Переправа через Березину

1812 г.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Переправа через Березину.
Изображение перепечатывается с сайта «1812 год».

Переправа через Березину

Когда мы подошли, к переправе не пускали, и все постарались, как могли, разместиться на биваках. Я бродил около костров, разведенных пришедшими раньше, надеясь найти себе местечко; увидев костер, около которого сидели только двое, я подошел и попросил позволения погреться; мне любезно разрешили сделать это. Через несколько минут принесли кастрюлю со снегом и поставили ее к огню Из разговора я узнал, что мой хозяин был артиллерийским генералом. «Генерал, — сказал я ему, — что положите вы в эту кастрюлю?» — «Хочу сварить немного риса», — отвечал он. — «Вот случай, ей-богу, — сказал я, — у меня в сумке с самого Смоленска лежит курица, она замерзла и затвердела как камень; я берег ее на крайний случай, но кто знает, что будет завтра. Хотите, сварим ее с вашим рисом и поедим вместе?» Он согласился; я вытащил из сумки курицу, которая быстро оттаяла; сварив ее, мы отлично поужинали и в заключение выпили по стаканчику водки.

Я улегся спать под повозкой и к колесу привязал лошадь; она поела немного скверной соломы с крыши соседнего дома, за обладание которой мне пришлось основательно сражаться. Рано разбуженный толпою, двигавшейся к мосту, я взнуздал лошадь, се;, верхом и дожидался своей роты, когда увидел эскадронного командира 1-го стрелкового батальона Уаффье, который сказал мне, что офицеры эскадрона должны поодиночке перебраться через реку и собраться на другом берегу. Я поехал с ним. Приблизившись к переправе, мы увидели громадную, с каждой секундой увеличивающуюся толпу, которая в страшном беспорядке теснилась к мостам. Мой спутник Уаффье ехал на крупной и еще очень сильной лошади; сказав, чтобы я следовал за ним, он врезался в толпу, прочищая себе дорогу в ней. Я следовал за ним, стараясь держаться возможно ближе к нему и не дать отрезать себя от него. Поравнявшись с мостом, он круто повернул лошадь направо и продолжал подвигаться вперед; таким образом мы добрались до спасительного моста, медленно двигаясь среди воплей и проклятий, которыми нас осыпали; мост был почти пуст — до такой степени загроможден был вход на него; по обе стороны его много несчастных бились в воде, и невозможно было помочь им!

Никогда я не видел такого потрясающего зрелища!!! Перейдя мост, мы увидели офицера, поставленного для того, чтобы указывать идущим сборный пункт священного эскадрона, мы направились туда. Вскоре сделали перекличку по ротам, все были налицо. При этих критических обстоятельствах я, конечно, обязан спасением майору Уаффье; если бы мне пришлось одному пробиваться сквозь отчаявшуюся толпу, загромождавшую подходы к мосту, вряд ли бы я добрался до него на моей слабой строевой лошади. Встреча с ним была для меня поистине милостью Провидения! Построенные сжатой колонной по ротам, мы стояли перед кавалерией императорской гвардии; император находился между двумя корпусами; говорили, что в этом порядке мы попытаемся прорваться через армию Чичагова. При нашей решимости успех был несомненен, но наши благие намерения оказались напрасными вследствие победы, одержанной над русскими храбрым маршалом Неем. Простояв целый день на позиции, мы выступили вечером по очищенной перед нами дороге на Вильно.

Какой ужасный вид представляли эти люди, изнуренные бедствиями, скученные в одно место; это ли та армия, которая два месяца тому назад с триумфом заняла половину самой обширной империи? Наши солдаты, бледные, разбитые, умирающие от холода и голода, прикрываясь от стужи какими-то лохмотьями от когда-то существовавших шуб или наполовину сожженными бараньими шкурами, жались, дрожа от холода, друг к другу по берегу реки. Немцы, поляки, итальянцы, испанцы, кроаты, швейцарцы, португальцы, далматы и французы, перемешавшись друг с другом, кричали, перекликались и ругались каждый на своем собственном языке. Офицеры и генералы, укутанные в грязные, испачканные шубы, смешались с солдатами, сердились на тех, кто толкал их или оказывал неуважение их власти, и устраивали такой беспорядок, который невозможно описать никакими красками. Те, кто благодаря слабости или не зная всей опасности не торопился переправиться через реку, те зажигали костры и отдыхали вокруг них. На этом биваке можно было наблюдать, до какой степени грубости могут довести нас несчастья.

Люди дрались за кусок хлеба. Если кто-нибудь, замерзая от холода, подходил к костру, то солдаты, зажегшие его, без всякой жалости прогоняли его прочь. Если кто-нибудь, изнемогая от жажды, просил солдата, несшего полное ведро воды, дать хоть несколько капель, то он резко отказывал. Часто можно было слышать, как люди, бывшие, несмотря на разницу положения, до сих пор друзьями, теперь ссорились из-за пучка соломы или из-за куска конины, который они вырезали для себя. Этот поход был тем более страшен, что совершенно исказил наши характеры и у нас появились пороки, чуждые нам до сих пор. Люди, бывшие до этого времени честными, чувствительными и великодушными, сделались теперь эгоистами, скупыми, ростовщиками и злыми.

Переправа через Березину, 28 ноября 1812 года.

Приготовления, делаемые нами в Борисове, имели вид, что мы хотим вновь построить мост, и этим маневром мы значительно уменьшили количество неприятельского войска, находящегося против Веселова, тем более что Кутузов, плохо осведомленный о месте, где мы должны были перейти Березину, донес Чичагову, что мы переправимся выше Борисова*. Наполеон, воспользовавшись этим обстоятельством и подкрепленный прибывшим к Веселову герцогом Беллунским, 27 ноября, став во главе своей гвардии, в два часа дня проложил себе дорогу чрез огромную толпу, торопящуюся к реке. Армия прошла также, но очень медленно благодаря непрерывным починкам мостов. Вице-король, который все время был около императора, велел объявить главному штабу, что четвертый корпус перейдет мост в восемь часов вечера. Этот момент был самый удобный, чтобы совершить опасную переправу, но многие не хотели оторваться от костров, у которых они сидели, и говорили, что лучше расположиться биваком на этом берегу, чем на другом, где были одни болота, что переправа вся запружена народом и что лучше дождаться следующего дня, когда толпа спадет и проход будет более удобен. Этого мнения держалось большинство, и, таким образом, только свита принца и офицеры главного штаба перешли реку в назначенный час. Надо было не знать всей угрожающей опасности, чтобы решиться не переправляться на другой берег. Вице-король и его свита, находясь на том берегу, расположились в болотистой местности и отыскивали себе обледенелые места, чтобы не попасть в топь. Темнота была страшная. Яростный ветер засыпал нам лицо обледенелым снегом. Большая часть офицеров, боясь замерзнуть и простудиться, не переставая бегали или ходили стуча ногой об ногу. Ко всем несчастьям, так трудно было найти дров, что едва могли зажечь костер вице-королю, и, чтобы достать горящую головню, пришлось напомнить баварским солдатам, что принц Евгений женат на сестре их короля.

28 ноября. Снег падал большими хлопьями; поля и леса были покрыты белой пеленой и терялись в тумане; ясно можно было только различить мрачную, наполовину замерзшую реку, которая извивалась по долине и мутные и темные воды которой пробивали себе путь между льдинами.

Несмотря на то, что было два моста — один для повозок, а другой для пехотинцев, — тем не менее толпа была так велика и спуск так опасен, что люди, дойдя до Березины и столпившись в кучу, не могли двигаться. Несмотря на все трудности, все пешие благодаря настойчивости спаслись, но к восьми часам утра мост, предназначенный для повозок и лошадей, рухнул, и потому артиллерия и повозки с багажом двинулись ко второму мосту и хотели силой захватить проход. Тогда началась страшная борьба между пехотинцами и кавалерией. Очень многие из них погибли, убив друг друга, другие же были задушены при самом всходе на мост, и трупы людей и лошадей загромоздили въезд. Чтобы подойти к реке, надо было пройти по раздавленным телам. Многие из них еще дышали и, борясь со смертью, приподнимались и хватались за проходивших через них. Эти же, чтобы отделаться от них, яростно отталкивали их и топтали ногами. Во время этой борьбы все новые толпы людей надвигались на них, как яростные волны, и человеческие жертвы все увеличивались.

Несмотря на храбрость наших солдат и усилия их командиров, соединенные отряды русской армии сильно теснили девятый корпус, составлявший их арьергард. Их перестрелка нам была уже слышна, и это леденило нашу кровь; она постепенно приближалась, и вскоре мы увидели на соседних возвышенностях огонь неприятельских батарей. Никто уже больше не сомневался, что место, где сейчас находились тысячи невооруженных людей, больных, раненых, женщин и детей, вскоре сделается местом сражения...

С места сражения неприятеля с нашим арьергардом неприятельские ядра пролетали над головами этой несчастной толпы, которая вот уже три дня томилась около Березины. Несколько гранат разорвалось даже среди толпы. Тогда напали на всех ужас и отчаяние. Инстинкт самосохранения овладел всеми. Казалось, женщины и дети, избавившиеся от стольких опасений, остались живы только для того, чтобы испытать более ужасную смерть. Они выскакивали из своих экипажей, бросались на колени перед первыми попавшимися и плача умоляли перевести их на другой берег. Больные и раненые, сидя на пнях деревьев или опираясь на костыли, отыскивали безумными глазами друга, который мог бы их спасти, но голоса их никто не слышал — все были заняты своим собственным спасением. В нашем четвертом корпусе находился генерал, очень пожилой человек с чудным характером. Благодаря преклонному возрасту и слабости он давно уже не мог идти и, как и многие другие, лежал в санях. Заметив одного из своих друзей — офицера, он с большим трудом добрался до него и, кинувшись ему в объятия, умолял о помощи. Этот великодушный офицер хотя и был ранен, но не смог отказать старику в своей, хотя и ничтожной, помощи и пообещал ему не покидать его. Они обнялись и направились к мосту с тем спокойствием, которое обыкновенно испытывают два друга, зная, что у них остается утешение умереть вместе. Опираясь друг на друга, они затерялись в толпе, и я их больше не видел.

Здесь была еще одна женщина, которая шла вместе с армией, между тем как муж оставил ее пока, а сам пошел вперед, чтобы попытаться отыскать место, где можно было бы перейти. В это время граната разорвалась около этой несчастной; все, находившиеся рядом, бросились бежать, а она осталась одна, но так как неприятель приближался, то толпа кинулась к мосту, увлекая за собой эту женщину, желавшую остаться на том месте, где ее оставил муж. Смятая этой беспорядочной волной людей, она почувствовала себя погибшей. Издали было слышно, как она звала своего мужа, но ее трогательный голос смешивался с грохотом оружия и криком сражающихся. Тогда, побледнев, смятая толпой, она упала молча, без чувств, между солдатами, которые ее не слыхали и не видали.

Наконец русские, все подкрепляемые свежими войсками, погнали впереди себя польскую дивизию генерала Жерара, которая до сих пор сдерживала их. При виде неприятеля все, кто не успел еще перейти реку, смешавшись с поляками, кинулись к мосту. Артиллерия, кавалерия, пехотинцы — все хотели перейти первыми. Более сильные сбрасывали в воду более слабых, мешавших им подвигаться вперед, шли по телам больных и раненых, попадавшихся на их пути. Сотни людей остались здесь, раздавленные колесами пушек, другие, надеясь спастись вплавь, замерзали на середине реки или погибали, взбираясь на льдины, которые шли вместе с ними ко дну. Несмотря на эти печальные примеры, тысячи людей бросались как попало в Березину, где почти все умерли в мучительных конвульсиях и с отчаянием в душе. Я видел мать, затертую льдинами: она не могла двинуться, но держала над водой свое дитя, крича раздирающим душу голосом о помощи. Дивизия генерала Жерара оружием проложила себе дорогу через толпу, затруднявшую ей путь, и, переходя через груды трупов, достигла другого берега, куда за ней, по всей вероятности, последовали бы русские, если бы мы не поторопились сжечь мост.

Лабом

Примечания:

* Прошел слух, что Кутузов сделал это неправильное донесение, чтобы отомстить Чичагову, благодаря интригам которого от него отобрали командование армией на Дунае. Таким образом, у адмирала пропало дело, успех которого всецело пал бы на него (Прим. авт.)

Фрагмент воспоминаний опубликован в кн.: Французы в России. 1812 г. По воспоминаниям современников-иностранцев. Составители А.М. Васютинский, А.К. Дживелегов, С.П.Мельгунов. Части 1-3. Москва. Издательство "Задруга". М., 1912; Современное правописание выверено по кн.: Наполеон в России в воспоминаниях иностранцев. В 2 кн. М., Захаров, 2004.

Далее читайте:

Березина - сражение 14—16 ноября 1812 г. между французской армией и русскими войсками (Отечественная война, 1812). 

Отечественная война 1812 года (хронологическая таблица).

Литература по наполеоновским войнам (список литературы)

Участники наполеоновских войн: | АБ | БА | ВА | ГА | ДА | ЕА | ЖА | ЗА | ИА | КА | ЛА | МА | НА | ОА | ПА | РА | СА | ТА | УА | ФА | ХА | ЦА | ЧА | Ш-ЩА | ЭА | ЮА | ЯА |

Карты:

Российская империя в 1-ой пол. XIX в.

Вторжение наполеоновской армии в 1812 году

Контрнаступление русской армии в 1812 году

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС