Показания Павла Пестеля

--

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Показания полковника Вятского полка,

Павла Ивановича Пестеля

А.

В конце 1816 года или в начале 1817 я узнал о тайном обществе от г. Новикова, правителя канцелярии князя Репина и им был в оное принят. Первоначальное намерение общество было освобождение крестьян, способов достижения сего - убедить дворянство сему содействовать и от всего сословия нижайше об оном просить Императора. В 1817 и 1818 году, во время пребывания двора в Москве, общество сие приняло новое устройство и правилом были приняты - правила Тугенд-бунта. В 1820 или 1821 году оное общество по несостоянию членов разошлось. Я был тогда в Тульчине, и получа сие известие, со многими членами положили, что Московское общество имело, конечно, право преобразования, но не уничтожения общества, и потому решились оное продолжить в том же значении. Тогда же общество Южное взяло свое начало и сошлось сейчас с Петербургским.

Южная управа была предводима г. Юшневским и мною, а третьего избрали мы Никиту Муравьева, члена общества Северного, дабы с оными быть в прямом сообщении. Северной же думы члены были Никита Муравьев, Лунин, Н. Тургенев, а вскоре вместо оного кн. Оболенский, а вместо Лунина кн. Трубецкой. С Польским обществом, коего директория была в Дрездене, в сношении были мы чрез Бестужева-Рюмина и Сергея Муравьева; Бестужев же был в сношении с гр. Олизаром, гр. Хоткевичем, коего жена вышла за Голицына, Городецким; сверх того, в обществе Варшавском и Дрезденском был Княжевич, на руках коего были все бумаги, генерал Тарновский, Проскура, который кажется, был ими по неудовольствию удален, и генерал Хлопицкий, все четыре были члены директории. В 1825 году я сам был в сношении с князем Яблоновским (Живет в Варшаве, росту небольшого и во время пребывания его в Киеве, 1825 года, имел дуэль за карты. П.П.) и Городецким, коих видал в Кмеве. Оные мне говорили, что общество их в сношении с обществами Прусским, Венгерским, Итальянским и даже в сношении с Английским правительством, от коего получали деньги.

В Южном обществе членами были: полковник Аврамов, кн. Волконский, полковник Канчиалов, кн. Барятинский, В. Давыдов, Сергей Муравьев, полковник Швейковский, полковник Тизенгаузен, Артамон Муравьев, полковник Враницкий, обер-квартирмейстер 3 корпуса, подполковник Фролов, конно-артиллерийской роты 3 гусарскогой дивизии, полковник Янтальцов артил. 3 драгунской дивизии, артил. Пыхачев, адъютант главного штаба 2 армии Басаргин, двое Крюковых, полковник Леман, майор Поджио и брат его, оставной, живущий близ Каменки, Черкасов свитский, г. Витгенштейна адъютант Ивашев, свитские офицеры Заикин и Абрамов, старший адъютант Фаленберг, полковник Граббе, Матвей Муравьев, Белорусского гусарского полка ротмистр Жуков, Лихарев - свитский офицер, находящийся при графе Витте. Мой округ был в Тульчине, коему принадлежали названные чиновники главного штаба. Другой же округ в сообщении с оным был в Василькове, под распоряжением Сергея Муравьева и Бестужева-Рюмина.

В Северном обществе знал я членами Трубецкого, Н. Тургенева, Оболенского, Рылеева, Краснокутского, Митькова, Бригена, Нарышкина; думаю, что принадлежит кн. Лопухин и кн. Илья Долгорукий, но не утверждаю; генерал Орлов со мной прекратил все сношения с 1821 года, почему об нем ничего не знаю Кривцов и кн. Голицын артил. О последнем наверное сказать не могу, слышал, что есть еще многие другие; но теперь не упомню, а многих не знаю.

Я никогда не слыхал, чтоб намерения общества были разделены вышними лицами; может быть, что сие новое сношение началось после моего отъезда из Петербурга. Положительного с приведении цели нашей в исполнении не было, но говорено было, что при смотре 3-го корпуса Государем сделать сие было бы удобно, потому что в сем корпусе неудовольствие личное свое разделяли с полками и тем приготовили оные ко всем препятствиям.

Намерение общества было введение в Государство конституции, которой полной написано не было. Многие были предлагаемы от разных лиц, а именно от Новикова, Никиты Муравьева, я с Сергеем Муравьевым писал одну; но все не получили общего согласия и одобрения

Имея 3-й корпус за себя, полагали идти с оным в Москву, где 2 и 1 корпуса по одним причинам с 3-м к нам пристанут, и тогда Сенат заставить провозгласить предложенную конституцию и соединить великий Собор.

Царствующую фамилию хотели посадить, всю без изъятия, на корабли и отправить в чужие края, куда сами пожелают. Сие в том предположении, что избран будет образ республиканского правления; если же предпочтен монархический представительный, тогда оставить великого князя Александра Николаевича, объявить его Императором и установить регенцию. Мысль сия была принята, потому что мы имели надежду на флот здешний, с чиновниками коего был в сношении Рылеев.

С корпусом генерала Ермолова не было у нас никакого сношения прямого; но слышал я, что у них есть общество, даже некоторых членов оного называли, а именно: Якубовича, адъютанта генерала Ермолова, Войекова и Тимковского, который теперь губернатором в Бессарабии. Мне также сказывали, что общество сие хотело край, вверенный Ермолову, от России отделить и начать новую династию Ермоловых; но сие токмо в случае неудачи общей революции. Все сие подробности извлек кн. Волконский от Якубовича, который несколько выпив, был с ним откровенен.

Вот все, что в теперешнее время припомню и могу показать; но желая Государю локазать мое искреннее чистосердечие и признание, буде угодно узнать от меня, что может я запомнил, то готов о всем сказать, что видел и знаю.

В 1817 году, когда Царствующая фамилия была в Москве, часть общества, находящаяся в сей столице, под управлением Александра Муравьева, решилась покуситься на жизнь Государя. Жребий сей пал на Якушкина (Служил некогда в Семеновском полку, вышел в армию и теперь живет в отставке. - П.П.). В то время дали знать членам в Петербурге, дабы получить их согласие, главнейшее от меня и Трубецкого. Мы решительно намерение сие отвергли, а дабы исполнение удержать, то Трубецкой поехал в Москву, где нашел их уже оставшими от сего замысла. Все, что теперь припомнил, показал по истине.

Полковник Пестель.

В.

Продолжением к сделанным показаниям прибавлю:

Слышал я от поляков, с коими разговор имел об обществе и коих уже именовал, что таковое существует многочисленное в Малороссии, с коим они будто бы в союзе находятся, что сие общество желает независимости Малороссии и готово на сей конец принять покровительство Польши, когда сия успеет приобресть для себя независимость. Из членов сего Малороссийского общества никто не был мне назван.

Говорили поляки Бестужеву-Рюмину, - но кто именно говорил, неизвестно мне, - будто бы они в сношении с другим русским политическим обществом, имеющим название Свободные Садовники.Более о сем сказано ничего не было, сколько мне известно.

Слыхал я еще о существовании двух тайных обществ под названием Русские Рыцари и Зеленая Лампа. О членах и подробностях ничего не слыхал и не знаю, уничтожились ли они, или еще продолжаются. О первом слыхал от г. Орлова, а о втором за давностью времени никак не упомню, кто мне говорил, ибо это было еще в 1817 или 1818 году. Но кажется, что Трубецкой о том знал.

Сказывал мне Бестужев-Рюмин, что он слышал о существовании тайного общества под названием Соединенные славяне. В сем обществе принимались, будто бы, как русские, так и поляки. Сосредоточие оного неизвестно, или не было объяснено, но должно, кажется, быть в Петербурге. Сношение с сим обществом, как и со всеми вышеназванными, Союз Благоденствия, то-есть наше общество, ни в чем не имело, сколько мне известно, и в достоверности всего вышесказанного сам утверждать не могу, но объявляю об оном все то, что слыхал. Существование Соединенных Славян считаю однако же верным, ибо из сего общества перешли в наше некоторые члены, между прочим некоторые артиллерийские офицеры третьего корпуса, коих имена я не любопытствовал узнавать, но кажется, что некто из них назывался Борисов, и что он в Петербурге был принят в Соединенные Славяне, а потом прочих принял. Повторяю однако же, что сие говорю без собственной своей уверенности, ибо никого из них сам не видал и не знаю. А так же не знаю чина и местопребывания Борисова.

Общим замечанием на счет духа и разума Союза Благоденствия следующее представляю. Все члены Союза Благоденствия единодушно согласны были в намерении содействовать ко введению в России нового порядка вещей и в том, что сие иначе произведено быть не могло, как чрез количественное усилие членов общества и распространение тем самым Союза Благоденствия по елику вожможно большим местам; но по всем прочим предметам т статьям не было общей мысли и единства в намерениях и видах. Сие разногласие относится преимущественно до средств, коими произвести перемену в России, и до порядка вещей и образа правления, коими бы заменить существовавшее правительство. В сих двух отношениях ничего не было обществом окончательного и решительного положено. Происходили одни только разговоры и прения без заключения; так что сказать можно, что сии два предмета в обществе еще не созрели совершенно, хотя и много о том толковано было и много сделано планов и проектов. Кончалось обыкновенно тем, что надо наперед усилить общество, а потом уже соображаться для действия с обстоятельствами и будущим положением дел Союза. Из сего должно произойти большое разнообразие в показаниях о сем предмете членов Союза, смотря на то, о каких мнениях они слыхали, или каких мнений они держались сами. Еще заметить долгом считаю, что многим членам из тех, которые в последние времена были принимаемы, объявлено было, что планы действия и будущего предполагаемого преобразования государства есть дело вышний инстанций Союза, в сем отношении все уже сделавших. Сие было им сказано для того, чтобы вселить в них более доверенности к обществу и усранить умножение случаев к прениям, вводящим разногласие и холодность между членами. Часто одни и те же члены мнения свои переменяли или пополняли. Да и вообще едва ли найдется кто-либо из нас, который с самого начала все одно мнение бы имел.

Свитский офицер, при генерале графе Витте находящийся, Лихарев, член Союза Благоденствия, принял в общество некого Бошняка, который потом адресовался к В. Давыдову с предложением от графа Витта для вступления сего последнего в Союз Благоденствия. Сие предложение не было принято, но и не было решительно отвергнуто. Граф Витт по словам Бошняка желал дать нам удостоверение в своей искренности, назвал нескольких чиновников, имеющих поручение от правительства быть шпионами. Между прочими были им названы, как я полагаю, полковник Бринкен, гусарский полковой командир, полковник Тиман, служащий при артиллерии при главном штабе 2 армии, какой-то отставной Шебека в Одессах, квартирмейстерский офицер Корнилович, и было даже сказано, что офицер Вятского полка, к коему я будто бы особую имею доверенность, есть также пересказчик, но имя сего офицера не было объявлено в то время, а обещано о сообщении в скорости. Несмотря на сии предостерегания, ниже на все обещания графа Витта о содействии обществу чрез посредство поселений - остались сношения с ним чрез Бошняка в нерешительном положении, сколько по крайней мере мне известно.

Тульчинская управа состояла из членов, коим остальные части Союза почти вовсе не были известны. Равным образом не было им сообщено положительно предполагаемые образ действия и образ правления. Иногда между разговорами было кое-что сказано о сих предметах, но всегда мельком и без дальних распространений. Они находились в Союзе, большей частью ничего подробного и положительного о нем не зная. Что же касается в особенности г. Юшневского, то он все время своего бытия в Союзе в совершенном находился безумии, ни единого члена сам не приобрел и ничего для общества никогда не сделал. Из всего поведения его видно было, что он сам не рад был, что в обществе находился. Я все сие объясняю здесь потому, что сие известие считаю принадлежащим к полному сведению об обществе.

Я здесь объяснил все то, что вспомнить мог сверх показания, третьего дня сделанного. Остается еще только заметить, что сношения между частями Союза столь были редки и затруднительны, что невозможно представить в совокупности полное изложение всего состояния и всех действий общества. Я даже уверен, что ни единый член Союза не имел полных сведений о Союзе. У нас не было членов объезжающих, и пользовались мы только случайными переездами кого из членов, но таковые случайные переезды не всегда бывали своевременны и весьма недостаточны.

Долгом считаю еще сказать, что на счет имен, коих не часто слыхал, имею чрезвычайно дурную память, и потому легко случиться может, что в сем отношении ошибку сделаю, но ежели окажется темнота или недоумение по такому случаю, то разными другими обстоятельствами могу предоставить пополнительное объяснение.

Полковник Пестель.

II.

1826-го года Генваря 13 дня в присутствии Высочайше учрежденного Комитета полковник Пестель спрашиван в пополнение прежних его ответов.

В начальном объяснении, данном в Тульчине 22-го Декабря минувшего 1825-го года, вы сделали решительное отрицание на все предложенные вам вопросы, отзываясь совершенным неведением о тайном обществе, которому принадлежали; а потом, хотя во взятых здесь ответах по многим предметам и учинили сознание, но или недостаточно объяснили, или вовсе умалчиваете о таких обстоятельствах, которые непременно должны быть вам известны, и которые по собственному вашему желанию, доказать искреннее чистосердечие, вы обязаны объяснить с полной откровенностью.

Вследствие чего Комитет требует от вас подробнейшего и сколь можно положительного пояснения, особо на каждую статью о нижеследующем:

1.

Кто именно были первоначальные основатели и члены тайных обществ в России?

2.

Члены, отклонившиеся от Союза Благоденствия в 1821 году, не составили ли особенных, отдельных обществ, кроме Южного, где, в какое время, и под какими наименованиями?

3.

В чем именно заключались все различные и в разные времена предположенные цели, или намерения, и меры к исполнению их со стороны Северного и Южного обществ, и когда, въ .каких местах полагалось начать открытые действия?

4.

Не имели ли сии общества высших над собой правителей, действовавшихъ, сокровенно, или таинственно, и кто были таковыми?

5.

Не считали ли общества своими покровителями кого либо из высших лиц в государственной службе, которые или знали о существовании оных, или по правилам и образу мыслей подавали надежду на содействие, или же на одобрение намерений обществ?

6.

Каким образом, революционные мысли и правила постепенно возрастали и укоренялись в умах? и кто, где, начал и продолжал внушать и распространять оные в Государстве?

7.

Какие именно различные тайные общества существуют в России, с которого времени, где имеют они свои управы или думы, и в особенности Южному или Северному обществам принадлежат отделения в Пензе, Симбирске и Нижнем-Новгороде и кто именно к каждому обществу принадлежит из лиц, вам известных?

8.

Какие общества находятся собственно в Польше, и в каких местах заведены их отделения, или отрасли?

9.

В чем имеют сходства, и в чем различествуют цели всех обществ?

10.

Какие и с которого времени имеют сношения между собой общества Польские и Российские, чрез какие лица и какими средствами происходят оные?

11.

На каких условиях заключен между обществами союз, чтобы совокупно действовать, к достижению цели?

12.

Какое им было обещано содействие и вознаграждение?

13.

Какие тайные общества, одну и ту же целъ имеющие, существуют в Германии, Венгрии, Италии, Франции и других Европейских Государствах, где, под какими названиями и кто известен из членов каждого?

14.

С которого времени, чрез кого, и какими способами общества сии сообщались с обществами Дрезденским и другими в Европе?

15.

Точно ли в Англии принимали участие в намерениях тайных Европейских обществ, и до какой степени содействовали и поддерживали оные деньгами из Англии?

16.

До какой степени общества успели умножить своих сообщников во всех сословиях и родах службы государственной?

17.

До какой степени и в каких наиболее войсках (не исключая и нижних чинов) и в прочих государственных сословиях распространен был преступный дух преобразования и безначалия?

18.

Вы ли и полковник Бурцов были начальными основателями Союза Благоденствия на юге? и кто были первые члены оного?

19.

По объяснении мнимого уничтожения Союза Благоденствия в 1820 или в 1821 году, кто именно из членов оного на юге остались соединенными, и решились не прекращать своихъ действий и учредить свою думу? Что побудило их к продолжению общества, предлагал ли Юшневский об опасности такого предприятия, вы ли убедили прочих членов к удержанию общества на юге и в каком точно значении или духе?

20.

Сие вновь составленное на юге общество, какую в сношениях своих имело разность в прежде существовавшим Союзом Благоденствия?

21.

В чем заключалось внутреннее образование Южного общества и степени присвоенные членам оного, т. е. что значили звания друга, брата, мужа и бояра, какие имели они права, и кому из них открывалась главнейшая цель и план общества?

22.

Вы ли с Юшневским, или еще кто кроме вас составляли ту невидимую директорию (directoire occulte), которая таинственно действовала на всех прочих, и как далеко простиралась власть ваша в деле общества?

23.

От всех ли вступавших в общество требовалась клятва или честное слово, в сохранении тайны о существовании оного и к чему еще обязывала помянутая клятва?

24.

С которого времени Южное общество предприняло намерение ввести в Государстве республиканское правление и достигнуть сего посредством революции? Кто первый преложил мысль сию, и кто наиболее стремился к ее исполнению? Тогда ли, или уже в последствии, общество предложило истребить без остатка всех священных особ, Августейшей Царствующей фамилии?

25.

Знали ли вы о намерении тайного общества покуситься на жизнь блаженной памяти Государя Императора в бытность Его Величества в Москве в 1817 году, и о избранном к совершению сего злодейства Якушкине?

26.

Разделяли ли вы предположение Южного общества возобновить сие покушение в мае месяце 1826-го года во время осмотра Государем 3-го корпуса, о котором упоминаете вы в своих ответах и кто именно те из членов, которые под видом солдат, прибывших в роты и поставленных на часы в саду графини Браницкой, назначились к исполнению цареубийства ?

27.

Кто именно были те 15 человек, которые выбрались от Южного общества идти в Таганрог и извести там блаженной памяти Государя Императора, и не принадлежал ли кто из них к обществу под названием Соединенных Славян?

28.

На чем именно основалась надежда Южного общества на содействие 1-го, 2-го и 3-го корпусов, то есть, было ли в предварительных сношешях с чинами оных, и имело ли какое либо удостоверение о их готовности к произведению революции и вообще, стремилось ли общество всех начальников войск исподволь обратить к своей цели?

29.

В чем именно заключались главные черты конституций, написанных: а, вами и Сергеем Муравьевым, b, Новиковым и с, Никитой Муравьевым, поелику все оные, по словам вашим не были одобрены обществом, и где теперь находятся, как означенная конституция ваша, которую многие из членов у вас видели, так и законы или правила общества, у вас же хранившиеся? (что Комитету совершенно известно) равно и статут, написанный вами в 1816 или 1817 годах для Союза Спасения?

30.

С общего ли согласия южных и северных членов, когда и где был написан и выпущен катихизис тайного общества, ложно и преступно доказывающий, что существование царей в Государствах противно Богу и естественному закону. Кто составлял сей катихизис и имеете ли вы список с оного?

31.

Намеривалось ли Южное общество при начатии открытых действий его выпустить две прокламации: одну к народу, а другую к войскам, и какого содержания?

32.

Какого рода были те предложения, кои сделаны Северному обществу от Южного посредством вас, князя Сергея Волконского, Василия Давыдова и полковника Швейковского? Когда и какие получены были отзывы, и почему вы утверждаете, что общества сии тот час соединились между собой?

33.

Кто именно были те депутаты Польских обществ, которые в 1824 году в Киеве заключили с Южным обществом условие о содействии в перевороте с тем, — чтобы Польше уступлены были завоеванные у нее области, и кто употреблен был к сему договору со стороны общества?

34.

Сверх наименованных вами членов польских обществ, кто еще известен вам из принадлежащих к оным лиц и по каким отношениям?

35.

В начале 1825 г. Южное общество писало ли к директориату Польских обществ, укоряя оный в недеятельности и требуя смерти Цесаревича?

36.

Кроме Бестужева-Рюмина, были ли употребляемы вами для переговоров с польскими обществами доктор Плесль, шляхтич Рутковский, князь Сергей Волконской и некто Малиновский. в чем состояли сделанные им поручения, и какие получены чрез них отзывы?

37.

О чем именно имели вы личные сношения с членами польских обществ, Яблоновским и Гродецким в минувшем 1825 году в Киеве?

38.

С какими поручениями тайного общества отправился во Францию член оного, полковник граф Полиньяк, и имело ли общество от него какие уведомления, или нет?

39.

Было ли заведено в Малороссии тайное общество Новиковьм? Что вам известно о другом, там же основанном обществе Лукашевичем, о коем сами вы рассказывали членам своего общества, и не сие ли последнее, есть то многочисленное общество в Малороссии, которое помышляет об отделении сего края от России и готово отдаться в покровительство Поляков, или другое, и какое именно?

40.

В чем именно заключаются те сведения, кои Южное общество имело о составе, намерениях и действиях тайного общества, существующего в отдельном Кавказском корпусе ?

41.

Общество, под названием Соединенных Славян, не принадлежало ли к Южному, где находилась управа или дума его, в каких сношениях было оное с прочими обществами и кто именно составлял главное число членов его?

42.

Затем объясните с подробностью и чистосердечием все то, что вам известно о существовании, намерениях, действиях и взаимных сношешях с другими тех обществ, которые находятся в Росссии под названиями: 1) Свободные Садовники: 2) Русские Рыцари, и 3) Зеленая лампа и прочие?

43.

В данных здесь ответах вы приводите весьма кратко слышанное от князя Яблоновского и Гродецкого, что Польское общество находится в сношешях с Английским правительством, от коего получает деньги; но умалчивается о подробностях сих сношений - и о лицах, чрез которых оные происходят, тогда как сами же рассказывали г. Юшневскому то же, но гораздо яснее, и именно, что в деле тайного общества принимает искреннее участие Английский Кабинет и обещает в нужном случае оказать содействие. Объясните положительно и без малейшей утайки все, что вам известно о сношениях и связи польских обществ с Англией, и какой именно князь Яблоновский и кто такой Гродецкий, с которыми вы сносились.

44.

Кто именно был тот член Польского общества, с которым вы виделись на последних Киевских контрактах в квартире князя Сергея Волконского на Печерске, и который требовал от вас, чтобы указать взаимно в Варшаве и Петербурге по одному лицу из высшего чина, ибо польские члены, с коими они должны иметь переговоры, суть высших чинов? Какой вы сделали на предложение его решительный отзыв и по собственному ли вашему соображению, или с согласия прочих председателей Тульчинской думы?

45.

Точно ли цель польских обицеств была восстановление Польши в прежнем ее виде и на сем ли только условии означенные общества обещали содействовать намерению общества Южного, как вы сами рассказывали о том г. Юшневскому? Чрез кого объявлена была сия цель Польского общества, кто заключил с ними означенное условие и по общему ли согласию всех южжных членов, или только по усмотрению председателей думы?

46.

В данных здесь ответах вы упоминаете, что о Кавказском обществе прямого сведения не имеете, а слышали, что оно существует, и даже называли вам некоторых членов его, какъ то Якубовича, Воейкова и Тимковского, и что общество сие хочет Грузию отделить от России и начать новую династию Ермоловых, но о подробностях, до оного касающихся, умалчиваете, тогда как сами же давали читать г. Юшневскому отчет князя Волконского, сочиненный Давыдовым о состоянии помянутого общества, и следственно имеете на сей счет ясное понятие. Объясните положительно, в чем именно заключаются прямые намерения Кавказского общества, его действия, средства и сношения с другими тайными обществами, с ведома ли генерала Ермолова такое существует, кто именно члены его и где находятся? Ясное на счет Кавказского общества показание тем более обязаны вы сделать, что кроме отзыва г. Юшневского, свидетельствует еще полковник Аврамов, что вы находились в сношешях с тем обществом; и потому объясните: какого рода, когда и чрез кого происходили оные?

47.

В чем именно заключались значительные сношения Муравьева с обществом Соединенных Славян, о которых имели вы самые верные и подробные сведения, введя Муравьева въ председатели Думы из опасения, чтобы он не отошел от вашего общества? Который из Муравьевых производил сии сношения и что было прямой их целью ?

48.

Из данных вами здесь ответов видно, что тайное общество, предполагавшее Императорскую фамилию перевезти в чужие края, имело в сем случае надежду на здешний флот, с чиновниками коего был в сношениях Рылеев; а некоторые из членов показывают, что участие флота должно было иметь целью воспрепятствовать отъезду Священных особ Царствующей фамилии из России; и потому поясните сии два обстоятельства сколь можно определительнее, так же, на чем именно основывалась сия надежда, то есть: кто из чиновников флота был готов содействовать намерениям общества? Имело ли оно на сие какие удостоверения, в чем оные состояли, и какие меры предназначались к совершению такого предприятия?

49.

Некоторым членам Южного общества высказывали, что оное находится в сношениях, кроме польских, еще с французскими тайными обществами; поясните в точности: какого рода, когда и чрез кого происходили сии сношения ?

50.

В присутствии южных членов: Лорера, Поджио, Фохта и Старосельского вы читали на французском языке список членам польских обществ с подробным описанием каждого из них, в числе коих первым был наименован генерал барон Хлопицкий, а после тут же рассуждали, что сей Хлопицкий - есть главнейший польский патриот, и что южные члены всех польских знают, а сии последние из южных никого не знают. Объясните с искренностью, как имена и звания, так характеры и действия всех значившихся в том списке польских членов?

51.

Был ли показан в сем списке генерал Клицкий, о котором говорили вы некоторым вашим членам, и в каких сношешях с ним вы находились?

52.

Так же сказывали вы некоторым членам, что Южное общество весьма много обязано полковнику Бурцову, оказавшему услугу тем, что когда при пересмотре в главном штабе 2 армии бумаг, отобранных 32-го егерского полка у майора Раевского, нечаянно упал список со стола членам тайного общества, то Бурцов, сие заметивший, тихонько поднял оный с полу, измял в руке, и положил в мундирный рукав, а после сжег. Отвечайте : точно ли так сие случилось?

53.

Подобно сему, когда один из членов вопросил вас, не принадлежит ли к обществу генералъ-кригс-коммисар Путята, то вы отвечали, что нет, а сын его, служащий по квартирмейстерской части, ваш, то есть член общества. Поясните и о сем обстоятельстве с откровенностью.

54.

Сверх того объясните: принадлежит ли к южному обществу, или не быв членом; содействует ли намерениям оного и в чемъ именно, служащий при генерал-интенданте Юшневском, 7-го класса Гене?

55.

Кто именно был тот член Польского общества, с которым в мае 1825-го года желали вы видеться в Бердичеве и нарочно туда ездили, но возвратясь говорили с неудовольствием, что его там не застали? В чем состояли те переговоры, которые вы надеялись иметь с сим польским членом, и с которым вы вероятно виделись, ездивши неоднократно в Бердичев?

Верно: генерал-адъютант Чернышев.

Список с показания полковника Пестеля

На 1-й Вопрос.

Первые лица, которые говорили со мной об учреждении тайного общества в России, были Новиков, Никита Муравьев, князь Сергей Трубецкой и Федор Глинка. Сие было осенью 1816 года. В Генваре 1817 года составилось в Петербурге общество Истинных и Верных сынов отечества. Председателем избран был князь Сергей Трубецкой: надзирателями или блюстителями: князь Лопухин и Александр Муравьев: секретарем: Никита Муравьев; прочие тогдашние члены были, сколько припомнить могу: Сергей Муравьев, Матвей Муравьев, князь Илья Долгоруков, князь Шаховский, Федор Глинка, Иван Шипов, Новиков, Лунин и я. а чрез несколько времени Бурцов и Михаило Муравьев. В скорости после того уехал я к своему месту в первой корпус. После отъезда моего узнало общество, что подобное составилось в Москве, в коем были фон-Визин, Калошин и Якушкин. Сей последний приезжал в Петербург для соединения обоих обществ в одно и имел в том прения с князем Лопухиным, как мне потом рассказывали. Каким образом сие соединение совершилось, я уже не знаю, но когда в конце 1817 года, приезжал я в Петербург, то уже было оное сделано и большая часть членов находилась в Москве с гвардией. Там переобразовали Общество Сынов Отечества в Военное общество и разделили членов на два отделения. В одном был первенствующим членом Никита Муравьев, а в другом Катенин. Сие не долго продолжалось, и учредили в Москве же Союз Благоденствия, с Зеленой Книгой, которую и к нам в Петербург прислали. Мы ее приняли, и с того времени начал действовать Союз Благоденствия, а прежнее устройство с его статутом было уничтожено.

На 2-й.

По объявлении в 1821 году об уничтожении в Москве Союза Благоденствия, продолжался оный Союз в Тульчине и в Петербурге. О продолжении оного в Петербурге уведомил меня Никита Муравьев. Но что касается до членов, отклонившихся от Союза в Москве, то ничего не могу сказать о том, составили ли они особое общество, или нет. Сего не знаю. Наименование в Петербурге и в Тулъчине осталось прежнее, но образование общества получило словесные изменения; письменного же нового статута не было.

На 3-й.

С самого начала говорено было о желании даровать свободу крепостным крестъянам и для того пригласить большую часть дворянства к поданию о том просьбы Государю Императору. О сем было неоднократно и в последствии повторяемо, но первоначальная мысль о сем была кратковременна: ибо скоро получили мы убеждение, что нельзя будет к тому дворянство склонить. В последствии времени были мы еще более в том убеждены, когда малороссийское дворянство совершенно отвергнуло похожее на то предположение своего военного губернатора. Вместе с учреждением Общества Сынов Отечества появились мысли конституционные, но весьма неопределительные; однако же более склонные к монархическому правлению. Суждения и разговоры о сем продолжались весь 1817, 1818 и 1819 годы. Первую мысль о республиканском правлении подал проект конституции Новикова. Наконец, в начале 1820 г. было назначено здесь в Петербурге собрание Коренной думы Союза Благоденствия. Так называлось собрание всех наличных в Петербурге коренных членов Союза. Сия Коренная дума, по правилам Зеленой Книги, имела законодательную власть Союза. Коренными членами назывались те члены, которые присутствовали при учреждении Союза Благоденствия и первоначально в оный вступили. Председателем Союза был тогда граф Толстой, а Блюстителем князь Долторуков. Присутствовали в то время в Коренной думе сверх Председателя и Блюстителя еще Тургенев, Лунинъ, Глинка, Иван Шипов, Сергей, Матвей и Никита Муравьевы и я, да еще некоторые другие, о коих не упомню. Князь Долгоруков, по открытии заседания, которое происходило на квартире у полковника Глинки, предложил думе просить меня изложить все выгоды и все невыгоды, как монархического, так и республиканского правлений, с тем, чтобы потом каждый член объявлял свои суждения и свои мнения. Сие так и было сделано. Наконец после долгих разговоров было прение заключено, и объявлено, что голоса собираться будут таким образом, чтобы каждой член говорил, чего он желаетъ: Монарха или президента; а подробности будут современем определены. Каждый при сем объявлял причины своего выбора, а когда дело дошло до Тургенева, тогда он сказал по французски: Lе president sans phrases; то есть: президент без дальних толков. В заключение все приняли единогласно республиканское правление. Во время прений, один Глинка говорил в пользу монархического правления, предлагая Императрицу Елизавету Алексеевну. Сие заключение Коренной думы было сообщено всем частным думам, а в том числе и Тульчинской. С сего времени республиканские мысли начали брать верх над монархическими. Таким образомъ и после объявления в начале 1821 г. в Москве об уничтожении Союза Благоденствия продолжало республиканское правление быть целью тех частей Союза Благоденствия, которые сказанное уничтожение не признали. Но такъ как вообще в Союзе с самого его начала до самого конца ни одно правило не было постоянным образом в действии и ни одна мысль не была постоянным образом в памяти членов, и весьма часто то, что сегодня было решено, завтра опять поступало на суждение и спор, то и нельзя никак удовлетворительно сказать, какой образ правления Союз в самом деле наконец бы избрал. Сие более бы всего зависело от обстоятельств; и вот причина, почему имел я намерение написать Главу о Верховной власти вдвойне: одну монархическую, а другую республиканскую, и почему я в одном из прежних моих показаний говорил, что сей предмеъ в Союзе еще не созрел и что показания по оному членов должны быть весьма разногласны особенно, что касается объяснительных статей и подробностей.

При сем уместным будет сказать, что при сужденитях и разговорах о конституциях и предполагаемом общем порядке вещей, весьма часто говорено было, что ежели сам Государь подарит твердыми законами и постоянным порядком дел, то мы будемь его вернейшими приверженцами и оберегателями: ибо нам дело только до того, чтобы Россия пользовалась благоденствием, откуда бы оное ни произошло, и в таком случае готовы совершенно забыть о республиканских мыслях.

На счет времени и образа приведения в исполнение намерений тайного общества много было различных мнений и толков. Главнейшее мнение состояло в следующем. Во первых надлежало решить в подробности, какой новой образ правления общество желает: ибо ежели не будет сие твердьим образом постановлено, то легко родиться могут партии и разные козни: сего однако же до сих пор сделано в обществе не было. Во вторых надлежало обществу усилить число своих членов до такового количества, чтобы можно было посредством членов ввести образ мыслей Союза в общее мнение, и намерения Союза, как можно более, передать в общее желание: дабы общее мнение революции предшествовало; а вместе с тем дабы членов Союза так по всему Государству распространить, чтобы чрез них можно было не только повсюду пресечь всякое сопротивление, но даже везде устроить содействие, когда бы революция началась: общество еще далеко было от такового положения своих дел, ибо еще было весьма слабо. В третьих, наконец, приступая к самой революции, надлежало произвести оную в Петербурге, яко средоточии всех властей и правлений; а наше дело в армии и в губерниях было бы признание, поддержание и содействие Петербургу. В Петербурге могло бы оное произойти воссташнием гвардии, а также и флота, отправлением Императорской фамилии в чужие края, исключая покойного Государя, созванием сената, дабы чрез него обнародовать новый порядок вещей, поручением временному правлению оный ввести, или созванием чрез сенат же Народных Деплтатов утвердить конституцию. Ежели бы монархическое правление были выбрано, то Временное правление составляли бы Регентство, а Александр Николаевич был бы признан Императором. Из объяснения сего плана видно, что оный требовал еще много времени и потому соединялось с оным предположение, что удобно будет революцию начать после естественной кончины Государя Императора Александра Павловича, коего смерти никто так скоро не ожидал. Впрочем время начатия долженствовало определиться преимущественно обстоятельствами и силою общества: в каковом случае и насильственная смерть покойного Государя могла оказаться надобною; но сие только в крайнем случае, ибо охотнее дождались бы его собственной смерти, разве опасность общества при силе оного и обстоятельства не позволили бы медлить. Вот образ действия, о котором более всего говорено были и с которым все члены общества, как в южном, такъ и в северном округе были согласны. Ежели о чем еще спорили, то единственно об образе введения нового порядка: чрез Временное ли правление, чрез собор ли Депутатов, и тому подобное; но все говорили, что революция не может начаться при жизни Государя Императора Александра Павловича и что надобно или смерть его обождать или решиться оную ускорить, коль скоро сила и обстоятельства общества того требовать будут. В сем точно по истине были все согласны. Но справедливость требует также и то сказать, что ни один член из всех теперешних мне известных не вызывался сие исполнить; а напротив того каждый в свое время говорил, что хотя сие действие может статься и будет необходимо, но что он не примет исполнения оного на себя, а каждый думал, что найдется другой для сего. Да и подлинно большая разница между понятием о необходимости поступка и решимостью оный совершить. Рассудок может говорить, что для успеха такого то предприятия, нужна смерть такая-то, но весьма далеко от сего умозаключения до самого покушения на жизнь. Человек не скоро доходит до такового состояния или расположения духа, чтобы на смертоубийство решиться; во всем соблюдается в природе постепенность. Дабы способным сделаться на смертоубийство, тому должны предшествовать не мнения, но деяния; из всех же членов теперешнего Союза Благоденствия ни один, сколько мне известно, ни в каких отношениях не оказывал злобных качеств и злостных поступков или пороков. По сему и твердо полагаю я, что ежели бы Государь Император Александр Павлович жил еще долго, то при всех успехах Союза, революция не началась бы прежде естественной Его смерти, которую бы никто не ускорил, несмотря на то, что все бы находили сие ускорение, может быть, полезным для успеха общества. Сию мысль объясняю я при полной уверенности в совершенной ее справедливости.

Другое предположение было следующее: начать революцию во время ожидаемого Высочайшего смотра войск 3-го корпуса в 1826 году. Первое действие долженствовало состоять в насильственной смерти Государя Императора Александра Павловича, потом издание двух прокламаций: одну войску, другую народу. Затем следование 3 корпуса на Киев и Москву с надеждою, что к нему присоединятся прочие на пути его расположенные войска без предварительных даже с ними сношений, полагаясь на общий дух неудовольствия. В Москве требовать от сената преобразования Государства. Между всеми сими действиями 3-го корпуса надлежало всем остальным членам Союза содействовать революции. Остальной части южного округа занять Киев и в оном оставаться. Северному округу поднять гвардию и флот, препроводить в чужие края всех особ Императорской фамилии и тоже сделать требование Сенату, как и 3-й корпус. Потом ожидать от обстоятельств, что окажется нужным к дальнейшим действиям. 3-й корпус не требовал от остальной части южного округа никакого содействия в первоначальном действии, но чтобы потом одинаковые с ним объявить чувства и намерения и завладеть войском. Соображая сие предположение с силою южного округа, о коей подробно будет объяснено в 19 пункте, ясно видеть можно, что сие предположение никак не могло быть приведено в исполнение, ибо ни в каком отношении не обещало ни малейшего успеха. Оно доказывало некоторую нетерпеливость, которая при сближении времени к исполнению назначенного необходимо уступила бы рассудку. Сие предположение было еще сделано в 3-м корпусе в 1824 году. Я, Юшневский, Давыдов, князь Волконский и князь Барятинский сильно тогда спорили против оного во время Киевских контрактов 1825-го года и совершенно оное тогда опровергнули. Во второй половине 1825 года было оно опять возобновлено. А дабы лучше убедить в невозможности оное исполнить уже и потому, что северный округ не будет в состоянии действовать таким образом, как сие предположение от него ожидало, дал я совет прежде всего обождать верных сведений о Петербурге. Князь Трубецкой ехал из Киева в Петербург и долженствовал привести сии сведения, но прежде получения таковых был Союз открыт. Я повторяю, что сие предположение слишком было неосновательно, чтобы не уступить рассудку и не быть совершенно оставленным при сближении времени, к его исполнению назначенного: чем таковое время далее отстоит, тем все кажется возможнее, а чем оное ближе становится, тем явственнее усматривается невозможность. Я тем более с своей стороны был в том уверен, что имели мы уже подобный опыт в 1823 году, в котором та же управа 3-го корпуса вдруг вздумала таким же образом действие начат в Бобруйске, где 9 дивизия была на работе, и к нам написала, чтобы несколько членов поспешно туда прибыли, не говоря для чего. Никто однакоже не ездил и, потом обдумав положительнее дело, оставили они самии сие намерение без всякого исполнения. То же бы случилось и в сем разе. К тому же сделанное выше замечание на счет покушения на жизнь Государя Императора Александра Павловича отнесено быть может также и к сему предположению.

Вообще заметить можно, что два главных существовали оттенка во всех предположениях. По первому располагалось начальное действие в Петербурге, а от армии и губерний ожидалось содействие.

По второму располагалось начальное действие в армии где нибудь, а от Петербурга ожидалось содействие. Что же касается до подробностей, то по оным сии два главные предположения разделялись на весьма большое количество, ибо весьма часто о том говорили, и каждый раз что нибудь прибавляли, убавляли, одним словом, иное толковали. И хотя с первым вышеобъясненным предположением и были все члены согласны, но согласие состояло в главных только чертах, как я уже объяснил, а точного, подробного, положительного, полного и неукоснительного предположения общество до самого конца еще не составило. Сие уже доказывается ни тем, что второе предположение могло возникнуть.

На 4-й.

Южный округ Союза Благоденствия никаких не имел высших над собою правителей, действовавших сокровенно или таинственно, и до отъезда моего из Петербурга в 1824 году не имел также и северный округъ таковых, да и после того не слыхал я, чтобы таковые появились или установились в нем.

На 5-й.

Я никого не знал и теперь не знаю такового лица из высших чинов в Государственной службе; а ежели Петербургский округ был с кем нибудь из таковых лиц в сношении или получил на кого либо надежду, то сие должно было случиться не задолго пред сим: ибо нам в южном округе не было ничего о том сообщено.

На 6-й.

На сей вопрос весьма трудно отвечать: ибо ответ мой должен будет уже выходить собственно из круга суждений о тайном обществе; не менее того во исполнение приказания Комитета постараюсь объяснить, как могу.

Политические книги у всех в руках, политические науки везде преподаются, политические известия повсюду распространяются. Сие научает всех судить о действиях и поступках Правительства: хвалить одно, холить другое. - Происшествия 1812, 13, 14 и 15 годов, равно как предшествовавших и последовавших времен показали столько престолов низверженных, столько других постановленных, столько царств уничтоженных, столько новых учрежденных, столько царей изгнанных, столько возвратившихся или призванных и столько опять изгнанных, столько революций совершенных, столько переворотов произведенных, что все сии происшествия ознакомили умы с революциями, с возможностями и удобностями оные производить. К тому же имеет каждый век свою отличительную черту. Нынешний ознаменовывается революционными мыслями. От одного конца Европы до другого видно везде одно и то же, от Португалии до России, не исключая ни единого государства, даже Англии и Турции, сих двух противоположностей. То же самое зрелище представляет и вся Америка. Дух преобразования заставляет, так сказать, везде умы клокотать (fait bouillir les Esprits). Вот причины, полагаю я, которые породили революционные мысли и правила и укоренили оные в умах. Что же касается до распространения духа преобразования по Государству, то нельзя приписать сие нашему общества, ибо оно слишком еще было малочисленно, дабы какое-нибудь иметь на сей конец общее влияние; но приписать должно, полагаю я, ежели мысли сии точно распространились, общим причинам, выше изложенным и действовавшим на прочие умы, точно также, как и на умы членов общества. Может быть, что к тому содействовал также и дух неудовольствия совершенно независимо от тайного общества.

На 7-й.

Кроме нашего общества, о коем объяснил я в 1-м пункте, слыхал я еще о существовании Зеленой Лампы, Русских Рыцарей, Свободных Садовников, Соединенных Славян, Кавказского и Малороссийского обществ. О точных их местах пребывания, статутах, времени учреждения, управах и думах ничего не знаю. Что же касается до отделений тайного общества в Пензе, Симбирске, и Нижнем-Новгороде, то никогда ни от кого не слыхал, чтобы наше общество из Южного или же из Северного округа там отделения свои имело. Ежели кто из наших членов тамъ управы учредил, то я о том совершенно неизвестен и никогда о том ничего не слыхал, как уже прежде объяснил.

На 8-й.

В Польше существует тайное политическое общество распространенное по словам сочленов оного по всему Царству Польскому, Герцогству Познаньскому, Австрийской Галиции, Литовским, Подольской, Волынской и Киевской губерниям. Я неизвестен о точных местах их отделений, но для трех последних губерний было ихъ начальство или управа в Житомире, потому что из названных трех губерний. Волынская преимущественно изобилует членами сего общества. Председателем сего округа был ради богатства своего, маршал дворянства граф Мощинский.

На 9-й.

Дабы на сей вопрос можно было отвечать, надобно было бы иметь подробное сведение о цели и устройстве всех тайных обществ; а так как я такового не имею, то и не могу ничего положительного сказать. Я по большей части слышал только об именах сих обществъ, а о подробностях известий не имею. Главное же их сходство конечно состоит в том, что они все суть политические общества с либеральными намерениями.

На 10-й.

Бестужев-Рюмин, познакомившись в Киеве с Гродецким, графом Олизаром и графом Хоткевичем, первый открыл сообщение русского общества с польским. Он уведомил о сем открытии своем директорию южного округа и получил от нее разрешение продолжать сии сообщения и войти в сношение с Польским обществом, совещаясь обо всем с Сергеем Муравьевым. На 1825-й же год положено было, что я вместе с князем Волконским буду продолжать сношения с теми депутатами Польского общества, которые от их директории назначены будут для сей цели во время Киевских контрактов 1825 года. Так и было исполнено. Польские депутаты были князь Яблоновский и Гродецкий. Сии сношения происходили ночными переговорами, при чем никакой переписки не было.

На 11-й.

Цель сношений с Польским обществом состояла в том, чтобы знать, что у поляков делается, и дружескими сношениями предупредит вред, который они России сделать бы могли в роковое время. Происходили разговоры и переговоры; но условий никаких еще заключено не было, ибо на то нужно было предварительное мнение и согласие всего Союза.

Переговоры же только что начались и мало оных происходило. Заключение условий не мог я принять на свою ответственность, ибо без предварительного согласия всего Союза не мог удостоверить о принятии Союзом и при случае об исполнении условий. Я только бы себя компроментировал. По окончании переговоров представил бы я оные Союзу на решение и утверждение условий. Весь разговор мой с польскими депутатами продолжался не более одного часу, и был только один разговор. Предметы разговоров были: 1.независимость Польши; глухо сказано, но о губерниях Литовских, Белостокской, Подольской и Волынской не было даже ни единым словом упомянуто. 2.Взаимное содействие на случай внешней войны. 3.Одинаковый образ правления. 4.Поступить полякам с Цесаревичем так, как нами поступлено будет с прочими великими князьями. 5.Уведомлять им нас о всех своих сношениях с другими обществами в Европе, а равно и с Англией, и никаких не заключать им обязательств ни с кем безъ предварительного нашего согласия.

На 12-й.

Им ничего обещано не было, но в переговорах сказано о независимости Польши, но и то глухо, как уже объяснено.

На 13-й

Член тайного Польского общества князь Яблоновский мне сказывал, что существуют таковые же тайные общества в Германии, Венгрии и Италии, с коими их общество будто бы в сношении находится; но из членов, имен, статутов и подробностей ничего не сообщил, слишком мало было на то времени. Вот все, что я о сих обществах знаю. О Франции же никаких сведений не имею. Князь Яблоновский тут предложил нам ввести нас в прямое сношение с Германским обществом, на что я ему сказал, что сего не нужно, что сношения с Германией могут происходить чрез Польшу, ибо Германия от нас далеко. Он однако же продолжал, что будет о том говорить Германскому обществу. После же того не было до сих пор никакого уже более от него известия. Я имел надежду подробнее и обстоятельнее узнать о всех сих предметах при будущих свиданиях, но таковых в последствии не было ни единого.

На 14.

Я не слыхал чтобы в Дрездене существовало особое тайное общество, но только, что в сем городе находится часть польской директории с бумагами Польского общества, дабы оные сохранять в лучшей безопасности; какими же средствами производились сношения Польского общества с прочими в Европе, того не знаю. Да и коротко слишком было время моего свидания с князем Яблоновским, чтобы успеть можно было о всех сих подробностях узнать. К тому же виделись мы тогда с ним в первый раз и неловко было на первый случай много ему делать вопросов, показывающицих одно только любопытство, - тем более, что со стороны поляков все еще видна была некоторая к русским недоверчивость.

На 15.

Тот же самый князь Яблоновский мне сказывал, что Польское общество находится в сношеши с Англиею, оттуда деньги получает и, что им также оружие обещают; но до какой степени им из Англии содействовали, деньгами поддерживали и в них участие принимали, о том он ничего не объяснял, а потому и я ничего более о том не знаю и не могу объяснить.

На 16.

Все действия Союза Благоденствия ограничивались до сих пор, сколько мне известно, одним сословием дворянства и службою военною. Ежели и приняты в общество гражданские чиновники, то весьма мало.

На 17.

Дух преобразования был духом Союза Благоденствия и потому был распространен там, где общество имело своих членовъ, и именно между сочленами. Следовательно наиболее в гвардии, потом в 3 корпусе, потом во второй армии. Что же до нижних чинов касается, то между ими дух преобразования не был распространен, а существовал дух сильного неудовольствия, изъявляемый особенно семеновскими солдатами, служащими в третьем корпусе, как о том я слышал от Бестужева-Рюмина.

На 18.

Я прежде полковника Бурцова находился в Тульчине и потому прежде его там действовал. По прибытии же Бурцова, действовали мы вместе. Первоначальные члены были: свитский подполковник Комаров, доктор Вольф, полковник, что ныне генерал Кальм, полковник, что ныне обер-прокурором в Сенате Краснокуцкий, а потом Юшневский, полковник Аврамов и адъютант Ивашев, чрез генерала-маиора же Кальма подполковник Непенин и подполковник Хотяинцов. Я сих членов называю первоначальными потому, что они приняты были в продолжение 1819 года.

На 19.

В первом Союзе Благоденствия отличались от прочих членов, так называемые коренные члены, то есть те члены, которые к сему Союзу принадлежали с самого начала его введения и образования. Когда зимой с 1820 на 1821 год назначался съезд в Москву для совещания о преобразовании Союза, тогда были к сему съезду приглашены все коренные члены; а думы должны были назначить депутатов. От Тульчинской Думы послан был Комаров, как депутат, а Бурцов поехалъ, как коренной член. По возвращении Бурцова и Комарова из Москвы, узнали мы все происшедшее от Комарова прежде, нежели Бурцов по поручению о том в думе объявил. Посему прежде собрания думы был у нас о том разговор с Юшневским. Из неудовольствия всех членов нашей думы о Московском проившествии видно уже было, что большая часть склонна не признать объявленного уничтожения Союза. По сему обстоятельству говорил мне Юшневский прежде собрания думы, что он намерен в оной представить о всех опасностях и трудностях предприятия, дабы испытать членов и удалит всех слабосердых, говоря, что лучше их теперь от Союза при сем удобном случае удалить, нежели потом с ними возиться. Когда дума была собрана и Бурцов объявил о Московском уничтожении Союза, а потом вышел и за ним Комаровъ, тогда Юшневский проговорил свою речь, которая не только никого не удалила от Союза, но напротив того самолюбие каждого подстрекнула, и полковник Аврамов первый сказал, что ежели все члены оставят Союз, то он будет его считать сохраненным в себе одном. После его все члены объявили намерение оставаться в Союзе и тут было замечено, что Московская чрезвычайная дума имела поручение переобразовать Союз и потому преступила границы своей власти, объявляя Союзъ уничтоженным. А потому Тульчинская дума признает Союзъ существующим с прежнею целью и в прежнем значении. То и другое было подтверждено, и притом сделаны некоторые перемены в образовании Союза. Все тогда присутствовавшие члены приняли название Бояр Союза и выбрали в председатели Юшневского, меня и Никиту Муравьева - предполагая, что он подобно нам не признает уничтожения Союза, ибо не был в Москве. Вот самое вернейшее и подробнейшее повествование всего сего происшествия. Вскоре после того получили мы известие от Никиты Муравьева, что многие члены в Петербурге точно также поступили, как Тульчинская дума. Вот начало северного и южного округов или же самого Союза Благоденствия, продолженного и притом исправленного. Членами Тульчинской управы были тогда Юшневский, Аврамов, Вольф, Ивашев, адъютанты Крюков 1, князь Барятинский и Басаргин, свитский Крюков 2, князь Волконский, Василий Давыдов и я. Князь Волконский и Давыдов, хотя и не присутствовали при сем случае, но узнав о происшедшем, объявили, что они во всем с думою согласны и остаются членами общества.

На контрактах 1822 года присоединился Сергей Муравьев к южному округу, а чрез него в 1823 году на контрактах же был принят Бестужев-Рюмин. На обоих контрактах находились Юшневский, Давыдов, князь Волконский, Сергей Муравьев и я. В 1823 году разделился южный округ на три управы: Тульчинская осталась в прежнем составе, Сергей Муравьевъ и Бестужев-Рюмин с их членами составили Васильковскую управу, которая называлась левою, а Давыдов и князь Волконский составили Каменскую управу, которая называлась правою. Все три находились под ведением Тульчинской директории. - Каменская управа приобрела только Лихарева, графа Полиньяка и отставного Поджио. Подполковник Ентальцев был мною в оную передан, а прежде того был он принят в Союз полковником Аврамовым. По прибытии маиора Поджио, брата отставного, из Петербурга, где он принят был в общество, поступил он в Каменскую управу и принял капитана Фохта. Лихарев принял Бошняка, а чрез сего последняго - начались сношения с графом Виттом. Князь Волконский в 1824 году ездил на Кавказ и привез оттуда некоторые сведения о Кавказском обществе. Маиор Поджио ездил в том же году осенью в Орел с намерением там видеться с какими - то двумя князьями Голицыными, в отставке находящимися, и посредством их узнать о духе войск, там расположенных; но возвратясь говорил, что их не застал, не видал и потому ничего там не сделал; какие же это князья Голицыны, я в точности не знаю, но полагаю, что один из них служил прежде в лейб-гвардии Преображенском полку. Генерал-маиор Кальм убыл с полком 1820 году из 2 армии в 1-ю и в Москве узнал об объявлении, что общество уничтожено. Возвратясь ко второй армии в 1821 году, имел я с ним об обществе разговоры, но он скоро заболел, ездил потом в чужие края и таким образом в обществе с того времени не участвовал. Вот все действия и происшествия по Каменской управе.

Тульчинская управа с самого 1821 года впала в бездействие и с того времени все ее приобретения в течение пяти лет состояли в некоторых свитских офицерах, а именно: Фаленберг, Бобрищевы-Пушкины 1 и 2, Черкасов, Загорецкий, Аврамов, Заикин и покойник Филиппович. Сверх того был еще принять в общество маиор Мартынов 36 егерского полка, который чрезвычайно болен, находится при своем брате, командире Пермского полка. Вместе с Лорером принял я полковника Лемана, а чрез Майбороду - Старосельского. Маиор Лорер, принятый в Петербурге князем Оболенским и полковником Нарышкиным, приибщен был к Тульчинской же управе, равно как и Леман. Лорер принял полковника Канчиялова. С Непениным же и Маиором Раевским никаких совершенно не было у нас сношений. Об уничтожении общества в Москве было им сообщено покойным капитаном Охотниковым, находившимся при генерал-маиоре Орлове в Кишиневе. Вот все действия и происшествия по Тульчинской управе.

Васильковская управа была гораздо деятельнее прочих двух и действовала гораздо независимее от директории, хотя и сообщала к сведению то, что у нее происходило; но сношения директории с сею управою были реже и затруднительнее. Сею управою были приняты полковники: Швейковской, Тизенгаузен, Артамон Муравьев, Враницкой, обер-квартирмейстер 3 корпуса, Фролов, капитан Норов, что ныне в отставке подполковником, гусарского Принца Оранского, ротмистр Жуков, Пыхачев, да еще несколько другигх, о коих припомнить не могу, ибо их, имена не более, как по одному разу слыхал. Сия управа приобщила к своему составу открытые ею члены Общества Соединенных Славян, человек до 15, как мне Бестужев говорил. Сия управа, узнавши образ мыслей Семеновских солдат, имела на них надежду. Она первоначально открыла сношения с поляками. Князь Сергей Трубецкой, по прибытии в Киев, действовал с сею управою. К ней также принадлежал Матвей Муравьев. Вот что относится до Васильковской управы. В прошедшем году в ноябре месяце предложил я Юшневскому приобщить Сергея Муравьева к директории: ибо смешно, говорил я, что он не в числе председателей, когда его управа гораздо значительнее и сильнее обоих других вместе, да и ради нашей ответственности перед Союзом: ибо Васильковская управа гораздо независимее прочих двух действует; надо, чтобы Сергей Муравьев принадлежал к директории. Юшневский согласился на то, и тогда был Сергей Муравьев к директории приобщен.

На 20.

Вся разница состояла в некоторых только изменениях внутреннего образования союза и в том, что Южная управа перестала от сего времени считать себя в зависимости от Петербургской. Нового же общества не составлялось, ибо нельзя принять за новое общество то, что было продолжением и исправлением прежнего Союза Благоденствия.

На 21.

Южный округ Союза Благоденствия управлялся главною управою или директориею. Члены разделились на братья, мужья и бояре. Братьями назывались члены, не имеющие права принимать других членов. Мужья имели сие право. Бояре присоединялись к директории для решения важных случаев. Друзьями назывались лица, в Союз не принятыя, но на которых имелись виды. Цель и план открывались сполна мужьям и боярам. Каждый член долженствовал перед членом, им принятым, таит имена всех прочих ему известных членов. Вот главные правила, которые были постановлены, но ни одно из них не было исполняемо.

На 22.

Точно так и члены директории южного округа долженствовали быть известными одним боярам, но между тем всем были известны. Сия директория состояла, как уже сказано в 19 пункте, из Юшневского и меня. Власть наша состояла в надзоре за исполнением установленных обществом правил, в сохранении связи между членами и управами, в назначении председателей по управам, в принятии членов в бояре и в присоединении к директории новых членов или председателей.

На 23.

От каждого нового члена требовалась или клятва или честное слово в сохранении тайны и в елико возможном содействии Союзу. Определительного ничего не говорилось, ибо принимался уже тот, коего образ мыслей был сходен с образом мыслей Союза. Обыкновенно довольствовались честным словом.

На 24.

Из ответа на третий вопрос видно, каким образом республиканские идеи дошли до южного края. Революционные же мысли существовали в тайном обществе прежде еще учреждения оного на юг и в них-то состояло главное средство, обществом предполагаемое для достижения своей цели. Сии мысли все члены без всякого изъятия в ровной степени разделяли, ибо в них-то и состояла сущность тайного общества. Что же касается до истребления всех Священных особ Императорской фамилии, то общество никогда сего не предполагало: во-первых, потому что, как я уже объяснил выше, оно до самого конца еще не утвердило решительным образом своего плана действия; во- вторых, потому, что по плану действия, который наиболее ходу имел и который мною объяснен первым предположением в ответе на 3 пункт, надлежало всю Императорскую фамилию перевести в чужие края; в- третьих, потому, что южный округ твердо намерен был не действовать иначе, как вместе с северным округом, следовательно и должен был с ним в действии совещанием согласиться; а в-четвертых, наконец, потому, что южный округ, по причине мест его пребывания даже и не мог бы сие исполнить, ибо от Императорской фамилии слишком был удален. В разговорах о трудностях предприятия и средствах сии затруднения уменьшить весьма легко могло быть говорено и о том, что ежели бы существовал один Государь и не было бы Великих Князей, то успех менее бы встречал препон; но разговоров об обществе чрез девять лет так было много, что никак нельзя всего припомнить, что когда либо говорено быть могло, а тем менее можно все то принять за намерение общества, что когда либо говорено было. Верно то, что смерть Великих Князей никогда не входила в план общества, ибо кроме естественного отвращения от такого поступка присоединяться должно было и то соображение, что такое кровопролитие поставить общее мнение против революции, а тем самым отымет у нее главнейшую подпору и случае породит ко многим партиям и козням. Уверялись еще притом, что гвардия вовсе не предана Великим Князьям и, что они посему не составят своими особами сильного сопротивления и препятствия исполнению и преуспеванию революции, и что коль скоро они оставят Россию, то и скоро забудут о них при большом числе новых предметов, коими все умы заняты будут, и при улучшении положения и состояния, как граждан, так и войска. Внешней же войны не опасались, во-первых, потому, что 1812 год отнял наверно у всех охоту в Россию входить, а во-вторых, потому, что при открытии революции в России, чужестранные кабинеты слишком бы опасались собственных своих земель, где умы еще более к переворотам склонны, дабы о чем нибудь помышлять ином, как о предупреждении революциии у себя самих. Что же касается в особенности до особ женского пола Императорской фамилии, то на сей счет ни малейшего не было сомнения. Предполагалось им отбыть в чужие края и там пребывать подобно Великим Княгиням Марии Павловне и Анне Павловне.

На 25.

В 1817 году в бытность мою в Петербурге получил князь Сергей Трубецкой из Москвы письмо от одного из членов, в котором извещались члены, в Петербурге бывшие, что члены, в Москве находящиеся, решились действие начать и потому требуют нашего согласия и нашего прибытия в Москву. Князь Трубецкой в тот же день испросил себе отпуск в Москву с тем, чтобы туда отправиться и тамошним членам сказать, что мы не соглашаемся на их предложение и их удержать от исполнения оного. Но между тем они сами уже сие намерение бросили. Оное возникло между ими по случаю известий, ими полученных о тех ужасах, которые якобы происходили в Новгородской губернии при введении военных поселений. Жребий назначил Якушкина. Скорое оставление сего намерения доказывает, что оно произведено было минутным остервенением о слыханных якобы ужасах и подтверждает мое замечание, в 3 пункте сделанное, что от намерения до исполнения весьма далеко. Слово и дело не одно и то же.

На 26.

Ответа на сей вопрос сделан уже мною в 3 пункте. Что же касается до членов, которые долженствовали быть переодеты с солдаты, то о сем говорено было в предположении 1824 года в конце оного, но назначены они не были, ибо предположение решительно было отвергнуто, как я в третьем пункте объяснил. Во второй же половине 1825 года о сем распоряжении не было уже упомянуто.

На 27.

Сие показание совершенно несправедливо. Я о сем намерении ни от кого никогда ни малейшего слова не слыхал.

На 28.

Общество имело желание как можно больше начальников в войсках обратить к своей цели и принять в свой Союз, особенно полковых командиров, предоставляя каждому из них действовать в своем полку, как сам наилучше найдет; желало также и прочих начальников в общество приобрести: генералов, штаб-офицеров, ротных командиров. Надежда на третий корпус была двойная: во-первых, на членов общества из штаб и обер-офицеров, а во-вторых, на Семеновских солдат, которые своим жребием весьма не довольны и притом влияние имеют на других солдатъ. О сем узнали члены Васильковской управы во время лагеря 1825 года. Они говорили с Семеновскими солдатами о их положении и заметили сильный между ними дух неудовольствия. Так по крайней мере о сем мне рассказывал Бестужев-Рюмин. На 1 и 2 корпус надеялись потому, что в оных находятся Семеновские солдаты, о коих полагали, что они верно в том же духе, как и солдаты 3 корпуса. Сношений с ними не имели, но из Семеновского происшествия видно было единодушие прежних солдат сего полка.

На 29.

Статут первоначального общества нашего в 1816 или 1817 годах был не мною одним составлен, но коммисиею, обществом назначенной из трех членов и секретаря; члены были князь Сергей Трубецкой, князь Илья Долгоруков и я, а секретарь князь Шаховской. Вместе с учреждением Союза Благоденствия и составлением Зеленой Книги был первый статут уничтожен и я не сохранил экземпляра оного.

Законы или правила Союза Благоденствия после преобразования оного в 1821 году не были написаны, а оставались только словесными. Тогда было положено ничего не иметь в обществе писанного и твердо было внушено отнюдь ничего не писать. Сие было исполнено в отношении к правилам об образовании Союза; а посему и не сохранил я ничего о сем писанного.

Из бумаг моих о предметах политики я большую часть сам сжег. Оставалось малое число оных, между коими и начатое мною предположение о Государственном образовании. Сии последнии бумаги отдал я в конце ноября Крюкову 2, запечатанные, с тем, чтобы спрятать оные где-нибудь в Тульчине, а в случае опасности оные предать огню. Что же он с оными сделал, я не знаю, но полагаю, что их истребил.

Отличительная черта Конституции Новикова заключалась в том, что она была республиканская, и верховная власть в оной находилась в особом сословии, коего председатель имел два голоса, а прочие члены только по одному. Прочие предметы определялись, как и во всех почти республиканских конституциях. Много было сходства с Американскою.

Конституция Никиты Муравьева не была еще докончена, но четыре замечательнейшие черты оной были следующие: 1)у него предполагался федеративный образ правления, как в Соединенных областях Северной Америки. Это походило на древнюю удельную систему. На сей конец разделялась у него Россия на 13 или 14 больших окугов, которые назывались Державами. В главном городе каждой Державы были учреждены главные местные правительства над Державою. Сии правительства такую большую власть имели, что даже законы могли делать для своей Державы. Верховной власти посему почти ничего оставалось. 2)Второе основание состояло в том, что правила на занятие должностей по государственной службе и на участие в делах общих государственных посредством представительного порядка основаны были оба на богатстве так, что для исполнения должностей даже в уездных правительствах нужно было богатство, а для высших должностей более и более. 3)Все различные сословия сливались в одно общее сословие гражданское. 4)Министерств было у него только четыре: Иностранных дел, Военных и Морских сил и Финансов. Прочие отрасли правления не доходили до верховной власти и верховного правительства, но имели свои окончательные инстанции в Державах. - Он доставил ко мне часть сей Конституции, извещая, что пишет оную в монархическом смысле не потому, чтобы он монархического правления держался более, чем республиканского, ибо был в 1820 году один из тех членов, которые наиболее в пользу сего последнего говорили, но для того, чтобы сблизиться с понятиями вновь вступающих в общество членов. Сия Конституция Никиты Муравьева многим членам общества весьма не нравилась по причине федеративной его системы и ужасной аристокрации богатств, которая оною созидалась в обширнейшем виде.

Мое предположение о государственном образовании состояло большею частью в одних еще только отрывках. Целого я еще не сводил. Намеревался же я мое сочинение представить по окончании оного на суд общества. Оно долженствовало состоять из десяти глав. - Первая глава рассуждала о границах Государства и о разделении земельного оного пространства на области, областей на округи или губернии, округов на уезды, уездов на волости, и определяло значение и состав волостей. - Вторая глава рассуждала о жителях России, разделяя оные на коренной народ русской и на племена подвластные и присоединенные и указывая на средства, коими можно слить все сии различные оттенки в один общий состав таким образом, чтобы все жители России чрез некоторое время составляли истинно только один народ. - Глава третья рассуждала о всех различных сословиях, в Государстве обретающихся, указывая на права, преимущества и недостатки каждого из оных и представляя меры и действия. которые бы надлежало с каждым из оных предпринять, дабы слить все сословия в одно общее сословие гражданское. - Глава четвертая рассуждала о политическом или общественном состоянии народа, и правах гражданства, о равенстве всех перед законом, и об образе, коим устраивался представительный порядок в избирательных собраниях. - Глава пятая рассуждала о гражданском или частном состоянии народа, то есть, о главнейших правилах и постановлениях так называемого гражданского частного права в отношении лиц, имуществ и взаимных между граждан сношений. - Глава шестая долженствовала рассуждать о Верховной власти и быть написана вдвойне: одна в монархическом, а другая в республиканском смысле - любую можно было бы избрать и в общее сочинение включить. - Глава седьмая долженствовала рассуждать об образовании правительственных мест и начальств в волостях, уездах, округах и областяъ, а равно и представить общее учреждение министерств, доказывая, что оных должно быть десять, не более и не менее. - Глава восьмая долженствовала рассуждать о частях правления, устраивающих государственную безопасность, как внешнюю, так и внутреннюю, то есть об юстиции, полиции, внешних сношениях, военных силах и морских силах, говоря притом особенно о каждой из главных отраслей каждой из сих частей правления. - Глава девятая долженствовала рассуждать о частях правления, заведывающих благосостоянием, то есть финансах, народном хозяйстве или внутренних делах, просвещении и учебной системе, духовных делах и общем делосводе: говоря подобным же образом, особенно о каждой из главных отраслей каждой из сих частей правления. - Глава десятая наконец долженствовала содержать род наказа для составления общего государственнего свода законов или уложения и представить главнейшие правила или, так сказать, оглавление (sommaire) сего полного и общего государственного уложения. Первая, вторая и большая часть третьей главы были кончены; четвертая и пятая были на черно написаны: а последние пять состояли в разных отрывках. Статью о финансах и народном хозяйстве долженствовал написать Сергей Муравьев.

На 30.

Политический катихизис был составлен Никитою Муравьевым по собственному его преднамерению и, сколько мне известно, без предварительного сношения о том с другими членами. Сей катихизис, когда я его видел, не был еще кончен. Проезжая Тульчин с Луниным в 1820-м году, Муравьев читал нам отрывки оного. Списка с оного не имел и не имею.

На 31.

Составление сих двух прокламаций входило во второе предположение, в 3 пункте объясненное. Они написаны не были, и члены то предположение сделавшие, говорили о них только то, что надо две прокламации выпустить в духе намерений общества. О содержании оных сказано и толковано не было.

На 32.

Я утверждал, что Северное и Южное общество составляют одно, потому, что они оба суть продолжение Союза Благоденствия, что в самой начальной переписке с Никитой Муравьевым мы себя признавали за одно общество, что оба округа имели твердое намерение не иначе действовать, как вместе, что, когда я был в 1824 году в Петербурге, то от всех членов слышал, что никогда не считали иначе наши два округа, как отделения одного и того же общества, и что все северные члены, прибывавшие в южный округ были всегда из Петербурга к нам адресованы, как наши члены и точно также наши были принимаемы. Полковнику Швейковскому, ездившему в Петербург, никакого поручения не было дано. Князь Сергей Волконский и Василий Давыдов ездили по своим делам и при сем случае имели поручение сообщить о происходящем у нас и осведомиться о происходящям у них. Отзывы, чрез нихъ полученные, состояли в том, что у нихъ дела идут своим чередом, что число членов по возможности умножается и что особенного происшествия никакого не случилось. Я ездилъ в Петербург по своим же делам, виделся с членами и имел с ними разговоры об обществе, о членах и преимущественно о необходимости решить окончательным образом все подробности цели, дабы перестать ходить в тумане. Разговаривали и опять разъехались.

На 33

В 1824 году сносился Бестужев-Рюмин преимущественно с Гродецким. Имел также разговоры с графом Хоткевичем и графом Олизаром. Условий не только в 1824, но и в 1825 году заключено не было, а происходили одни разговоры, ничего решительного в себе не заключавшие - как уже неоднократно объяснял. Об уступлении Польше завоеванных областей никогда упоминаемо не было, но о независимости Польши было глухо говорено. К тому же, не мы в Польском обществе искали, но они в нашем.

На 34.

Все члены Польского общества, которые мне известны или о которых я слыхал, суть следующие: князь Яблоновский и Гродецкой с коими я имел переговоры от лица русского общества, генерал Княжевич, грнерал Хлопицкий, полковник Тарновский, помещик Проскура, граф Хоткевич и граф Олизар, о коих мне говорил Бестужев-Рюмин, помещик Черновский, о коем слышал я от князя Волконского, граф Мощинский, о коем мне говорил князь Яблоновский, старик граф Потоцкий, живущий близ Бердичева в Белиловке, и шляхтич Рутковский, о коих заключил я из слов доктора Плесля, и наконец сам доктор Плесль.

На 35.

В 1824 году сношения с поляками происходили чрез Бестужева-Рюмина, он написал таковую бумагу и отдал ее князю Сергею Волконскому, прося его передать оную Гродецкому. Князь Волконский, прочитав сию бумагу и посоветовавшись с Василием Давыдовым, на место того, чтобы отдать сию бумагу Гродецкому, представил оную директории Южного края. Директория истребила сию бумагу, прекратила сношения Бестужева с поляками и передала таковые мне и князю Волконскому. Таким образом сия бумага не дошла до поляков. Бестужев же объяснил, что его Гродецкий о том просил.

На 36.

Князь Сергей Волконский был назначен вместе со мною для переговоров с князем Яблоновским и Гродецким. Сверх того, виделся он в Бердичеве на ярмарке прошлого лета с графом Мощинским, который ему более ничего не сказал, как только то, что Польское общество приобрело несколько членов в Минском полку, из числа офищеров поляков. Граф Мощинский был назначен от Польского общества, а полковник Швейковский от нашего, для сношений о Литовском корпусе, дабы взаимно давать знать о приобретении членов в общество из офицеров Литовского корпуса. Сим единственно ограничивалось их поручение. Мы же в сем корпусе никого не имели. Шляхтич Рутковский, поверенный в делах графа Мечислава Потоцкого, живущий в Тульчине, никаких сношений не имел, ни со мною ни с кем другим из членов Русского общества. С доктором Плесль, я не имел прямых сношений от лица Польского и Русского обществ, но узнал от него, что члены, с коими я сии сношения имел в Киеве, намереваются прибыть в окрестности Линец, моей полковой штаб-квартиры для продолжения переговоров. Однако же они не приезжали. Сие было в декабре прошлого года.

На 37.

О сем объяснил я все в ответе на 11 пункт.

На 38.

Полковник граф Полиньяк отправился во Францию по собственным своим делам и получил при сем случае поручение от общества узнать, существует ли во Франции какое либо тайное общество, и потом нас о том уведомить. Он писал один раз к Василию Давыдову, но ничего не упоминал об обществе, так, что не имеем мы никакого известия о том.

На 39.

Новиков завел в Малороссии ложу масонскую; но тайного общества не успел устроить, по крайней мере не имел я о том ни разу ни малейшего известия. Общество же, основанное, как я слышал, Лукашевичем, есть то самое, которое помышляло, по словам поляков, о независимости Малороссии и готово было отдаться в покровительство Польши, как о том мною объяснено в прежних показаниях. Более же ничего о сем обществе не знаю и не слыхал. При сем говорил я полякам, что Малороссийское общество никогда не успеет к своей цели, ибо Малороссия на веки с Россией пребудет неразрывною и никакая сила не отторгнет Малороссии от России.

На 40.

Князь Сергей Волконский ездил в 1824 году летом на Кавказ и там познакомился с Якубовичем, а потом и с Тимковским, теперешним Бессарабским губернатором. От них двух узнал он, что в Кавказском корпусе существует тайное политическое общество с революционными намерениями. Из членов сего общества, назвали они ему Воейкова, адъютанта генерала Ермолова, говоря, что онъ одинъ из главных членов. О генерале Ермолове сказывали они, что он об обществе ничего не знает, но членам оного покровительствует чрез старание тех лиц, Ермолову приближенных, кои суть члены общества. В пример они приводили Каспийский баталион, между чинами коего открыто было злоупотребление в вывозе за границу меди; но все дело прикрыто по той причине, что обвиняемые вступили в тайное общество. Об устройстве общества говорили они; что оное состоит из первого совета, второго совета и третьей степени. В первом совете восемь членов, во втором 16, а в третьей степени прочие члены. О цели Кавказского общества сказывали они, что они ожидают революции в России, дабы содействовать оной или, смотря на обстоятельства, служить убежищем при неудаче, или отделить Грузию от России, дабы основать особое государство, или при конечной неудаче отступить с Кавказским корпусом на Хиву и Туркестан, покорить те места и в оных основать новое государство. Давали чувствовать, что их общество весьма склонно к введению новой династии Ермоловых, что их сила очень значительна, ибо располагать могут всемии войсками Кавказского корпуса, который неограниченно предан Ермолову. Князъ Волконский предлагал им войти в сношение с нашим обществом и именно с южным округом. Они на сие отзывались, что они уже в сношении с тайным обществомъ в Петербурге, но с каким, того не говорили; что впрочем о сем предложениии доведут до сведения начальства их общества и, что ежели последует на то согласие и разрешение, то уведомят о том князя Волконского или Василия Давыдова чрез Якубовича, который тогда намеревался в скорости ехать в отпуск в Россию. После сего оставил князь Волконский Кавказ, и с тех пор ни Якубович ни Тимковский никакого ни о нем не давали известия.

На 41.

Тайное общество Соединенных Славян не принадлежало к южному округу Союза Благоденствия и никаких с ним сношений не имело. Все, что мне о семъ обществе известно, я слышал от Бестужева-Рюмина и оное заключается в том, что артиллерийский офицер 3 корпуса, по имени, кажется, Борисов, не знаю которой роты и бригады, был принять в сие общеетво в Петербурге и, возвратившись из столицы, приобрел между другими офицерами до 15 или 16 членов в общество Соединенных Славян; имен сих офицеров я не знаю. Бестужев открыл сие отделение общества Соединенных Славян и перевел их всех в наше общество в Васильковскую управу. Вот все мне известное.

На 42.

Бестужев-Рюмин мне сказывал, что он слышал от поляков, с коими сношение имел, что существует в России тайное общество под названием Свободных Садовников, с коими будто бы они находились в сношении, но более ни слова о том не упоминали. Тем и мое сведение ограничивается. О тайном обществе, под названием Русских рыцарей, говорил мне генерал Орлов, сказывая, что к оному принадлежал граф Мамонов. У них была печатная книжечка об обществе, которую я однако же не читал. Более о Русских рыцарях ничего не знаю. О Зеленой Лампе никак не могу припомнить, кто мне говорил, ибо сие было еще в 1817 или 1818 годах, но тогда же было мне сказано, что князь Сергей Трубецкой имеет сведение о сем обществе. Я впоследствии никогда о том с Трубецким не говорил, ибо совершенно забыл о сей Зеленой Лампе, да и полагаю, что сие общество было весьма незначащее, ибо после того никогда более ничего про нее не было слышно.

На 43.

Князь Яблоновский сказывал мне, что Английское правительство находится с Польским тайным обществом в сношении, снабжает их деньгами и обещает снабдить также и оружием. Каким же образом и чрез какия лица сие происходить, он мне о том ничего не рассказывал, а потому и я ничего о том не могу сообщить, ибо ничего кроме сказанного не знаю. Весь мой разговор с князем Яблоновским не более часу продолжался и потому нельзя было обо всем узнать в подробности. Я Юшневскому то же самое говорил, ни более, ни менее, да и приведенные слова Юшневского в 43 пункте то же самое заключают. Гродецкой служит в гражданском департаменте главного суда в Киеве, а князь Яблоновский жительствует в Варшаве; но который это Яблоновский, определить и описать не знаю.

На 44.

Князь Яблоновский и Гродецкой были те члены тайного полъского общества, с которым я виделся на последних контрактах в Киеве в доме князя Волконского на Печерске. Упоминаемое предложение делал князь Яблоновский и делал предложение, а не требование, говоря, что таковое назначение может ускорить переговоры и заключение условий. Я ему отвечал, что наше общество назначило еще для переговоров с Польским обществом князя Волконского и меня и, что мы так же довольствуемся ими, то есть князем Яблоновским и Гродецким. Сего ответа я не мог не дать, ибо из высших лиц государственной службы никто к обществу не принадлежал.

На 45.

Подробный ответ на сей вопрос находится в 11 пункте. Не мы просили содействия у поляков, но они просили нашего. Во всех сношениях с ними было за правило принято поставить себя к ним в таковое отношение, что мы в них ни малейше не нуждаемся, но что они в нас нужду имеют; что мы без нихъ обойтиться можем, но они безъ нас успеть не могут, и потому никаких условий не предписывали они нам, а напротив того показывали готовность на все наши требования согласиться, лишь бы мы согласились на независимость Польши. Говоря же о сей независимости, было о Польше упомянуто глухо и ни слова не было сказано о губерниях Литовской, Подольской и Волынской. Сие весьма известно г. Юшневскому, ибо обо всем том совещался я с нимъ в подробности и не иначе действовал, как по общему согласию. По окончании переговоров прежде заключения условий были бы статьи оных представлены мною на суждение и решение всего Союза, как южного, так и северного округов. Я о сем уже объяснил въ 11 пункте и прежде.

На 46

Я утверждал, и ныне повторяю, что прямого сведения о Кавказском обществе я никакого не имею, ибо никогда не видался ни с одним из членов сего общества, а что я о том слышал, все то уже объяснил. Юшневский имеет точно те же сведения о Кавказском обществе, какие имею и я, ибо мы оба сии сведения почерпнули из одного и того же источника, письменного отчета князя Волконского, который к директории представлен был, следовательно одинаковым образом, как мне, так и Юшневскому. Что же касается до свидетельства полковника Аврамова, яко бы я сам нахидился в сношешях с Кавказским обществом, то оное свидетельство есть совершенно ложное.

На 47.

Все сведения, которые когда либо имел об обществе Соединенных Славян заключаются в том, что мною уже объяснено на сей счет в 41 пункте. Сергей Муравьев и Бестужев-Рюмин находились всегда вместе: и потому, что один делал, то было известно и другому. Причины же по которым Муравьев был причислен к директории, объяснены мною в 19-м пункте со всею точностью.

На 48.

Член общества, Рылеев имелл сношения с чиновниками здешнего флота, из коих он некоторых принял в общество, но сколько и кого именно, я не знаю, ибо ни одного имени ни разу не слыхал. Сии сношения Рылеева происходили с флотом еще в 1824 году, а после того сказывал мне Бестужев-Рюмин, что сии сношешя идут с хорошим успехом. Ему же о сем говорил приезжавший не задолго перед сим в Киев отставной полковник Бригенъ, служивший прежде в лейб-гвардии Измайловском полку, член тайного общества по северному округу. Меры для препровождения Императорской Фамилии в чужие края состояли бы в том, что назначенный для того корабль подошел бы Невою ко дворцу, принял бы всех Особ Императорской Фамилш и перевез бы их в чужие края. Впрочем о подробностях сего действия не было еще говорено. Если бы флот не был на нашей стороне, то мог бы содействовать к тому, чтобы при отбытии по собственной воле Особ Императорской Фамилии в чужие края, вся казна, в Петербургской крепости сохраняемая, также увезена была. О сей казне слухи носились, что она чрезвычайно значительна, и потому желали оную непременно сохранить. Имея же флот на своей стороне, общество надеялось, что сие не могло бы произойти. Вот единственная причина, как я полагаю, почему некоторые члены могли сказать, что флот долженствовал препятствовать отбытию Особ Императорской Фамилии в чужие края. Сие обстоятельство служить доказателъством, как я справедливо говорил, что в умах членов общества, понятия о цели и действиях, особенно касательно подробностей, весьма еще сбивчивы и неопределительны, и что каждый еще толкует по своему, принимая иногда, как в сем например случае, гадательное предположение за намерение и цель.

На 49.

Южное общество никогда никаких не имело сношений с французскими тайными обществами, а члены, сие показывающие, ошибаются, полагая вероятно сии сношения заведенными потому, что граф Полиньяк, отъезжая во Францию, приняъ поручение узнать, существуют ли тайные общества во Франции. Но ответа о сем от него не получено.

На 50.

Упоминаемый список был составлен Бестужевым-Рюминым со слов знакомых ему поляков и содержал имена одних только четырех членов польской директории, а именно генералов Княжевича и Хлопицкого, пол- ковника Терновского и помещика Проскуры. В сем списке был описан Хлопицкий, умнейшим, твердейшим и просвещеннейшим из всех четырех и притом имеющим наиболее влияния в обществе. Тарновской: с теми же качествами, но в меньшей мере. Княжевич: человеком не молодым, основательным и хранителем бумаг в Дрездене. Проскура же был описан, как человек худой нравственности, хотя и не без способностей. Справедливо, что поляки о нашей директории ничего не знают, ибо мы им из наших членов никого не называли и не о чьем значении в Союзе ничего не говорили. А дабы еще лучше от них скрыт все подробности, до нашего общества относящиеся, и более дать себе простору в переговорах с ними, было им сказано, что наша директория находится в Петербурге.

На 51.

О генерале Клицком я никогда ни слова не слыхал, в первый раз о его имени и существовании узнаю и никогда никому из нашпх членов о нем не говорил.

На 52.

Я о сем происшествии слышал в том же виде, как оно здесь описано от Юшневского, доктора Вольфа и полковника Аврамова, которые в 1822 году, когда Раевского дело началось, имели свое пребывание в Тульчине, а я был тогда уже при полку.

На 53.

О принятии в Петербурге в общество молодого Путяты, находившегося, ежели не ошибаюсь, адъютантом при генерал-адъютанте Закревском, слышал я от одного из членов, прибывших из Петербурга, но сие приобретение столь мне казалось маловажным, что я на оное весьма малое обратил внимание, и потому в точности никак определить не могу, кто мне о том сказывал. Но кажется, что я о том слышал или от князя Волконского, бывшего в Петербурге в конце 1824 года, или от Бестужева, который оное слышать мог от князя Трубецкого: впрочем это суть только догадки, и я вторично объясняю, что никакой нет возможности, при всем искреннем желании, с точностью все те мелочи помнить, которые происходили в обществе в течение целых девяти лет его существования.

На 54.

Гене обществу не принадлежал и ни в чем оному не содействовал.

На 55.

Я ожидал видеться в Бердичеве на ярмарке в июне месяце с князем Яблоновским или с тем, кто от него подаст письмо. Сношения между Польским и Русским обществами начались в Киеве, а в Бердичеве на ярмарке долженствовали продолжаться. Я в Бердичеве не мог быть, да и князь Яблоновский туда не приезжал и потому никаких переговоров и не было. Я ни разу в Бердичеве ни одного польского члена не видал.

Полковник Пестель.

Генерал-адъютант Чернышев.

Печатается по книге: «Из писем и показаний декабристов. Критика современного состояния России и планы будущего устройства», под ред. А.К. Бороздина. - С.-Петербург, Издание М.В. Пирожкова, 1906.

Электронная версия текста перепечатывается с сайта Анны Самаль "Виртуальная энциклопедия декабристов" - http://decemb.hobby.ru/

Далее читайте:

Пестель Павел Иванович (1793-1826), декабрист.

Россия в XIX веке (хронологическая таблица).

Россия Николаевской эпохи (введение в проект).

Основные события эпохи (хронологическая таблица).

Лица Николаевской эпохи (именной указатель).

Библиография

Исторические источники эпохи

Из записок Николая I   (документ)

Переписка Николая и Константина (документ).

Башилов Борис. Русская Европия к началу царствования Николая I. Религиозные, политические и социальные результаты 125-летней европеизации России.

Башилов Борис. Враг масонов № 1. Масоно-интеллигентские мифы о Николае I.

Декабристы (биографический справочник)

Нечкина М.В. Декабристы. 

Движение декабристов (Список литературы)

Румянцев В.Б. И вышли на площадь...  (Взгляд из XXI века)

Русский литературный анекдот XVIII-начала XIX вв.  Николай I и его времена, Николай I и его времена (продолжение).

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС