Ю.М. Федоров

2009 г.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Ю.М. Федоров

Сумма антропологии

Глава 1

ЧЕЛОВЕК КАК ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА И БЫТИЕ КАК ПРОБЛЕМА АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ

1.3. ТАЙНАЯ И ЯВНАЯ ДОКТРИНЫ БЫТИЯ

Корреспондент: К какому времени вы себя относите? К далекому будущему?

Хайдеггер: Или, может быть, к далекому прошлому…
"Самое древнее в мысли – позади нас и, однако, вновь возникает".
Мы приходим слишком поздно к богам и слишком рано к Бытию.

М. Хайдеггер.
Разговор на проселочной дороге

Человек всегда пытался выяснить сущность мировоспроизводящего процесса соотнесением всей генетической целостности своего экзистенциального самодвижения с двумя Трансцендентными пределами: Началом и Концом Истории. От того, какому пределу движущегося Бытия он отдавал сакральное и метафизическое предпочтение, зависело, каким образом он определял весь спектр мировоззренческих проблем и, прежде всего, решал вопросы, связанные с мироустроением, обустройством своего места в мире.

Если за всеобщую онтологическую детерминанту исторического процесса Человек принимал первый его Предел — Начало, то тогда в Себе Самом как самотрансцендирующем существе он отыскивал присутствие Мира. Напротив, если он в качестве детерминанты самодвижения принимал второй Предел — Конец Истории, то тогда свое присутствие он обнаруживал лишь во внешнем Мире. Эти два онтологических Предела как в фило-, так и в онтогенезе человеческой экзистенции ограничивают собой целостный континуум перманентно возникающих в истории человеческого самопостижения мировоззренческих и мировоспроизводящих концептуализации.

Мировоззрения, исходящие из предположения, что алгоритм развертывания Универсума имплицитно содержится в самой конечной объективации, к которой в отдаленной исторической перспективе неизбежно приведет Эволюция, моделируют Мир в качестве всеобщей рационализации — Идеала, репрезентирующего грядущую Завершенную Целостность Мироздания.

Согласно трансцендентной мировоззренческой концептуализации, напротив, Начало Истории, а не ее Конец содержит в себе алгоритм человеческой экзистенции. Мировоззрения, придающие статус трансцендентной детерминанты генезису, началу истории, утверждают, что весь целостный и универсальный мир во всей тотальности потенциальностей — непроявленных, нераспакованных актуальностей — уже содержится в первоначалах. Исторический процесс, последовавший за генезисом человека, — всего лишь перманентная актуализация и объективация его изначальных трансцендентных потенциальностей. "Начала призваны к животворящему созиданию, — говорится в Агни Йоге, — и не могут люди устранить без самоуничтожения одно из Начал... Жизнь в космосе не может существовать без жизненных сил, даваемых Началами... Начала одухотворяют жизнь"16. В этой неявной концептуализации Сущего явно проглядывается приоритет сакральных первоначал над любыми преходящими формами существования как в настоящем, так и в будущем.

По основанию предельных трансцендентных детерминант исторического процесса, выступающего синтезом двух онтологических тенденций: объективирования субъективного и субъективирования объективного, — весьма удобно систематизировать всевозможные картины и модели мира, в какие бы эпохи они ни были построены. Их можно разделить на те, которые основываются на предположении о том, что алгоритм целостности и гармоничности Мироздания задается Началом Истории, и те, которые полагают, что он содержится в ее Конце.

Те транслогические мировоззренческие концептуализации, которые порождаются интенциями Логоса, мы, вслед за Е.П. Блаватской, обозначим термином "Тайная Доктрина". Это наименование хорошо охватывает то интимно-сакральное, что содержится в глубинах сознания человека на ранних этапах его фило- и онтогенеза.

В глубокой древности Тайная Доктрина была столь же привычной для целостного человека, сколь Наука для современных далеко не целостных индивидов. "Тайная Доктрина, — писала Е.П. Блаватская, — была общераспространенной религией древнего и преисторического мира. Доказательства ее распространенности, достоверные рекорды ее истории, полная цепь документов, уявляющих ее характер и наличие ее в каждой стране, вместе с учением всех ее великих Адептов, существуют по сей день в тайных святилищах, библиотеках, принадлежащих Оккультному Братству"17.

Тайная Доктрина — не плод досужего разума, а субъективация символической реальности, откровение Абсолюта самотрансцендирующему Субъекту. Символические свидетельства, или трансрациональные таинства Бытия она отыскивает не в поверхностных слоях исторического сознания, а в древнейших архетипах, составляющих основу коллективного бессознательного. Способом существования Тайной Доктрины выступают оккультные и мистические верования. Хотя за последние столетия наука существенно потеснила мистику в сфере отношений Человека с внешним миром, с миром объективации, однако она мало что могла предложить ему такого, что способно было сохранить первозданную гармонию Человека с Самим Собой как Абсолютом. Напротив, наука все больше и больше подталкивала его к самовытеснению из Бытия, дробя его онтологическую уникальность на дурную бесконечность сначала социальных, а затем и просто технологических функций. Не от того ли современный человек все чаще обращается за советами, как жить в овнешненном Разумом мире, к адептам Тайной Доктрины? Но ведь мир объективации, мир ложных онтологии — не ее предметность.

Трансцендентная и символическая Доктрина Мироздания превратилась в тайную, скрылась от Человека за семью печатями в тайниках его собственного бессознательного, как только он передоверил свою историческую судьбу явным интенциям отпавшего от Логоса Рацио. Тайная доктрина отличается от научных концептуализации тем, что не прописана в явных рациональных суждениях, а содержится в трансцендентных интенциях бессознательного.

Термином "Явная Доктрина" мы будем именовать основную "продукцию" интенций Рацио — логические схемы человеческого бытия, в которых исходные гносеологические посылки систематически замещаются все более умозрительными и очевидными.

Эта группа мировоззрений названа Явной Доктриной в силу причин "объективного характера". Во-первых, потому, что она вполне согласуется с представлениями "здравого смысла", который всегда устремлен в будущее. И во-вторых, в связи с тем, что в современном мире она явно доминирует в общественном сознании и является реальной мировоззренческой подпочвой для формирования идеологий и стратегий развития общества в целом. На заре цивилизации эта форма мировоззрения была не столь очевидной и даже гонимой, так как подрывала устои традиционного общества, а потому-то до поры до времени оставалась именно тайной доктриной (магия, алхимия и проч.). Но как только общество обрело динамизм в своем историческом броске в будущее, она превратилась в явную, повсеместно и официально признаваемую.

Группу мировоззрений, наиболее древних по происхождению, которую мы поименовали Тайной Доктриной, уместно еще обозначить термином "субъектоцентристские мировоззренческие концепции", так как в них человеческая субъективность изначально пребывает в Мироздании и даже предшествует его порождению в форме Бесконечного Субъекта, или Абсолюта. Субъектоцентристское мировоззрение за основу берет субъективацию самого высшего порядка, которая самопроявлением, самоовнешнением, самообъективированием, самоовременением создает столь сложный многоступенчатый Мир, с которым Человек связан различными своими сущностными силами.

Если основу Тайной Доктрины составляет субъектоцентризм, помещающий в центр мироздания автоэманирующего Субъекта, то основу Явной Доктрины — объектоцентризм, признающий за центр мироздания автоэволюционирующий Объект. Таким образом, эту группу мировоззрений вполне справедливо можно обозначить еще и термином "объектоцентристские мировоззренческие концепции", так как в них человеческая субъективность — всего лишь "побочный продукт" объективной реальности, развивающейся и функционирующей по своим имманентным законам.

Эти мировоззренческие доктрины с совершенно диаметральных позиций решают вопросы об онтологическом статусе Человека и антропологическом статусе Бытия.

Явная Доктрина наделяет абсолютным онтологическим статусом окончательно десубъективированный Объект ("объективная реальность"), который существует якобы вне и независимо от Субъекта. Рационалистическое мировоззрение основывается на первичной и самой низшей объективации, которая якобы существует изначально и в которой нет ни грана субъективного, оно отслеживает ее автоэволюцию до все более сложных форм, среди которых обнаруживает особый объект, обладающий свойствами субъекта. Под Субъектом же чаще всего понимается специфическая способность самого Объекта к самоотражению.

В Явной Доктрине онтология человека производна от актуального состояния объективного мира. Человек тотально зависит от внешнего мира и в состоянии осуществлять свою экзистенцию в довольно узких физических пределах. Это скорее бытийствующий объект, наделенный сознанием, нежели присутствующий в бытии субъект, объективирующий его интенциями собственной ментальности. Являясь порождением автоэволюционирующего Объекта, подчиняясь целой иерархии детерминирующих объективации, факторов и обстоятельств, Человек призван своей осознанной деятельностью не только содействовать складывающемуся в мире порядку Необходимости, но и расширенно его воспроизводить в своем внутреннем мире, направляя репрессивные экстенции Рацио на преодоление свободных интенций Логоса (как требовал поэт от самого себя, "наступать на горло собственной песне").

Во внешнем мире как "объективной реальности", согласно Явной Доктрине, Человек онтологичен лишь постольку, поскольку манифестирует своей экзистенцией Порядок Объективной Необходимости. Свобода — всего лишь познанная необходимость, и быть относительно свободным (обладать степенями свободы) в системе отношений с другими объектами он в состоянии, лишь максимально адаптируясь к общим для них и непреложным законам необходимости. Объектоцентристской Доктриной человек низводится до гносеологического субъекта, созданного Природой в качестве своего особого "информационного коммивояжера", выступающего посредником в ее онтологической саморационализации. Вся витальность человека сконцентрирована на выполнении гносеологической функции, состоящей в "копировании, фотографировании, отражении" с той или иной степенью достоверности "объективной реальности", способствуя ее самоизменению по ее же собственным и, опять-таки, объективным законам самодвижения.

Выступая гносеологическим адептом природной необходимости, человек все более и более втягивается в процесс десубъсктивирования Сущего. В позитивизме он всего лишь некая промежуточная, преходящая форма субъективности, вполне замещаемая на последующих витках автоэволюции Объекта более эффективными искусственными интеллектуальными системами. В исторической перспективе человек должен исчерпать свою гносеологическую функцию созданием более релевантного морфологическим структурам Объекта искусственного интеллекта. Его ментальность когда-нибудь окажется избыточной для саморационализирующего Объекта, так как помимо знаний в ней еще будут воспроизводиться реликты "человеческого, которое слишком человеческое", — символы культа, ценности культуры и нормы цивилизации. И потому, как все избыточное для гармонии, основанной на алгебре, внерациональные структуры ментальности будут отсечены от онтологически гомоморфного целого, основанного на природной Необходимости.

Субъектоцентризм исходит из того, что Человек изначально обладает самым высоким онтологическим статусом в космической иерархии. Эмпирический мир, в котором он существует, — всего лишь его собственное овнешненное и овремененное инобытие. Человек располагает целой иерархией онтологических статусов — от космического до природного. Космический статус связан не с порядком необходимости, а с порядком свободы. В Духе и только в нем человек может быть абсолютно свободным как творческое существо, как основной субъект креативного процесса. В то же время его телесная организация подчиняется Порядку Природной Необходимости. Его экзистенция есть трансцендентный синтез космических и природных сущностных сил, Порядка Свободы и Порядка Необходимости.

Основу мироздания в субъектоцентризме составляет не автоэволюционирующий Абсолютный Объект, а автоэмани-рующий Абсолютный Субъект, перманентно проявляющий Мир из глубин своей трансцендентной неопределенности. В нем, напротив, отстаивается примат внутреннего мира человека над его внешним миром. Внешний мир человека изменяется под воздействием изменений внутреннего и является его экстериоризацией. Сначала происходит некая мутация в мировоспроизводящих структурах менталитета, усиливающая креативную, созидающую функцию человека, затем в акте трансцендирования, выхождения субъективности за свои внешние пределы изменяется и внешняя действительность. Мир, измененный Целостным Логосом, по отношению к нецелостному Рацио, предстает лишь в качестве гносеологического поля. Вот почему Рацио не обнаруживает в нем ничего субъективного, а только динамику объективных законов. Посредством своей гносеологической функции человек апостериори категоризует в качестве объективного нечто онтологические интенции своего собственного внутреннего мира. Законы естественной необходимости, действительно не зависящие от Рацио — самой проявленной формы человеческой субъективности, суть всего лишь производная, и даже не первая, от порядка свободы, в трансцендентную онтологию которой укоренен Целостный Логос. В связи с этим они должны рассматриваться в качестве сущностей, перманентно порождаемых Бесконечным Субъектом.

Британский философ, логик и математик А. Уайтхед17 утверждал, что объективность есть возможность для становления, и не более того. Природу становления способен раскрыть только реформированный субъективистский принцип, согласно которому становление есть становление субъективного единства, вбирающего в себя объективную данность. Этот акт ассимиляции объективных данных и стягивания их в субъективное единство опыта Уайтхед обозначает специальным термином "прегензия" — схватывание.

Согласно основоположениям Тайной Доктрины, Человек не есть высший продукт автоэволюционирующего Объекта, — напротив, весь универсум как естественных, так и искусственно создаваемых объектов — всего лишь проявленные формы субъективности, высшей среди которых является сам Человек как Микрокосм.

В этих полярных картинах мира полярны и онтологические соотношения внутреннего (субъективного) и внешнего (объективного). Объектоцентризм, в какой бы мировоззренческой форме он ни выступал (антропоцентризм, социоцентризм, природоцентризм и проч.), придерживается примата внешнего мира над миром внутренним, считая, что именно внешний мир систематически интериоризуется субъектом и в превращенном виде обретает форму его менталитета. Сознание, к которому сводится человеческая субъективность, — всего лишь эпифеномен объективной действительности, подчиняющийся ее имманентным законам необходимости. Как справедливо подчеркивает Ст. Гроф, традиционная западная наука описывает человека так же, как и любые ньютоновские объекты, как высокоразвитых животных и как мыслящие биологические машины. Границы человеческого организма абсолютны и совпадают с поверхностью кожи19.

Явная Доктрина стоит на том, что сознание человека, как, впрочем, и все иные эпифеномены объективной реальности, изменяется от низших ментальных форм к высшим. Прасознание, с которым Человек появился в мире, — самая низшая форма Сознания, высшие же свои формы он обретает, естественно, по мере развертывания внешнего и объективного миров. Американский этнограф Л. Морган доказывал "отсталость дикаря в умственном и нравственном отношении, неразвитого, неопытного, порабощенного своими низшими животными инстинктами"20.

По словам классиков марксизма, первоначальное сознание человека "носит столь же животный характер, как и сама общественная жизнь на этой ступени; это чисто стадное сознание, и человек отличается здесь от барана лишь тем, что осознание заменяет ему инстинкт, или же, — что его инстинкт осознан. Это баранье, или племенное сознание получает свое дальнейшее развитие благодаря росту производительности, росту потребностей и лежащему в основе того и другого росту населения"21.

"Баранье сознание" постепенно достигает в своем историческом развитии высших рациональных форм лишь под воздействием объективных обстоятельств — эволюции объективной производственной деятельности. Восхождение человека от Homo neandertalis к Homo sapiens в сугубо ментальном плане есть эволюция сознания от его низшей натуральной формы ("баранье сознание") к Рацио, квинтэссенцию которого составляет научное сознание. Как утверждал Э. Геккель, разум является большей частью достоянием лишь высших человеческих рас, а у низших он весьма несовершенен или вовсе не развит. Эти первобытные племена, например ведды или австралийские негры, в психологическом отношении стоят ближе к млекопитающим (обезьянам, собакам), чем к высокоцивилизованному европейцу22. Не из этих ли псевдообъективных посылок проистекает методология разделения народов на передовые и отсталые?

Согласно Тайной Доктрине, Человек изначально обладает не низшим, "бараньим", а высшим, космическим сознанием, и лишь в процессе последовательного автоэманирования наряду с высшими уровнями сознания он обретает и низшие, одним из которых и выступает Рацио. Абсолютный Рацио, чистое сознание гносеологического субъекта, и есть гиперрациональный инвариант "бараньего сознания", т.е. сознания, репрезентирующего не сверхцелостность Субъекта, а сверхцелостность Объекта. Рациональное сознание есть инверсия живого животного сознания в логику рационального мышления, так как законы науки суть всего лишь семантические инварианты так называемых объективных законов природы.

Символическое, сакральное сознание, которым был наделен наш первопращур, в ходе исторического процесса вытеснялось все далее и далее в глубины бессознательного. Мифы были замешаны на символах, схватывавших мир в его первозданной целостности и человечности, рациональные же схемы современного человека и внетрансцендентны, и внечеловечны по своей сути. Идет перманентная энтропия знака, вымывания в нем собственно человеческого содержания. Человек самовытесняется из животворящего Слова во все более десубъективированный и мертвый Термин. Как мы видим, субъектоцентризм несравненно более человечен, гуманен, нежели объектоцентризм, не только по мировоззренческим выводам, но даже и по своим праксеологическим приложениям.

Субъектоцентризм не отрицает Рацио в отличие от объектоцентризма, который игнорирует Логос. Человек, наделенный Рацио, не беднее человека, обладающего Логосом, более того, он может быть даже богаче первого, если его развившийся Рацио систематически реинтегрируется в Логос, не отпадает от него. Однако человек становится носителем "несчастного сознания", как только Рацио отпадает от Логоса и начинает репрессивно противостоять ему, искажая первозданную гармонию отношений между Человеком и Миром. Человек, чье сознание оказалось проявленным до самых низших ментальных форм, обретает более широкий взгляд на мир, но не более глубокий, изначально содержащийся в его внутреннем зрении.

В акте целостного самопорождения Субъекта участвует не Рацио, а Логос, т.е. высшая субъективная субстанция. Как отмечал А.Ф. Лосев, интеллект не участвовал в создании мифов, в которых запечатлена деятельность свободного человеческого духа23. Воображение древнего человека, подчеркивал Т. Рибо, "раскрывается перед нами во всей своей самопроизвольности, полет его свободен, оно творит, не подражая, не придерживаясь традиций, оно не связано никакими условными формулами, оно самодержавный властелин... Это работа чистого воображения, воображения, предоставленного самому себе, не испорченного вторжением и тиранией рассудочных элементов"24. Чаще всего исторический человек вытесняет символическое мировосприятие в глубь бессознательного, а на его поверхности остаются лишь рациональные схемы онтологических проявленностей и объективации. Проблема возрождения в духе и культуре как раз и заключается в том, чтобы восстановить, реконструировать в ментальности человека вытесненные структуры сознания.

В Тайной Доктрине Человек не есть еще одна вещь (мыслящая вещь) среди других вещей, он — духовная субстанция, укорененная в ином, трансцендентном мире. Его жизнь в духе обусловлена порядком космической свободы, а не порядком природной необходимости.

Основу объектоцентристского мировоззрения составляет безусловное признание принципа перманентного развития объективной реальности, принципа эволюции. Прогрессирующее развитие Объекта является не только тотальным, но и необратимым. Объективная реальность в своем развитии восходит от своих низших онтологических форм к более высшим, от менее целостных и универсальных к более целостным и универсальным формам бытия. В высших уровнях целостности Объекта в снятом виде содержатся преодолеваемые историей низшие уровни развития. Человек — высший итог автоэволюционирующего Объекта, в нем в снятом виде содержатся все этапы исторического развития объективной реальности.

Согласно объектоцентристской парадигме, идеал в своей тотальности не может содержаться ни в актуализированном настоящем, ни тем более в преходящих формах прошлого, преодолеваемых этим настоящим, перманентно перемещающимся вдоль исторической оси в будущее. Коль скоро мир, согласно эволюционной доктрине, развивается по восходящей линии от низших форм действительности к высшим, то идеал человеческой экзистенции воплощается именно в перспективе исторического движения, в далеком и прекрасном будущем. И потому Человек должен делать все для того, чтобы в кратчайшие исторические сроки воплотить этот идеал в действительность. Это есть концепция Конца Истории, в котором должна наконец-то воплотиться высшая и идеальная форма существования, достигаемая по ступенькам автоэволюции объективной реальности.

Исторический процесс, согласно эволюционной доктрине, есть не что иное, как перманентное обретение человеком все более универсальных и гармонических способов существования. В ней настоящее приоритетнее по сравнению с прошлым, а будущее — по сравнению с настоящим. Однако как только человеческим сознанием начинает овладевать объектоцентризм с его эволюционизмом и прогрессизмом, так сразу же внешний мир человека начинает стремительно дивергировать и обосабливаться от его внутреннего мира, приспосабливая трансцендентную субъективность к потребностям саморационализирующейся объективности. Смешно было бы не замечать прогресса, но необходимо все же видеть сферу человеческой экзистенции, в которой он господствует. Развитие и прогресс существуют, но не в мире субъективаций, а в мире объективации. Более того, как показывает ход человеческой истории, прогресс объективной реальности добывается не иначе, как ценой регресса реальности субъективной.

В Тайной Доктрине не существует понятия "эволюция" в его строго сциентистском значении, отражающем сугубо объективный, внечеловеческий процесс развития, безусловно и тотально детерминирующий все и вся, в том числе человеческое существование. "Сказать, что назначение человека, — говорится в Агни Йоге, — определяется лишь течением эволюции, значит сделать из человека мяч судьбы. Судьба, или Космос, или Беспредельность, можно определить как хотите, но утверждать, что человека несет течение эволюции без участия его воли, значит разобщать его с Космосом... В ядре духа найдете тот путь, который ведет к Беспредельности... Основы эволюции могут быть осознаны лишь добровольно и приложены к жизни лишь в устремлении восставшего духа. Для поворота эволюции нужно перестроить всю жизнь"25.

В работе "Творческая эволюция" (1907 г.) А. Бергсон, создавая свое учение об эволюции в противовес как механистическому, так и телеологическому эволюционизму, утверждал, что цель эволюции лежит не впереди, а позади, выступая в форме исходного взрыва, приведшего к развертыванию жизненного процесса.

Еще более неприемлемой для Тайной Доктрины оказывается идея прогресса. В понятии "прогресс", обозначающем высшую форму эволюции, фиксируется по крайней мере два важнейших момента: непременное позитивное содержание изменений в универсуме и предельно высокая степень их интенсивности. Но именно эти характеристики совершенно не присущи самой высшей онтологии — Абсолюту. Абсолют — это прежде всего нечто неизменное и покоящееся. Таким образом, понятие "прогресс", являющееся вполне релевантным по отношению к процессам, протекающим в объективированном мире, оказывается совершенно не релевантным по отношению к процессам, протекающим в субъективированном мире, универсуме трансценденталий и ноуменов.

Ключевой категорией, объясняющей причину возникновения универсумов и их дальнейшего движения в субъектоцентризме, выступает не "эволюция", а "эманация".

Историческое движение — это не что иное, как процесс порождения более целостными и универсальными формами бытия менее целостных и универсальных. При этом порождающая система остается как бы неизменной, не испытывающей "убыли", а порожденная ею система соотносится с ней, по утверждению синергетики, как вложенная система, способная расширенно воспроизводиться не иначе, как за счет энергетической подпитки со стороны породившей системы. Мир не столько прогрессирует в своих самоизменениях, сколько расширяется за счет перманентного порождения все более проявленных и объективированных форм бытия, причем само субъективное ядро Расширяющейся Вселенной — Абсолют остается неизменным и самотождественным.

И еще одна ключевая универсалия, которая существует в Тайной Доктрине и отсутствует в Явной Доктрине, — креация, порождение. Если в объектоцентризме высшей формой эволюции выступает прогресс, то в субъектоцентризме высшей формой эманации является креация. Креация — это трансцендентный процесс перманентного, последовательного порождения внешнего мира миром внутренним. Субъект — это прежде всего Демиург, порождающий, творящий все сущее в мире из своей ментальной пустотности, из изобильного Ничто. Мир есть тварное образование, и в его воспроизводстве человек занимает центральное место. Он творит себя и свой мир, трансцендируя, выходя за наличные, исторические пределы существования.

Обе доктрины миропонимания являются одновременно и практиками мировоспроизводения, так как содержат в себе глубинные онтологические установки, которых человек придерживается в своей экзистенции. Эмпирически это весьма наглядно можно наблюдать в историческом движении двух форм человеческой цивилизации: восточной, придерживающейся в основном трансцендентных, трансрациональных онтологических установок, и западной, развивающейся в русле посттрансцендентных, гиперрациональных бытийственных установок.

Глубинной мировоспроизводящей установкой Явной Доктрины является установка на такие исторические свершения, которые стремительно приближают Будущее и столь же стремительно преодолевают Прошлое.

Настоящее всегда "беременно" отнюдь не прошлым, а будущим, а потому "теоретизирующие акушеры", каковыми являются прогрессистски ориентированные идеологи, делают все для того, чтобы исторические роды будущим произошли досрочно. В конечном счете в этой группе мировоззренческих схем неявно проглядывает не только примат Объекта над Субъектом, но и примат Времени над Вечностью. Весь процесс исторического движения есть перманентное преодоление протоидеальных, косных форм человеческого существования. Рационалистическая мировоспроизводящая интенция побуждает человека все время планировать и осуществлять прорывы в будущее, сжигая за собой мосты к прошлому. Весь период своей коммунистической истории Россия тщетно пыталась оторваться от своего темного прошлого и преходящего настоящего, чтобы за жизнь всего лишь одного поколения оказаться в светлом будущем.

Доктрина Конца призывает человека без страха и сомнения устремиться прочь от своих первоначал, первоистоков, т.е. от так называемой животной жизни. Человек без всяких колебаний должен вверить свою судьбу его величеству Прогрессу, который со временем с неизбежностью водворит его в царство свободы. Стратегия исторического движения в рационализированном мировоззрении строится в расчете на ускоренное обретение человеком идеальных форм существования. Любое замедление темпов исторического бегства от первоначал "смерти подобно". Жизнь человека — сплошная борьба за более высокий онтологический статус им же самим создаваемого внешнего мира, борьба с энтропией в его искусственных структурах. Уклонение от этой борьбы ввергает бытие в стагнацию, застой.

Согласно рационалистической концепции Сущего, человек — вечный эмигрант из темного прошлого, беглец в светлое будущее, вечный невозвращенец, разукорененный в своих первоначалах. Он должен поскорее вытеснить прошлое, преодолеть настоящее, чтобы прорваться в будущее. Только в будущем он окончательно обретет свою онтологическую укорененность, целостность и универсальность существования и навсегда избавится от своей кошмарной предыстории, т.е. истории, предшествовавшей Прекрасному Концу. Прогрессирующее убегание из Вечности во все более проявленные слои Времени есть процесс самообъективирования и самовытеснения человека из объективируемого им мира, но об этом рационализм почему-то старательно умалчивает. "Перспектива плохой бесконечности прогресса, отрицая все самоценное в жизни, — писал Н.А. Бердяев, — роковым образом ведет к обоготворению впереди какой-то земной точки. К чудовищному земному богу, вырастающему на груде человеческих трупов, на развалинах вечных ценностей, ведет тот дух, который отрицает абсолютное значение личности и связь ее с абсолютным источником бытия, который плохую бесконечность будущего предпочитает хорошей бесконечности вечности"26.

Истинные цели исторического бегства и содержание реально достигаемого человеком онтологического статуса в идеальном будущем, к которому он так безудержно стремится, рационализму в принципе не могут быть известны. Он знает о них предположительно, гипотетически, однако их истинность, как правило, не подтверждается реальным состоянием бытия, которое бытие обретает по мере достижения человеком промежуточных целей. Перед онтологическим беглецом горизонт стремительно отодвигается в еще более необозримое пространство, тревожащее воображение выползающими из-за горизонта все более сгущающимися сумерками жизни. Актуально достигаемые промежуточные формы бытия скорее всего свидетельствуют как раз об обратном, о явном отклонении реального исторического курса от широковещательных доктринальных целей самодвижения. Человек слишком поздно осознает, что, став адептом Доктрины Конца, он все более утрачивает способность реинтегрироваться в целостность мироздания и подпадает под тотальную зависимость от им же самим создаваемого довольно тесного предметного мирка. Наконец наступает такой период в историческом бегстве, когда человек, ощущая себя явным заложником им же самим созданной репрессивной гиперонтологии, пытается освободиться от нее созданием еще более репрессивных социальных и промышленных технологий.

Репрессивно воздействуя на не удовлетворяющую его экспектации внешнюю среду обитания, человек, сам того не осознавая, завершает разрушение своего внутреннего мира, так как внешний мир на самом деле оказывается всего лишь экстериоризацией его внутреннего мира, деформированного собственной волющей рационализирующей телесностью. Человек постепенно, но неуклонно втягивается в перманентный процесс самоуничтожения, воспринимаемый им как неизбежность, которую можно лишь на некоторое время отсрочить защитой окружающей среды от самого себя. В предчувствии вселенской катастрофы Доктрина Конца, еще не так давно предлагавшая вполне рациональные проекты построения рая на земле, стремительно инверсирует в Доктрину Выживания, отсрочивающую надвигающийся из будущего ад.

В субъектоцентризме основу исторического движения составляет не перманентное удаление от первоистоков, а перманентное к ним возвращение. В нем понятия "прогресс" и "регресс" имеют онтологические значения, как бы противоположные тем, что содержатся в объектоцентризме.

Если в объектоцентристски ориентированных метафизических построениях регресс — это движение объективной действительности вспять, от настоящего — не в будущее, а в прошлое, то субъектоцентристски ориентированное мировоззрение любые изменения во внешнем мире человека оценивает с позиции того, насколько они способствуют повышению уровня целостности и универсальности его внутреннего мира. В противном случае, как весьма точно сформулировал эту мировоззренческую позицию поэт Андрей Вознесенский, "все прогрессы реакционны, если рушится Человек". Регресс человека состоит не в "броске в прошлое", а в "броске в будущее". Дух может прогрессировать лишь своим перманентным возрождением, т.е. возвращением в свою изначальную целостность. Перед Россией сейчас стоит важнейшая историческая проблема: сумеет ли она реконструировать в своей ментальности свой собственный изначальный Дух, сумеет ли она вернуться к изначальным духовным символам, самобытным ценностям культуры.

Расширяющаяся Вселенная Духа не является разбегающейся, напротив, она все время вращается вокруг своего онтологического эпицентра — Абсолюта. Универсальное, Целостное Бытие не обретается Человеком в конце исторического бегства, а предшествует ему. Да и сам исторический процесс — не перманентное дивергирование от первоначал, а систематическое к ним возвращение. Свет — не в конце, а в начале тоннеля.

В мировоззренческих интенциях Логоса не только онтология Субъекта имеет приоритет над онтологией Объекта, но и Вечность приоритетнее Времени. Поскольку алгоритм многомерной человеческой экзистенции в свернутом виде содержится в трансцендентных первоначалах, постольку и настоящее, а тем более будущее может интересовать мировоззренческую интенцию лишь в качестве неких проявленных структур Вечности, спрессованных в первоначалах Мироздания. Человек должен помнить свои истоки и перманентно возвращаться к ним, т.е. к Самому Себе как Абсолюту. И чем дальше Человек, искушаемый Эволюцией, удаляется от своего Начала, тем более объективированной и дробной оказывается его экзистенция. В качестве Субъекта он полностью иссякает, как только его онтологический статус окончательно отчуждается Эволюцией в пользу Объективной Реальности — онтологии Абсолютного Объекта, каковым является Вселенский Хаос. Магистральный путь движения истории направлен не прочь от Абсолюта, а именно к нему. Подлинная история человечества — это перманентное возвращение к Первоначалам, к Абсолюту. Человек — адепт Первоначал, реэммигрант в прошлое, вечный самовозвращенец.

Онтологической целью человека является не "бросок в будущее", а перманентное возвращение к своим вселенским первоистокам. Трансцендентная форма мировоззрения есть Доктрина Сакральных Начал Истории. При этом она отнюдь не утверждает, что человек, перманентно возвращаясь к своим первоначалам, должен прекратить поступательное историческое движение. Но продвигаться "вперед" он должен, не сжигая позади себя мостов, по которым ему предстоит неоднократно возвращаться. Человек трансрациональным способом центрирует свою экзистенцию на самой целостной и универсальной форме существования — онтологии абсолютностных первоначал, которая всегда "позади". В трансцендентном мировоззрении Человек — вечный возвращенец в обитель Духа. В даосизме такое трансцендентное движение вперед, ведущее к первоистокам бытия, называется "путь Дао". Необходимо так осуществлять свое историческое восхождение, чтобы при всей внешней динамике проявленных и объективированных форм человеческой экзистенции их первоосновы постоянно пребывали в трансцендентном покое.

Принцип ничегонеделания в даосизме состоит в том, чтобы человек, осуществляя в мире свою активность, всегда согласовывал ее с процессом самоизменения мира. Это позволяет субъекту не слишком дивергироваться подвижной частью своей экзистенции от эманирующих первоначал. При этом его интенциональная активность все время оказывается внутри эманационного потока, исходящего из эпицентра Духа.

Чем в этой связи западный способ исторического движения отличается от восточного? Запад все время взбирается по ступенькам прогресса, он не может перманентно возвращаться назад, так как на этой лестнице уже отсутствуют нижние ступени. И чем быстрее и решительнее технологический субъект совершает свой бросок в будущее, тем больше у него шансов выжить, так как позади уже ничего нет, вся онтологическая энергетика, созидаемая экзистенцией предшествующих поколений, систематически аннигилируется, сгорает в топке прогресса. Однако подобного рода прогресс не есть закон исторического движения вообще, а лишь закон движения информационно-технологической цивилизации. Вот и сейчас Россия в который уже раз готовится к своему затяжному, правда уже не социальному, а технологическому прыжку в утопическое светлое будущее. Но без возвращения к своим собственным духовным истокам она с неизбежностью в очередной раз зависнет не над верхней, а над нижней бездной Бытия.

В Доктрине Начала главным выступает перманентное возвращение человека к самому себе, к своей самобытности, к своему самобытию. Это не значит, что при этом он должен игнорировать все инаковое, иное, инновационное в своей самообъективирующейся экзистенции. Главное — строго придерживаться онтологической приоритетности Начала Истории перед ее Концом, систематически центрировать свою многомерную экзистенцию в Духе, а не в Теле.

Явная Доктрина, акцентируя внимание человека на онтологической самодостаточности объективированных форм экзистенции, фактически провоцирует его на всемерное наращивание своей телесности, плоти гипертрофированным инкорпорированием, поглощением природных ресурсов с последующим их преобразованием в морфологические структуры своей натуральной витальности и тем самым ставит предел существованию человека. В отличие от нее Тайная Доктрина не связывает экзистенцию человека с необходимостью дробить мир на конечные онтологические формы, а, напротив, направляет его активность на преобразование духа. Перманентное возвращение к Абсолюту и есть условие вселенского спасения Человека в Духе, тогда как стремительное бегство от Абсолюта — всего лишь тщетная попытка Человека сохранить себя в Теле.

Тайная Доктрина является несомненно более оптимистичной для судеб человечества, нежели Явная Доктрина, которая на всем видит не только печать рождения и развития, но и печать неминуемой гибели и распада. Успокаивая человечество, Ф.Энгельс утверждал, что оно еще не вступило на нисходящую ветвь своего развития. Согласно концепции эманации, порожденное не обязательно должно погибнуть, — для того чтобы сохраниться, ему необходимо вернуться к породившему его эманирующему началу.

Современные люди не только придерживаются объек-тоцентристской мировоззренческой версии своего бытия, но и формируют бытийствующие структуры в строгом соответствии с ее установками. Это ведет к тому, что явное несоответствие "прогрессорских" ожиданий и "регрессивных" по своему содержанию результатов миросозидательной деятельности заставляет человека все время заменять одну "истину" на другую, с тем чтобы окончательно не разочароваться в своих собственных онтологических экспектациях.

Человек современный как аксиому принимает утверждение о том, что смена мировоззренческих вех в его многовековой истории была не чем иным, как перманентной заменой менее научных представлений о мире и самом себе на более научные. Все предшествовавшие данной исторической форме мировоззрения картины мира оцениваются его историческим самосознанием всего лишь в качестве несовершенных черновых набросков, подготовительных материалов, место которым отныне лишь в кунсткамере отживших свой век метафизических заблуждений.

Каждое новое поколение стремится сорвать именно то яблоко, которое содержит в себе абсолютную истину бытия, не замечая того, что само древо познания добра и зла уже давно не подпитывается энергетикой вечности, а лишь интенциями исторического безвременья, сиюминутностью человеческого бытования между "темным прошлым" и "светлым будущим".

Не случайно историки из поколения в поколение переписывают Всеобщую Историю, все более приспосабливая версию о прошлом под приоритеты Логики самых новейших онтологических форм. Средствами исторической рефлексии либо осознанно (официальные ученые-историки), либо неосознанно (объективистски ориентированные "неофициальные" и "независимые" историки) осуществляется целенаправленная апология актуализированного сущего, игнорирующая то, что оно всегда есть некая эклектика как истинных, так и ложных форм бытия, провоцирующих Человека и дальше идти по пути, лежащему вне космо- и антропогенеза. Человечество, по мере того как его мировоспроизводящая практика все более подчиняется установкам Явной Доктрины, оказывается все менее способным к саморефлексии с позиций своих первоначал, оно разучилось смотреть на себя глазами своих далеких предков. Если бы человечество вновь обрело этот божественный дар, то, несомненно, ужаснулось бы тому, сколь нецелостным по отношению к самобытийности своих исторических предшественников стал его постсовременный мир, сколь тесен созданный им предметный мирок, на который он перенес свой собственный сакральный онтологический статус. В отличие от своего первобытного предка современному человеку неведомо чувство сопричастности Космосу, в лучшем случае он наделен экологическим сознанием, которое пытается использовать, чтобы переиграть природу, с тем чтобы сохраниться в качестве вида Homo sapiens. Он никак не может отрешиться от идеи всеобщего прогресса и верит лишь в "светлое будущее", которое с неизбежностью должно прийти на смену "темному прошлому". Вот почему во взглядах на целостность мира он исходит из прямой, а не обратной исторической перспективы.

Два мировоззренческих "центризма" — это два полюса целостного континуума Сознания, один из которых — не-проявленный Логос, обладающий Тайной Доктриной, а второй — проявленный Рацио, продуцирующий Явную Доктрину.

Внутренние дихотомии противоречивого исторического движения: самодетерминация — детерминация, субъективирование — объективирование, распаковывание — запаковывание, эманация — эволюция и проч. — самим генезисом Человека задавались не в силу извечной склонности Рацио к диалектике, а в связи с тем, что Бытие Человека изначально складывалось на стыке космического и природного универсумов. Было бы упрощением объявлять одну из доктрин миропонимания истинной, а другую — ложной, ибо человек — существо крайне противоречивое и в своей экзистенции одновременно следует онтологическим установкам обеих доктрин. Человек — причудливое единство противоположностей: порядка космической свободы и порядка природной необходимости, духовного и телесного начал, высоких и низменных парадигмальных форм морали и проч. Он одновременно и творит мир по образу и подобию своей сакральной духовности, и деформирует его трансцендентные основы, пытаясь насытить свои телесные потребности, репрессивно воздействуя на внешний и внутренний мир рациональными проекциями телесности — технологиями. Свою Самость он одновременно трансцендирует в Дух и рационализирует в Тело.

История Человека по своим временным потокам — многомерная и разноуровневая. В ней синтезированы процессы объективирования субъективного и субъективирования объективного. Человек выступает одновременно и целью, и средством эманирующего Абсолюта (космогенез). Своей экзистенцией он порождает целую иерархию посткосмологических онтологических ниш Бытия, одновременно являясь субъектом антропогенеза, социогенеза и природогенеза. Его целостная мировоспроизводящая практика — Великая Эклектика Гармонии и Хаоса. Субъектно-эманационная, трансцендентная доктрина миропостижения своими мистическими корнями уходит в порядок свободы, а объектно-эволюционная, рационалистическая доктрина — в порядок необходимости.

Каждая из двух предельных доктрин миропостижения и мировоспроизведения манифестирует лишь одну из форм бесконечности, между которыми пролегает целостный континуум человеческой экзистенции, оставляя без внимания противоположную форму и проявляя весьма малый интерес к промежуточным, континуальным онтологическим рядам, которые складываются и существуют как следствие взаимоналожения этих двух вселенских тенденций. В доктринальные мировоззренческие парадигмы фактически не втягиваются такие особые универсумы, как собственно человеческий (Род) и социальный (Социум), располагающиеся между дивергирующими друг от друга космическим и природным универсумами. По сути, Мировоззрением как истинным сознанием они отданы на откуп ложному сознанию — Идеологии.

Представить космологизм, антропологизм, социологизм и натурализм в качестве иерархически взаимообусловленных мировоззренческих парадигм, располагающихся на едином доктринальном континууме, — на наш взгляд, задача вполне решаемая, если удастся осуществить синтез Тайной и Явной Доктрин, Мистики и Науки.

Алгоритм исторического процесса — это механизм, в котором свернуты все начала и концы человеческой экзистенции: в Настоящем объективировано Прошлое и субъективировано Будущее. Человек — органическая монада, которая постоянно центрирует мироздание на все более проявленные онтологические ниши своего Бытия. Он всегда находится на самом главном перекрестке Вселенной, на пересечении трансцендентной ретроспективы и рациональной перспективы действительности, энергетические векторы которых восходят, по выражению Гегеля, как к "хорошей", так и к "дурной" бесконечности и замыкают собой вселенский континуум человеческого бытия.

Одной из целей нашего исследования является построение модели человеческого бытия, позволяющей выявить всю иерархию суммы антропологии. При этом возникает чисто методологический вопрос: что же положить в основание этой всеохватной онтологической модели — мифологему первоначал, содержащуюся в Тайной Доктрине, или один из новейших теоретизмов "идеального конца" Истории, которых так много в анналах Явной Доктрины? Многие мыслители сходятся на том, что у далеких предков мировоззрение было более целостным и всеохватным, чем у их современных потомков, блестяще разбирающихся в деталях проявленного бытия, но утративших его божественный целостный образ. "Несколько тысяч лет тому назад посвященные, стоящие на высших ступенях, знали высшую мудрость, — писал Н.А. Бердяев. — И современный человек на высших ступенях может знать не больше, даже, скорее, меньше, так как нет уже ныне в мире таких мудрых. Древняя мудрость — предел стремления для нынешнего человека. В мире не может быть нового откровения, не может быть эпохи, превышающей все достижения древней мудрости и древних мудрецов"27. Мы осознанно выбираем первый вариант, так как он позволит выявить всю перспективу глобальной автоэманации Человека с позиции прасубъекта и сличить его "космологический проект" с тем, что реализовано в ходе исторического процесса. Мы выбираем прямую интенциальную проекцию трансцендентного, трансрационального Начала на все историческое пространство, отделяющее его от рационального, рациотрансцендентного Конца Истории.

Если верна одна из ключевых гипотез нашего исследования о том, что мировоззрения более поздние отличаются хотя и большей релевантностью по отношению к актуализированному настоящему, но и большей нерелевантностью по отношению к трансцендентному прошлому в связи с тем, что не все его потенциальности оказались актуализированными историей, то тогда вполне возможным окажется органический синтез в Единое Мировоззрение различных мировоззренческих форм, когда-либо порождавшихся человеком, но не на основании самой наисовременнейшей парадигмы миропонимания, а на основании первичной трансрациональной мифологемы сущего, с которой человек был явлен миру.

Воплотись этот замысел, и тогда можно было бы получить целый универсум представлений о том, как перманентно дивергировали Человек и Мир по мере того, как человек все дальше отбрасывался феноменальной своей историей от первичных трансцендентных истоков. При этом возникла бы уникальная возможность заменить в мироосмыслении внешнюю ретроспекцию истории с позиции сегодняшней действительности на иерархию интенций и интуиции о перманентном будущем, бесценным грузом хранящуюся в бессознательном — в этом "музее" самопроектов Человека всех времен и народов.

Может быть, прикоснувшись к обратной ретроспективе мироздания, современный человек мог бы впервые ощутить на себе пристальные взгляды Первопращура и всех последующих поколений — взгляды, под воздействием которых он уже оценивал бы свои "исторические свершения" не по своим рациональным меркам, а применял бы к ним вселенское, космическое измерение. Возможно, тогда он перестал бы упиваться успехами технологического прогресса и на запросы Мироздания отвечал бы не созданием еще более репрессивных технологий, способных его "умиротворить", а перманентным духовным самопреображением, самоумиротворением.

Современная мировоззренческая концептуализация, несомненно, должна включать в себя все то ценное и конструктивное для судеб человечества, что содержится и в Тайной, и в Явной Доктринах. Есть определенные ниши человеческого бытия, в которых "работают" либо та, либо противоположная ей концептуализации, либо обе вместе в их оппозиции друг к другу. Там, где речь в нашем дальнейшем изложении будет идти о первоначалах человеческой истории, о предельно субъективированных формах человеческой экзистенции, мы будем опираться на свидетельства Тайной Доктрины. Анализ же предельно проявленных и объективированных форм человеческого бытия будет нами осуществляться в основном с учетом опыта, накопленного Явной Доктриной. При этом, естественно, мы будем пытаться в анализе онтологического парадокса, каковым является Человек, одновременно выступающий и Ноуменом и Феноменом, избегать эклектического соединения мистических и научных основоположений. И все же Мир в его универсальности, целостности и синкретизме, на наш взгляд, в состоянии отразить лишь субъектоцентристская мировоззренческая концепция.

Для достижения целей нашего исследования хотя бы на некоторое время читателю все же придется покинуть комфортные рациональные способы рассуждений о мироустройстве и войти в Гераклитов поток трансцендентного сознания, в котором Логос сохранил для нас некоторые свидетельства о первоистоках человеческого духа. Может быть, вернувшись в исходную точку развития человеческой мысли, можно будет более плодотворно осуществить реконструкцию всего хода последующей истории человека вплоть до наших дней.

Примечания

16 Мозаика Агни Йоги: В 2 кн. – Тбилиси, 1990. – Кн. 1. – С. 207.

17 Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. – Л., 1991. – Т. 1, ч. 1. – С. 21.

17 Уйатхед А.Н. Избранные работы по философии. – М., 1990. – С. 38.

19 Гроф Ст. Целительные возможности необычных состояний сознания // Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности. – М., 1990. – С. 457.

20 Морган Л. Первобытное общество. – Л., 1935. – С. 27.

21 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. – Соч. – 2-е изд. – Т. 3. – С. 30.

22 Геккель Э. Чудеса жизни. – Спб., 1908. – С. 175.

23 Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Лосев А.Ф. Из ранних произведений. – М., 1990. – С. 398.

24 Рибо Т. Опыт исследования творческого воображения. – Спб., 1991. – С. 79.

25 Мозаика Агни Йоги. – Кн. 1. – С. 193.

26 Бердяев Н. Новое религиозное сознание и общественность. – Спб., 1907. – С. 77.

27 Бердяев Н.А. Смысл творчества // Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. – М., 1989, - С. 514.

Вернуться к оглавлению

Далее читайте:

Фёдоров Юрий Михайлович (1936-2001), русский мыслитель.

Философы, любители мудрости (биографический справочник).

Русская национальная философия в трудах ее создателей (специальный проект ХРОНОСа).

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС