Н.М. Карамзин

1816-1829 гг.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Н.М. Карамзин

История государства Российского

ТОМ 3

Глава IV

ГЕОРГИЙ, КНЯЗЬ ВЛАДИМИРСКИЙ. КОНСТАНТИН РОСТОВСКИЙ. Г. 1212-1216

Междоусобие. Изгнание Мономахова дому из южной России. Благоразумие Россиян в делах Веры. Подвиги Мстислава. Строгость Ярославова. Голод в Новегороде. Славная битва Липецкая. Великодушие Мстислава. Епископ Симон.

Совершив погребение отца, Георгий, с одобрения Вельмож, возвратил свободу Князьям Рязанским, всем их подданным и Епископу Арсению. Великое Княжение Суздальское разделилось тогда на две области: Георгий господствовал в Владимире и Суздале, Константин в Ростове и Ярославле; оба желали единовластия и считали друг друга хищниками. Братья их также разделились: Ярослав-Феодор, начальствуя в Переяславле Залесском, взял сторону Георгия, равно как и Святослав, получив в Удел Юрьев Польский; Димитрий-Владимир остался верным Константину. Ростовский Князь обратил в пепел Кострому, пленил жителей; Георгий два раза приступал к Ростову и, заключив весьма неискренний мир с Константином, выслал Димитрия из Москвы. LДаю тебе (сказал он) южный Переяславль, нашу отчину; господствуй в нем и блюди землю Русскую¦. Димитрий, как бы предчувствуя бедствие, неохотно поехал в сей Удел, некогда знаменитый и столь любезный для его деда; женился там на племяннице Всеволода Чермного и, едва отпраздновав свадьбу, долженствовал сразиться с Половцами; не мог одолеть варваров и, плененный ими, был отведен в вежи. Он года чрез три освободился и княжил после в Стародубе на Клязьме.

Рюрик скончался: Князь трезвый, набожный, усердный строитель церквей, впрочем не имевший доброй славы братьев своих: ни кротости Романовой, ни твердости Давида, ни воинской доблести Мстислава Храброго. Всеволод Чермный, желая один начальствовать в южной России и не боясь уже никого по смерти Великого Князя, изгнал сыновей и племянников Рюриковых из Уделов Киевской области. К сему насилию он прибавил клевету: LВы (говорил Всеволод) хотели овладеть Галичем, возмутили там народ, повесили моих братьев как разбойников; вы гнусным злодеянием посрамили имя отечества!¦ Изгнанники, удалясь в область Смоленскую, требовали защиты от Мстислава Новогородского. Сей мужественный Князь был тогда стражем северо-западной России: с одной стороны тревожили оную Литовцы, с другой - властолюбие Немцев угрожало ей великими опасностями. Первые дерзнули ворваться в самый Псков, который жители - изгнав Князя своего, Владимира Мстиславича, за его дружескую связь с Рижским Епископом - ходили тогда в Чудскую землю для собрания дани. Литовцы не могли завладеть городом, но выжгли его и разорили окрестности. Мстислав Новогородский дал Псковитянам иного Князя, своего племянника двоюродного, Всеволода Борисовича, а Владимир удалился в Ригу, будучи верным союзником Ордена и тестем Епископова брата, Дитриха. Принятый им как друг и свойственник, он имел случай оказать Немцам важную услугу. Современный Летописец Ливонский рассказывает, что Князь Полоцкий, Владимир, желая объясниться с Епископом Альбертом, назначил ему свидание на берегу Двины; близ нынешнего Крейцбурга. Альберт приехал туда с Рыцарями, старейшинами ливонскими, купцами Немецкими и с Владимиром Мстиславичем. Князь Полоцкий говорил Альберту, чтобы он не тревожил язычников и не принуждал их креститься; что Немцы должны следовать примеру Россиян, которые довольствуются подданством народов, оставляя им на волю верить Спасителю или не верить. LНет! - ответствовал с жаром Епископ: - совесть обязывает меня крестить идолопоклонников: так угодно Богу и папе!¦ Князь грозился обратить в пепел Ригу и в гневе обнажил меч: Рыцари также изготовились к битве; но Владимир Мстиславич встал между ими, молил, убеждал и сделал наконец то, что Князь Полоцкий, отдавая справедливость неустрашимости Рыцарей, совершенно уступил им всю южную Ливонию. Сей Князь чрез несколько лет думал поправить свою ошибку и выгнать Немцев; но упал мертвый в самую ту минуту, как хотел сесть на ладию и плыть к устью Двины, чтобы осадить Ригу. Господствуя в южной Ливонии, Рыцари желали покорить и северную, вместе с Эстониею: узнав, что отряды их грабят тамошних жителей, Мстислав Новгородский собрал 15000 воинов; вместе с Князем Псковским и Давидом Торопецким, братом своим, выступил в поле; доходил до самого моря. Не встретив нигде Немцев, которые заблаговременно ушли назад в Ригу, он требовал дани с Чуди, осаждал Воробьин, или Верпель, взял с граждан 700 гривен ногатами и разорил многие окрестные селения. Сия западная часть нынешней Эстляндской Губернии находилась тогда в цветущем состоянии; земледельцы жили в изобилии, и деревни были хорошо выстроены; к несчастию, Альбертовы Рыцари скоро огнем и мечом опустошили всю Эстонию.

Мстислав, отдав две части взятой дани Новогородцам, а третью своим дворянам, или дружине, спешил от берегов Балтийского моря к Днепру; прибыв в Новгород, собрал Вече на Дворе Ярослава и предложил народу отмстить Всеволоду Чермному за обиду Князей Мономахова племени. Граждане любили Мстислава (ибо он старался им угождать) и единодушно ответствовали: LКнязь! Куда обратишь свои очи, там будут наши головы!¦ Сие усердие вдруг охладело на пути. Новогородские воины поссорились с Смоленскими, убили одного человека в драке и торжественно объявили, что не хотят идти далее. Напрасно Князь звал их на Вече; напрасно думал усовестить неблагодарных: никто не слушал его повеления. LИтак, мы должны расстаться¦, - сказал Мстислав без всякой укоризны; дружески простился с ними и вышел с братьями из Смоленска. Новогородцы изумились: тогда Посадник Твердислав напомнил им, что предки их гордились усердием к добрым Князьям, охотно умирали за Ярослава Великого и служили примером для других Россиян. Сия речь тронула Новогородцев, легкомысленных, однако ж чувствительных к народной чести, ко славе великодушных подвигов. Они догнали Князя и, пылая ревностию, нетерпеливо желали битвы. Скоро война кончилась. Города отворяли ворота; два Князя отдалися в плен. Всеволод Святославич бежал из Киева, заключился в Чернигове и с горести умер; а брат его, Глеб, видя опустошение земли своей, покорностию и дарами купил мир. Победители отдали Киев Ингварю Ярославичу Луцкому, который добровольно уступил его Князю Смоленскому.

[1215 г.] Храбрый Мстислав, учредив порядок в завоеванной Днепровской области, возвратился в Новгород, но скоро объявил жителям на Вече, что дела отзывают его в южную Россию; что он будет всегда защитником Новогородцев, однако ж дает им волю избрать себе иного Князя. Народ сожалел об нем; долго рассуждал, кем заменить Князя столь великодушного; наконец отправил Посадника, Тысячского и десять старейших купцов звать Феодора Всеволодовича, Мстиславова зятя. Ярослав-Феодор начал свое правление строгостию и наказаниями, сослав в Тверь некоторых окованных цепями чиновников, велел разграбить двор Тысячского, оклеветанного врагами, взяв под стражу сына и жену его. Возбужденный самим Князем к действиям своевольным, народ искал жертв, новых преступников; умертвил сам собою двух знаменитых граждан; а Князь с досады на сих мятежников уехал в Торжек. Между тем в окрестностях Новагорода сделался неурожай: Ярослав, ослепленный злобою, захватил весь хлеб в изобильных местах и не пустил ни воза в столицу. Тщетно послы убеждали Князя возвратиться: он задерживал их в Торжке, призвав к себе жену из Новагорода, где уже свирепствовал голод. Четверть ржи стоила около трех рублей шестидесяти копеек нынешними серебряными деньгами, овса рубль 7 копеек, воз репы два рубля 86 копеек. Бедные ели сосновую кору, липовый лист и мох; отдавали детей всякому, кто хотел их взять, - томились, умирали. Трупы лежали на улицах, оставленные на снедение псам, и люди толпами бежали в соседственные земли, чтобы избавиться от ужасной смерти. В последний раз Новогородцы молили Ярослава утешить их своим присутствием. LИди к Св. Софии, - говорили они: - или скажи, что не хочешь быть нашим Князем¦. Он задержал и сих Послов, вместе с купцами Новогородскими. Чиновники скорбели; граждане воплем изъявляли отчаяние; а Наместник Ярославов и Дворяне его были равнодушными зрителями народного бедствия. [11 февраля 1216 г.]. В то время явился утешитель: Мстислав великодушный. Новогородцы с восторгом увидели его на Дворе Ярослава. Сей Князь говорил, что он помнит свое обещание быть всегда их другом; что освободит невинных граждан, заключенных в Торжке, восстановит благоденствие Новагорода или положит свою голову. Народ клялся жить и умереть с добрым Мстиславом, который, взяв под стражу Бояр Ярославовых, чрез одного умного Священника объявил зятю, чтобы он, если желает остаться ему сыном, выехал из Торжка и немедленно возвратил свободу всем Боярам и купцам Новогородским. С гордостию отвергнув мирное предложение, Ярослав изготовился к войне; сделал на пути засеки, укрепления и прислал сто знаменитых Новогородцев в отчизну их с приказанием выпроводить оттуда его тестя. Но сии люди, видя единодушие сограждан, пристали к ним с радостию. Тогда озлобленный Ярослав собрал на поле всех бывших у него Новогородцев, числом более двух тысяч; оковал цепями и послал в свой город, Переяславль Залесский, отняв у них коней, деньги, все имение. В надежде на могущество брата, Георгия Владимирского, он грозился наказать тестя и смело поднял руку на кровопролитие междоусобное. Состояние Новагорода было достойно жалости: голод, болезни истребили немалую часть его жителей; другие скитались по землям чуждым; знатнейшие люди стенали в темницах Суздальской области; домы и целые улицы опустели. Мстислав, собрав Вече, ободрял граждан своим мужеством. LОставим ли братьев в заключении и постыдной неволе? - говорил он народу: - Да воскреснет величие столицы! Да не будет она презрительным Торжком, ни Торжек ею! Новгород там, где Святая София. Рать наша малочисленна; но Бог заступник правых, и сильного и слабого!¦ Все казались единодушными; однако ж некоторые, тайно доброжелательствуя Ярославу, бежали к нему в Торжек. Мстислав выступил с остальными и с братом, Князем Владимиром Псковским (который, быв несколько времени начальником маленькой области в Немецкой Ливонии, снова господствовал тогда во Пскове).

Сия война имела важное следствие: Князь Новогородский, хотев прежде дружелюбно разделаться с Ярославом, но принужденный искать управы мечом, взял свои меры как искусный Военачальник и Политик. Предвидя, что Георгий Всеволодович будет всеми силами помогать меньшему брату, Мстислав заключил тайный союз с Константином и дал ему слово возвести его на престол Владимирский. Неприятельские действия началися в Торопецкой области. Святослав Всеволодович, присланный Георгием к Ярославу, с десятью тысячами осадил Ржевку, где находилось только 100 воинов; но Князь Новогородский подоспел с 500 всадниками, заставил осаждающих удалиться и взял укрепленный Зубцов. Дружина Мстиславова хотела прямо идти к Торжку; но Князь, призвав Владимира Рюриковича из Смоленска, вдруг обратился к Переяславлю Залесскому, чтобы удалить феатр войны от Новогородской области. Наконец обе рати сошлися близ Юрьева. Константин с полками своими находился в стане Новогородском: Георгий, Ярослав и Князья Муромские, действуя заодно, вооружили самых поселян и в необозримых рядах стали на берегу Кзы. Летописцы сказывают, что Князь Владимирский и меньший брат его имели 30 знамен, или полков, 140 труб и бубнов. Благоразумный Мстислав еще надеялся отвратить кровопролитие. Послы Новогородские говорили Георгию, что они не признают его врагом своим, будучи готовы заключить мир и с Ярославом, если он добровольно отпустит к ним всех их сограждан и возвратит Торжек с Волоком Ламским. Но Георгий ответствовал, что враги его брата суть его собственные; а Ярослав, надменный и мстительный, не хотел слушать никаких предложений. LНе время думать о мире, - говорил он Послам: - вы теперь как рыба на песке; зашли далеко и видите беду неминуемую¦. Мстислав вторично представлял Георгию и Ярославу, что война междоусобная есть величайшее зло для Государства; что он желает примирить их с большим братом, который уступит им всю область Суздальскую, буде Георгий отдаст ему, как старшему, город Владимир. LЕжели сам отец наш (сказал Георгий) не мог рассудить меня с Константином, то Мстиславу ли быть нашим судиею? Пусть Константин одолеет в битве: тогда все его¦. Послы с горестию удалились, и Князь Владимирский, пируя в шатре с Вельможами, желал знать их мнение. Один Боярин советовал не отвергать мира и признать Константина старейшим Государем земли Суздальской, представляя, что Князья Ростиславова племени мудры и храбры. а воины Новогородские и Смоленские дерзки в битвах; что Мстислав в деле ратном не имеет совместника и что превосходные силы уступают иногда превосходному искусству. Князья слушали Боярина с неудовольствием. Другие Вельможи, льстя их самолюбию, говорили, что никогда еще враги не выходили целы из сильной земли Суздальской; что жители ее могли бы с успехом противоборствовать соединенному войску всех Россиян и седлами закидают Новогородцев. Одобрив сию безрассудную надменность и собрав военачальников, Князья дали им приказ не щадить никого в битве: убивать даже и тех. на коих увидят шитое золотом оплечье. LВам брони, одежда и кони мертвых, - сказали они: - в плен возьмем одних Князей и решим после судьбы их¦. Отпустив воевод, Георгий с меньшими братьями заперся в шатре и вздумал уже делить всю Россию: назначил Ростов для себя, Новгород для Ярослава, Смоленск для третьего брата, а Киев для Ольговичей, оставляя Галич на свое дальнейшее распоряжение. Написав договорную грамоту и взаимною клятвою утвердив оную, сии Князья послали сказать неприятелям, что желают биться с ними на обширном Липецком поле. Мстислав принял вызов: долго советовался с Константином, обязал его торжественными обетами верности и ночью выступил из стана к назначенному для битвы месту, с трубным звуком, с грозным кликом воинским. Встревоженные полки Георгиевы стояли всю ночь за щитами, то есть вооруженные и в боевом порядке, ожидая нападения, и едва было не обратились в бегство. На рассвете Мстислав и Константин приближились к неприятелю, который зашел за дебрь и расположился на горе, окруженной плетнем. Напрасно Мстислав предлагал Георгию или мир, или битву на равнине. Сей Князь ответствовал: LНе хочу ни того, ни другого; и когда вы уже не боялись дальнего пути, то можете перейти и за дебрь, где мы вас ожидаем¦. Мстислав стал на другой горе, велев отборным молодым людям ударить на полки Ярославовы. Бились с утра до вечера, слабо, неохотно: ибо время было весьма холодно и ненастливо. На другой день Мстислав думал идти прямо ко Владимиру, но Константин не советовал оставлять неприятеля назади и боялся, чтобы миролюбивые Ростовцы, пользуясь случаем, не разбежались по городам. Между тем Георгиевы полки, видя движение в стане Новогородцев и Смолян, вообразили, что Мстислав хочет отступить, и бросились с горы, в намерении гнаться за ним; но Георгий и Ярослав удержали их. Тогда Князь Новогородский, сказав: Lгора не защитит и не победит нас; пойдем с Богом и с чистою совестию¦, велел своим готовиться к битве. На одном крыле стоял Владимир Рюрикович Смоленский, на другом Константин, в средине Мстислав с Новогородцами и Князь Псковский. Учредив строй, обозрев все ряды, Мстислав ободрил воинов краткою речью. LДрузья и братья! - говорил он: - Мы вошли в землю сильную: станем крепко, призвав Бога помощника. Да никто не озирается вспять: бегство не спасение. Кому не умереть, тот будет жив. Забудем на время жен и детей своих. Сражайтесь, как хотите: пешие или на конях¦. Новогородцы ответствовали: LСразимся пешие, как отцы наши под Суздалем¦. [21 апреля 1216 г.] Оставив коней, они сбросили с себя одежду, даже сняли сапоги, и с громким кликом устремились вперед; за ними Мстислав и дружина конная. Ни крутизна, ни ограда не могли удержать их стремления. Смоляне также пешие вступили в бой, не хотев ждать Воеводы своего, который упал с коня в дебри. Князь Новогородский, видя кровопролитие, сказал Владимиру Псковскому: Lне выдадим добрых людей!¦ - и мгновенно опередил всех; имея в руке топор, три раза с дружиною проехал сквозь полки неприятельские, сек головы, оставлял за собою кучи трупов. Летописцы живо представляют ужас сей битвы, говоря, что сын шел на отца, брат на брата, слуга на господина: ибо многие Новогородцы сражались за Ярослава; многие единокровные стояли друг против друга под знаменами Георгия и Константина. Победа не была сомнительною. Новогородцы, Смоляне дружным усилием расстроили, смяли врагов и, торжествуя, показывали в руках своих хоругви Ярославовы. Еще Георгий стоял против Константина; но скоро обратился в бегство за Ярославом. LДрузья! - сказал Князь Новогородский своим храбрым воинам: - не время думать о корысти; надобно довершить победу¦, - и Новогородцы, ему послушные, не хотели прикоснуться к добыче, с жаром гнали Суздальцев, топили их в реках, осуждая Смолян, которые обдирали мертвых и грабили обозы неприятеля.

Урон был велик только со стороны побежденных: их легло на месте 9233 человека. В остервенении своем не двая никому пощады, воины Мстиславовы взяли не более 60 пленников; а Смоляне нашли в Георгиевом стане и договорную грамоту сего Князя, по коей он хотел делить всю Россию с братьями. Ярослав, главный виновник кровопролития, ушел в Переяславль и, пылая гневом, задушил там многих Новогородских купцов в темнице; а Георгий, утомив трех коней под собою, на четвертом прискакал в Владимир, где оставались большею частию одни старцы и дети, жены и люди духовного сана. Видя вдали скачущего всадника, они думали, что Князь их одержал победу и шлет к ним гонца; но сей мнимый радостный вестник был сам Георгий: в бегстве своем он сбросил с себя одежду Княжескую и явился в рубашке пред вратами столицы; ездил вокруг стены и кричал, что надобно укреплять город. Жители ужаснулись. Ночью пришли в Владимир многие раненые; а на другой день Георгий, созвав граждан, молил их доказать ему свое усердие мужественною защитою столицы. LГосударь! Усердием не спасемся; - ответствовали граждане: - братья наши легли на месте битвы; другие пришли, но без оружия: с кем отразить врага?¦ Князь упросил их не сдаваться хотя несколько дней, чтобы он мог вступить в переговоры.

Великодушный Мстислав не велел гнаться за Георгием и Ярославом, долго стоял на месте битвы и шел медленно ко Владимиру. Чрез два дня окружив город, сей Князь в первую ночь увидел там сильный пожар: воины хотели идти на приступ, чтобы воспользоваться сим случаем; но человеколюбивый Мстислав удержал их. Георгий уже не думал обороняться и, на третий день приехав в стан к Новогородскому Князю с двумя юными сыновьями, сказал ему и Владимиру Смоленскому: LВы победители: располагайте моею жизнию и достоянием. Брат мой Константин в вашей воле¦. Мстислав и Владимир, взяв от него дары, были посредниками между им и Константином. Принужденный выехать из столицы, Георгий омочил слезами гроб родителя, в душевной горести жаловался на Ярослава, виновника столь несчастной войны; сел в ладию с женою и поехал в Городец Волжский, или Радилов. В числе немногих друзей отправился с ним Епископ Симон, знаменитый не только описанием жизни святых Иноков Киевских, но и собственными добродетелями; обязанный Георгию саном Святителя, он не изменил благотворителю своему в злополучии. Сей Князь в 1215 году учредил особенную Епархию для Владимирской и Суздальской области, не хотев, чтобы они зависели от Ростова.

Вернуться к оглавлению

Далее читайте:

Карамзин Николай Михайлович (1766-1826), российский историк.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС