ХРОНОС:
Родственные проекты:
|
История Великой Отечественной войны
Советского Союза 1941-1945
в шести томах
Том 1
Подготовка и развязывание войны империалистическими державами
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СССР И КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ МИР В ПЕРВЫЙ ПЕРИОД ВТОРОЙ МИРОВОЙ
ВОЙНЫ
Глава пятая. НАЧАЛО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
1. Нападение Германии на Польшу
Предоставление фашистской Германии правительствами США, Англии и Франции
«свободы рук» на востоке Европы дало гитлеровцам возможность захватить или
закабалить ряд малых стран и за их счет еще более укрепить свой экономический и
военный потенциал. Почувствовав возросшую силу, германские империалисты приняли
решение развязать войну за мировое господство, начав с разгрома противостоявшей
Германии группы капиталистических государств. Объектом для развязывания мировой
войны фашистская Германия избрала Польшу, которой дали свои гарантии Англия и
Франция. Решение о нападении на Польшу германское правительство приняло еще в
апреле 1939 г.
23 мая 1939 г. на совещании высших офицеров германской армии Гитлер заявил:
«Речь идет не о Данциге. Речь идет для нас о жизненном пространстве на востоке и
обеспечении продовольственного снабжения, о разрешении балтийской проблемы» 1).
В последние дни августа 1939 г. военные приготовления гитлеровской Германии к
нападению на Польшу подходили к концу. В соответствии с оперативным планом
вторжения («план Вейсс») Германия завершала концентрацию своих войск на западных
и юго-западных границах Польши. Под предлогом празднования 25-й годовщины победы
под Танненбергом 2) в Восточную Пруссию были отправлены морем крупные силы,
которые затем перебрасывались к польским границам. В Данциг, пользуясь
попустительством властей «вольного» города, также прибывали большие группы
солдат и офицеров СС, CA и армейских воинских частей.
Одновременно с подготовкой вооруженных сил к вторжению в Польшу германское
правительство приказало усилить шпионско-диверсионную деятельность на территории
Польши и антипольскую пропаганду в немецкой прессе.
Фашистская печать провокационно утверждала, что в Польше якобы уничтожается
немецкое население, а польские войска готовятся захватить Восточную Пруссию.
«Германские агенты,— признает западногерманский военный историк Гёрлитц, —
подливали масла в огонь, провоцируя новые инциденты, германская пресса осыпала
Польшу ураганным огнем подозрений, оскорблений и обвинений» 3).
В дни, когда над Польшей нависла опасность немецко-фашистского вторжения,
правящие круги Англии, Франции и США ни на шаг не отступали от своей политики,
имевшей целью направить немецко-фашистскую агрессию против СССР, заставить
Германию отказаться от войны на Западе и вынудить ее пойти на сделку с ними хотя
бы за счет Польши. Об этом свидетельствуют заявления высших правительственных
деятелей этих стран, сделанные в один и тот же день — 24 августа 1939 г.
Чемберлен, выступая в палате общин, призвал польских руководителей быть готовыми
«обсудить свои расхождения с германским правительством» 4). Закрывая глаза на
вероломство гитлеровских руководителей в отношении подписанных ими соглашений,
Чемберлен лицемерно заявил, что если между германским и польским правительствами
«будет достигнуто соглашение, то его условия будут постоянно в последствии
уважаться» 5).
Соглашение, к которому британский премьер склонял Польшу, было выгодно для
Германии. Не случайно Геринг похвально отозвался о речи Чемберлена, заявив, что
она произвела на него «благоприятное впечатление» 6). В тот же день французский
министр иностранных дел Бонна направил в Варшаву телеграмму, в которой призывал
польское правительство в случае присоединения Данцига к Германии не прибегать к
вооруженной силе, а действовать исключительно дипломатическими средствами 7).
Польское правительство, солидарное со своими западными союзниками, продолжало
заигрывать с гитлеровской Германией, натравливая ее на Советский Союз. Об этом
убедительно свидетельствует беседа польского посла в Берлине Липского с
Герингом, состоявшаяся 24 августа. Более часа посол убеждал Геринга в том, что
Польша всегда придерживалась «последовательной политики в отношении Германии и
России, но что Москва решила спровоцировать войну в Европе» 8). Липский
прозрачно намекал этим, что Германии следует направить свою агрессию против
СССР, а не против Польши, которая всегда готова поддержать антисоветские
устремления фашистской Германии.
Руководители Польши выступили с заявлениями, скрывавшими подлинные намерения
гитлеровской Германии. Так, 27 августа Бек заявил французскому послу в Варшаве,
что «агрессивность Германии на границах Польши значительно снизилась в последние
24 часа» и что, по его мнению, «Гитлер не решится сейчас на войну».
Такое поведение польских правителей вполне устраивало германских империалистов.
Еще 25 августа Гитлер в беседе с французским послом Кулондром выразил
признательность Беку, заявив, что он «убежден в умеренности таких людей, как
Бек» 9). Гитлера беспокоила лишь решимость польского народа защищать
независимость своей страны.
25 августа правительство Англии подписало с Польшей договор о взаимной помощи,
статья 1 которого гласила: «В случае, если одна из Договаривающихся Сторон
окажется вовлеченной в вооруженный конфликт с одной из европейских держав в
результате агрессии последней против одной из Договаривающихся Сторон, другая
сторона поддержит ее и окажет любую помощь всеми находящимися в ее распоряжении
средствами» 10).
Обещая поддержать польского союзника в случае вооруженного нападения на него,
Англия хотела этим дать понять руководителям Германии, что, выступая против
Польши, они тем самым замахиваются на Англию и Францию и что Германии лучше не
воевать с Польшей, а договориться с ней. В одном из директивных английских
документов по планированию войны прямо говорилось: «... Судьба Польши будет
определяться общими результатами войны, а последние в свою очередь будут
зависеть от способности западных держав одержать победу над Германией в конечном
счете, а не от того, смогут ли они ослабить давление Германии на Польшу в самом
начале» 11). Так Польша продолжала оставаться разменной монетой в крупном торге
«западных демократий» с фашизмом.
Но даже такой мало обязывающий англичан договор о взаимопомощи с Польшей вызвал
колебания у Гитлера. Он внезапно отменил приказ о вторжении в Польшу, которое
было уже назначено на 26 августа. Однако очень скоро выяснилось, что
правительство Англии, подписывая договор, совсем не намерено выполнять своих
обязательств. Это вновь окрылило германских империалистов.
В правительственных кругах Англии существовало твердое убеждение, что «Данциг не
стоит войны». По словам видного лейбористского деятеля Хью Дальтона, эти круги
«скрытно надеялись на повторение Мюнхена» 12). Наиболее откровенно отношение
английских монополистов к судьбе польского народа выразил барон де Ропп в
конфиденциальной беседе с одним из фашистских лидеров—Розенбергом. Ропп прямо
заявил: «Польша более полезна для Англии в качестве мученицы, чем в качестве
существующего государства» 13).
Мученический венец для Польши подготавливался в тайных англо-германских и
франко-германских переговорах, которыми были заполнены последние дни августа
1939 г. Начиная с 7 августа при посредничестве родственника Геринга — шведского
промышленника Далеруса — велась подготовка нового Мюнхена за счет Польши. Во
время первой встречи представителей Англии и Германии, состоявшейся в поместье
жены Далеруса в Сенке Ниссен Куг (Шлезвиг-Гольштейн), речь шла о созыве
совещания с участием Англии, Франции, Германии и Италии для решения вопроса о
Польше. Правящие англо-французские круги рассчитывали на совещании создать
единый фронт западноевропейских держав против Советского Союза. Чтобы достичь
этой цели, они были готовы выдать Германии Польшу. «Цель политики западных
держав,— говорит В. Гомулка,— состояла в том, чтобы направить гитлеровскую
агрессию на Восток, на Советский Союз. А это могло быть сделано только через
труп Польши. Они признавали это злом, но злом необходимым и неизбежным. Польшу
необходимо было списать в расход в надежде, что при окончательном расчете общий
баланс такой политики окажется с прибылью» 14).
25 августа Далерус доставил в Лондон предложения Гитлера и Геринга, одновременно
переданные Англии германским правительством через британского посла Гендерсона.
Германия предлагала Англии не препятствовать ее действиям в отношении Польши,
обещая после разрешения польского вопроса урегулировать англогерманские
взаимоотношения. Галифакс передал Далерусу письмо для германских лидеров, в
котором говорилось, что правительство Англии стремится «достичь мирного
соглашения» с Германией 15) . В официальном ответе Чемберлена Гитлеру
говорилось, что английское правительство может принять германские предложения,
«однако все зависит от того, какой характер будет носить разрешение споров
(между Германией и Польшей.— Ред.) и с помощью каких методов оно будет
достигнуто» 16).
29 августа в письме к Чемберлену Гитлер одобрил позицию английского
правительства в отношении ревизии польско-германских границ. Он выразил надежду,
что требования Германии к Польше будут удовлетворены в результате прямых
германо-польских переговоров при благосклонном отношении Англии 17).
Аналогичный обмен посланиями происходил также между Гитлером и Даладье.
Французский премьер в письме от 26 августа призвал Гитлера разрешить конфликт с
Польшей мирным путем. Но так как в этом письме не было сказано о прямом согласии
Франции удовлетворить требования Германии к Польше, Гитлер ответил Даладье резко
и вызывающе: «Ревизия (границ. — Ред.) должна быть произведена» 18).
Польское правительство, знавшее о переговорах Англии и Франции с Германией,
готово было принять участие в этих переговорах. Вот почему оно не проводило
всеобщей мобилизации и медлило с осуществлением других оборонительных
мероприятий.
Лишь в конце дня 29 августа польское правительство решило начать всеобщую
мобилизацию, не объявляя военного положения в стране. Но эта явно запоздавшая
мера сразу же встретила противодействие со стороны Англии и Франции. Бывший
французский посол в Польше Ноэль в своих мемуарах признает, что как он, так и
посол Англии настаивали на том, чтобы польское правительство отсрочило
опубликование своего решения о всеобщей мобилизации 19). Правительство Польши
пошло на уступки и отложило мобилизацию на одни сутки.
Руководящие круги Англии и Франции, а также представители Ватикана продолжали
уговаривать Польшу пойти на соглашение с Германией. Но Германия не хотела
никаких соглашений — она хотела войны. 31 августа Гитлер подписал совершенно
секретный приказ, озаглавленный «Директива № 1 по ведению войны». В нем
говорилось, что «нападение на Польшу должно быть осуществлено в соответствии с
«планом Вейсс», с теми изменениями для армии, которые были внесены... Задания и
оперативные цели остаются без изменений. Начало атаки — 1 сентября 1939 г. Время
атаки — 2.45 утра» 20).
Германские дипломаты несколько дней не принимали Липского, назначенного польским
правительством для ведения прямых переговоров с Германией. Когда же вечером 31
августа польский посол был наконец принят Риббентропом, то последний задал
только один вопрос, имеет ли Липский полномочия от своего правительства для
принятия германских требований. Получив отрицательный ответ, Риббентроп
отказался от дальнейшей беседы. Вернувшись в посольство, Липский обнаружил, что
связь Берлина с Варшавой прервана, а немецкое радио уже передавало экстренное
сообщение о польской «провокации» на границе с Германией.
Эта провокация была задумана и осуществлена германским правительством. Несмотря
на весь свой авантюризм, гитлеровцы стремились оправдать свои действия как перед
собственным народом, так и перед мировой общественностью. Поскольку
международное право особенно осуждает неспровоцированное нападение, рассматривая
его как преступный акт, они решили прибегнуть к провокации, выдав ее за действия
Польши. Так под кодовым наименованием «операция Гиммлер» была подготовлена
инсценировка, цель которой заключалась в том, чтобы вину за немецко-фашистское
нападение на Польшу возложить на нее же, на жертву агрессии.
«Операция Гиммлер» готовилась в обстановке строгой секретности совместно гестапо
и военным командованием. Практическое осуществление ее было возложено на военную
разведку и контрразведку, начальником которой являлся адмирал Канарис. Один из
сотрудников Канариса, генерал Эрих Лахузен, получил задание подготовить
несколько польских военных мундиров, соответствующее количество польского оружия
и снаряжения, а также польские удостоверения личности. Одновременно из числа
эсэсовцев и находившихся в заключении уголовников отбирались налетчики.
В полдень 31 августа 1939 г. германское правительство дало приказ осуществить
задуманную инсценировку в тот же день в 8 часов вечера. Приказ был выполнен. В
указанный час гестаповские провокаторы напали на радиостанцию пограничного
немецкого города Глейвиц. После ее «захвата» перед микрофоном было сделано
несколько выстрелов, а один из немцев, говоривший по-польски, прочитал заранее
составленный в гестапо текст, смысл которого заключался в том, что «пришло время
войны Польши против Германии». Чтобы замести следы этой грязной провокации, все
участники нападения на радиостанцию были расстреляны по приказу Гиммлера 21).
История данной инсценировки весьма поучительна. Она свидетельствует о том, что
нельзя полагаться на обещания реваншистов и милитаристов не предпринимать
неспровоцированного нападения. Ради того чтобы оправдать свое нападение и
обеспечить его внезапность, агрессоры способны на любые провокации.
31 августа в 22 часа 30 минут по среднеевропейскому времени немецкие войска
вторглись из Восточной Пруссии в Данциг, а 1 сентября в 4 часа 45 минут
обрушились на Польшу с севера — из Восточной Пруссии, с запада — из Восточной
Германии и с юга — из Словакии. Немецко-фашистская авиация начала бомбить
коммуникации, аэродромы и города Польши. Германский военно-морской флот
приступил к обстрелу полуострова Вестерплатте и польского порта на Балтике
Гдыни. Так началось разбойничье нападение гитлеровской Германии на Польшу,
готовившееся ею в течение длительного времени и ставшее возможным вследствие
предательской политики правящих кругов Англии, Франции и США по отношению к
польскому народу.
Польша не успела закончить мобилизацию. К тому же с началом войны проведение ее
было затруднено действиями немецких вооруженных сил, особенно авиации. В
соответствии с мобилизационным планом польская армия выставляла против немецких
войск 31 кадровую и 6 резервных пехотных дивизий, 11 кавалерийских бригад, 2
бронемоторизованные бригады. Фактически же против немецко-фашистских войск было
развернуто не более 33 расчетных дивизий 22).
В польских военно-воздушных силах имелся 771 самолет, из них лишь немногим более
половины находилось в боевых частях 23). Самолеты были главным образом
устаревших конструкций. Так, на вооружении истребительной авиации находились
машины Р-7, о которых командир авиабригады, сражавшейся в районе Варшавы,
сообщал главному командованию, что они «непригодны для боевых действий, так как
не догоняют даже неприятельские бомбардировщики, а по отношению к истребителям
вообще безоружны» 24).
В военно-морском флоте Польши насчитывалось четыре эсминца и пять подводных
лодок, несколько легких и вспомогательных судов, бригада морской пехоты и
небольшой отряд морской авиации.
По плану стратегического развертывания польской армии от Тарнува до Львова
располагалась армия «Карпаты» в составе трех резервных дивизий; между
Ченстоховом и Новы-Таргом — армия «Краков», насчитывавшая шесть пехотных
дивизий, одну кавалерийскую и одну моторизованную бригады. В районе Велюнь
развертывалась армия «Лодзь», состоявшая из четырех пехотных дивизий и двух
кавалерийских бригад. За армиями «Краков» и «Лодзь» на рубеже Кельце —
Томашув-Мазовецки сосредоточивалась армия «Прусы» в составе трех пехотных
дивизий.
В западной части Познанского воеводства располагалась армия «Познань»,
состоявшая из четырех пехотных дивизий и двух кавалерийских бригад. Армия «Поможе»,
включавшая в себя пять пехотных дивизий и одну кавалерийскую бригаду, находилась
в Польском коридоре, который с побережья прикрывался специальной морской
группой. На рубеже севернее Варшавы между Модлином и Млавой располагалась армия
«Модлин» в составе двух пехотных дивизий и двух кавалерийских бригад. В
Восточной Польше, в районе Сувалки — Гродно, находилась оперативная группа «Нарев»,
насчитывавшая две пехотные дивизии и две кавалерийские бригады. Резерв главного
командования в составе трех пехотных дивизий и одной моторизованной бригады был
сосредоточен в районе Модлин — Варшава — Люблин.
План стратегического развертывания польской армии имел серьезные недостатки,
которые заключались в отсутствии единого замысла, в распылении и без того
ограниченных сил. План не учитывал возможностей противника. Надежных
оборонительных сооружений на западных границах Польши не было, хотя вся ее
основная промышленность находилась к западу от Варшавы, в районе, примыкавшем к
германской границе. Такое сосредоточение польской промышленности на западе
ставило ее под первый же удар германской армии.
Реакционные правительства Польши в течение всех предвоенных лет проводили
подготовительные к войне мероприятия только на восточных границах страны, т. е.
против Советского Союза. На эти цели ежегодно отпускалось и расходовалось 20—30
млн. злотых. Западная граница не укреплялась. В начале 1938 г. был разработан
план строительства оборонительных сооружений вдоль польских западных границ.
Однако с претворением этого плана в жизнь правительство не спешило, ассигновав
на 1939 г. всего лишь 300 тыс. злотых. В правящих кругах Польши считали, что
Германия может напасть не ранее 1944 г., когда истекал срок действия договора
1934 г. В соответствии с этим при утверждении в конце июня 1939 г. плана
строительства оборонительных сооружений на западных границах Польши срок его
осуществления определили в пять лет 25).
Немецко-фашистские войска, вторгшиеся в Польшу, были разделены на две группы
армий. Группа «Север» под командованием генерал-полковника фон Бока состояла из
3-й и 4-й армий, включавших 21 дивизию и 2 бригады. Ее поддерживал 1-й воздушный
флот и Восточнопрусская авиационная группа. Группа армий «Юг» под командованием
генерал-полковника фон Рундштедта состояла из 8, 10 и 14-й армий. В этой группе,
включая резервы главного командования, имелось 36 дивизий, поддерживаемых 4-м
воздушным флотом.
Всего на Польшу Германия бросила 57 дивизий (в том числе б танковых и 8
моторизованных) и 2 бригады, не считая словацкого корпуса, пограничных и других
вспомогательных частей. В нападении на Польшу участвовало 2500 танков и 2000
самолетов. С самого начала войны на стороне немецко-фашистской армии было
превосходство в живой силе и технике. Германская военная техника, в первую
очередь танки и самолеты, значительно превосходила польскую и в качественном
отношении. Пехотные и кавалерийские части и соединения польской армии особенно
плохо были обеспечены средствами противотанковой и противовоздушной обороны 26).
План верховного германского командования предусматривал разгром Польши в течение
одной краткосрочной кампании путем внезапного массированного удара подвижных
наземных и воздушных сил.
Главный удар наносился в направлении на Варшаву, с выходом к польской столице с
юго-запада, силами 10-й армии, имевшей наибольшее количество танковых и
механизированных соединений. Левый фланг 10-й армии поддерживала 8-я армия,
наступавшая на Лодзь, а правый — 14-я армия, двигавшаяся к Кракову. 3-й и 4-й
армиям ставилась задача нанести удар в южной части Польского коридора. Глубокий
прорыв к Варшаве и нанесение ударов по сходящимся направлениям с юго-запада и
северо-запада, по расчетам германского командования, должны были обеспечить
окружение и уничтожение польских войск, находившихся к западу от Вислы. На
следующем этапе кампании предусматривалось нанесение двух встречных ударов из
района южнее Варшавы и из Восточной Пруссии для овладения остальной Польшей.
Немецкое командование сумело воспользоваться тем, что польские войска еще не
закончили стратегического развертывания. Поскольку главные польские силы были
развернуты вдоль всей границы на небольшую глубину, немецкой армии, имевшей
большое превосходство в живой силе и технике, удалось быстро сломить
сопротивление польской армии и двинуться в глубь страны.
Наступление немецко-фашистских войск развивалось в основном в соответствии с
намеченным планом. На первом этапе — с 1 по 3 сентября — развернулось сражение в
приграничной полосе, на втором этапе — с 4 по 8 сентября — в глубине фронта.
10-я армия, выполняя свою задачу, осуществила глубокий прорыв и к 7 сентября
находилась уже в 60 километрах от польской столицы между Томашув-Мазовецки и
Лодзью. 8-я армия, наступая уступом влево за 10-й армией, достигла к этому же
времени рубежа к северу от Калиша. 14-я армия, обойдя польские укрепления,
захватила Верхнесилезский промышленный район и вышла с запада к реке Дунаец. 3-я
и 4-я армии 4 сентября соединились в южной части Польского коридора у Грудзендза,
отрезав пути отхода находившимся там польским войскам. К 7 сентября части
правого фланга 4-й армии достигли района северо-западнее Торунь, а 3-я армия
вышла к реке Нарев по обе стороны Пултуска.
Германская авиация, безраздельно господствовавшая в воздухе, обеспечивала своей
армии возможность нанесения удара на всю глубину расположения польских войск.
Интенсивные воздушные налеты, сочетавшиеся со стремительными действиями
механизированных войск Германии, препятствовали объединению отступавших польских
войск для нанесения контрудара.
Нарушив основные линии связи польской армии, вражеская авиация лишила польское
командование возможности руководить войсками, которые, не получая подкреплений и
не имея хорошо налаженного взаимодействия между армиями и группами, не
выдерживали натиска превосходящих сил противника и стремительно откатывались в
глубь страны. Из всех польских армий и оперативных групп лишь две армии,
«Познань» и «Поможе», смогли осуществить отступление в порядке, взаимодействуя
друг с другом. Остальные же армии отступали неорганизованно и разрозненно, что
облегчило противнику их разгром.
На третьем этапе — с 9 по 15 сентября — германские войска продолжали
наступление, стремясь окружить и уничтожить все польские силы в районе Варшавы.
14-я армия форсировала реку Сан, обошла Перемышль и вышла в район Львова. Войска
ее левого фланга после взятия Кракова форсировали Вислу у Сандомира, а часть сил
этого фланга повернула на север, к Радому. 10-я армия, переправившись через реку
Варта, разделилась на две группы: южная двинулась к Радому, где во
взаимодействии с соединениями 14-й армии окружила и затем уничтожила в районе
Скаржиско-Каменна и Радома две польские дивизии из группы армий «Прусы»;
северная группа передовыми силами (4-я танковая дивизия 16-го корпуса) уже 8
сентября достигла Варшавы, но взять столицу Польши, оборонявшуюся польскими
частями и местным населением, не смогла.
15 сентября передовые соединения 10-й армии, переправившись через Вислу, заняли
Люблин и вскоре соединились с частями 3-й армии. Обширный Варшавский район
оказался в окружении. Войска 4-й армии, наступавшие севернее Вислы, окружили
Модлин, гарнизон которого героически сопротивлялся до 29 сентября.
11 сентября 4-я армия форсировала Буг в районе Вышкува и обошла с востока
Варшаву. 17 сентября танковый корпус генерала Гудериана, овладев Брестом,
соединился в районе Влодавы с передовыми частями 10-й армии. Немногочисленный
резерв главного командования польской армии, находившийся юго-восточнее Варшавы,
попал в окружение. Был прегражден путь на восток и польским войскам, сражавшимся
на левом берегу Буга.
Наиболее крупное сражение между германскими и польскими войсками на третьем
этапе войны развернулось в районе между Вислой и ее притоком Бзурой. Армия
«Познань», отступавшая к Варшаве вместе с остатками войск, действовавших вблизи
Данцига, нанесла в районе Кутно серьезный удар 8-й немецкой армии. Германское
командование спешно бросило на выручку этой армии часть сил 10-й армии, которые,
приостановив продвижение к Варшаве, ударили с востока по польской группировке. С
севера наступление против польских войск развернули соединения 4-й армии. После
недели ожесточенных боев часть польских сил под командованием генерала Кутжеба
вырвалась из окружения и пробилась к Варшаве, приняв участие в обороне столицы.
Остатки девяти польских дивизий во главе с генералом Бортновским, зажатые на
узком участке между Вислой и Бзурой, 19 сентября капитулировали.
Польское правительство оказалось неспособным организовать сопротивление немецким
захватчикам. Возлагая все надежды на западных союзников и боясь своего народа,
оно не призвало его к защите независимости страны. Как только начались военные
действия, правительство Польши обратилось к Англии и Франции с просьбой о
немедленной помощи. Но западные державы не спешили с оказанием помощи польскому
народу.
Вечером 1 сентября английское министерство иностранных дел направило Германии
ноту, в которой требовало прекратить военные действия против Польши,
предупреждая, что Англия намерена выполнить свои обязательства перед ней 27).
Однако британский посол в Берлине тут же разъяснил германским дипломатам, что
эта нота носит предупредительный характер и ее не следует рассматривать как
ультиматум 28). Аналогичными были и действия французского правительства.
Ознакомившись с заявлениями этих правительств, Риббентроп ответил, что войну
будто бы начала сама Польша и поэтому Германия не намерена прекращать военные
действия против нее. В Берлине были уверены, что, если даже Англия с Францией
объявят Германии войну, они не предпримут против нее военных действий.
Муссолини, понимавший, что Италия не подготовлена к немедленному вступлению в
войну, и в то же время не желая оставаться в стороне, предложил разрешить
конфликт путем созыва конференции Англии, Франции, Италии и Германии 29).
Англо-французские правящие круги, по свидетельству Ноэля, «показали себя
склонными к участию в этой конференции» 30), рассчитывая добиться на ней
соглашения подобно мюнхенскому. По поручению Боннэ французский посол дважды
посетил Бека и рекомендовал ему «в интересах Польши» не отклонять итальянское
предложение, а принять его 31). Чемберлен заявил в палате общин 2 сентября, что
Англия не будет возражать против участия в предложенной Италией международной
конференции, но лишь «после отвода германских войск с польской территории» 32).
В этот день лейборист Дальтон, член военного кабинета, записал в своем дневнике
по поводу англо-польских отношений: «Казалось, что политика умиротворения снова
достигла полного расцвета и наше слово чести, данное полякам, умышленно
нарушалось» 33). Польское правительство согласилось на созыв конференции, но при
условии, если Германия приостановит военные действия и войска обеих сторон будут
возвращены на свои исходные позиции 34).
Германское правительство не хотело и слышать о посредничестве, оно не желало
созыва какой бы то ни было международной конференции. События на фронте
развивались для Германии успешно, и она стремилась ускорить окончательный
разгром Польши.
Правительства западных держав даже после вторжения германских войск в Польшу все
еще надеялись ликвидировать возникший конфликт путем нового сговора с Гитлером,
но сделать это становилось все труднее. Политика умиротворения, проводимая
Чемберленом и его правительством, вызывала нараставшее возмущение английской
общественности. По этому поводу германский посол в Лондоне Дирксен доносил
своему правительству: «Принципиальная разница между настроениями англичан осенью
1938 г. (период Мюнхенской конференции.— Ред.) и теперешним настроением
заключается в следующем: тогда широкие массы не были склонны к борьбе и были
пассивны,— теперь же они перехватили инициативу у правительства и толкают
кабинет вперед» 35).
3 сентября, когда английский парламент должен был собраться, чтобы решить вопрос
об объявлении войны Германии, Галифакс позвонил Боннэ и сказал ему: «Если
премьер-министр появится там (в парламенте.— Ред.) без того, чтобы было сдержано
обещание, данное Польше, то он может натолкнуться на единодушный взрыв
негодования, и кабинет будет свергнут». 3 сентября в 11 часов дня Англия
объявила войну Германии, а спустя шесть часов то же самое сделала и Франция.
Объявление войны позволило правительству Чемберлена остаться у власти. Вслед за
Англией войну Германии объявили британские доминионы: 3 сентября — Австралия и
Новая Зеландия, 6 сентября — Южно-Африканский Союз, 10 сентября — Канада.
Так началась вторая мировая война. Империалистические противоречия между
Германией, с одной стороны, Англией и Францией — с другой, помешали правящим
кругам этих стран сговориться между собой против СССР. Обе империалистические
группировки вступили в вооруженную схватку друг с другом. Никакие уступки
германскому фашизму со стороны западных держав, толкавших Германию к нападению
на Советский Союз, чтобы за его счет разрешить все империалистические
противоречия, не помогли «умиротворителям» из Лондона и Парижа.
Фашистский цепной пес, вскормленный на американские доллары и английские фунты
стерлингов, почувствовав в себе силу, окончательно перестал считаться со своими
покровителями, сорвался с цепи и бросился на них же самих.
Англо-французские фальсификаторы истории нередко говорят, что Англия и Франция
вступили в сентябре 1939 г. в войну против гитлеровской Германии якобы лишь
потому, что они остались верны своему союзническому долгу перед Польшей. Однако
эта версия противоречит фактам.
Конечно, гарантии, данные Англией и Францией Польше, в какой-то степени
связывали руки английскому и французскому правительствам. Избавиться от этих
гарантий, как это было сделано в отношении Чехословакии, они не могли, боясь
скомпрометировать себя в глазах своих народов и окончательно потерять их
доверие. Но правительства Англии и Франции, объявляя войну Германии, думали не о
защите Польши, а прежде всего о защите интересов своего монополистического
капитала. То, что гитлеровцы все более нагло вели себя по отношению к Англии и
Франции, открыто подчеркивая свое нежелание считаться с интересами английского и
французского капитала, не осталось незамеченным в Лондоне и Париже. Опасение,
»то после Польши Гитлер может повернуть на запад, росло. В этих условиях Англия
и Франция объявили войну Германии.
Руководители фашистской Германии правильно расценили политику Англии и Франции.
Гитлер прямо заявил, что «если они нам и объявили войну... то это еще не значит,
что они будут воевать» 36). И действительно, англо-французское командование
ничего не предпринимало, хотя Германия уже 4 сентября начала пиратские действия
в Атлантическом океане, где ее подводная лодка «U-30» без всякого предупреждения
торпедировала и потопила шедший в Америку английский пароход «Атения». При этом
погибло 100 человек 37).
Вместо того чтобы немедленно организовать военные действия против Германии — а
именно такой помощи и ожидал от своих западных союзников польский народ,—
Франция предложила Польше подписать договор, который подтвердил бы взаимные
обязательства сторон на случай агрессии. Такой договор и был подписан 4
сентября. В нем ни слова не говорилось о том, когда и какую конкретную помощь
окажет Франция истекавшей кровью Польше. Вместо этого французское правительство
в весьма туманной форме обещало своему союзнику, что компетентные военные
представители уточнят, в какой мере могут быть применены обязательства о
взаимопомощи.
Так же отнеслись к Польше и правящие круги Англии. 3 сентября в Лондон прибыла
польская военная миссия, чтобы добиться от английского правительства выполнения
его союзнических обязательств перед Польшей. В течение шести дней польская
делегация тщетно добивалась приема у начальника генерального штаба английской
армии генерала Айронсайда. Только 9 сентября генерал соблаговолил наконец
принять польскую военную делегацию. Беседа с ним продолжалась всего лишь
несколько минут, но большего полякам и не понадобилось, чтобы, к немалому своему
удивлению, узнать, что английский генеральный штаб все еще не имел никакого
плана оказания практической помощи Польше.
Польская делегация просила поддержать войска Польши действиями британской
бомбардировочной авиации и послать в Польшу английские истребители и средства
противовоздушной обороны. Айронсайд на это ответил, что «сухопутные действия —
это дело французского командования, что же касается других вопросов, то он
доложит о них на заседании начальников штабов армии, военно-воздушных сил и
военно-морского флота, а также в военном кабинете, который как раз собирается
начать обсуждение вопроса о военных действиях» 38). Затем, посоветовав полякам
закупать оружие в прибалтийских государствах и в Швеции, генерал поспешно
закончил беседу.
На другой день, 10 сентября, Айронсайд заявил польской делегации, что английская
авиация будто бы начала на Западе активные действия против Германии и что в
румынский порт Констанцу прибыл пароход, доставивший для Польши истребители: 14
«Харрикейнов» и 30 «Моран-Солнеров». Ни того, ни другого в действительности не
было. Хью Дальтон свидетельствует, что, «несмотря на польские призывы, никакой
английской авиации, в том числе с английскими или с польскими пилотами, не было
в Польше ни до, ни во время войны» 39).
15 сентября Айронсайд снова принял польскую военную миссию. На этот раз он дал
окончательный ответ английского правительства на просьбу Польши о срочной
помощи, заявив, что, «кроме 10 тысяч «Гочкиссов» (старые английские винтовки
времен первой мировой войны.— Ред.] и 15—20 миллионов патронов, Англия не может
в настоящее время предоставить Польше ничего из военных материалов — ни танков,
ни зенитной и противотанковой артиллерии, ни истребителей, ни обмундирования.
Первые транспорты из Англии можно ожидать не раньше как через 5—6 месяцев» 40).
И это говорилось в то время, когда польские солдаты умирали на войне,
развязанной против их страны при явном попустительстве правительств Англии и
Франции.
В те дни, когда Польша один на один сражалась с превосходящим по силе врагом,
Англия вообще не бросила в бой против немецко-фашистских войск на Западе ни
одного своего солдата. Снаряжение английского экспедиционного корпуса и его
отправка во Францию намеренно затягивались. К 11 октября 1939 г. численность
этого корпуса, расположившегося на линии Мажино, достигла 158 тыс. человек 41).
Укрывшись в железобетонных укреплениях линии Мажино, английские офицеры не
разрешали стрелять по противнику, боясь вызвать ответный огонь. Первую жертву
экспедиционный корпус англичан понес только 9 декабря, когда был убит один
капрал. Французские войска, правда, продвинулись на несколько километров в глубь
Саарской области, не встретив на своем пути никакого сопротивления противника,
но на этом их действия и закончились. Когда же французские части подошли к
крупнейшим заводам Рехлинга, им был дан строгий приказ ни в коем случае не
обстреливать заводы артиллерийским огнем.
Английская и французская авиация если и появлялась над Германией, то только
затем, чтобы сбрасывать листовки, о которых английский посол в Москве Сиидс
откровенно сказал, что они пригодны лишь для «санитарного употребления» 42).
Французский главнокомандующий генерал Гамелен в своих воспоминаниях писал, что
на 7 или 8 сентября был намечен большой налет французских и английских
бомбардировщиков, но и он «не состоялся из-за отказа англичан» 43).
Оценивая позицию Англии в германо-польском конфликте после 3 сентября 1939 г.,
Дальтон признавал: «Было невозможно оправдать наше отношение к полякам, мы их
предавали, обрекали на смерть, а сами ничего не делали, чтобы им помочь» 44).
Реакционные империалистические круги Англии и Франции, оправдывая свое
предательство по отношению к Польше в сентябре 1939 г., не раз заявляли, что
ничего существенного для нее они не могли в то время сделать. Такая же ничем не
обоснованная точка зрения распространялась и в США. Газета «Нью-Йорк геральд
трибюн» писала: «Франция и Англия не были в состоянии предпринять что-либо
эффективное, чтобы предотвратить бедствие» 45). Эту ложь опровергают даже бывшие
гитлеровские генералы. Так, Йодль на процессе в Нюрнберге показал, что «до 1939
г. мы были в состоянии разбить Польшу, но мы никогда, ни в 1938 г., ни в 1939
г., не были, собственно, в состоянии выдержать концентрированный удар всех этих
стран (Англии, Франции и Польши.— Ред.) и если мы еще в 1939 г. не потерпели
поражения, то это только потому, что примерно 110 французских и английских
дивизий, стоявших во время нашей войны с Польшей на Западе против 23 германских
дивизий, оставались совершенно бездеятельными» 46). Как бы дополняя показания
Йодля, западногерманский военный историк Гёрлитц пишет, что «в сентябре у
большинства германских дивизий западной армии отсутствовал не только опыт боевых
действий, но и опыт тактических учений, они были спешно сформированы и их
боекомплект был рассчитан только на три дня боев» 47).
Союзники Польши вовсе не собирались защищать и спасать ее. Польша устраивала их
только как плацдарм для вторжения гитлеровцев в СССР.
В этих фактах раскрывается империалистический характер войны со стороны
правительств Англии и Франции. Их бездеятельность в борьбе с гитлеровской
Германией не была случайной. Она явилась прямым продолжением всей предшествующей
политики правящих кругов этих стран, проистекавшей из внутренних основ их
государственного и общественного строя, продолжением мюнхенской политики иными
средствами. Это была империалистическая война со стороны Англии и Франции, в
которой народы этих стран лишены были возможности всерьез сражаться против
фашизма. В.И.Ленин говорил, что «характер войны и ее успех больше всего зависят
от внутреннего порядка той страны, которая вступает в войну, что война есть
отражение той внутренней политики, которую данная страна перед войной ведет. Все
это неизбежно отражается на ведении войны» 48).
Империалисты Англии и Франции, бросив Польшу на произвол судьбы, равнодушно
наблюдали, как это государство разваливалось у них на глазах. 6 сентября
правительство Славой-Складковского тайно покинуло Варшаву и укрылось в Люблине.
Трусливо бежал из столицы и верховный главнокомандующий маршал Рыдз-Смиглы.
Потеряв всякую связь со своими войсками, он совершенно не знал, что делается на
фронте. Некоторые командующие армиями и командиры дивизий, следуя примеру своего
высшего командования, бросали подчиненные им войска и дезертировали. Так,
дезертиром оказался командующий армией «Прусы» генерал Домб-Бернацкий 49).
Вопрос о бегстве польских властей за границу был ими решен еще 7—8 сентября. Бек
и его заместитель Шембек получили через французского посла в Польше Ноэля
согласие французского правительства предоставить польскому правительству убежище
на территории Франции, а румынское правительство разрешило проезд польских
властей через свою территорию 50).
8 сентября колонна правительственных бронемашин, груженных золотом польского
банка и ценными бумагами, направилась из Люблина в сторону Львова, а 9 сентября
туда же выехали и члены правительства. Рыдз-Смиглы, покинув Варшаву, отбыл в
Брест, а затем перебрался еще дальше на юго-восток — во Владимир-Волынский, в
направлении румынской границы.
Члены польского правительства, бежавшие за границу, не намеревались отказываться
от политической деятельности. Но по требованию Германии они были интернированы
румынскими властями. К тому же правящие круги Англии и Франции не собирались
оказывать поддержку этим полностью обанкротившимся политиканам. Не случайно
поэтому эмигрантское правительство, образовавшееся в конце сентября 1939 г. в
Париже, возглавил генерал Владислав Сикорский, находившийся в оппозиции к
пилсудчикам.
Правительство Сикорского опиралось на те буржуазные политические партии и
группировки, которые в досентябрьской Польше были в оппозиции (Стронництво
людове, Стронництво праци, Стронництво народове и правое руководство ППС).
Однако в состав нового кабинета вошли и пилсудчики. Сикорский под предлогом
сохранения «законности» и «преемственности» своего правительства пошел на
компромисс с ними. В результате президентом был назначен по рекомендации
вышедшего в отставку Мосьцицкого менее скомпрометированный фашистский деятель
Рачкевич. Заместителем президента и руководителем вооруженных сил эмигрантского
правительства стал пилсудчик генерал Соснковский. Во всей своей деятельности
эмигрантское правительство руководствовалось ненавистной народу фашистской
конституцией 1935 г., согласно которой президент был ответствен только «перед
богом и историей».
Бездарные и малодушные правители Польши позорно бежали. Но польский народ
продолжал героически отстаивать независимость своей страны, ведя справедливую,
освободительную борьбу против немецко-фашистских захватчиков. В этой борьбе
проявился массовый героизм простых, трудовых людей Польши. Особенно отважно
сражались с врагом рабочие, крестьяне, солдаты и лучшие представители
прогрессивной интеллигенции при защите Хеля, Гдыни, Модлина и Варшавы.
Небольшой гарнизон Хеля, состоявший из горстки польских солдат, несмотря на
непрерывные атаки немцев с суши, воздуха и моря, держался до 2 октября 1939 г.
Защитникам военно-морской базы Гдыни недоставало оружия. Но они продолжали
сражаться, используя все, чем только можно было бить врага.
Польскую столицу Варшаву стойко защищали трудящиеся. В первых рядах сражались
коммунисты, вчерашние узники тюрем и концлагерей. Многие из них, вырвавшись
из-за тюремных решеток, вооружались винтовками и сразу же шли в бой.
9 сентября по требованию трудящихся была создана Рабочая бригада обороны
Варшавы. Хотя формально ее организаторами считались профсоюзы и ППС,
действительное руководство бригадой находилось в руках коммунистов и левых
социалистов. Командиром бригады являлся социалист Мариан Кениг, а в числе ее
активных организаторов были левый социалист Петр Гаевский 51) и левый
крестьянский деятель Мариан Кубицкий. В рядах Рабочей бригады обороны Варшавы
героически сражались Владислав Гомулка, Эдвард Охаб, Мариан Червинский, Миколай
Сальва и другие коммунисты.
При защите Варшавы погиб освободившийся из тюрьмы деятель Коммунистической
партии Западной Украины Павел Марищук. В памяти польского народа навсегда
останется имя коммуниста Мариана Бучека. 16 лет он томился в тюрьмах и
концлагерях санации. А когда началась война с германскими фашистами и правители
страны, позорно бросив народ, бежали, Мариан Бучек и его товарищи по заключению
выломали решетку тюрьмы в Равиче и присоединились к одной из воинских частей.
Защищая родную Варшаву, Мариан Бучек геройски погиб на ее подступах.
В боях под Варшавой сражался участник добровольческих рабочих батальонов
коммунист Хенрик Рун, ставший потом одним из организаторов Общества друзей СССР.
Под Кутно и Варшавой добровольцем боролся коммунист Шимон Краковский, позже один
из руководителей партизанского движения на территории Люблинского воеводства. В
обороне крепости Модлин участвовал коммунист, бывший политзаключенный Мечислав
Калиновский, впоследствии герой битвы под Ленино.
Представители рабочего класса, польские коммунисты показали в сентябрьские дни
образцы патриотизма, глубокой любви к своей родине и народу и непримиримой
ненависти к врагу.
Германской танковой дивизии, первой прорвавшейся к Варшаве, угрожало полное
уничтожение, и танкисты вынуждены были поспешно убраться из города. Спустя
несколько дней противник предпринял наступление на Варшаву огромными силами
пехоты, танков и авиации. Тяжело пришлось ее защитникам: у них не хватало
оружия, боеприпасов, лекарств, медицинского персонала. В городе перестали
работать телефон, водопровод, канализация, погас свет, прекратилась подача газа.
С каждым днем все труднее становилось снабжать армию и население
продовольствием. Но защитники Варшавы держались. 25 сентября противник
предпринял" массированную бомбардировку города. Начались большие пожары, которые
нечем было тушить: не было воды. К 27 сентября у защитников города почти не
осталось боеприпасов. Их хватило только на то, чтобы отбить еще один штурм
противника. 28 сентября Варшава пала.
Германо-польская война закончилась быстрым и полным поражением Польши. Главной
причиной поражения польского государства явилась полная несостоятельность и
гнилость его буржуазно-помещичьего строя. Сентябрьские дни отчетливо показали
вопиющую экономическую, политическую и военную отсталость Польши, разложение ее
правящей верхушки, антинародную и антинациональную сущность всей реакционной
внутренней и внешней политики польских помещиков и буржуазии.
За 20 лет своего существования буржуазно-помещичья Польша не только не
продвинулась вперед в своем экономическом развитии, но даже в некоторых отраслях
промышленности оказалась на уровне более низком, чем до первой мировой войны.
Экономическая отсталость Польши усугублялась господством в экономике страны
иностранного капитала, не заинтересованного в создании национальной польской
промышленности. Правящие круги Польши ничего не сделали, чтобы создать
отечественную оборонную промышленность.
Досентябрьская Польша была одним из самых реакционных государств Европы.
Польскую буржуазию и помещиков ослепляла классовая ненависть к трудящимся своей
страны, лишенным самых элементарных гражданских прав. Особенно жестоко
преследовались в буржуазно-помещичьей Польше прогрессивные партии и общественные
организации, прежде всего коммунистическая партия.
Жители непольской национальности — украинцы, белорусы и литовцы — жестоко
угнетались помещиками и буржуазией. Национальная вражда ослабляла силы польского
государства. Украинцы, белорусы и литовцы, испытывая на себе гнет земельных
магнатов — Замойских, Радзивиллов, Потоцких и пр.,— не желали сражаться за
помещичью Польшу. Правительство при активном участии католической церкви все
время разжигало великодержавный шовинизм, национальную вражду внутри Польши.
Государственный аппарат из года в год разъедался казнокрадством и продажностью.
Несмотря на большую нужду польской армии в вооружении, некоторые
высокопоставленные чиновники тайно и явно сбывали за границу винтовки, зенитные
пушки и т. п., наживаясь на этом 52). Многие из них, занимаясь шпионажем,
торговали государственными тайнами, выдавая их за соответствующую мзду
иностранным державам, и прежде всего гитлеровской Германии.
Одной из причин быстрого краха Польши явилось бесспорное превосходство
немецко-фашистских войск над польской армией по численности, военной подготовке
и вооружению. В быстром разгроме польской армии сказалась и бездарность высшего
командования во главе с маршалом Рыдз-Смиглы. Важнейшие командные должности в
армии занимали люди, военные познания которых не выходили за рамки опыта
антисоветской войны 1920—1921 гг. На этом явно устаревшем опыте строилась вся
тактика и стратегия досентябрьской польской армии.
Движимые ненавистью к Советскому Союзу, польские военные руководителя готовили
свою армию к походу на Восток. Вдоль советско-польской границы проводились
маневры польских войск, там же строились основные военные укрепления. Для войны
с Советским Союзом был заранее разработан и оперативный план. Польская армия
готовилась к войне не против фашистской Германии, а против СССР. Не удивительно
поэтому, что польский генеральный штаб лишь весной 1939 г. начал разработку
плана войны против Германии, так и не закончив его к моменту немецко-фашистского
вторжения в Польшу. Польско-германская граница оказалась к началу немецкого
вторжения совершенно неукрепленной даже в таком жизненно важном для Польши
районе, как Силезский промышленный район.
В поражении Польши в сентябре 1939 г. сыграло свою роль предательское поведение
правящих кругов Англии и Франции по отношению к польскому народу. Вступив в
войну против гитлеровской Германии, правительства этих стран никакой
практической помощи польскому народу не оказали. Англо-французские гарантии
Польше были ничего не значащими бумажными декларациями. Эти гарантии только
ввели в заблуждение часть польского населения, верившего в искренность западных
союзников, которые обещали свою помощь Польше в войне против фашистской
Германии.
Бывший начальник штаба группы армий «Юг» гитлеровский генерал Манштейн признал,
что «поражение Польши было неизбежным следствием тех иллюзий, которые питали в
Варшаве относительно действий союзников». Последние же «сложа руки взирали на
уничтожение своего польского союзника» 53).
Определенную роль в поражении Польши сыграли и США, которые не только ничего не
сделали для обуздания фашистских агрессоров, но и всемерно поддерживали
мюнхенскую политику Англии и Франции в отношении Польши. 5 сентября 1939 г.
правительство США официально объявило, что на польско-германскую войну оно
распространит свою политику «нейтралитета» 54). В Германии подобный жест был
расценен как полное одобрение ее действий. Влиятельные представители
американских правящих кругов всячески подбадривали фашистских агрессоров, давая
этим понять, что США не будут им противодействовать. Сенатор Ванденберг,
например, вернувшись из поездки по Европе, предпринятой в разгар
германо-польской войны, заявил, что «для Соединенных Штатов не имеет значения,
которая из сторон победит» 55).
Одной из основных причин сентябрьской катастрофы Польши явилась недальновидная,
антисоветская внешняя политика польского правительства. Только тесная дружба и
союз с СССР, создание единого антифашистского фронта могли бы обеспечить Польше
независимое существование, сохранение ее суверенитета. Но сменявшие друг друга
правительства реакционных полковников и генералов делали все возможное, чтобы не
допустить укрепления польско-советской дружбы. Правящие круги Польши вели
политику изоляции своей страны от СССР и обострения отношений с ним. Они не раз
отказывались от помощи со стороны Советского Союза. Более того,
недальновидные руководители буржуазно-помещичьей Польши, стараясь играть на
противоречиях между фашистской Германией и Советским Союзом, приняли
непосредственное участие в подготовке разбойничьих планов гитлеровской агрессии
против СССР.
Все буржуазные и помещичьи партии тогдашней Польши и их верные
прислужники—правые социалисты неизменно придерживались антинационального и
антинародного курса: пусть лучше страна погибнет без советской помощи, чем
уцелеет благодаря ей. История зло посмеялась над этой недальновидной внешней
политикой польских руководителей.
Отказавшись от союза и дружбы с СССР и попытавшись играть на противоречиях между
фашистской Германией и СССР, правители Польши привели страну к позорному
поражению, к утрате ею национальной независимости. В. Гомулка следующим образом
оценивает катастрофу, постигшую Польшу в сентябре 1939 г.: «Сентябрь 1939 года
являлся заключительной страницей истории буржуазной Польши. Баланс
двадцатилетнего господства капиталистов и помещиков в Польше оказался балансом
банкротства... Сентябрьское поражение — это результат ослепленной ненавистью к
Советскому Союзу политики фашизированной санации ж не только санации» 56).
Захватив Польшу, гитлеровская Германия превратила ее в свою колонию. Западные
воеводства страны были включены в состав фашистской «Третьей империи», остальные
объявлены генерал-губернаторством, во главе которого был поставлен кровавый
палач Ганс Франк. «15 сентября 1939 года, — записал Франк в своем дневнике,— я
получил задание принять на себя управление завоеванными восточными областями и
чрезвычайный приказ беспощадно разорять эту область как территорию войны и как
трофейную страну. Я должен был сделать из этой экономической, социальной,
культурной и политической структуры груду развалин» 57). Прибыв в оккупированную
Польшу, Франк установил в ней режим ничем не ограниченного дикого террора.
Началось массовое истребление поляков и насильственный угон их на каторжные
работы в Германию. Для польского народа наступил период самых тяжких в его
истории испытаний.
Примечания
1) Нюрнбергский процесс. Сборник материалов, т. 1, стр. 469.
2) Предпринятое русскими войсками в августе 1914 г. наступление в Восточной
Пруссии в помощь западным союзникам оказалось неподготовленным и закончилось
разгромом двух армий, участвовавших в этом наступлении. Немецкая реакционная
пропаганда назвала это «победой под Танненбергом»,
3) W. G о г l i t z. Der Zweite Weltkrieg 1989-1945. B. I. Stuttgart, 1951, S.
40.
4) L. B. N a m i e r. Diplomatie Prelude 1938—1939, p. 314.
5) Taм же.
6) Taм же.
7) См. Gelbbuch der Französischen Regierung. Diplomatische Urkunden (1938—1939).
Basel, 1940, S. 317—318.
8) L. B. N am i e r. Diplomatie Prelude 1938—1939, p. 312.
9) Taм же, стр. 335.
10) Weltgeschichte der Gegenwart in Dokumenten. B. III, S. 277.
11) Дж. Б а т л е р. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941. М., Изд-во
иностранной литературы, 1959, стр. 34.
12) H. D a l t о п. Hitler's War. Before and After. London, 1940, p. 100.
13) Documents on German 'Foreign Policy 1918—1945. Series D, vol. VIII.
Washington, 1954, p. 367.
14) «Trybuna Ludu», 27 marca 1960.
15) См. Нюрнбергский процесс. Сборник материалов, т. 2, стр. 402—403.
16) Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges, № 2. Berlin, 1939. S. 426.
17) Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges, № 2. Berlin, 1939, S. 430.
18) T a M же, стр. 424.
19) См. Léon Noël. Der deutsche Angriff auf Polen. Berlin, 1948, S. 431.
20) Нюрнбергский процесс. Сборник материалов, т. 2, стр. 365.
21) См. Нюрнбергский процесс. Сборник материалов, т. 2, стр 101 —102; Э. Рассел.
Проклятие свастики. М., Изд-во иностранной литературы, 1954, стр. 31—32; W. G ö
r l i t z. Der Zweite Weltkrieg 1939-1945. B. I, S. 51.
22) См. Polskie siJy zbrojne ~\v drugiej wojnie swiatowej. T. I. Kampania \\rzesniowa
1939. Londyn, 1951, s. 267.
23) См. Jerzy Kirchmayer. Kampania \vrzesnio\\a. Warszawa, 1946, s. 21—22.
24) «Robotnik», 31 sierpnia, 1948.
25) См. «Pohtyka», 7 listopad, 1959.
26) Ряд фактов почерпнут из следующего источника: Die Vorbereitung und
Durchführung dei Agression Hitlerdeutschlands gegen Polen im September 1939. «Mihtarwesen»,
№ 5, September 1959.
27) См. Blaubuch der britischen Regierung über die deutsch-polnischen
Beziehungen und den Ausbruch der Feindseligkeiten zwischen Grossbritanien und
Deutschland am 3. September 1939. Basel, 1939, S. 208—209.
28) См. там же.
29) См. Weltgeschichte der Gegenwart in Dokumenten, ß. III, S. 47.
30) Léon Noël. Der deutsche Angriff auf Polen, S. 444.
31) См. там же, стр. 439.
32) Blaubuch der britischen Regierung über die deutsch-polnischen Beziehungen
und den Ausbruch der Feindseligkeiten zwischen Grossbritanien und Deutschland am
3. September 1939, S. 214.
33) H. D a U о п. The Fateful Years 1931 — 1945, pp. 264—265.
34) См. Léon Noël. Der deutsche Angriff auf Polen, S. 443.
35) Документы и материалы кануна второй мировой войны, т. II, стр. 66.
36) Erich K o r d t. Wahn und Wirklichkeit. Stuttgart, 1947, S. 213—214.
37) См. Ф. Руге. Война на море 1939—1945 гг. M., Воениздат, 1957, стр. 82.
38) М. С т а н е в и ч. Сентябрьская катастрофа, стр. 226—227.
39) H. D a l t о n. Hitler's War. Before and After, p. 96.
40) М. Станевич. Сентябрьская катастрофа, стр. 229.
41) См. Дж. Ф. С. Ф у л л е р. Вторая мировая война 1939 — 1945 гг. М., Изд-во
иностранной литературы, 1956, стр. 78.
42) АВП СССР, ф. 069, оп. 23, д. 1, п. 66, л. 57.
43) «Trybuna Ludu», 29 Sierpnia, 1957.
44) H. D a l t o n. The Fateful Years 1931 — 1945, p. 277.
45) «The New York Herald Tribune», September 15, 1939.
46) ЦГАОР,ф. 7445, on. 1, д. 56, л. 222.
47) W. G ö r l i t z. Der Zweite Weltkrieg 1939—1945. B. I, S. 74.
48) В. И. Ленин. Соч., т. 30, стр. 131.
49) См. «Wojsko Ludowe», 1954, № 9.
50) См. Wîadysfaw Pobog-Malinowski. Na rumunskim rozdrozu. «Kultura» ,1948, № 7,
Paryz, str. 128. Stanislaw Z a b e l Î o. Na emigracji 1934/40. «Spra\vy
Mi§dzynarodo\ve» № 9, л\гге-sien 1956, str. 43—44.
51) Ныне заместитель председателя Центрального Совета профсоюзов Польши.
52) См. «Trybuna Ludu», 15 wrzesnia, 1957. 210
53) Erich von Manstein. Verlorene Siege. Bonn, 1955, S. 34.
54) CM. Documents on American Foreign Relations. Vol. II. Boston, 1940, p. 629.
55) M. Станевич. Сентябрьская катастрофа, стр. 231.
56) «Правда», 22 июля 1959 г.
57) Цит. по кн.: S. Piotrowski. Dneimik Hansa Franka. Warszawa, 1957, str. 96.
Вернуться к оглавлению 1 тома
Далее читайте:
Вторая мировая война (система
хронологических таблиц).
СССР при Хрущеве (хронологическая
таблица).
|
