ХРОНОС:
Родственные проекты:
|
ЗАПИСКИ ПРАВОСЛАВНОГО МИССИОНЕРА
РОЖДЕСТВЕНСКАЯ НОЧЬ
В священный час ночной
В книге звезд страницу за страницей
Читаю я о жизни мировой,
А мысль моя стремится вольной птицей,
Но предо мною все та же темнота-.
Вдруг за таинственной звездой с востока
Так лучезарно засиял свет издалека,
То небо возвестило рожденье на земле Христа.
Неописуемая радость охватывала меня
каждый раз, когда я с крестом и Евангелием
входил в соприкосновение с язычником и,
подобно садовнику, бросал слова Истины в
живую человеческую душу, когда видел, как
под благодатным теплом и светом Христовым
наливаются и зреют эти семена, как
появляются первые всходы на Божией ниве.
Радостно бывало у меня на сердце, когда
темный, полудикий язычник, трепетавший
перед всем в мире, во всем видевший только
мрачные силы, вдруг, просветленный,
открывал свои духовные очи и, озаренный
светом Божией любви, постигал, что во
Вселенной царит не злой, а добрый Бог, Бог
любви, любящий Своих детей Отец, Который
любит и его, жалкого, забитого тунгуса,
чукчу или коряка.
Однажды, накануне праздника Рождества
Христова, я приехал в одну отдаленную юрту,
где заночевал. После длительной дружеской
беседы за чаепитием уставшие обитатели
юрты, коряки, расположились на ночлег
вокруг костра на полу. Костер потух. В яме
стало уже совсем мрачно и холодно. Чтобы не
замерзнуть, все обитатели юрты, сбросив
меховую одежду, голые забрались в общий
меховой мешок - кукуль и в нем спали. Мне же
было отведено место для ночлега на земляном
полу, в другом конце юрты. Помолившись, я лег
в своей меховой одежде и хотел было
забыться, заснуть, но не мог. Меня волновали
глубокие переживания и исключительная обстановка
той рождественской ночи. В юрте наступила
тишина. Все уже спали, но через открытое
отверстие дымового выхода доносились до
меня своеобразные звуки этой
малообитаемой местности. Слышались завывания
нескольких десятков собак, лежавших возле
юрты, порой раздавался гул, наподобие
отдаленного орудийного выстрела. Это от
сильного мороза с треском разрывалась
земля.
"Какие это совсем особенные люди, -
подумал я о жителях этой северной пустыни. -
Какие лишения и страдания переносят они, в
какой нечеловеческой обстановке они
пребывают, какая тьма, какая глубокая духовная
тьма в этих людях! Но ведь они родились в
этих диких условиях и не знали другой,
лучшей, участи, для них была мила эта жизнь,
полная лишений и страданий". Мне стало
жутко и до боли тоскливо оставаться в холодном,
мрачном подземелье в эту святую ночь. Я один
- христианин, затерявшийся здесь, в пустыне,
среди диких, но добрых людей. Они еще не
знают Христа, не знают Его Рождества. Их
дети не знали детской рождественской и
новогодней радости, этого детского
веселого праздника. Чтобы не поддаться
тоске и унынию, я вылез из юрты взглянуть на
красоту звездного неба и всею грудью
вдохнул в себя свежий, чистый воздух: "А
небо-то, небо!.. Какая красота!.."
Стояла морозная, сурово-угрюмая полярная
ночь. Небо сияло лучисто-мерцающими яркими
звездами. Они напомнили мне трепетный свет
лампад в храме... Я вспомнил далекое,
красивое детство: теплые, уютные комнаты
родительского дома. Нарядная, сверкающая
огнями свечей и блестящих игрушек, пахнущая
хвоей, лесом елка окружена детьми, среди
которых и я, радостный и по-детски
счастливый в день Рождения Божественного
Младенца...
И теперь, в снежной камчатской пустыне, я
невольно задумчивым взглядом снова по-детски
искал в небе ту звезду, которая привела
некогда волхвов к яслям родившегося
Христа. Всем сердцем я молился, чтобы
Господь Сам научил Своему святому учению
тех детей природы, которые спали рядом со
мной безмятежным сном.
И небо, как бы вняв моим мольбам,
неожиданно дало мне ответ, и я понял - это
знак. Внезапно весь небосклон с северо-восточной
стороны озарился необыкновенно радужным
светом. Яркие лучи северного сияния многоцветно
заиграли на ночном небе. Казалось, что из
этого величественного сияния вот-вот
появятся хоры Ангелов и повторится
вифлеемское славословие рождественской
ночи. Охваченный восторгом, я быстро
спустился по бревну в юрту, разбудил всех ее
обитателей, и мы все, выбравшись наружу,
стоя на снегу, любовались красотой
озаренного сиянием неба.
Перед нашим восторженным взором словно
открылась во всем величии и славе Небесная
Церковь. Этот незабываемый миг настолько
очаровал и воодушевил меня, что я стал
рассказывать стоявшим со мной под открытым
небом туземцам неведомую и дивную историю
Рождества Христова. Я видел, что у них
появилось радостное, бодрое настроение.
Вернувшись в юрту, мы снова раздули костер и,
озаренные его пламенем, за чаепитием вели
беседу о Христе.
Добрые семена, брошенные на чистые
простые сердца в такой исключительный
момент, быстро взошли и дали хороший плод.
Луч Божественной благодати, ниспосланный
с неба, коснулся в подземной юрте этих
чистых сердцем, несчастных в своем
тогдашнем одичании людей и озарил их
Светом Христовой веры. Жители стойбища,
познавшие через проповедь веру Христову,
все крестились.
Вернуться к
оглавлению
Далее читайте:
Нестор
(Анисимов Николай Александрович) (1884-1962), митрополит.
Епископ Нестор.
Расстрел
Московского Кремля (документ).
Караулов
А. К., Коростелев В. В.
Арест экзарха // Русская Атлантида.
- Челябинск: 2003. № 11. - С. 11- 26.
Караулов А. К. , Коростелев
В. В. Поборник церковного
единения (к 40-летию со дня блаженной
кончины митрополита Нестора)
Караулов
А. К., Коростелев В. В. Экзарх
Восточной Азии // Русская Атлантида.
- Челябинск: 2003. № 9. - С. 17- 24.
|
