Переправа через Березину

1812 г.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Переправа через Березину.
Изображение перепечатывается с сайта «1812 год».

Переправа через Березину

По прибытии нашей дивизии в Борисов, когда мост был уже взорван русскими, мы внезапно среди ночи получили приказ выступать, с требованием вести наше войско в строгом порядке, полном безмолвии и тесно сомкнутыми рядами, не дозволяя никому ни под каким предлогом удаляться в сторону.

Придя на рассвете в деревушку Студянку, мы расположились на небольшой возвышенности, господствовавшей на довольно близком расстоянии над Березиной. Артиллерия поместилась с нами там же, и был повторен приказ не допускать никого удаляться с места.

В деревне вокруг некоторых домов лежали кучи досок. Утром пронесся слух, что император был около реки, и, несмотря на настоятельное запрещение отлучаться от наших войск ввиду того, что с минуты на минуту мы могли получить приказание двигаться, я не мог устоять перед любопытством поглядеть вблизи на великого человека при тех условиях, в которых мы находились.

Пробираясь вдоль рядов, я достиг нижнего края позиции и, дойдя до берега реки, увидел его очень близко от себя. Прислонясь к мосткам, находившимся на берегу, скрестив под шинелью руки, он стоял в молчании, не обращая, по-видимому, внимания на то, что делалось вокруг него, и только по временам устремляя взгляд на понтонеров, которые были в реке в нескольких шагах перед ним, иногда по горло в воде и между льдинами, занятые установкой подмостков, которые им, по всей видимости, было очень трудно утвердить на дне, в то время как другие, по мере их укрепления, накладывали на них доски. Единственные слова, которые я услышал от императора за довольно большой промежуток времени, было замечание, сделанное с досадой и нетерпением командиру, руководящему работой. Он обращал его внимание на то, что дело подвигалось слишком медленно. Но тот отвечал ему очень живо и с уверенностью, указывая на положение этих людей, находящихся так долго в ледяной воде, не имея ничего для своего подкрепления; положение действительно ужасное. Император не возразил ничего. С озабоченным, задумчивым видом он снова принял прежнюю безмолвную позу.

Я вернулся к своему полку и еще некоторое время находился в прежнем положении; мы получили еще несколько приказаний держаться вместе и наготове к походу. Вдруг со стороны реки раздался шум, и я увидел отряд, вступивший на мост при криках: «Да здравствует император!»

В ту же минуту, 26-го в час пополудни, мы получили приказ двинуться и сами также очутились у входа на мост, на этот хрупкий мост, где я опять увидел Наполеона все в той же позе, в какой я его оставил, таким же задумчивым и молчаливым, не обращавшим на нас никакого внимания, хотя мы все повторяли, подходя к нему, тот же возглас, которым он, по-видимому, нимало не интересовался.

Мы достигли противоположного берега, с которого неприятельские аванпосты были удалены несколькими ружейными выстрелами. Мы заняли позицию и расположились биваком на снегу до следующего дня.

Наутро мы получили приказ идти вперед по шоссе, которое вело к Борисову и в этом месте проходило через лес. Русские, имевшие с этого времени основание предполагать, что переход совершится на этом пункте, направили туда значительные силы из молдавской армии, и их артиллерия сметала все, что попадалось на дороге. Мы были вынуждены кинуться в сторону, в лес, в то время как наша артиллерия расположилась на дороге, чтобы противостоять неприятельской. Здесь завязался на целый день отчаянный бой. Мы развернули тогда нашу линию, несмотря на все затруднения, представляемые лесом, и, подвигаясь вперед, скоро повстречались с неприятелем.

Тут произошел довольно забавный случай.

Переправа через Березину, 28 ноября 1812 года.

Казаки, делая разведку, придвинулись к нам и очутились вдруг очень близко от одного из наших молодых подпоручиков (фамилия ускользнула из моей памяти), назначенного в застрельщики. Один из казаков, пришпорив свою лошадь, кинулся на него. Прежде чем успели выстрелить, он уже взял его за воротник шинели, чтобы тащить за собой, когда в ту же минуту другой казак, желая иметь свою часть в поимке пленника, примчался стремглав и схватил подпоручика с другой стороны. Последний очутился почти на весу между двумя всадниками. Но благодаря широким рукавам он мог, отбиваясь, вытащить сперва одну руку, потом другую. Затем, пока его противники спорили из-за его шинели, он удрал от них и присоединился к нам, спешившим на его выручку. Он отделался потерей шинели, что, впрочем, было бы очень чувствительно при таком сильном холоде, если бы немного спустя поле битвы не предоставило много лишних шинелей.
Действительно, сражение разгоралось все с большей и большей силой. Это тогда наш бравый батальонный командир Блатман, надевший в первый раз на поле сражения командирские эполеты и орден Почетного легиона, полученный в Полоцке, упал рядом со мной, сраженный насмерть пулей в грудь. Русские употребили на этом пункте все свои усилия, чтобы отбросить нас назад и помешать переходу через мосты, совершавшемуся позади нас, в то время как мы не давали им ходу.

Так как наши ряды непрестанно редели, то было выдвинуто подкрепление.

Вот тут-то прибыл к нам Привислинский легион, прекрасный отряд, хорошо экипированный, с виду довольно сильный, хотя я и не мог достаточно оценить его силу. Это обстоятельство помогло нам твердо держаться на нашей позиции, но неприятель, по-видимому, убедившись, что атаки, производимые в других направлениях, были ложные,
стал непрерывно направлять свои усилия на тот пункт, где мы находились, стараясь нас опрокинуть. Тогда против него послали эскадрон кирасир под начальством генерала Думерка. Этот эскадрон, хотя и довольно слабый, продефилировал на нашем левом фланге и углубился в лес, где произвел блестящую атаку, с которой скоро возвратился, гоня перед собой массу русских, число которых определяли тысячи в три; но когда они все продефилировали перед нами, то число это показалось мне несколько преувеличенным. Как бы то ни было, я, как теперь, вижу перед собой этого бравого командира, когда он возвратился, торжествующий, во главе своего эскадрона и толпы пленников и, ударяя себя изо всей силы в грудь, восклицал с энергией: «Черт возьми, нельзя же посылать в атаку в лесу!»

Этой прекрасной и удачной атакой мы, казалось, сбыли неприятеля с рук, и в самом деле огонь на несколько минут прекратился, но он скоро возобновился с новой силой, показывавшей, что наши противники получили подкрепление. Мы видимо ослабевали, однако не уступали позиции.

Полковой адъютант Гюбер подошел ко мне и сказал: «Слушайте, капитан, если мы сделаем энергичную атаку в штыки, то сможем их прогнать и потеряем меньше людей».

Эта мысль показалась мне справедливой, и я отвечал: «Ну хорошо, я прикажу выступать: позаботьтесь, чтобы везде подвигались равномерно, чтобы не прорвать нашей линии; иначе мы рискуем, что нас окружат».

Затем я стал впереди и произвел атаку с тем успехом, какого мы ожидали. При начале я был легко ранен, но позднее мне раздробило выстрелом правое плечо; я должен был выйти из строя и перестать лично бить атаку, что я делал для того, чтобы увлечь за собой команду и заменить убитых барабанщиков.

Помимо меня во время моего плена в России мои товарищи из чувства справедливости нашли нужным опубликовать этот эпизод в газетах. Они не знали, какое участие принимал в нем полковой адъютант Гюбер. Движимый таким же чувством, я считал себя обязанным восстановить этот факт и воздать должное тому, кому следовало.

С этой минуты я не знал, что потом происходило, кроме смерти нашего бригадного генерала Кодра, которого убили, должно быть, скоро после того как я был ранен. Позиция сохранялась таким образом весь день, так как я удалился только к вечеру. Я, значит, не могу ничего рассказать о переправе остатков армии, происходившей за нашей спиной, пока мы задерживали русских. Одно могу тебе сказать, что с этой минуты для меня началось самое плохое время из всей кампании.

Я провел в том состоянии, в котором находился, восемь дней, не имея возможности перевязать свои раны. Я шел день и ночь, пока не попал в руки неприятеля, и, как ты поймешь, мое положение от этого не улучшилось.

Россле

Фрагмент воспоминаний опубликован в кн.: Французы в России. 1812 г. По воспоминаниям современников-иностранцев. Составители А.М. Васютинский, А.К. Дживелегов, С.П.Мельгунов. Части 1-3. Москва. Издательство "Задруга". М., 1912; Современное правописание выверено по кн.: Наполеон в России в воспоминаниях иностранцев. В 2 кн. М., Захаров, 2004.

Далее читайте:

Березина - сражение 14—16 ноября 1812 г. между французской армией и русскими войсками (Отечественная война, 1812). 

Отечественная война 1812 года (хронологическая таблица).

Литература по наполеоновским войнам (список литературы)

Участники наполеоновских войн: | АБ | БА | ВА | ГА | ДА | ЕА | ЖА | ЗА | ИА | КА | ЛА | МА | НА | ОА | ПА | РА | СА | ТА | УА | ФА | ХА | ЦА | ЧА | Ш-ЩА | ЭА | ЮА | ЯА |

Карты:

Российская империя в 1-ой пол. XIX в.

Вторжение наполеоновской армии в 1812 году

Контрнаступление русской армии в 1812 году

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС