ХРОНОС:
Родственные проекты:
|
УБИЙСТВО ГАПОНА
П.М. Рутенберг.
Часть II
Отчеты Центральному Комитету Партии С.-Р. о предательстве
и смерти Гапона.
ОТЧЕТ 2
Свидание в Териоках, на даче Питкинен,
24 февраля 1906 года, пятница, в 12 часов дня
Гапон начал с упреков за то, что я так долго не являлся. Я объяснил
важными делами, не дававшими мне возможности видеться с ним.
Я спросил о письме Петрова. Гапон стал кипятиться. Я вставлял время от
времени вопросы. Он рассказывал отчасти уже известное мне из предыдущего
свидания в Москве, отчасти новое.
Приехал он в третий раз в Петербург в сочельник 24 декабря 1905 г. Ему стали
рассказывать, что Матюшинский ведет себя странно. Он поехал к нему с
Варнашевым и спросил, сколько купец дал денег. Гапон и Матюшинский
условились говорить рабочим, что 30.000 рублей дает "бакинский купец".
Матюшинский ответил: 7.000 рублей.
— Но ведь вы говорили, что он дал десять тысяч?
— Да, но деньги дал рентой, рента пала. Гапон ничего не возразил, но послал
Мануйлова (чиновника особых поручений при Витте) с Варнашевым к Тимирязеву.
Тимирязев показал расписки Матюшинского в получении всех 30.000. Мануйлов с
Варнашевым приехали от Тимирязева прямо на Владимирскую (д. № 3, правление
гапоновского общества) и сообщили ответ его. Гапон тотчас же собрал бывших
там членов комитета (Варнашев, Кузин, Карелин, Усанов, Иноземцев, остальных
перечисленных фамилий не помню. — П. Р. ) и рассказал о случившемся. Его
дергали за полы: нельзя всем о таких вещах говорить. Но он ответил, что
деньги брал для рабочих, деньги эти народные и он не боится. В свое время
сам все опубликует.
Петров первый тогда призвал товарищей поклясться, что об этом никто не
узнает. Послали за Матюшинским. {50} Его уже не оказалось дома. В тот же
вечер он неизвестно куда выехал со своею, как выразился Гапон, любовницею.
Спустя некоторое время, Старцев, сотрудник "Новостей", сообщил Гапону, что
его жена получила от любовницы Матюшинского письмо из Саратова. Отправили
туда Черемухина и Кузина. Для легализации их действий Гапон поехал к
Лопухину просить содействия сыскной и явной полиции в Саратове. Лопухин
оточас телеграфировал туда своему ставленнику, какому-то полицейскому чину.
Арест Матюшинского, по словам Черемухина, произошел так. В 11 часов вечера к
нему нагрянула полиция. Матюшинский смутился и спросил, есть ли у нее
какие-нибудь полномочия. Открыли двери и ввели живые полномочия: Кузина и
Черемухина. Матюшинский упирался. Пришлось его даже в участок взять. Но
через два дня покончили дело миром. Матюшинский возвратил свыше двух тысяч.
Остальные он перевел на имя Кузина.
Матюшинский поехал с Черемухиным в Петербург, а Кузин в Пронский уезд,
повидаться с матерью. Его там арестовали за пропаганду среди крестьян,
отобрали чек на 21.000 рублей и наличными 500 с чем-то.
Гапон ходил к Лопухину просить, чтобы его освободили (ходил до смерти
Черемухина). Тот обещал.
— Этакая холява! У него (Кузина) там много знакомых крестьян. Поехал
агитацией заниматься и сел с чеком.
— Почему ты обратился к Лопухину, а не к Рачковскому? — спросил я. — Лопухин
ведь теперь никакого отношения к полиции не имеет.
Гапон сбивчиво объяснил, что боялся, что Рачковский арестует эти деньги.
По мнению Галопа, Петров устроил скандал — опубликовав о сношениях с Витте и
о 30.000 — потому что нуждался в деньгах, а ему не давали. Товарищи иногда
гуляли, а его не приглашали. Человек он завистливый. Петрова задело, что
Гапон охладел к нему. "Вообще Петров подлец и клятвопреступник". Находится
под влиянием жидовской клики социал-демократов: Map...а, жены Дм...ева —
еврейки и других.
(Все, что здесь говорится, — слова Гапона. Я этих людей не знаю. А о
Петрове, в частности, слышал одно лишь хорошее. — П. Р. )
Рабочие Гапону безусловно доверяют, не обращают внимания на газеты. Вчера
вечером писатель Симбиркий {51} читал доклад о нем в клубе (Демидов
переулок). Многие выступали против Гапона, но все рабочие и сам Симбирский
его защищали.
Симбирский — сотрудник "Слова".
Григорьев, товарищ Петрова, — шпион. Все узнавал, когда Петрова не бывало на
собраниях, и сообщал ему.
— Я даже думаю, что он в полиции служит. Оба подлецы. А то, что Петров вчера
написал в "Биржевых Ведомостях", — ложь.
В субботу 16 февраля было собрание под председательством Гапона.
— Я произнес страстную речь. Напомнил кровь товарищей, убитых 9 января.
Атмосфера сгустилась. Я чувствовал, что что-то сейчас должно случиться.
Молния заблестит, гром грянет. А как раз после меня пришлось говорить
Черемухину. Я же ему револьвер дал. Он парень честный, хороший. Он решил
убить Петрова. В тот же вечер он мне сказал: "Решено", т. е. что убьет его
как изменника. Сидел он против меня на другом конце стола. Поднимается и
вдруг заявляет: "Нет правды на земле!"— и трах — раз, два, три. Последнюю
пулю прямо в лоб себе поставил и спустил. Здоровые парни около него сидели,
но от неожиданности не успели помешать. Я бросился к нему. Рабочие меня
обступили, схватили за руки и часа полтора упрашивали, чтобы я не убивал
себя.
Гапон рассказывал с большим жаром и жестикуляцией.
Походив немного по комнате, добавил спокойно и смеясь:
— С чего они взяли, что я хотел себя убить? Опять ходит и, став уже
серьезным, продолжает:
— Полтора часа убеждали. Я заставил их поклясться (нахмурил брови) над телом
товарища, что они всю жизнь будут служить рабочему делу. И только тогда
сказал, что не наложу на себя руки. Да, трагическая была картина, Мартын.
Вот новые подробности.
Первое свидание Мануйлов устроил Гапону (в ноябре) с Лопухиным, а потом уже
с Рачковским.
Под новый год (1906) в Териоках у Гапона было собрание рабочих в 110
человек, которые подтвердили все его права и полномочия, которыми он
пользовался до 9 января. Это было уже после свидания с Мануйловым.
Летом, когда Гапон был в Финляндии, он поручил {52} рабочему П. следить за
Григорьевым и взял с него клятву, что, если бы Григорьев оказался человеком
вредным для гапоновской организации, — убить его. П. эту клятву дал.
— Теперь я решил требовать общественного суда. Я написал профессору
Грибовскому об этом. Образовалось уже посредническое бюро. Туда вошли,
кажется, Милюков, Иорданский и еще кто-то. Они будут организовывать суд. Я
просил, чтобы туда вошли представители всех прогрессивных партий: и Союз 17
октября, и с.-д., и с.-р. — все, кроме реакционных. Пусть судят. Пусть
докажут, с документами в руках, что я провокатор, что я предатель. Моя
совесть чиста. Кого я предал, пусть скажут. Деньги брал? Деньги эти
народные, и я считаю, что можно всеми средствами пользоваться для святого
дела. Провел правительство до 9 января и теперь хотел. Сорвалось! Что про
меня могут сказать? Ну ты бы рассказал все, что я тебе рассказывал. Ну что
же? Находился в сношениях с правительственными лицами, имея в виду пользу
народа.
Меня интересовало, находится ли он и теперь, особенно после смерти
Черемухина, в сношениях с Рачковским.
— Ты виделся с Рачковским после Москвы? — прервал я его.
Возбуждение, с, каким он только что говорил, сразу упало.
—Да.
— Сколько раз?
— Один только раз.
— Когда?
— Дней шесть тому назад. Когда приехал из Москвы, эта история с Петровым на
меня навалилась. Не мог пойти к нему.
До сих пор Гапон ходил по комнате. Теперь он лег, вялый, разбитый, на
постель.
— До или после смерти Черемухина?
— Не помню.
Я его заставил подсчитать точно. Оказалось после. Еще точнее. Оказалось — на
следующий день. Черемухин застрелился в субботу 18 февраля вечером, а Гапон
в воскресенье утром в 10 часов телефонировал Рачковскому: можно ли им
повидаться. Тот ответил "да", и назначили свидание за завтраком в отдельном
кабинете у Кюба в 121/2 часов. Гапон
{53} пришел. Татарин его ввел в кабинет, где уже стояла приготовленная для
двоих закуска.
— О чем вы говорили?
— Да вот сказал, что видел тебя, что, может быть, вступлю в эсеровскую
организацию. Но что покуда ответа не имею. Если да—хорошо, а нет — нам с ним
придется разойтись.
— Говорили о Петрове?
— Говорили.
Гапон говорил неохотно.
— Сказал, что подлецы у меня товарищи. И в самом деле, разочаровался я в
рабочих. Я не ожидал, чтобы между нами были такие предатели, как Петров.
— А о Черемухине говорили?
— Да.
— Что говорили?
— Да так, ничего особенного.
— Как ты вызвал Рачковского?
— По телефону.
— Где он живет?
— Не знаю.
— А какой нумер его телефона?
— 14-74. Это, должно быть, его квартира.
— Как он узнает, что ты говоришь, а не кто-нибудь другой?
— Я называю себя Апостоловым.
— А он?
— Просто Иван Иванович.
— Он тебя так же хорошо принял, как и раньше?
— Конечно. Но он думает, что партии теперь меня не примут к себе.
— Значит, он тебя больше не примет?
— Отчего?
— Оттого, что ты ему ничего больше сообщить не можешь.
— Да, я с ним так и разошелся. Не знал твоего ответа.
— Но Рачковский убежден ведь, что от тебя ему теперь никакой пользы нет.
Зачем же он станет ходить к тебе на свидание?
— Он интересуется теперь сведениями. Все уговаривает меня поступить к нему
чиновником особых поручений.
Молчание.
— А зачем ты спрашивал нумер его телефона? — вдруг вскочил он с постели и
стал горячиться. — Только ты мне правду говори. Ты меня все допрашиваешь.
{54} — Спросил потому, что интересно.
— Зачем тебе?
— А хотя бы для того, чтобы убить его. Молчание.
— Не беспокойся; не стану пачкаться с ним. С Рачковским если и иметь дело,
то только для того, чтобы деньги получить с него.
—Это верно, — опять оживился он и со странной улыбкой продолжал: — Он
недавно получил от государя семьдесят пять тысяч рублей.
— Сколько он даст, если я приду к нему обедать? Рублей пятьсот?
— Три тысячи даст, — уверенно возразил Гапон.
— Чтоб я к нему за три тысячи пошел?
— Ну пять тысяч даст.
— Он сыщик и...
— Что ты, брат, сыщик? — проговорил Гапон пониженным голосом и с
подобострастием, изобразив как-то своей фигурой, головой, туловищем,
особенно глазами, что-то отвратительное. — Он — действительный статский
советник.
— Знаю. Директор департамента полиции.
— Старше. Директор, заведывающий политическими делами в России.
— За одно то, что я с ним пообедаю, он должен дать двадцать пять тысяч;
меньше не пойду.
— Десять тысяч даст, пожалуй. Ты вот что. В воскресенье иди прямо к Кюба. Я
его предупрежу.
— Но ведь он меня не примет, если тебе больше не доверяет.
Разговор принимает деловой характер.
— Он мне доверяет.
— Разве он не боится меня?.
— Он мне поверит.
— Но он ведь не может допустить, чтобы революционеры с тобой теперь дело
имели?
— Если ты придешь, он поверит. Потом надо ему дать что-нибудь...
— Что дать?
— Ну там бомбы, планы какие-нибудь, шифрованные письма.
— А люди?
— Людей можно предупредить. Вот ты говоришь, у тебя дело на руках сейчас.
Если ему рассказать, много денег даст.
— Пусть вперед даст. А то расскажу, а он меня и деньги арестует, как твоего
Кузина.
{55} — Что ты, что ты! Он этого никогда не сделает.
Я не мог принять свидание с Рачковским немедленно. Надо было закончить
предварительные приготовления. Поэтому условился с Гапоном встретиться тут
же в воскресенье утром, 26 февраля, чтобы окончательно сговориться. А до тех
пор мне надо подумать.
— Только смотри не опаздывай. Вообще, если хочешь дело делать, не затягивай.
А то одна ерунда выйдет, — сказал он.
— Не опоздаю!
В воскресенье все еще не мог принять свидание. Иванов не успел еще
обзавестись извозчичьей справой и стать на условленное место. Поэтому послал
сказать Гапону, что не приду к нему и вызову в другой день.
Электронная версия книги воспроизводится с сайта
http://ldn-knigi.narod.ru/
OCR Nina & Leon Dotan (02.2003)
ldnleon@yandex.ru {00} - № страниц.
Действующие лица:
Рутенберг
Пинхас Моисеевич (1878-1942), революционер, сионистский деятель.
Гапон Георгий
Аполлонович (см. биографические материалы).
Зубатов Сергей Васильевич
(1864 - 1917), жандармский полковник.
Кто делал две революции 1917 года
(биографический указатель).
Царские жандармы
(сотрудники III отделения и Департамента полиции).
Далее читайте:
Петиция рабочих и жителей
Петербурга для подачи царю Николаю II, 9 января 1905 г.
Гапон Георгий. История
моей жизни. «Книга», Москва, 1990. (Вы можете стаже скачать
файл в формате .FB2 для электронных книг -
gapon-georgij_gapon.zip).
Карелин А. Е. Девятое января и
Гапон. Воспоминания. Записано со слов А. Е. Карелина. «Красная
летопись», Петроград, 1922 год, № 1.
С.А. Ан-ский. Мое
знакомство с Г. Гапоном. С. А. Ан-ский (Семен Акимович Раппопорт). Собрание
сочинений. Книгоиздательское Товарищество "Просвещение". С.-Петербург, 1911-1913,
том 5. Из заграничных встреч.
Б.Савинков. Воспоминания террориста. Издательство "Пролетарий", Харьков.
1928 г. Часть II Глава I. Покушение на Дубасова и Дурново. XI. (О
Гапоне).
Спиридович А. И. «Революционное движение в России». Выпуск 1-й,
«Российская Социал-Демократическая Рабочая Партия». С.-Петербург. 1914 г.
Типография Штаба Отдельного Корпуса Жандармов. V.
1905 год. Гапоновское движение и его последствия. Третий партийный съезд.
Конференция меньшевиков.
Маклаков В.А. Из воспоминаний. Издательство имени Чехова. Нью-Йорк 1954.
Глава двенадцатая.
Революция в России 1905 - 1907
(хронологическая таблица).
Э. Хлысталов Правда
о священнике Гапоне "Слово"№ 4' 2002.
Ф. Лурье Гапон и
Зубатов.
|
