Владимир ФОМИЧЕВ

2010

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ПРИЛОЖЕНИЕ

ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Исполняется десять лет со дня предъявления обвинения поэту Фомичёву Владимиру Тимофеевичу по части 1 статьи 74 Уголовного кодекса РСФСР (сегодня это статья 282 УК РФ). Текст статьи гласит: «Действия, направленные на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, унижение национального достоинства, а равно пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, национальной или расовой принадлежности.» По этой статье суд может назначить наказание до пяти лет лишения свободы.

В. Фомичёв встретился в редакции со своим защитником, юристом, публицистом, жертвой политических репрессий Хлысталовым Эдуардом Александровичем.

Хлысталов: Вот мы и встретились спустя десять лет! Поздравляю с юбилеем!

Фомичёв: Столько лет прошло, но для меня этот судебный процесс до сих пор тяжелая, незаживающая рана. Заказчики, посредники и исполнители политического рэкита продолжают действовать на своих местах, они не понесли никакого наказания, наоборот, большинство из них «приватизировали» народное имущество, стали скоробогачами, владельцами загородных замков, их возят на «мерседессах»; они пустили по миру народ, сами купаются в роскоши; в сопровождении охраны, личных врачей, лизоблюдов и угодников ездят отдыхать за границу, смотреть турниры по теннису; искусные красавицы-массажистки массируют им органы и члены. Они - небожители.

Хлысталов: Что же произошло, почему власти выбрали именно вас в качестве «козла отпущения»?

Фомичёв: Я работал редактором малоформатной газеты «Пульс Тушина», выходившей один раз в месяц. Со мною трудились высокопрофессиональные публицисты и писатели Владимир Степанов и Петр Кучуков. Наша газета была народной, независимой от политических партий и группировок, мы были на полной самоокупаемости и поставили перед собой задачу быть честной и объективной газетой. Несмотря на низкие гонорары за публикации, к нам потянулись ученые, известные журналисты, просто патриоты разных профессий и возрастов, для которых судьба России была небезразлична. В отличие от других патриотических газет, мы избегали де- кларизма, бездоказательных лозунгов, одновременно стремились к самоанализу и самокритике. Понятно, что наша газета быстро безо всякой рекламы стала пользоваться спросом не только в Тушинском районе, в Москве и даже на далеких окраинах - о ней узнали за границей.

Это было время массовых митингов и демонстраций. Народ устал от тоталитарного большевистского режима, от постоянной нужды, отсутствия необходимых продуктов, надеялся, что социальные реформы позволят жить богаче и свободнее.

Предатели из Политбюро ЦК КПСС, жесточайшим образом подавлявшие инакомыслие, отправлявшие в тюрьмы и психбольницы, выгонявшие за кордон лучших людей страны, сами потихоньку стали сдавать и предавать партию и ее рядовых членов. Горбачев, Яковлев, Ельцин, Шеварнадзе, Алиев и другие партийные боссы начали тайно менять власть на приобретение собственности, получать огромные взятки, завуалированные в виде международных премий, тайных банковских счетов, заграничных зарубежных дворцов (оформляемых на подставных лиц), заграничных круизов. Наступило безвластие. К управлению страной пришли бывшие уголовники, спекулянты, фарцовщики, гомосексуалисты.

«Демократы» захватили все средства массовой пропаганды, начали бессовестно обманывать народ, пугая их лагерями и тюрьмами, голодом, войной, сами же под шумок развязали войну в Чечне, ограбили банки. Все негативные процессы с предельной откровенностью освещались в «Пульсе Тушина».

Кажется, наша небольшая газета из-за незначительных тиражей не представляла для новых хищников угрозы, кто ее услышит?! Но нет, она стала как кость в горле государственных преступников. И начались преследования. Сперва появились визитеры с угрозами физической расправы. Потом нам отказывали в размещении заказов в типографии, в покупке газетной бумаги, в редакционном помещении ломали замки. Дальше появились и прокуроры. Но мы продолжали борьбу, откровенно говоря, не до конца понимая, чем мы рискуем. Нам казалось, что мы имеем право на свободу слова и печати и, если мы своими публикациями оскорбляем кого-то, то пусть нас привлекут к судебной ответственности. Но мы были публицисты с большим опытом и не позволяли врагам на чем-то нас поймать.

Мы рассказывали своим читателям об опасности, которую представляет так называемая «семья», призывали не голосовать за рвущихся к власти «демократов», потому что, кроме названия, ничего демократического эти люди не представляли. Газета разоблачала неблаговидные дела не только «демократов», но и пассивную деятельность оппозиции.

Мы напечатали рисунок, на котором художник изобразил Б. Ельцина на аэродроме в США, где его встречали официальные лица, среди которых были женщины. Ельцин малую нужду мог справить в самолете, однако он вышел по трапу, подошел к колесам и на глазах у всех стал мочиться! Почему он так поступил? Встречающие были в шоке! Такой наглой выходки и откровенного циничного хулиганства здесь не знали. Наши телевидение, радио, пресса об этом безобразном поступке промолчали. О нем рассказала только наша газета.

Генеральная прокуратура немедленно против нас возбудила уголовное дело, и нам бы не поздоровилось, нас бы растоптали омоновскими ботинками, если бы в этой информации мы допустили неточность. Действия властей напоминали псовую охоту. На нас набросились готовые на любую фальсификацию обученные юриспруденции борзые. Однако у них быстро вся операция кончилась пшиком! Нас нужно было бы обвинить в фальсификации, оскорблении Б. Ельцина, если бы все это не было правдой. Как и то, что Б. Ельцин в США постоянно пьянствовал. По чьей-то команде борзые попрятались в свои конуры до следующей команды.

Против нашей газеты объединились все враги России. На нас выливали ведра клеветы «Голос Америки», радиостанция «Свобода» радио Израиля, российские телевидение и радио, миллиардными тиражами пресса. Нас называли «фашистами», «придурками», «черносотенцами», «совками». Замечу, я антифашист с дошкольного возраста, мои самые ранние впечатления - двухгодичная жуткая фашистская оккупация на Смоленщине; вместе с односельчанами пришлые зверюги загоняли в дом, чтобы сжечь. В бою с коричневой чумой пал мой отец. Особенно злобствовали в изничтожении «ПТ» ничего подобного не испытавшие борзописцы журнала «Огонек», еженедельника «Аргументы и факты», газет «Московский комсомолец», «Советская культура» и других, близких им по криминальному духу. Мы пытались найти защиту в суде и прокуратуре, но против нас восстали и так называемые правоохранительные органы.

Наконец «демократы» нашли способ расправиться со мной. Начались анонимные и подписанные доносы о том, что я являюсь разжигателем межнациональной розни между русскими и евреями. В доносах стали намекать на имеющуюся статью в Уголовном кодексе. Против меня возбуждали неоднократно дела, меня в течение четырех лет допрашивали следователи, прокуроры, они убеждались, что никакого преступления я не совершил, и прекращали дела, но у них были начальники-сионисты, которые уже приступили к грабежу народного добра и новых следователей науськивали на подобные дела, чтобы они, не дай Бог, не занялись расхитителями. Я знал, что «демократы» готовы на любое преступление, но не предполагал, что всю свою желчь они направят против меня.

Справедливости ради, нужно честно признать, что все они вместе добились нужного результата: они лишили меня возможности спокойно заниматься творчеством, на целых десять лет лишили любимой работы, отобрали помещение редакции, меня постоянно допрашивали, пугали арестом, заставляли ходить за разными справками, характеристиками, другими документами.

В течение нескольких лет я жил за счет заработка моей жены. Потом удалось устроиться на малооплачиваемую работу, далекую от моей высокой квалификации, многолетнего опыта редактора художественной и публицистической литературы, от моего творческого амплуа. Вот вам и свобода слова, вот вам и демократия. Молчали наши «правозащитники». Никакие это не правозащитники, это озвученные телевидением болтуны.

Я не знаю, сколько бы все это продолжалось, если бы в Хорошевской прокуратуре не нашелся следователь Лило, который предъявил мне обвинение в совершении опасного государственного преступления, а прокурор Москвы Пономарев не утвердил бы обвинительное заключение, и меня отдали под суд. Не в районный, а как опасного преступника сразу в московский городской.

Хлысталов: Надо отметить, что вас не удалось бросить на растерзание властей. На вашу защиту встал Союз писателей России, ряд патриотических газет, к зданию суда пришли сотни москвичей с плакатами и лозунгами, с требованием прекратить позорное судилище.

Фомичёв: Власти ответили вооруженной группой охранников, натасканными против митингующих служебными собаками, в толпе появились провокаторы, на легковых машинах приехали «бей- таровцы». Последние из машин не выходили, но всем своим видом демонстрировали готовность расправиться с любым «фашистом». Мне предложили «защитника», я от него отказался, понимая, что он меня защищать не будет, а сделает все, чтобы меня осудили и лишили свободы. В помещении суда между охранниками и моими доброжелателями возникали рукопашные стычки. Другими словами, мое дело иначе, как провокацией властей, и не назовешь, именно преследование меня в уголовном порядке являлось разжиганием межнациональной розни.

Хлысталов: Вам и мне повезло, что председательствующей судебной коллегии являлась Тамара Федоровна Савина, судья исключительной принципиальности и честности.

В этом же суде чуть раньше был осужден к трем годам лишения свободы по тем же мотивам рабочий К. Осташвили, который уже из лагеря не вышел. Его вынесли в гробу. Помню, как в зал судебного заседания явились общественные обвинители Ю. Афанасьев, А. Макаров и Ю. Черниченко, каждый тяжелее низкорослого Осташвили килограммов на 50, и потребовали сурово наказать подсудимого. Осташвили предъявляли только один эпизод преступной деятельности, вам же в обвинительном заключении вменялось более ста эпизодов!

Я еще раз подчеркиваю гражданский поступок судьи Савиной. Чем глубже она вникала в суть дела, тем больше убеждалась в надуманности и необъективности обвинения. Суд хоть и проходил в обстановке разнузданной «демократии», предгрозовой обстановки расстрела Белого дома, она смогла выстоять от нажима со всех сторон. Вообще по делу нужно было выносить оправдательный приговор, но выносить его в то время, когда на улицах Москвы уже валялись неубираемые трупы, когда омоновцы били дубинками всех подряд, она не решилась и отправила дело на доследование, откуда оно уже не возвратилось и было прекращено за отсутствием состава преступления. Мне было известно, что возвращенное на доследование дело Фомичёва пытались вновь направить в суд. Я хорошо помню, как радиостанция «Свобода» транслировала запись прокурора Москвы с представителями сионистских организаций, требовавших суда над Фомичёвым, но у них ничего не получилось, потому что мы, защитники, тоже не лыком шиты, разложили всех прокуроров, экспертов, свидетелей обвинения и т. п. публику на лопатки, чем лично я искренно горжусь. И сделали это на высочайшем профессиональном уровне.

Фомичёв: Я от всей души приношу свою благодарность вам, Эдуард Александрович, моим общественным защитникам Валентину Сорокину, Валерию Овчинникову, Петру Лабзунову, руководителю уличного комитета полковнику Николаю Проселкову, всем тем, кто почти месяц стоял у здания суда и требовал прекращения надо мной расправы.

Хлысталов: Если бы вы вновь стали редактором газеты, что бы вы стали в первую очередь освещать в жизни нашего общества?

Фомичёв: Только пройдя свой крестный путь, я понял на собственной шкуре, чего стоит российское законодательство. Сегодня законы принимаются так, как пекутся блины. Законы отвратительно сформулированы, их можно толковать по-своему, нередко один закон противоречит другому, что дает возможность властям расправляться с любым неугодным или до поры до времени не трогать расхитителей народного добра, неплательщиков налогов, чтобы они верно служили режиму, иначе.

Ну, возьмите статью 282 УК РФ. Что такое «действия, направленные на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды»? Кто определит было действие или нет? Это определит прокурор, которому власти платят хорошую зарплату, дают роскошные квартиры, одевают, обувают, бесплатно возят и отправляют на курорты, а осудят такого «возбудителя» еще более оплачиваемые судьи, потому что им в любой день могут дать пинка по тому месту, на чем они сидят, а они другой никакой профессии не имеют, никакого другого дела не знают. А у них семья и дети.

Хлысталов: В принятии антинародных законов прежде всего виновата Государственная Дума и Президент РФ. Вы коснулись статьи 282 УК РФ, ее иезуитский смысл в том, что она не требует наступления вредных последствий. Другими словамии, «возбудителя национальной, расовой или религиозной вражды» при желании могут отправить на пять лет за решетку, если от его «возбуждения» никто ни в чем не пострадал! Просто думающий человек высказал свое мнение о лицах, захвативших национальное богатство народа, вот тут-то и появятся обвинители. А между прочим, многие думцы и прокуроры наивно думают, что они служат народу!

Конечно, возбуждать людей, особенно толпу, на расправу с людьми другой национальности, расы, вероисповедания, - преступно, если после подобных действий начнутся убийства, погромы, поджоги и т. п. Но и в подобных случаях статья 282 УК РФ совершенно не нужна. Такого «возбудителя» можно привлечь к уголовной ответственности по другим многочисленным статьям УК РФ как подстрекателя, организатора, исполнителя убийства, погрома, поджога и т. п. И если подобное «подстрекательство» произойдет, его судить будут не по статье 282 УК РФ, а осудят по наступившим вредным последствиям: за убийство, причинение тяжкого вреда и т. д.

Страшно другое, сейчас по этой статье к уголовной ответственности привлекают честно мыслящих патриотов.

Фомичёв: Совершенно нетерпимо положение дел в стране. Наши правители почему-то забывают, что в России бывают зимы, а с ними морозы. Десятки тысяч (!) людей оказались в нетопленных квартирах с минусовой температурой. Лопнули радиаторы и трубы отопления, теперь на их замену потребуются значительные капиталовложения. Самое удивительное, что люди молчат! Они чего-то ждут, чего - сами не знают.

Я бы писал об отставке правительства, о бесполезности голосовать больше за нынешнего президента РФ и тех депутатов, которые принимают антинародные законы.

Хлысталов: Да, народ безмолствует, люди посажены на останкинскую иглу. Скоро они покорно пойдут голосовать за своих угнетателей, а потом будут на кухнях искать виновных.

Как бывший работник «Мосгаза», считаю необходимым предупредить власти и читателей о надвигающейся беде в газовом хозяйстве столицы. Трубопроводы в Москве проложены в 40-50-х годах!..

Газета «Московский литератор» № 13, июль, 2003; книга Владимира Фомичёва «Пульс Тушина»: Встать, суд идет!» (М., Голос-Пресс, 2003, стр. 542-548)

Фомичёв В. Т. Поле заживо сожженных. Издание 2-е, исправленное и дополненное. Публицистика, стихи, документы. – М., «Московский Парнас», 2010, 331 с.

Далее читайте:

Фомичев Владимир Тимофеевич (авторская страница).

Лет десять или пятнадцать назад в провинциальные города Центральной России стали наезжать немецкие фирмачи с предложением своего оборудования. Они засовывали в трубопроводы зонд с видеокамерой и осматривали внутреннюю поверхность трубы. Приедет такой фирмач в Кострому и первым делом спросит: "Когда последний раз делали санацию водопровода?" А ему в ответ: "Никогда не делели..." Так и получается, что городская сантехника, трубопроводы, всякое иное оборудование оказались на грани жизни. А ведь замена старого изношенного оборудования не только продлевает жизнь городского хозяйства, но и дает заказы отечественной промышленности, стимулирует ее развитие. Что спрашиваете? Где приобрести арматуру? А вот сюда http://ngs-penza.ru на этот сайт заходите и сами смотрите, что и почём.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

> НА ГЛАВНУЮ > БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА > КНИЖНЫЙ КАТАЛОГ Ф >