|
|
Мария Бок
Воспоминания о моем отце
П.А.Столыпине
П.А.Столыпин – саратовский губернатор. 1905 г.
Фотография с сайта www.stolypin.ru/
Бок М.П. Воспоминания о моем отце П.А. Столыпине. Нью-Йорк, Издательство
им. Чехова, 1953.
Часть третья
Глава XXXII
В Берлине я с головой окунулась в светскую жизнь, которая теперь мне
почему-то понравилась гораздо больше, чем в девичьи годы.
При германском дворе сезон начинался в январе с так называемого «Schleppenkur».
Для этого торжества требовался придворный шлейф всем представляющимся дамам, и
мамá мне таковой к этому времени заказала. Но этой зимой мне пришлось
присутствовать уже до «Schleppenkur» на большом придворном празднестве, а именно
на венчании принца Августа-Вильгельма, сына императора Вильгельма.
На всех торжествах при иностранных дворах, где требуется придворное платье,
особенно эффектно всегда выделялись русские дамы. У всех остальных придворных
костюм состоит из шлейфа, прикрепляющегося к плечам при обыкновенном бальном
платье. Традиционный обычай требует лишь от англичанок особого головного убора,
состоящего из трех страусовых перьев. Русские же дамы неизменно привлекали
всеобщее внимание красотой и богатством наших национальных платьев. Кокошник,
фата, богато вышитое исторического покроя русское платье с шлейфом и большое
количество драгоценных камней не могли не производить впечатления.
Обряд бракосочетания происходил в небольшой дворцовой церкви, и во время
церемонии играл, вместо органа, любимый императором хор трубачей. {294} Вечером
мы любовались на очень красивое зрелище «Fackelzug».
Молодые стояли на возвышении, окруженные членами императорской фамилии, и мимо
них дефилировали пажи, в красивых исторических костюмах, с зажженными факелами.
Так как церковь, по своим размерам, не вмещала большого числа приглашенных, то
на свадьбе присутствовали не все члены дипломатического корпуса, как это было во
время «Schleppenkur», где нас одних русских дам было шесть человек.
Это торжество происходило по раз навсегда установленному, строго выработанному
этикету.
При приезде во дворец отдельно собирались все немецкие дамы и отдельно
дамы-иностранки. Сначала представлялись иностранцы, потом немцы. Император и
императрица стояли рядом друг с другом у подножия трона в большом тронном зале,
а рядом, на возвышении, находилась вся императорская фамилия. Открывались двери,
и при звуках оркестра все представляющиеся дефилировали, один за другим перед
императорской четой. Сначала проходили мужчины, делавшие глубокий поклон, затем,
одна за другой, проходили дамы, делали придворный реверанс и выходили в дверь,
противоположную той, в которую вошли.
До входа в тронный зал, когда мы проходили по соседним залам, каждая дама
держала в руках шлейф предшествующей и лишь перед входом выпускала его из рук и
стоявшие церемониймейстеры своими палочками подправляли уже на полу лежащий трэн,
потом проходили мы мимо шеренги пажей в красных костюмах с белыми жабо, и эти
мальчики нарочно говорили всякие глупости, чтобы смутить дам.
За этим следовал сезон балов. Сезон очень короткий, продолжавшийся лишь пять,
шесть недель. На {295} это время все особняки носителей громких фамилий оживали.
Всё остальное время года они проводили у себя в замках, в своих имениях.
За эти недели берлинское общество не знало отдыха: сплошные обеды, завтраки,
балы. Но для нас, молодых дам, была очень обидной тогдашняя берлинская мода,
позволявшая на балах танцевать лишь девицам. Дама же, будь ей двадцать лет,
должна была чинно сидеть и разговаривать, не отбивая кавалеров у девиц.
И на придворных балах начало было для нас очень скучно. Император и императрица
не садились, и мы не смели сесть, а должны были смотреть на разные старинные
танцы, вроде менуэта и гавота, исполняемые заранее выучившими их девицами и
офицерами.
После этого император своим бодрым, энергичным шагом обходил приглашенных, и его
громкий голос был слышен издали. За ним следовал камер-лакей, несший на подносе
стакан воды, на случай, если императору захочется пить. И всегда вблизи него,
как бы притянутый к императору магнитом, находился турецкий военный агент
Энвер-Бей, ставший впоследствии знаменитым турецким вождем.
Император каждый раз очень любезно беседовал со мной, неизменно начиная разговор
фразой:
— Nun, wie geht's dem Papa?
Я, помня правила, выученные мною у нашего посла, старалась моими ответами
оживлять разговор. Император знал, что Наташа лечится у Гессинга в Гёггингене (Göggingen
bei Augsburg.), и очень интересовался, насколько профессор мог помочь ее больным
ногам. Он подробно расспрашивал меня о моем отце, о том, живет ли он всё еще в
Зимнем дворце. О его работе, о его {296} здоровье. Он поражал своей
осведомленностью обо всём и ни с кем из высочайших мне не бывало так легко
говорить, как с ним.
После «Cercle» происходили общие танцы. Потом сервировался общий ужин, на
котором император и императрица не присутствовали, и к двенадцати часам все
разъезжались. Знаком к разъезду служил разносившийся лакеями пунш.
Частные балы затягивались дольше: часов до двух-трех.
Самые, пожалуй, красивые из них давала княгиня Доннерсмарк, по рождению русская,
в своем особняке на Parieser Platz. Некоторые из послов устраивали приемы в
больших гостиницах, что было, конечно, гораздо менее элегантно, чем приемы в
частных домах.
Одним из самых оживленных мест, где собиралось всё общество, был каток в
Eispalast. Катание на коньках по искусственному льду было новинкой и привлекало
много народу. Был у нас свой день, когда в известные часы пускалась на каток
публика только по именным карточкам. Эти веселые катания по понедельникам всегда
посещал кронпринц, высокая худощавая фигура которого виднелась, то быстро
скользящей по гладкому льду, то в оживленной беседе с кем-нибудь из спортсменов
или дам, то за коктейлем между двумя турами.
За эту зиму мы несколько раз навещали Наташу в Гёггингене. Находили мы ее каждый
раз всё более окрепшей и веселой и сами за один два дня в этом дивном горном
воздухе набирались сил и энергии. Санатория лежит довольно высоко в горах и ни с
чем не сравнимое удовольствие прогулки или игры в снежки, в покрытом
ослепительно белым снегом саду, на ярком солнце в одних платьях.
Профессор Гессинг велел Наташе носить {297} специальную ортопедическую обувь, но
она с ней как-то не сумела справиться — слишком она ей была тяжела — и тогда она
стала брать ежедневно у профессора уроки ходьбы, в результате чего она выучилась
передвигаться без палки и костылей, хоть и не так, как все, но довольно легко.
К оглавлению
Электронная версия книги воспроизводится с сайта
http://ldn-knigi.lib.ru/
OCR Nina & Leon Dotan
ldnleon@yandex.ru
{00} - № страниц, редакционные примечания даны
курсивом.
Здесь читайте:
Столыпин Петр
Аркадьевич (биографические материалы).
Россия
в первые годы XX века (хронологическая таблица).
Вадим Кожинов. Россия век XX (1901 - 1939).
Глава 3. Неправедный суд.
Программа реформ
П.А.Столыпина. Том 1. Документы и материалы. М.: «Российская политическая
энциклопедия», 2002
Программа реформ
П.А.Столыпина. Том 2. Документы и материалы. М.: «Российская политическая
энциклопедия», 2002
Столыпин П.А. Переписка. М. Росспэн,
2004.
Бок М.П. Воспоминания о моем отце П.А. Столыпине.
Нью-Йорк, Издательство им. Чехова, 1953.
Столыпин П.А. Дайте
России покой!
Столыпин Аркадий Петрович.
Крохи правды в бочке лжи.
О книге В. Пикуля «У последней черты».
Платонов О.А. История русского народа в XX веке.
Том 1 глава 27
и глава 28.
Вадим Кожинов в кн. Россия век XX глава 3.
Ковальченко И.Д.
Столыпинская аграрная реформа.
(Мифы и реальность).
Анна Герт Столыпинская
утопия в контексте истории. Корнейчук Дмитрий.
Аграрные игры. - 15.03.2007
Тайна
убийства Столыпина (сборник документов)
Богров Дмитрий Григорьевич
(1887-1911). Из еврейской семьи, убийца Столыпина.
Богров В. Дм. Богров и убийство Столыпина. Разоблачение "действительных и
мнимых тайн. Берлин. Издательство "Стрела". Берлин. 1931.
Протокол допроса В.Г. Богрова, 9 августа
1917 г.
|
