|
|
 |
Токарева Елена Львовна |
1874-1944 |
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ |
XPOHOCВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСАХРОНОС:В ФейсбукеВКонтактеВ ЖЖФорумЛичный блогРодственные проекты:РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙДОКУМЕНТЫ XX ВЕКАИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯПРАВИТЕЛИ МИРАВОЙНА 1812 ГОДАПЕРВАЯ МИРОВАЯСЛАВЯНСТВОЭТНОЦИКЛОПЕДИЯАПСУАРАРУССКОЕ ПОЛЕ |
Елена Львовна Токарева (1874, Саранск – 1944, Кисловодск), деятель культуры, основательница Национальной библиотеки им.Пушкина Мордовии. У моей прабабушки Марии Львовны Цинговатовой, происходившей из старинного саранского купеческого рода Токаревых, было три сестры – Елена, Лидия и Надежда. Все они, по меркам конца девятнадцатого столетия, были девушки образованные – окончили гимназию, эмансипированные – участвовали в культурной, общественной жизни тогдашнего уездного Саранска, были «активистками» городского Общества любителей изящных искусств, интересовались социальными проблемами – тайком почитывали Маркса. Елена, пользуясь своим положением первой в городе машинистки, даже перепечатывала некоторые революционные материалы на казенном «ундервуде» и распространяла их среди жителей Саранска. Она не пряталась от жизни, знала, видела нищету. Как член городского благотворительного комитета участвовала в обследовании положения бедноты. Для саранской молодежи сестры Токаревы, по воспоминаниям современников, были «образцом, идеалом, которому хотелось подражать: всегда приветливые, воспитанные, изящно, со вкусом одетые…» Увлекающиеся, энергичные натуры они не оставляли без внимания ни одно значимое событие того времени и стремились принять в нем участие. Таким стал для них и столетний юбилей Пушкина. Елена Львовна Токарева вспоминала позднее в своих записках: “С детства я любила чтение книг, но достать их в Саранске было трудно. Отец выписывал газеты, какой-то технический журнал - он увлекался механикой и пиротехникой, но все это было не для нас, детей. В женской прогимназии, где я училась, была библиотека, но заведовал ей священник и книги он выдавал 2-3 раза в год. Позже с книгами стало легче - в Городской управе открылась маленькая публичная библиотека. За пользование ей надо было платить три рубля в год, что, естественно, делало чтение возможным только для людей состоятельных. Поэтому мне пришла в голову мысль организовать народную библиотеку-читальню. Но для этого нужны были средства. Не имея ни гроша своих денег, я решила собрать их среди своих знакомых по подписке. Так, в марте 1899 года с подругами я отправилась на сборы. Посещали обычно тех, кто мог пожертвовать на библиотеку без долгих уговоров. Давали не много - не больше рубля. Но вскоре сборы пришлось прекратить. В Городскую управу явился исправник с вопросом: по чьему распоряжению Токарева делает сбор? Без разрешения губернатора никакие сборы не допускались. Мне было велено прекратить сборы, иначе грозили посадить в тюрьму. К тому времени в кассе уже было 75 рублей. Теперь надо было получить помещение для библиотеки. На это требовалось разрешение Городской управы. Чтобы его получить я обошла всех образованных членов-гласных Думы и убедительно просила поддержать мое ходатайство. Обещать они обещали, но ручаться за успех не могли, ведь, большинство гласных были сами полуграмотные, хотя и богатые люди. Сама я не решилась быть на собрании Думы, опасаясь своим присутствием испортить все дело - не было еще случая, чтобы “бабы” бывали на таких собраниях. Как мне потом передавали, обсуждение шло бурно. Некоторые возражали: зачем нужна вторая библиотека? Пусть прочтут все книги, что есть в первой. Вон их как много! Однако с перевесом в один голос решение было принято в пользу библиотеки. Более того, Дума отпустила на ее нужды 50 рублей. Это превзошло все ожидания. Удалось добиться и помещения для библиотеки. Оно было выделено ...в передней городского ломбарда. Я перенесла туда все свои книги и те, что были уже выписаны». Все обязанности по заведыванию библиотекой-читальней, выдаче книг «должны были выполняться бесплатно». Кроме библиотеки, городской Думой были поддержаны и некоторые другие предложения местной интеллигенции в честь столетия Пушкина: открыть в Саранске книжный склад для продажи учебников и книг для чтения, провести древонасаждение на Острожной горе, поставить памятник поэту в городском саду и назвать этот сад Пушкинским. Решение об установке памятника затянулось почти на пять лет. Только 2 января 1904 г. Николай П лично рассмотрел его проект и дал разрешение на установку памятника-бюста в Саранске. Наконец, 14 сентября 1899 года Народная библиотека была торжественно открыта в присутствии Городского головы, членов Управы и немногих сочувствующих. В Саранской женской прогимназии состоялся вечер, посвященный пушкинскому юбилею. На нем прозвучали стихи и биография поэта. «В первые дни после открытия библиотеки, - вспоминала Елена Львовна,- я со своими помощницами очень беспокоилась за сохранность книг. Прошло две недели и ни одной книги не пропало, но после каждых двух часов выдачи полки шкафа оставались почти пустыми: слишком мало было литературы, а число читателей прибывало…» Позднее для пополнения библиотеки стали использовать средства, которые зарабатывала любительская драматическая группа, организованная Токаревой в 1901 году. Ее спектакли имели большой успех у публики, особенно постановки пьес А.Н.Островского. После спектаклей выступал хор молодежи. Это были первые в Саранске демократические постановки и концерты. Природное обаяние, открытость, широкие знания, искреннее стремление помогать притягивали к Токаревой людей, расширяли круг ее общения в самых разных слоях общества. В ее доме подолгу жили крестьяне, приезжавшие в город сдавать экзамен на сельского учителя. Здесь же она встречалась с дочерью опального поэта, публициста и просветителя Н.Н.Сатиной, писательницей Н.А.Тучковой-Огаревой, проживший долгую и полную приключений жизнь. Дочь декабриста А.Тучкова, жена Огарева, а позднее Герцена, она была неутомимой помощницей Огарева в его просветительской деятельности, постоянной сотрудницей первой русской вольной газеты “Колокол”, издававшейся за границей. Она общалась с Тургеневым и Гарибальди, Львом Толстым и Чернышевским. В доме Токаревых бывала жена композитора и мать художника музыкантша В.С.Серова – страстный пропагандист музыки среди народа. В то время она знакомила саранскую публику с новой оперой “Садко”. Через свою подругу – соратницу по библиотечному делу Е.Д.Фалилееву, Токарева была знакома с произведениями талантливого русского художника-графика В.Д.Фалилеева, который провел детство в Саранске. Связи ее выходили далеко за пределы родного города. Она вела переписку с книголюбами в Москве и Петербурге. В Харькове встречалась с Х.Д.Алчевской, организатором бесплатных женских воскресных школ, видной деятельницей народного образования, автором популярной тогда книги “Что читать народу”, получившей высочайшую оценку Ф.М.Достоевского и Л.Н.Толстого. Благодаря Алчевской Елена Львовна не только познакомилась с ее школой, организацией библиотечного дела, но и со многими общественными деятелями Харькова, украинскими литераторами, посетила литературно-музыкальный вечер, посвященный Т.Г.Шевченко. Зимой 1904 года Е.Л.Токарева сильно простудилась на похоронах, умершей от чахотки, сестры Лидии и заболела воспалением легких. Врачи настоятельно рекомендовали ей отправиться на лечение в Ялту. Здесь она стала свидетелем большого еврейского погрома, который по ее наблюдениям, «проходил под надзором полиции». Зимой в Ялте народу было немного, и все отдыхающие были на виду. В городском саду Токарева часто встречала высокую, худую, пожилую даму в глубоком трауре. Елену Львовну, тоже носившую траур по умершей сестре, она заметила среди пестрой, нарядной толпы и однажды присела на ее скамью, сказав какое-то приветствие. «Обычную спутницу дамы - маленькую собачку, вспоминала Елена Львовна, - я поманила к себе и стала ласкать. Тогда новая знакомая заметила, что эта собачка единственное живое существо у нее, оставшееся после смерти дочери, которую она недавно схоронила в Ялте. Дочь ее, Елена Эдуардовна Подгородникова, болела и умерла от туберкулеза легких. Она была большой поклонницей таланта Антона Павловича Чехова и сочувствовала ему, тоже больному. Несчастная мать теперь жила в Ялте и каждый день ходила на могилу дочери. Маленькая белая собачка всюду сопровождала старушку, как раньше всегда ходила с ее дочерью. Позже мы продолжали встречаться с этой дамой и подружились с ней. Вдова генерала, - Екатерина Афанасьевна Роггенбау, - одиноко жила на генеральскую пенсию, много путешествовала: Крым, Кавказ, Украина, Москва... После наших встреч в Ялте мы продолжали переписываться и виделись в последний раз в 1915 году в Москве, где я занималась на библиотечных курсах в Народном университете А.Л.Шанявского. В память о наших встречах она подарила мне письмо А.П.Чехова к ее дочери, которое она свято хранила, как дорогую реликвию. Я приняла подарок, но посчитала себя не вправе расспрашивать несчастную мать об истории письма, хотя она и высказывала предположение, что образ ее дочери мог подсказать писателю название его известного рассказа». В 1939 году Елена Львовна передала письмо и фотокарточку Чехова своему внучатому племяннику (тогда ленинградскому студенту Льву Цинговатову – моему отцу). Фотокопии этих реликвий он переслал вдове писателя О.Л.Книппер-Чеховой, которая, в свою очередь, направила их сестре Антона Павловича - Марии Павловне Чеховой, готовившей к печати переписку писателя. М. П. Чехова в письме к отцу спрашивала: "Интересно было бы, конечно, выяснить, в какой мере Ел<ена> Эд<уардовна> была прототипом рассказа "Дама с собачкой". Токарева в этой связи уточнила, что Подгородникова "не была лично знакома с Чеховым, хотя, по рассказам матери, очень часто гуляла мимо его дачи в надежде лишний раз увидеть любимого писателя. <...> "Прототипом" для рассказа <...> вряд ли могла служить Елена Эдуардовна, думаю, что дело ограничилось одним названием и что Антон Павлович не мог знать интимной жизни Елены Эдуардовны..." Через год Лев Цинговатов встретился в Ленинграде с Ольгой Леонардовной Книппер-Чеховой, находившейся там с гастролями. “Когда я вошел к ней в 108 номер «Астории»,- записал он в дневнике, - актриса раскладывала пасьянс». В ходе беседы он улучил момент и осторожно поинтересовался не известно ли Ольге Леонардовне, что-либо о Подгородниковой (деликатность ситуации заключалась в том, что речь шла о периоде активных ухаживаний Антона Павловича за Ольгой Леонардовной). Ответ был однозначный – она никогда не слышала об этой даме. При прощании отец попросил подписать принесенную открытку с изображением актрисы. “Льву Цинговатову на добрую память. О.Книппер-Чехова 1940”,- написала она, заметив при этом: ”Ах, какая баба! Если б я видела, то не пропустила бы к продаже...” Спустя девять лет в 1949 г. из печати вышел восемнадцатый том Полного собрания сочинений и писем А.П.Чехова. В нем опубликован ответ писателя Е. Э. Подгородниковой. Как удалось выяснить, Елена Эдуардовна предлагала писателю свои услуги сиделки или переписчицы. Вот, что ответил Чехов своей корреспондентке 4 марта 1900 года (сохранена пунктуация оригинала): Милостивая Государыня Елена Эдуардовна! От всего сердца благодарю Вас за письмо. Вашим любезным предложением - обратиться к Вам в случае нужды - воспользуюсь, если представится надобность, в настоящее же время, во 1/х я здоров и веду жизнь совершенно здорового человека и во 2/х я не одинок; со мной в Ялте живет моя мать. Еще раз благодарю и желаю всего хорошего. А.Чехов В апреле 1905 года в Ялту приехал Горький. Перед этим он провел несколько недель в Петропавловской крепости, куда был брошен через день после “кровавого воскресенья”. Под давлением русской и мировой общественности, власти были вынуждены его освободить под залог в 10 тыс. рублей. Активную роль в вызволении писателя из крепости сыграла баронесса Варвара Ивановна Икскуль урожденная Лутковская. Женщина умная и красивая, она была близка ко двору и одновременно придерживалась демократических взглядов. Вместе с издателем Сытиным, баронесса занималась публикацией лучших произведений русской и иностранной литературы для малоимущих. Среди ее знакомых были Толстой, Чехов, Короленко, Репин, Мамин-Сибиряк… Ее облик известен публике по репинскому портрету "Дама под вуалью" (Красная баронесса). Поговаривают, что из-за любви к матери этой дамы Лермонтов дрался на дуэли с Барантом в феврале 1840 г. Горький пробыл в Крыму до начала мая. Несмотря на установленный за ним негласный надзор полиции жизнь его не была замкнутой. Частыми гостями писателя были литераторы, поэты, общественные деятели. На приезд Горького в Ялту обратила внимание и Токарева. «По просьбе молодежи,- вспоминала она, - Горький согласился прочесть свою новую повесть “Тюрьма”. Чтение было устроено, конечно, нелегально в одном частном доме. Мне довелось с 2 - 3 больными санатория попасть на чтение. Кроме Горького на встрече присутствовали и другие писатели: Бунин, Чириков, Телешов и Серафимович. Мы, слушатели, бурно приветствовали Алексея Максимовича, но не успел он прочесть и нескольких страниц, как нагрянула полиция, и жандармы потребовали прекратить чтение, грозя общим арестом. Мы горячо протестовали, но Алексей Максимович сам попросил больных и учащихся разойтись, боясь за нашу участь. Так мы и ушли не послушав хорошенько любимого писателя... Я видела Горького, когда мы собрались проводить его на пароход. Народу было много и жандармам на этот раз не так было удобно проявлять свою власть.» С уходом слушателей инцидент, однако, не завершился (его подробности можно найти в альманахе «Крым» № 14 за 1956 г.). Приставом был составлен протокол и рапорт начальству. Там говорилось, что “узнав около 3-х часов сего числа, что на окраине города на даче Лутковских по Массандровской улице собирается много лиц непривилегированных сословий без ведома полиции, я немедленно отправился на означенную дачу, где оказалось, что в большой зале нижнего этажа собралось около ста человек обоего пола. Войдя в залу, я увидел, что один человек читает какое-то литературное сочинение, остальные сидели, стояли и слушали. Проживающий в означенном доме со вчерашнего числа казак Войска Донского Вениамин Серафимович Попов, объяснил мне, что на свое новоселье он пригласил означенных гостей, брат же его читал рукопись своего произведения. Остановив чтение, я объяснил собранию, что в силу положения об усиленной охране, собрания не могут происходить без разрешения административной власти и попросил собравшихся немедленно разойтись, что они и сделали; оба Поповых отказались назвать фамилии своих гостей.” Далее пристав перечислял тех, кого он заметил на даче: техника, столяра, слесаря, приказчиков, врачей, фельдшера, лаборанта, бывших студентов и людей других профессий и занятий разных национальностей - русских, евреев, украинцев... На протоколе брат Серафимовича написал: “Я и мой брат, по моей просьбе, пригласили знакомых по случаю моего новоселья у Лутковских. Александр Серафимович Попов читал свое произведение - не рукопись, а печатное - какое именно не помню - на отдельных листах. Это были выборки из газет и журналов. Указать фамилии своих гостей считаю неудобным”. Писатель Серафимович сделал на протоколе краткое замечание: ”Протокол, содержащий неточности, которых исправлять не желаю, мне предъявлен”. Горький написал: ”Вероятно, из желания не подвергать меня неприятностям, гг. Поповы допустили в показаниях неточности: читал не А.С.Попов, а я свой рассказ “Тюрьма”, напечатанный в сборнике “Знание”, № 4-й. Приглашен я был Александром Поповым на новоселье к его брату. А.М.Пешков.” Осенью Токарева вернулась в Саранск. Она привезла с собой коллекцию морских камней, ракушек и поместила их в библиотеке. Морские диковины привлекли внимание жителей «сухопутного» Саранска, а заодно и новых читателей библиотеки. Общение в Ялте с представителями передовой русской интеллигенции расширило кругозор Елены Львовны, дало новый заряд энергии для участия не только в культурной, но и политической жизни города. После царского манифеста 17 октября 1905 года Токарева со своими сподвижниками подписала заявление, в котором содержались требования рассмотреть на заседании городской думы два вопроса: об удалении из города отряда казаков, использовавшихся для борьбы с революционным движением, и об освобождении политических заключенных. В годы первой русской революции Елене Львовне, несмотря на пристальное внимание полиции, неоднократные обыски удалось избежать репрессий, но ее брат Иван – участник забастовочного движения на железной дороге был арестован и после жандармских допросов и истязаний вскоре умер. «Сильная воля, дружеская поддержка товарищей помогли ей пережить потерю, - вспоминала ветеран саранского библиотечного дела Р.Борискина. – Ни взглядов, ни убеждений своих она не изменила, по-прежнему неся людям тепло своей души, отдавая все свои силы и знания работе библиотеки». Между тем, ее книжный фонд и число читателей неуклонно росли. В отчете за 1910 год приводятся такие данные: подписчиков – 1045, выдано – 16055 кн., средняя выдача – 17 кн. Елена Львовна продолжала активно участвовать в культурно-просветительской деятельности городского Общества любителей изящных искусств. По его инициативе в городском саду был открыт летний театр, где ставились любительские спектакли, выступали приезжие труппы и отдельные исполнители. Стараниями Общества в Саранске появились также кинотеатр и общественный каток… После Октябрьской революции две саранские библиотеки народная и платная были объединены в одну – Центральную библиотеку им. Пушкина. В 1918 году на первом губернском съезде библиотекарей в Пензе работа Токаревой была отмечена как образцовая. Она была избрана председателем саранского Народного дома, куда свозились архивы и домашние библиотеки уездных помещиков. К сожалению, многое тогда сохранить не удалось. Елена Львовна с горечью вспоминала, как распродавались книги из собрания Сатиных, родственников Огарева – друга Герцена: «Тяжело было видеть, как эти книги шли на курево, но сделать ничего было нельзя – не было средств купить все». Трудные послереволюционные годы, гражданской войны, экономической разрухи подорвали и без того слабое здоровье Токаревой. Уже не было прежних сил и энергии для занятий любимым книжным делом. Замуж она не вышла. Бытовая неустроенность усугублялась постоянными «уплотнениями» в ее семейном доме, который превратился в коммунальную квартиру. Все это заставило ее вместе с младшей сестрой Надеждой перебраться в на юг – в Кисловодск. Но тихая старость не прельщает ее. Она внимательно следит за развернувшейся в стране культурной революцией, борьбой с неграмотностью, поддерживает стремление молодежи к образованию, овладению духовным богатством. Она горячо приветствует освоение северных регионов, развитие там исследовательской и хозяйственной деятельности. В одном из писем с гордостью восклицает: «Из нищей, оборванной, голодной и темной страны – такое возрождение. Уж одна только Арктика чего стоит!» В предвоенные годы сестры Токаревы непременные участницы культурной жизни Кисловодска. Они не упускают возможности посетить концерты, выставки, театральные и балетные спектакли. Много времени отдают подготовке воспоминаний о жизни и работе в Саранске, трудятся в архивах и библиотеках. Елена Львовна ведет обширную переписку с известными писателями, общественными деятелями, родными и знакомыми. Узнав о материальных трудностях, с которыми сталкивается музей А.П.Чехова в Ялте, разворачивает целую кампанию в его поддержку. На сетования одной своей знакомой на отсутствие культуры, бюрократизм отвечает: «Мало культуры? Так в этом мы сами виноваты, мало содействуем культурному развитию окружающих нас…» Она искренне радуется приходящим из Саранска вестям о том, что у «ее» библиотеки скоро будет новое здание: «Могли ли мы мечтать об этом? Конечно, нет… Мне и в голову не приходила мысль, что и моя народная библиотека будет иметь свой дом-дворец». Она живо интересуется международной политикой, остро чувствует надвигающуюся опасность фашизма. Во время франкистского мятежа в Испании с глубокой озабоченностью обращается к ряду известных советских писателей с вопросом: «Все ли они делают для того, чтобы помочь испанскому народу?» Ей отвечает Новиков-Прибой: «Спасибо Вам за хорошее, теплое письмо. Что же касается помощи борцам героической Испании, то наши писатели делают все, что от них зависит. В ближайшее время выходит книга Михаила Кольцова, в которой он, описывая героизм испанского народа, вместе с тем клеймит позором интервентов. Пишут в этой области и другие писатели. Не одиноки борцы Испании. На днях в защиту их выступили лучшие писатели Европы (Р.Роллан и др.) и, мне кажется, что, в конце – концов, победа будет на стороне правды. В этом и Вы должны быть уверены. С товарищеским приветом: А.Новиков-Прибой.» Уже после начала Отечественной войны ее письма к племяннику в Действующую армию – это страстный призыв умудренного жизненным опытом гуманиста: «сражаться стойко и мужественно, истреблять фашистов, но не уподобляться им и не зверствовать». Елена Львовна пережила семимесячную оккупацию Кисловодска фашистами с 10 августа 1942 по 10 января 1943 года. В этот период только ненависть к врагу помогла ей преодолеть тяготы и выжить. Она день за днем записывала свидетельства преступлений оккупантов. Когда кончились ученические тетради и в доме не осталось ни клочка белой бумаги она писала на полях старых газет… Елена Львовна Токарева не дожила до Победы, в которой ни минуты не сомневалась как в неизменности торжества Добра над Злом. Не довелось ей услышать немного наивные, но глубоко искренние стихи мордовского писателя В.И.Радаева (Радина) звучавшие в Саранске по случаю полувекового юбилея Народной библиотеки в 1949 году:
Саранск в те годы был невзрачен, Отмечая в этом году 110 годовщину Национальной библиотеки им.Пушкина Республики Мордовии, мы отдаем дань глубокого уважения ее основательнице Елене Львовне Токаревой, чья неутомимая энергия, творческие силы, просветительская и общественная деятельность были отданы духовному возрождению народа, сохранению и приумножению его памяти, традиций, культуры. Специально для «ХРОНОСА» подготовил Юрий Цинговатов. ЛитератураИ.Д.Воронин, Саранск. Историко-документальные очерки. Саранск, 1961 О.М.Савин, Живая память. Саранск, 1981 А.П.Чехов, Полное собрание сочинений. Т.18. Письма. М., 1949 Воспоминания современников о А.С.Серафимовиче. М., 1977 Л.Цинговатов, «Земля родная», литературно-художественный альманах. Кн.6, Пензенское областное изд-во, 1950 Далее читайте:Мордовия (краткая историческая справка). Саранск, главный город Мордовии. Расположен на левом берегу р. Инсар. Население 320 тыс. чел. Основан в 1641 как крепость на юго-восточной границе Русского государства. На Атемарской засечной черте. Население крепости (казаки, стрельцы, пушкари) состояло из русских, мордвы и татар. В 1651 Саранск — уездный город. В XVIII в. утрачивает значение крепости и превращается в торгово-промышленный город. С 1708 в Азовской губ., затем в Казанской губ. С 1780 уездный город Пензенского наместничества, с 1801 — Пензенской губ. Вторая мировая война 1939-1945 гг. (хронологическая таблица). Сокращения (в том числе краткая расшифровка аббревиатур).
|
|
ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ |
|
ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,Редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании давайте ссылку на ХРОНОС |
