|
|
 |
Михайлов Александр Дмитриевич |
1855-1884 |
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ |
XPOHOCВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСАХРОНОС:В ФейсбукеВКонтактеВ ЖЖФорумЛичный блогРодственные проекты:РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙДОКУМЕНТЫ XX ВЕКАИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯПРАВИТЕЛИ МИРАВОЙНА 1812 ГОДАПЕРВАЯ МИРОВАЯСЛАВЯНСТВОЭТНОЦИКЛОПЕДИЯАПСУАРАРУССКОЕ ПОЛЕ |
Александр Дмитриевич Михайлов
МИХАЙЛОВ Александр Дмитриевич (1855—1884) — российский общественный деятель, революционер, видный участник народничества. Один из создателей организации «Земля и воля», член Исполнительного комитета «Народной воли». Устраивал подпольные типографии, заведовал финансами организации, подготавливал террористические акты на Александра II. Арестован в 1880 г. Приговорен к смертной казни, замененной (1882) бессрочной каторгой. Умер в Петропавловской крепости. Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012, с. 322. Михайлов Александр Дмитриевич (1855, г. Путивль Курской губ. - 1884, Петербург) - народник. Родился в семье землемера. После окончания гимназии в 1875 поступил в Петербург, технологический институт, откуда через несколько мес. был исключен за участие в студенческом движении и выслан в Путивль. В 1876 побывал в Киеве, где познакомился с революционерами, но не примкнул ни к одной из групп. Осенью 1876 вернулся в Петербург, поступил в Горный институт и стал одним из деятельных организаторов общества "Земля и воля". Весной 1877 ушел "в народ", жил среди старообрядцев, надеясь со временем реформировать раскол в рев. религию. В 1878 вернулся в Петербург и принял участие в пересмотре программы и устава общества, стремившегося к большей централизации. Михайлов участвовал в боевых предприятиях землевольцев: неудачной попытке освобождения арестованного товарища, подготовке покушения на шефа жандармов Н.В. Мезенцова и др. В 1879 Михайлов устроил Н.В. Клеточникова в III Отделение и был в курсе всех действий жандармерии. Талантливый организатор, Михайлов требовал от товарищей жесткой дисциплины, разработал великолепную систему конспирации, за что получил кличку "Дворник". В 1879 после Липецкого и Воронежского съездов, когда произошел раскол "Земли и воли", Михайлов вошел в Состав Исполнительного комитета террористической "Народной воли". Он наладил работу подпольных типографий, занимался финансами партии, Принимал активное участие в террористической деятельности. Арестованный в 1880, был судим в 1882 по "Процессу 20-ти". На суде выступил с речью, в которой доказывал, что подсудимые не "шайка убийц", как ее представил прокурор, а партия, борющаяся за "вознесение интересов народа выше интересов единодержавия". Смертный приговор был заменен Михайлову вечной каторгой. Умер в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. Использованы материалы кн.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997. Михайлов Александр Дмитриевич (1855 - 18.III.1884) - русский революционер, народник. Из дворян Курской губернии. В 1875 году поступил в Петербургский технологический институт, из которого через несколько месяцев был исключен за участие в студенческом движении. В 1876 году вернулся в Петербург, где сыграл выдающуюся роль в организации "Земли и воли". Весной 1877 года поселился в Саратовской губернии среди старообрядцев, ошибочно полагаясь на наличие в их среде "революционных социалистических идеалов". Весной 1878 года вернулся в Петербург, участвовал во всех крупнейших предприятиях землевольцев. В 1879 году помог Н. В. Клеточникову устроиться на работу в 3-е отделение, откуда тот в течение почти двух лет сообщал о предстоящих обысках и арестах. Михайлов был убежденным сторонником централизованной общерусской организации, основанной на единстве, дисциплине, строгой конспирации, и всю жизнь боролся за нее. Товарищи называли Михайлова «всевидящим оком организации и блюстителем дисциплины». Подпольная кличка Михайлова – «Дворник». В 1879 году Михайлов - участник Липецкого и Воронежского съездов, где выступил активным поборником нового направления в народничестве. После раскола "Земли и воли" стал членом Исполнительного комитета "Народной воли" и сыграл крупнейшую роль в деятельности организации. Устраивал подпольные типографии, заведовал финансами партии, участвовал в подготовке террористических актов. Михайлов пользовался исключительным уважением и любовью товарищей. Арестован 28 ноября 1880 года. Судился в феврале 1882 года по процессу 20-ти. Был приговорен к смертной казни, замененной бессрочной каторгой. Умер в одиночной камере Алексеевского равелина Петропавловской крепости. Э. А. Павлюченко. Москва. Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. — М.: Советская энциклопедия. 1973—1982. Том 9. МАЛЬТА - НАХИМОВ. 1966. Сочинения: Автобиографич. заметки. Завещание, "Былое", 1906, No 2; Письма народовольца А. Д. Михайлова, М., 1933. Литература: Плеханов Г. В., Воспоминание об А. Д. Михайлове, Соч., т. 1, М.-П., 1923; Прибылева-Корба А. П. и Фигнер В. Н., Народоволец А. Д. Михайлов, Л.-М., 1925; Фигнер В. Н., Запечатленный труд, т. 1, М., 1964; Клевенский М., А. Д. Михайлов, М., 1925; Процесс 20-ти народовольцев в 1882 г., Ростов н/Д., (1906); Архив "Земли и воли" и "Народной воли", М., 1932.
Михайлов, Александр Дмитриевич. Клички: „Дворник", „Петр Иванович", „Безменов", „Иван Васильевич". (1855—1884). В 1875 г. студ. СПБ. Технолог. ин-та. Исключен в том же году и выслан на родину. В 1876 г. вернулся в Петербург. В мае 1879 г. уехал в Киев, затем в Чернигов для переговоров с В. В. Дриго. Член И. К. и распорядительной комиссии. Принимал активное участие в важнейших террористических предприятиях: под Москвой, под Каменным мостом, на М. Садовой. Организовал московскую группу, устроил типографию, в которой с мая 1880 г. печатался „Листок Народной Воли", затем большую типографию на Подольской ул. Арест. 28 ноября 1880 г. По процессу 20-ти приговорен к смертной казни, замененной бессрочной каторгой. Умер в Алексеевской равелине. Ал. Михайлов о себе: "Лет с 14 для меня открылся новый мир, мир литературы. Потребность в умственной жизни и любознательность нашли в нем полное удовлетворение. Отправив тяжелые гимназические обязанности, свободное время я проводил за книгами... Самообразование дало мне много. В последнем классе... я стал выше многих по развитию. Во мне явилось неотразимое желание приносить другим пользу. Это пробуждение общественного чувства замечалось не у одного меня; несколько близких товарищей отвечали мне по своему развитию и направлению. Явилась мысль, помочь проходить в народ элементарным научным сведениям, имеющим практическое значение в обыденной жизни, через распространение, как можно более в широких размерах, лучших экземпляров существовавшей уже тогда цензурной народной литературы. Через нас в народ проникло множество хороших книг. Петербург, 1878 г.: «Принципом стало — ничего народу не навязывать, ничего не разрушать насильственно из того, в чем коренится сознание и желание народа. Задачей было — помочь народу осуществить его желание, помочь его сознанию сделаться регулятором его государственной жизни». Когда я выступил на поприще революционной деятельности... отдельные люди, очень незначительное число, уже понимали все значение организации. К таковым принадлежал и я. Большая ли житейская опытность, или врожденные свойства сделали для меня мысль об организации заветной. Она меня не оставляла ни на одну минуту в продолжение четырех лет деятельности, и теперь, сошедши со сцены, совершенно искренне могу сказать, что сделал все, что мог для ее осуществления." "В октябре (28 ноября 1880 г.) был арестован Александр Михайлов, этот
неоценимый страж всей нашей организации, тип хозяина-устроителя, от
бдительности которого не ускользала ни одна мелочь, касающаяся нашей
безопасности. Для нас А. Михайлов был незаменимым товарищем. Он был, можно сказать, всевидящим оком организации и блюстителем дисциплины, столь необходимой в революционном деле; в его лице мы потерпели тяжелую и прямо невозместимую утрату: многих несчастий мы не испытали бы впоследствии, если бы он был среди нас. Вместе с фанатической преданностью революции он соединял энергию, настойчивость, замечательную деловитость, практичность и такую осторожность, что самые трусливые люди при ведении дел с ним считали себя в безопасности. Талантливый организатор, проницательный в распознавании людей, он был педантичен, последователен и неумолим в проведении организационных принципов. Требовательный к выполнению каждым своих обязанностей, ставивший деловые интересы выше всего, он хотел, чтобы деятель-революционер забыл все человеческие слабости, расстался со всеми личными наклонностями. «Если бы организация, — сказал он мне при одном разговоре на эту тему, — приказала мне мыть чашки, я принялся бы за эту работу с таким же рвеньем, как за самый интересный умственный труд». Сообразно этому, он строго преследовал взгляд на некоторые обязанности как на малопроизводительные, низшие: по его мнению, все что для "организации" было нужно, было достаточно высоко, чтобы с радостью взяться за дело. Такой законченный и цельный тип не мог не пользоваться громадным влияние как на самую организацию, так и на лиц, стоящих вне ее, и его авторитет был так же велик между товарищами, как и среди посторонних. Узкие рамки русской жизни не дали ему возможности развернуть свои силы в широком масштабе и сыграть крупную роль в истории, но революционной Франции XVIII века он был бы Робеспьером. Для нас, как организации, он имел еще значение одного из старейших (по участию) членов революционной партии, связывающих живой личной нитью настоящее с прошлым. Его связь с партией началась еще до 1876 года; с этого времени он становится членом общества «Земля и Воля», переживает все перипетии революционно движения и проходит всю эволюцию его вплоть до конца 1880 года. Таким образом, он являлся хранителем революционной традиции и был связан интимными узами со всеми выдающимися личностями, погибшими за эти четыре года. Его гибель была ударом, который мы вспоминали при всех несчастиях, поражавших нас впоследствии." А.Желябов о Михайлове: «Это — поэт, положительно поэт в душе. Он любит людей и природу одинаково конкретно, и для него весь мир проникнут какою-то чисто человеческою, личною прелестью. Он даже формалистом в организации сделался именно, как поэт - организация для него — это такая же личность, такой же дорогой для него «человек», делающий притом великое дело. Он заботился о ней с такой же страстной, внимательной до мелочи преданностью, с какой другие заботятся о счастье любимой женщины». Л.А.Тихомиров о Михайлове: "Таким остался А. Д. до конца деятельности. Он очень хорошо понимал, что в России осторожность, осмотрительность и практичность составляли для существования революционной организации необходимое условие. Этих качеств он требовал от каждого революционера. Будучи сам чрезвычайно осмотрителен и практичен, он постоянно замечал ошибки других и указывал их, конечно. Если же ошибки происходили от «распущенности», оттого, что человеку становилось скучно, или невыносимо постоянно следить за малейшим своим поступком, — то А. Д., для которого никакая ломка самого себя не казалась невыносимой, если это нужно «для дела», — уже просто возмущался. Он считал это нечестностью, недостаточностью преданности. В позднейшие времена (народовольческие уже) А. Д., например, не находил достаточно резких, циничных слов для одного товарища, который иногда заходил проведать жену свою, находившуюся под надзором: «Он шляется к жене, где его стерегут и могут забрать; наконец его могут проследить на другие квартиры». Это для него было просто подлостью, тем более огорчительной, что она исходила от человека, которого он глубоко уважал. Против подобной неряшливости А. Д, «немолчно лаял», постоянно и всю жизнь оставался каким-то ревизором революционной конспирации. Он даже сам говорил совершенно серьезно: «Ах, если бы меня назначили инспектором для наблюдения за порядком в организации». Там, где А. Д. имел такое право наблюдения, он превратил это право в обязанность для себя. Сплошь и рядом он следил по улицам за товарищами, чтобы убедиться в их осторожности. Один такой случай мы помним с А. Квятковским, который, однако, заметил слежение, чем несказанно обрадовал А. Д. Но зато беда, если кто-нибудь позволял проследить себя. Упреки сыпались градом. А. Д. буквально «пилил» людей ежедневно и ежеминутно за такие провинности. Иногда он на улице совершенно неожиданно заставлял вас читать вывески и рассматривать физиономии на разных расстояниях: «Ты не можешь прочесть? Ну, брат, очки покупай непременно». И потом уже дохнуть не дает, пока не купишь очков. Один близорукий заявил, что доктор запретил ему носить очки, под страхом ослепнуть совсем, А. Д. не умилостивился: «Ну, откажись от таких дел, где нужно посещать конспиративные квартиры. Делай что-нибудь другое». На беду, оказалось, что человек нужен именно на «таких квартирах»... «Ну так непременно очки или пенсне. Это обязательно». — «Покорно благодарю, я не желаю ослепнуть». А. Д. вспылил: «Ослепнешь, тогда выходи в отставку. Нам из-за твоих глаз не проваливать организацию» — и потом обратился ко всем товарищам с предложением: «Обязать NN носить очки такого-то номера». Так следил А. Д. за всем образом жизни товарищей. Войдет в квартиру, сейчас
осмотрит все углы, постучит в стену, чтобы убедиться, достаточно ли толста,
послушает, не слышно ли разговора в соседней квартире, выйдет для того же на
лестницу. «У вас народу столько бывает, а ход всего один: это невозможно»...
Еще хуже, если квартира без воды: значит, дворник будет лишний раз шляться.
За «знаками», т. е. сигналами безопасности, которые снимаются, если квартира
в опасности, А. Д. следил страшно: «Вашего знака не видно, у вас вовсе
нельзя устроить знака, что это за комната? Как к вам ходить?» Один товарищ
даже смеялся по этому поводу, уверяя, что в истории будет отмечено со
временем: «И прииде дворник, и учреди знак» (дворник — это прозвище А. Д.).
Впрочем, ни шутки, ни насмешки, ни брань нисколько не смущали А. Д. при
исполнении своих «обязанностей». Он не обращал на все это ни малейшего
внимания, не обижался, не сердился. Не должно, однако, думать, чтобы А. Д. выкидывал такие шутки назло. Нет, он просто на хотел допустить мысли, чтобы кто-нибудь смел нравственно, перед собственной совестью, сердиться серьезно за исполнение человеком обязанности охранять безопасность организации. Соблюдать осторожность скучно, выслушивать замечания еще скучнее: поэтому можно быть в дурном расположении духа, это понятно; но сердиться за это именно на него, А. Д., совершенно несправедливо, и порядочный человек сам будет стыдиться, если позволит себе поссориться из-за совершенно дельных указаний. Так рассуждал А. Д. и не хотел, с своей точки зрения, обижать людей, принимая в серьезную сторону их резкие ответы, насмешки, грубости. В общей сложности это благородное отношение к людям и делу вполне оценивалось всеми, и А. Д., хотя ежедневно ругался и ссорился с 20 человеками средним числом, пользовался таким уважением, как никто. Из конспирации А. Д. создал целую науку. Он... выработал в себе способность одним взглядом отличать знакомые лица в целой толпе. Петербург он знал, как рыба свой пруд. У него был составлен огромный список проходных дворов и домов (штук 300), и он все это помнил наизусть. Покойный Халтурин передавал нам однажды, как он следил за А. Д. (у Халтурина тоже были эти привычки — контролировать других); тот немедленно заметил его. Халтурин с приятной улыбкой знатока рассказывал, до чего ловко А. Д. изыскивал случаи смотреть позади себя, совершенно естественно, то будто взглянуть на красивую барыню, то поправивши шляпу и т. д.; в конце концов он исчез — «Черт его знает, куда он девался»... А нужно сказать, что Халтурин тоже был мастер выслеживать. Проходными дворами и домами А. Д. пользовался артистически. Один человек, спасенный А. Д. от ареста, рассказывал нам, как это произошло. «Я должен был сбежать с квартиры и скоро заметил упорное преследование. Я сел в конку, потом на извозчика. Ничего не помогло. Наконец мне удалось, бегом пробежавши рынок, вскочить в вагон с другой стороны; я потерял из виду своего преследователя, но не успел вздохнуть свободно, как вдруг входит в вагон шпион, прекрасно мне известный: он постоянно присутствовал при всех проездах царя и выследил меня на мою квартиру, откуда я сбежал. Я был в полном отчаянии, но в то же мгновение совершенно неожиданно вижу — идет по улице А. Д. Я выскочил из вагона с другого конца и побежал вдогонку. Догнал, прохожу быстро мимо и говорю, не поворачивая головы: «Меня ловят». А. Д., тоже не взглянувши на меня, ответил: «Иди скоро вперед». Я пошел. Он, оказалось, в это время осмотрелся, что такое за мной делается. Через минуту он догоняет меня, проходит мимо и говорит: «Номер 37, во двор, через двор на Фонтанку, № 50, опять во двор. Догоню» (№№, впрочем, я уже позабыл). Я пошел, увидел скоро № 37, иду во двор, который оказался очень тесным с какими-то закоулками, и в конце концов — я неожиданно очутился на Фонтанке... Тут я в первый раз поверил в свое спасение. Торопясь, я уже не следил за собой, а только старался как можно скорее идти. Скоро по Фонтанке оказался другой заворот, а за ним № 50: прекрасное место, чтобы исчезнуть неожиданно. Вхожу во двор, смотрю, а там уже стоит А. Д.; оказалось, что двор также проходной в какой-то переулок. «Выходи в переулок, — говорит Ал, Дм., — нанимай извозчика, куда-нибудь поблизости от такой-то квартиры», сам же выбежал на Фонтанку и осмотрелся. Пока я нанял извозчика, он возвратился и отвез меня на квартиру... где я и остался". М.Ошанина: "Михайлов совершенно не грешил честолюбием; для него его собственная
личность отождествлялась всецело с делом. Если он и бывал иногда чересчур
autoritaire, то только потому, что думал, что требует от других должного, и
требуя, он совершенно забывал о собственной особе, о том, например, что его
тон резок, что его слова похожи на приказания. Этого часто и не могли понять
некоторые из женщин, но и их обескураживало его удивление, которое он
обнаруживал, когда ему делали замечания. А.В.Тырков: "Александр Михайлов весь был поглощен своим делом и любил его3. Казалось, он не чувствовал ни тяготы, ни напряжения, а шел свободной, уверенной поступью, как человек, вполне знающий, куда и зачем он идет. Этим объясняется его всегдашняя ясность настроения духа. Сомневаюсь, чтобы он знал моменты острых сомнений и колебаний. Такие люди останавливаются, выбирают, а затем идут, не сворачивая с раз намеченного пути. Из всех, кого я знал, я не замечал ни в ком такой ненависти, какая была у Михайлова и какая еще скрывалась в Перовской. Последний раз я встретился с Михайловым незадолго до его ареста. Приготовления к катастрофе 1 марта уже начались. Заговорили об Александре II и о том, что духовенство старается по-своему объяснить причину неудачных покушений. Михайлов сжал кулак и, опустив его мерным движением на стол, сказал: «Теперь мы, кажется, с ним покончим». В тоне голоса и в глазах, метнувших искры, вылилась вся сила его воли и бесповоротность в решениях. Таким я видел Михайлова первый и единственный раз." Г.В.Плеханов: «Я не знаю, придется ли мне еще встретиться с Михайловым, послужит ли он еще революционному делу, или погибнет в каторжной тюрьме, несмотря на свой железный характер. Но я уверен, что у всех, знавших Михайлова, никогда не изгладится образ этого человека, который, подобно лермонтовскому Мцыри, «знал одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть»:этой думой было счастье родины, этой страстью была борьба за ее освобождение.» Р.М. Плеханова: "Помню также восторг и сияющие глаза Георгия Валентиновича, когда он мне рассказывал о том, как прекрасно держал себя Михайлов на суде и какую блестящую речь перед судьями произнес этот заикающийся человек, неумевший в обыкновенное время произнести без затруднения ряда складных фраз. Сила воли и большой душевный подъем сделали на суде из Михайлова— оратора." Е.Брешковская: «Надо бы давать читать молодежи книгу об А. Михайлове, известном народовольце, великом характере и пылком сердце, поражающими силой и красотой... Имеем дело с неземным величием... Гигант духовной силы». Л.А.Тихомиров: «При сильной любви к чему-нибудь человек удивительно развивается. Эта-то
нравственная основа была очень хороша у Александра Михайлова. Личность в
основе необычайно чистая и искренняя. Уверовавши в революцию для блага
Родины и народа, он отдался этой революции совершенно, без остатка, весь
целиком жил своей революцией, не как принципом, не сухо, не мрачно, не по
долгу, а всем своим существом... Е.И.Кедрин - отцу А.Михайлова, 23 марта 1882 г.: "В немногие часы свиданий мне удалось очень близко узнать его, и я
уверен, что его светлый нравственный образ никогда не изгладится в моей
памяти. А.Михайлов: "Жизнь для меня — это постоянная борьба всеми силами существа во имя
идеи. Смерть же много лучше прозябания и медленного разрушения. Поэтому я
так спокойно и весело жду приближающегося момента небытия.
ЗАВЕЩАНИЕ А. Д. МИХАЙЛОВА 16 февраля 1882 года Завещаю вам, братья, не расходовать силы для нас, но беречь их от всякой бесплодной гибели и употреблять их только в прямом стремлении к цели. Завещаю вам, братья, любить и ценить моего милого друга вашу сестру и товарища, как любили меня. Завещаю вам, братья, беречь и ценить нашего доброго Старика, нашу лучшую умственную силу. Он не должен участвовать в практических предприятиях — он к ним не способен. Вам надо сознавать это, а ему не следует себя обманывать. Завещаю вам, братья, издать постановления Исполнительного Комитета от приговора А..... до объявления о нашей смерти включительно (т. е. от 26 августа 1879 года до марта 1882 года). При них приложите краткую историю деятельности организации и краткие биографии погибших членов ее. Завещаю вам, братья, не посылайте слишком молодых людей в борьбу на смерть. Давайте окрепнуть их характерам, давайте время развить им все духовные силы. Завещаю вам, братья, установить единообразную форму дачи показаний до суда, причем рекомендую отказаться от всяких объяснений на дознании, как бы ясны оговоры или сыскные сведения ни были. Это избавит вас от многих ошибок. Завещаю вам, братья, еще на воле установить знакомства с родственниками один другого, чтобы в случае ареста и заключения вы могли поддержать хотя какие-либо сношения с оторванным товарищем. Этот прием в прямых ваших интересах. Он сохранит во многих случаях достоинство партии на суде. При закрытых судах, думаю, нет нужды отказываться от защитников. Завещаю вам, братья, контролируйте один другого во всякой практической деятельности, во всех мелочах, в образе жизни. Это спасет вас от неизбежных для каждого отдельного человека, но гибельных для всей организации, ошибок. Надо, чтобы контроль вошел в сознание и принцип, чтобы он перестал быть обидным, чтобы личное самолюбие замолкало перед требованиями разума. Необходимо знать всем ближайшим товарищам, как человек живет, что он носит с собой, как записывает и что записывает, насколько он осторожен, наблюдателен, находчив. Изучайте друг друга. В этом сила, в этом совершенство отправлений организации. Завещаю вам, братья, установите строжайшие сигнальные правила, которые спасали бы вас от повальных погромов. Завещаю вам, братья, заботьтесь о нравственной удовлетворенности каждого члена организации. Это сохранит между вами мир и любовь. Это сделает каждого из вас счастливым, сделает навсегда памятными дни, проведенные в вашем обществе. Затем целую вас всех, дорогие братья, милые сестры, целую всех по одному и. крепко, крепко прижимаю к груди, которая полна желанием, страстью, воодушевляющими и вас. Простите, не поминайте лихом. Если я делал кому-либо неприятное, то верьте, не из личных побуждений, а единственно из своеобразного понимания нашей общей пользы и из свойственной характеру настойчивости. Итак, прощайте, дорогие! Весь и до конца ваш Александр Михайлов Использован материал с сайта "Народная Воля" - http://www.narovol.narod.ru/ Далее читайте:Народная воля, революционно-народническая организация, образовалась в августе 1879 г. Земля и воля, тайное революционное общество, существовало в 1870-е гг. Петрашевцы, участники кружка М. В. Петрашевского (1827-1866). Процесс 20-ти (ход процесса). Процесс 20-ти. Показания Александра Михайлова. Сочинения:Автобиографич. заметки. Завещание, "Былое", 1906, No 2; Письма народовольца А. Д. Михайлова, М., 1933. Литература:Давыдов К.В. Завещаю вам, братья... Повесть об Александре Михайлове.М.,1975; Плеханов Г. В., Воспоминание об А. Д. Михайлове, Соч., т. 1, М.-П., 1923; Прибылева-Корба А. П. и Фигнер В. Н., Народоволец А. Д. Михайлов, Л.-М., 1925; Фигнер В. Н., Запечатленный труд, т. 1, М., 1964; Клевенский М., А. Д. Михайлов, М., 1925; Процесс 20-ти народовольцев в 1882 г., Ростов н/Д., (1906); Архив "Земли и воли" и "Народной воли", М., 1932.
|
|
ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ |
|
ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,Редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании давайте ссылку на ХРОНОС |
