|
|
Дмитрий ГАЛКОВСКИЙ |
|
2011 г. |
ЖУРНАЛ ЛЮБИТЕЛЕЙ РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ |
|
О проекте Редсовет:Вячеслав Лютый, "ПАРУС""МОЛОКО""РУССКАЯ ЖИЗНЬ"СЛАВЯНСТВОРОМАН-ГАЗЕТА"ПОЛДЕНЬ""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"ГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Дмитрий ГАЛКОВСКИЙКлассика — это культурный код нации
— Дмитрий Евгеньевич, в Вашей биографии написано, что Вы философ, историк, писатель и публицист. К какой деятельности всё-таки больше тяготеете?
— Трудно сказать. Наверное, на пересечении этих множеств я и живу. «Философствующий писатель, полемизирующий на исторические темы».
— Вы создали серию полемических статей («Андеграунд», «Разбитый компас указывает путь», «Устранение недостатка», «Стучкины дети»). Где они были опубликованы и почему, как Вы думаете, вызвали такие недовольства?
— Статьи были опубликованы в периодике начала 90-х. Недовольства они не вызвали, точнее, вызвали у небольшой группы теряющей власть интеллигенции. Теряющей стремительно и необратимо. Разумеется, я имею в виду власть над умами. С тех пор забыли даже Евтушенко. А так, мои статьи никто не заметил. Буря в стакане воды. Я и этим тогда был удивлён. Для меня написанное было банальностью.
— В 1996–1997 годах Вы издавали собственный журнал «Разбитый компас». Это был литературный журнал? И почему вышло только 3 номера?
— Журнал, скорее, публицистический. Его издание было очень трудоёмко, приходилось всё делать самому. Вплоть до брошюровки и разноса подписчикам. Я считал, что это можно делать до известных пределов, а затем, если затея вызовет общественный резонанс, подтянется помощь: появятся волонтёры, кто-то выделит средства. Ничего этого не произошло. Значит, журнал был, по большому счёту, не нужен. Или просто не интересен. Я собирался издавать его и дальше — уже в ритме альманаха. Просто чтобы иметь возможность публиковать свои статьи. Но тут наступила эпоха Интернета, и бумажные издания такого типа стали анахронизмом. В общем, жалею, что много усилий было потрачено столь непродуктивно. Но, видимо, этот этап нельзя было перескочить.
— С 2003 года Вы ведете свой блог, журнал в Интернете. Кажется, что больше стремитесь к интерактивному общению с читателями. Не считаете ли Вы, что Интернет притупляет чувства человека и мешает творить, ведет к деградации, особенно русского языка?
— Знаете, свинья грязь всегда найдёт. И наоборот — тот, кто хочет играть на повышение, сможет это сделать в самой неблагоприятной обстановке. На мой взгляд, Интернет крайне дружественная среда общения. Конечно, туда могут попадать люди, которым общаться вообще не следует, и именно дружественность Интернета таких субъектов «разгуливает». В реальной жизни их обходят стороной, как зачумлённых, ещё в детском саду, а тут убогие получают костыли и усилители. Но примерно за 5–10 лет с такими людьми в Сети стало всё ясно — в конце нулевых появилось понятие «троллинга». Тролль — существо понятное и неинтересное. С ним никто всерьёз не общается.
— Публикуетесь ли Вы в настоящее время в каких-то печатных изданиях или, может, сотрудничаете с издательствами?
— У меня есть своё издательство, правда, я пользуюсь его услугами лишь время от времени. Другие издательства и СМИ обращаются крайне редко — как правило, с некоммерческими предложениями. Думаю, причина в том, что они считают меня иностранцем, что ли.
— Когда произносят фамилию Галковский, в первую очередь, на ум приходит Ваш философский роман «Бесконечный тупик». Вы не могли бы немного рассказать читателям «Паруса» о создании этого текста и трудностях, которые возникали с его изданием. Сейчас таких проблем с публикацией произведений не существует?
— Особых трудностей не было. Просто это неинтересная книга. Для нашего общества. Думаю, специфика «Бесконечного тупика» в том, что его будут читать всегда, пускай понемножку. Скажем, в нашем 2011 году его откроет для себя сто человек, а в 2111… еще сто человек.
— Роман "Бесконечный тупик" написан в духе постмодернистской литературы — в форме гипертекста. Расскажите, пожалуйста, нашим читателям, какие идеи в романе можно назвать ключевыми? Какие художественные приемы Вы использовали?
— Я никаких приёмов не использовал. Думаю, в литературе никаких особенных приёмов нет. Автор пишет — и всё. Это же не музыка. «На писателя» учиться нельзя. Или есть талант, или нет. Его нельзя ни развить, ни даже зарыть в землю. Потому что зарывать-то, в общем, нечего. Писателя зарывают вместе с его телом.
— Были ли у Вас кумиры в тогдашних писательских кругах? На кого ориентировались?
— В «кругах» не было, я до сих пор слабо знаком с современной литературой. А так, мне нравились Розанов, Достоевский, Чехов, Набоков — в общем, стандартный набор классиков.
— К какому литературному течению Вы себя относите?
— Я думаю, что серьёзный писатель (тот, кто относится к своему делу всерьёз) не задумывается над собственным классифицированием. Каждый пишет, как придётся и как умеет, решая конкретные художественные задачи. Литература — это не политическая доктрина, где важна принадлежность к определённой партии. То, что так много говорят о каких-то «литературных школах» (большей частью мифических), есть следствие излишней политизации жизни, а также издержки «государственной филологии», когда бедные гуманитарии подражают взрослым и выдумывают «школы» там, где их нет и быть не может.
— В Вашей жизни было достаточно промахов, падений, скандалов. Чувствуете ли Вы в себе силы? Вам есть, что сказать обществу?
— У меня (на мой, конечно, взгляд) не было ни промахов, ни падений, ни скандалов. Я развивался очень ровно и действовал всегда рационально: одно цеплялось за другое и обусловливало его. Я ведь по своему темпераменту человек спокойный, тихий. Не пью, не курю. Жизнь, действительно, предлагала какие-то повороты, но я достаточно спокойно и даже медленно в эти повороты вписывался. Конечно, хотелось бы ещё что-нибудь написать, и именно сейчас, потому что дальше даже при самом благоприятном раскладе силы будут не те.
— В 1997 Вы были лауреатом премии "Антибукер", но отказались от неё. Из-за принципов и убеждений?
— И да, и нет. Мне казалось, что мой отказ будет воспринят как некий поступок — и возникнет резонанс. Резонанса не получилось, а следующий лауреат и вовсе повесился. Получился антибукер для антилюдей, которые антиполучают антипремию.
— Вы входите в список самых влиятельных интеллектуалов России, занимаете 12 место. Следом за Вами идёт Б. Акунин. Как Вы относитесь к его творчеству? Вы читаете массовую литературу?
— Не читаю. Но не принципиально, а потому что я вообще мало читаю. Это недостаток, с которым, наверное, надо бороться.
— В некоторых школах в учебную программу вводят произведения массовой литературы. Считаете ли Вы это верным шагом?
— Нет. В классах надо изучать классику. Это культурный код нации. А кружков при школах, конечно, можно пооткрывать по чему угодно. По кулинарии, фэнтези или автовождению. Впрочем, автовождение я бы включил в школьную программу.
— Как Вы считаете, какие перспективы развития имеет качественная литература?
— Всегда одни и те же. Мода меняется, литература остаётся. Фокус интереса только у людей смещается. Книга — это, пожалуй, фокус девятнадцатого века. В двадцатом веке — это кино. В двадцать первом — может быть, компьютерные виды искусства.
— Как бы Вы охарактеризовали современную литературу? На Ваш взгляд, стоит ли ее изучать и преподавать?
— Нет.
— Каким Вы видите своего читателя?
— Всерьёз я пишу только для любимой девушки. Может, поэтому и не пишу сейчас. Я уже не молод.
— Вы, наверное, заняты только чисто философскими размышлениями?
— Да нет, я и в молодости не очень-то философствовал. Скорее, в житейском смысле — это была форма сопротивления невзгодам.
— Что Вы бы хотели пожелать всем начинающим молодым писателям?
— Различать эти два понятия. Молодой — не значит начинающий. Лермонтов умер в 26 лет.
— Спасибо за интересную беседу, Дмитрий Евгеньевич. Журнал «Парус» желает Вам вдохновения и удачи.
Беседовали Алла ГЛЕБОВА, Ольга ЛЕДОВСКАЯ и Лилия ВАРЮХИНА.
|
|
ПАРУС |
|
Гл. редактор журнала ПАРУСИрина ГречаникWEB-редактор Вячеслав Румянцев |
