Николай КИКИШЕВ

2010 г.

Форум славянских культур

РУССКОЕ ПОЛЕ

Славянство

Архив 2011 года

Архив 2010 года

Архив 2009 года

Архив 2008 года

Что такое ФСК?

Галерея славянства

Славянские организации и форумы

Славяне

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Николай КИКЕШЕВ

Славянская идея во внешней политике СССР

Когда речь заходит о славянской внешней политике Советского Союза в годы Второй мировой войны даже ученые мужи недоуменно спрашивают: «Вы думаете, она была? Какое славянское движение могло существовать в условиях безраздельного господства доктрины пролетарского интернационализма?». Но если обратиться к архивным документам военных лет, то при желании нетрудно убедиться, что славянская идея была неотъемлемой составной частью советской антифашистской идеологии и пропаганды, важной составляющей межгосударственных отношений со славянскими странами после Победы. Однако что-то помешало историкам отразить столь значимое общественное явление в отечественной военно-исторической науке. На это в свое время обратил внимание председатель Всеславянского комитета (ВСК) генерал-лейтенант А.С. Гундоров в предисловии к своим «Воспоминаниям»: «Взялся за перо потому, что в многотомных изданиях о Великой Отечественной войне этой теме историки не уделили должного внимания. Мне же кажется, что молчать о славянском движении, так широко развернувшемся во время Второй мировой войны, – это значит отказываться от великого патриотического дела, от советского приоритета в развитии народного сопротивления в этих странах, умалять его значение в реализации освободительных результатов войны в славянских странах и в использовании его в развитии мирового революционного процесса после Победы»[1].

Н.К. Петрова в монографии «Антифашистские комитеты в СССР: 1941–1945 гг.»[2]. специально исследовала этот вопрос. В четырехтомном труде «Великая Отечественная война 1941–1945» славянскому движению посвящено всего несколько строк. В однотомнике «Вторая мировая война. Краткая история», вышедшем в свет в 1984 г. в издательстве «Наука», ни в тексте, ни в хронике основных событий нет ни слова о создании Совинформбюро и антифашистских комитетов, которые входили в его структуру. В середине 70-х гг. ХХ века вышла монография «Советский Союз в годы Великой Отечественной войны: 1941–1945», подготовленная коллективом авторов Института истории СССР, в которой на большом историческом материале последовательно анализируются истоки мощи советского государства, составные факторы Победы, в том числе и роль идеологической борьбы с фашизмом, пропаганды и агитации как на фронте, так и в тылу. Но при этом из антифашистских митингов в монографии упоминается только Обращение первого Всеславянского митинга и призывы Первого антифашистского митинга молодежи. В 4 томе «Истории Второй мировой войны 1939-1945» в «Хронике основных событий» только сообщается, что «состоялись первый и второй Всеславянские митинги в Москве». Но всеславянских митингов было не два, а четыре. Славянское движение не упоминает и 6-томная «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945», ряд других изданий.

В историографии проблемы выделяется пласт трудов славистов 70-х годов ХХ века. Различные аспекты славянского движения в СССР исследовали чехословацкие историки Й. Колейка, Й. Грозиенчик, украинец М.В. Куян, русские Б.М. Руколь, Л.Б. Валев, Г.М. Славин[3]. Основное внимание они уделяли исследованию деятельности Всеславянского комитета, а вот политический ее аспект изучен слабо. Что касается отечественной историографии по данной проблеме, то необходимо отметить статью В.В. Марьиной «Славянская идея в годы Второй мировой войны (К вопросу о политической функции)»[4], работы М.Ю. Досталь «Славистика: между пролетарским интернационализмом и славянской идеей (1941–1948)»[5], «Новое славянское движение» в СССР и Всеславянский комитет в годы войны»[6]. «Славянский конгресс в Белграде в 1946 г.»[7] и др. В частности, М.Ю. Досталь дала научное определение славянскому движению как «одной из составляющих большой политики СССР в годы Великой Отечественной войны, дипломатических, военных и идеологических усилий страны по поиску стратегических союзников в борьбе против фашистской Германии не только в Западной, но и в Восточной Европе»[8]. Эти усилия были тем более важны, что союзные державы не торопились с открытием второго фронта и, кроме того, необходимо было подумать о послевоенном устройстве мира. Данные вопросы как раз и были составной частью так называемой «славянской политики» И.В. Сталина, о существовании которой свидетельствуют документы, постепенно вводимые в оборот трудами сотрудников Института славяноведения РАН[9].

В диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук «Деятельность Всеславянского комитета в Москве в годы Великой Отечественной войны»[10] И.А. Московских, используя мемуарную литературу, представила критические взгляды зарубежных деятелей на славянскую политику Советского Союза. Особенно обращает на себя внимание цитата из книги генерал-лейтенанта Милована Джиласа «Лицо тоталитаризма»: «Всеславянский комитет, созданный во время войны, первым начал устраивать для нас банкеты и приемы. Но любому, а не только коммунисту, бросилась бы в глаза его искусственность и незначительность. Он был вывеской и служил лишь пропаганде, но даже в этом качестве его роль была ограниченной. Цели его тоже не были вполне ясны: в комитет входили главным образом коммунисты из славянских стран – эмигранты в Москве; идеи всеславянской солидарности были им совершенно чужды. Все без слов понимали, что должны оживить нечто давно отошедшее в прошлое и хотя бы парализовать антисоветские панславянские течения, если уж не удастся сгруппировать славян вокруг России как коммунистической страны... Комитет был детищем временной, мелкой и небескорыстной политики… послушным орудием советского правительства для влияния на отсталые слои славян вне Советского Союза, его работники были связаны с тайными и открытыми представителями власти... Меня удивляла лишь его слабость и несерьезность.  Я  считал   Всеславянский   комитет устаревшим и неподходящим орудием для достижения коммунистических целей»[11]. Милован Джилас – видный политический и государственный деятель Югославии. Во время Второй мировой войны он возглавлял военную миссию Югославии в Советском Союзе, член Исполкома ЦК КПЮ, возглавлял сектор агитации и пропаганды. После войны Джилас становится одним из четырех вице-президентов Югославии, в конце 1953 г. – председателем Союзной народной скупщины. Он возглавлял югославскую делегацию на Славянском соборе в Софии в 1945 г., а в декабре 1946 года выступал на славянском конгрессе в Белграде с основным докладом «Борьба славянских народов за мир и демократию» в тот день, когда председательствовал генерал-лейтенант А.С. Гундоров. В частности, с трибуны конгресса он сказал: «Теперь уже больше никто не отрицает, что главную роль в борьбе против фашистских захватчиков сыграли славянские народы. Я не стану доказывать общепризнанный факт, что разгром гитлеровской Германии и ее союзников, по сути дела, это заслуга Советского Союза… великая победа человечества в этой войне в основном завоевана кровью сынов славянских народов»[12]. Где же истина? Когда Джилас говорил правду?

Архивные документы тех лет позволяют исследовать, как менялись представления советского руководства о славянской идее и возможности ее использования в отношениях со славянскими странами.  На заре советской власти в условиях безраздельного господства доктрины пролетарского интернационализма славянская идея считалась чем-то замшелым, мешающим идти в светлое будущее. Мечта о мировой пролетарской революции напрочь затмила славянскую идею, слова «русский» и «славянин» были синонимами слов «великодержавность» и «великодержавный шовинизм». Славистов обвиняли в том, что «они льют воду на мельницу фашистской идеологии»[13]. В связи с этим многие ученые подверглись репрессиям за свои убеждения, стали «лагерной пылью». Но в 30-е годы ХХ века отношение к идее славянского единства стало меняться. Руководству СССР, безусловно, была известна антиславянская направленность содержания книги Гитлера «Моя борьба», высказываний А. Розенберга и других идеологов нацизма, готовивших очередной «Дранг нах Остен», что переводится как «давление на Восток». Определенным откликом на «откровения» Гитлера и его подручных можно рассматривать доклад И.В. Сталина на XVII  съезде ВКП(б) в 1934 г. Рассуждая о возможных вариантах будущей войны, он сказал: «Допустим, что эту странную, которая так же далека от науки, как небо от земли, – допустим, что  эту странную теорию перевели на практику. Что из этого может получиться? Известно, что старый Рим точно так же смотрел на предков нынешних германцев и французов, как смотрят теперь представители «высшей расы» на славянские народы… А что из этого вышло? Вышло то, что неримляне, т.е. все «варвары» объединились против общего врага и с громом опрокинули Рим. Спрашивается: где гарантия, что претензии представителей нынешней «высшей расы» не приведут к таким же плачевным результатам? Где гарантии, что фашистско-литературным политикам в Берлине посчастливится больше, чем старым и испытанным завоевателям в Риме? Не вернее ли будет предположить обратное?»[14].

Растущая германская угроза заставила Советский Союз искать союзников и среди славян. 16 мая 1935 г. в Праге был подписан Советско-чехословацкий договор. Оба правительства соглашались, что обязательства взаимной помощи будут действовать между ними лишь поскольку помощь стороне – жертве нападения будет оказана со стороны Франции. По сути это было тройственное соглашение. С другими славянскими странами заключить подобные соглашения оказалось невозможно. Польское правительство к Советскому Союзу было настроено враждебно, хотя авторитетный польский историк Сигизмунд Войцеховский в книге «Мысли о национальной политике и национальном государстве» (Познань. 1935) предлагал противопоставить выдвигаемой фашистами идее «общенемецкого единства» «славянскую идею». «Немецкую программу, – отмечал Войцеховский, – можно, однако, опрокинуть самым эффективным образом, действуя тем же оружием, т.е. выдвигая славянскую программу»[15]. Но правительство Польши видело в союзниках Англию, а не СССР.

То, что славянская идея будоражила умы и в Советском Союзе свидетельствуют архивные документы. 12 июля 1938 года академик Н.С. Державин направил Председателю Совета Народных Комиссаров СССР В.М. Молотову сопроводительное письмо и обширную докладную записку о трудном положении славяноведения в стране, которая больше похожа на крик о помощи: «Славяноведческая наука находится у нас сейчас в загоне, на положении пасынка, и должен сказать со всею откровенностью, как специальная область знания, в которой русская наука до революции занимала ведущую роль в мировом масштабе, советская славистика вымирает… Обстановка и условия кустаря-одиночки меня не удовлетворяют. Я глубоко убежден в том, что в момент наступления на славянские страны фашизма, подчеркнутое усиление и укрепление у нас славянских изучений представляло бы собою одну из актуальных форм борьбы с ним»[16].

Державин был не одинок в стремлении разбудить славянское сознание у руководителей страны. В РГАСПИ в фонде А.А. Жданова хранится копия записки В.П. Золотова на имя члена Политбюро ЦК ВКП(б) народного комиссара иностранных дел В.М. Молотова «О некоторых вопросах нашей внешней политики» (В фонде В.М. Молотова Ф-82. Оп. 2. «Переписка В.М. Молотова с отдельными лицами» ее оригинал обнаружить не удалось). Записка без даты, но вероятнее всего поступила в начале 1939 г.  Учитывая многократные подчеркивания текста, ее содержание тщательно изучалось. Приведу наиболее важные ее фрагменты: «Внешняя политика Советского Союза, проводившаяся Наркоматом Иностранных Дел, страдала двумя большими пороками, грозившими, при неустранении их, изоляцией нашей страны от европейских и ближневосточных дел. Пороки эти: 1) неправильный учет сил, значения и фактической роли в международной политике Великобритании, Франции и Германии.

2) нежелание или неумение использовать в наших интересах симпатии и многовековую привязанность славянского населения Балканского полуострова и средней Европы к славянам Советского Союза»[17].

Полагая, что главный враг СССР – Англия, а не Германия, автор предлагает исходить во внешней политике из задачи развязать войну Германии с западными странами, перенацелить ее захватнические усилия с Востока на Запад: «4) на случай войны Германии с Францией и Англией обещать Германии соблюдение нами нейтралитета, обеспечить охрану ее тыла, а концентрацией Красной Армии на западной границе парализовать возможности Польши вступить в войну на стороне Англии… В результате войны Германии и ее союзников с Англо-Францией, силы всех этих держав будут неимоверно истощены, Европа и мир будут охвачены разлившимся морем пролетарских и национальных восстаний и тогда-то Советский Союз бросит на весы истории меч Красной Армии»[18].

Не менее амбициозными были рекомендации Золотова как обогатить арсенал внешней политики созданием системы союзов с отдельными государствами и в разделе «II. О славянском вопросе», Автор пишет: «Большое, заброшенное нами поле возможностей по выращиванию и добыванию себе союзников открывает наше обращение к славянам Европы. До сих пор в этой области нами ровным счетом ничего не сделано. Это вполне понятно и объяснимо нашими недавними чрезмерно пренебрежительными и наплевательским отношением к прошлому России и русского народа»[19].

Начинать «свою балканскую и вообще славянскую работу» В.П. Золотов рекомендовал с Болгарии, поскольку «болгарский народ более чем какой-либо другой из славянских народов, связан с русским народом и своим историческим прошлым, и своей культурой… И сейчас болгарский народ, а особенно болгарская интеллигенция считает нашу страну своей праматерью»[20]. Об этих чувствах болгарского народа говорил болгарский посол при вручении верительных грамот, на которой Золотов вероятно присутствовал, и заметил в записке, что М.И. Калинин очень холодно принял славянскую речь болгарского посла и дал ему понять, что «славянский вопрос для Советского Союза больше не существует»[21].

Золотов отмечал, что общее историческое прошлое, общность языка и письменности открывают необозримые просторы для культурного и политического влияния на закордонное славянство, и указал направления, по которым необходимо развивать культурные связи. В частности, Академии наук СССР он рекомендовал всесторонне изучить славянский вопрос в ходе декад, сессий с приглашением славистов Европы, издавать книги, организовывать выставки, приглашать славян для обучения в советских высших учебных заведениях и т.д. «Например, месяца 4 назад при Академии наук СССР наконец-то создано или, вернее, восстановлено славянское отделение. Но до сего дня это отделение ровно ничего не сделало для того, чтобы изучение славянского вопроса поставить если не выше, то хотя бы на одну доску с изучением якутского. Нужно славянский вопрос вытащить из затхлой, заплесневелой обстановки на свежий ветер нашей ближневосточной политики»[22].  В конце записки Золотов сделал обнадеживающий прогноз развития славянской внешней политики: «Начав с установления прочных культурных связей со славянами Европы, Советский Союз не только вступит твердой ногой на Балканский полуостров, но и, в конечном счете, станет прибежищем, защитником, вождем и болгар, и сербов, и хорватов, и поляков, и чехов, и черногорцев, и македонских славян, и славян Буковины, и Северной Италии как нацменшинств, тяготеющих к своему сильному брату»[23].

Золотов свое служебное положение не указал, но из записки ясно, что он хорошо разбирался в политических вопросах и знал о сложившейся ситуации в Европе. Читая телеграммы той поры, поступающие в НКИД СССР из европейских государств и особенно из Чехословакии, собранные в 21 томе издания МИД «Документы внешней политики СССР», понимаешь, насколько она была тревожной и взрывоопасной. Гитлер использовал проблему судетских немцев для захвата Чехословакии. Хотя 18 марта 1938 г. чехословацкое правительство приняло национальную программу, которой судетским немцам предоставлялась автономия, чехам не могли простить их любовь к России и решили отдать на растерзание Гитлеру. 29 сентября 1938 г. в Мюнхене было принято соглашение о расчленении Чехословакии. Его подписали премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен, премьер-министр Франции Э. Деладье,  А. Гитлер и Б. Муссолини. Мюнхенское соглашение предусматривало отторжение от Чехословакии и передачу Германии Судетской области и пограничных районов с Австрией, а также удовлетворение территориальных притязаний к Чехословакии со стороны Польши и Венгрии. 30 сентября Чехословакия под давлением «союзников» приняла все эти условия и на ее территорию вошли части вермахта. В Силезии польская армия захватила город Тешин и 4 словацкие деревни в Татрах (Через 11 месяцев в сентябре 1939 г. словацкие солдаты из Быстрой дивизии будут поджигать польские флаги и фотографироваться на фоне польских военнопленных).

В СССР подобное поведение союзников расценили как предательство. Проходившие в 1939 г. переговоры между Советским Союзом, Англией и Францией о практических мерах по оказанию взаимной помощи были безрезультатными, и советское руководство решило взять курс на сближение с Германией. Тем более, что у него были свои территориальные претензии к соседям.  23 августа в Москве был подписан Советско-германский договор о ненападении, а 1 сентября Германия напала на Польшу. 3 сентября Англия и Франция объявили войну Германии. 17 сентября части Красной Армии вошли в Западную Украину и Западную Белоруссию. В сентябре 1939 г. Молотов с трибуны сессии Верховного Совета СССР заявил, что «теперь агрессорами являются Англия и Франция»[24]. Сам по себе Советско-германский пакт отвечал нормам дипломатии. Другое дело – секретные протоколы к пакту и секретные статьи договора о дружбе и границе (28 сентября 1939 г.) Г.А. Куманев в статье «Тяжелый выбор» пишет: « Сам факт их подписания с гитлеровской Германией ничем не может быть сколько-нибудь убедительно объяснен и оправдан. Эти документы не только сводили на нет все нравственные принципы,.. но и подрывали сами основы, как нормальной дипломатической практики, так и деятельность левых демократических сил во всем мире, оставшихся, по существу, единственными союзниками СССР[25].

Советско-германские соглашения 1939 года нанесли большой урон престижу Советского Союза на международной арене, привели к ослаблению славянской идеи. В СССР были исключены всякие упоминания о славянской солидарности в прошлом и настоящем, разоблачалась «реакционная сущность» панславизма и какое-либо отождествление его с целями и задачами советской внешней политики. Только нападение гитлеровской Германии и ее сателлитов на Советский Союз заставило советское руководство по-настоящему гласно заявить о своей приверженности славянской идее. Коммунист-ленинец И. Сталин инстинктивно понял, что ни социальная система страны, выстроенная на доктрине пролетарского интернационализма и мечте о мировой революции, ни советская власть не удержатся под смертельными ударами немецких армий, если не обратиться к самобытности русского народа, основывающейся на патриотизме и идее славянского единства, являющейся инстинктивным чувством родства большой семьи народов, которым грозила гибель. Это осознавали политики и других славянских стран. 18 июля 1941 г. в Лондоне было подписано Советско-Чехословацкое соглашение о совместных действиях в войне против фашистской Германии. Советское правительство обязалось оказать помощь в создании чехословацких воинских частей на территории СССР. 30 июля в Лондоне было подписано аналогичное соглашение между правительством СССР и польским эмигрантским правительством Сикорского, которым восстанавливались дипломатические отношения. Советское правительство выражало свое согласие на создание на территории СССР польской армии под командованием, назначенным польским правительством, но в оперативном отношении подчиняющемуся Верховному главнокомандованию Советской Армии. По протоколу, приложенному к соглашению, были амнистированы все польские граждане, содержавшиеся в заключении на советской территории в качестве военнопленных или на других основаниях. Они и составили основной костяк польской армии генерала Андерса.

В средствах массовой информации Советского Союза началась антифашистская славянская кампания. Главная газета страны «Правда» на четвертой странице каждого номера печатала статьи о положении оккупированных Германией славянских народов. 14 июля 1941 г. была опубликована статья Я. Викторова «Расправа фашистских варваров над польским народом», 15 июля опубликованы сразу две редакционные статьи: «Гитлеровцы истребляют сербский народ» и «Антигерманские листовки в Югославии».  16 июля  была опубликована статья Г. Александрова «Библия людоедов», в которой приведена выдержка из книги А. Гитлера «Майн кампф», наиболее ярко отражающая цели развязанной им войны: «Если мы хотим создать нашу великую германскую империю, мы должны, прежде всего, вытеснить и истребить славянские народы – русских, поляков, чехов, словаков, болгар, украинцев, белорусов. Нет никаких причин не сделать этого. Бассейн Богемии и Моравии, территории, простирающиеся непосредственно к востоку от Германии, будут колонизированы немцами, а население этих территорий мы выселим в Сибирь… Для выполнения этой цели я не поколеблюсь ни одной секунды принять на свою совесть смерть двух или трех миллионов немцев»[26].

29 июля 1941 года академик Н.С. Державин в докладной записке в Государственный Комитет Обороны, которую он подписал вместе с профессором Е.З. Волковым, предложил создать Международное бюро в помощь борьбы славянских народов за освобождение от фашистского ига: «Мы полагаем, что сейчас настал прекрасный момент, когда самим ходом исторических событий Советский Союз поставлен во главе славянских народов, когда Советский Союз может открыто перед всем миром протянуть руку братской помощи своим младшим братьям – славянам, объединить их вокруг себя и создать таким образом из всех славянских народов под своим руководством в Центральной Европе и на Балканах естественный и мощный оплот против фашизма и возможных в будущем его преемников»[27]. А через день, 31 июля 1941 г. в адрес секретаря ЦК ВКП(б) А.С. Щербакова и заместителя начальника Совинформбюро С.А. Лозовского поступило письмо от Я. Хавинсона (без указания должности), который предложил конкретный план развертывания славянского движения: «В целях усиления нашей пропаганды за рубежом, представляет целесообразным провести следующие мероприятия… 3. Начать с первых чисел августа кампанию «Славяне едины в борьбе с немецким фашизмом». Эту кампанию организовать следующим образом:

А) В Москве проводится массовый митинг на тему «Славяне едины в борьбе с немецким фашизмом». На митинге выступают русские, украинцы, белорусы, чехи, литовцы, поляки, сербы, болгары, словаки, хорваты, представители церкви, представители польского, югославского и чехословацкого правительства. Митинг широко транслируется за границу.

Б) На митинге принимается воззвание ко всем славянским народам, которое передается нашим радио на всех языках на протяжении декады. (Одновременно широко передаются концерты национальной музыки).

В) В дальнейшем передачи на славянские страны должны начинаться с лозунга, который будет фигурировать в воззвании, принятом на митинге.

Г) Вся кампания должна явиться подготовкой к «Дню борьбы славян против германского фашизма». В этот день каждый славянин должен каким-либо образом продемонстрировать свою готовность бороться до конца с гитлеризмом. Конкретная программа «Дня» должна быть разработана особо…»[28].

Эти предложения в ЦК ВКП(б) учли и поручили председателю Союза советских писателей Александру Фадееву готовить Всеславянский митинг. 7 августа 1941 г. в ЦК ВКП(б) на имя А.С. Щербакова он направил согласованный с заместителем начальника Совинформбюро С.А. Лозовским «список писателей и деятелей славянских стран, намеченных в качестве ораторов на славянском радиомитинге». От СССР в него были включены знаменитые писатели Алексей Толстой, Александр Корнейчук, Янка Купала, Ванда Василевская»[29].

Всеславянский радиомитинг  проходил в студии Радиокомитета два дня. 10 августа его открыл писатель Алексей Николаевич Толстой. Он подчеркнул необходимость объединения славянских народов для борьбы с гитлеризмом, говорил, что свободу не приносят на золотом блюде, ее берут с оружием в руках. «И те, кто думает как-нибудь пережить это время, стать смирным и незаметным, — жестоко ошибаются. Смиренных, как жучков, поджавших лапки, раздавит фашистский сапог... Славяне! Мы объединимся для борьбы и победы»[30].

В Воззвании ко всем угнетенным славянским народам мира от имени Первого Всеславянского митинга в Москве говорилось: «У нас одна задача и одна цель – разгром гитлеровских армий и уничтожение гитлеризма. У нас одно горячее и всеобъемлющее стремление, – чтобы славянские, также как и все другие народы, мирно и свободно развивались в рамках своей государственности. Мы решительно и твердо отвергаем саму идею панславизма, как насквозь реакционного течения, глубоко враждебного высоким задачам равенства народов и национального развития всех государств, которую в своих империалистических целях использовал русский царизм»[31].

В резолюции митинга были сформулированы как цели славянского движения и его ближайшие задачи, так и принципы славянского содружества: «Мы объединяемся как равные среди равных. Среди нас не должно быть больших и меньших. У нас одна задача и одна цель – разгром гитлеровских армий  и уничтожение всей военно-агрессивной системы  национал-социализма... Мы не посягаем ни на какое главенство, ни на какую руководящую роль для иных народов. Мы решительно и твердо отвергаем самую идею панславизма как насквозь реакционного течения, глубоко враждебного равенству народов и высоким задачам национального развития государств и народов»[32].

Настроения участников Первого Всеславянского митинга совпали с чаяниями славянских народов, ставших жертвами фашистской агрессии, вызвали многочисленные отклики за рубежом. 23 августа болгарская радиостанция им. Христо Ботева передала выступление Васила Коларова, которое было посвящено митингу. И.Б. Тито рекомендовал своим пропагандистам: «Обращение Всеславянского митинга в Москве должно быть размножено многотысячным тиражом так же, как и речь Алексея Толстого»[33]. Митингу был посвящен специальный выпуск подпольной чехословацкой газеты «Руде право», причем передовую статью написал сам Юлиус Фучик[34].

На митинге было высказано предложение создать Всеславянский комитет. Список членов комитета тщательно согласовывался в ЦК ВКП(б), и только 5 октября 1941 г. в помещении Совинформбюро в Москве состоялось организационное учредительное собрание «представителей общественности славянских народов – участников Первого Всеславянского митинга в Москве и других представителей общественности». Открыл заседание заместитель начальника Информбюро С.А. Лозовский. Он «проинформировал о предложении участников Всеславянского митинга создать общественную организацию – Всеславянский комитет…»[35].  В своем выступлении   С.А. Лозовский  подчеркнул,   что   вновь созданной организации «со стороны Советского Информбюро, будет оказана организационная и техническая помощь»[36]. Председателем Всеславянского комитета был избран генерал-лейтенант Красной Армии А.С. Гундоров; вице-председателями: чешский общественный деятель, профессор Зденек Неедлы; польский генерал Мариан Янушайтис; сербский общественный деятель, профессор  Божидар Масларич; болгарский общественный деятель, доктор Александр Стоянов; украинский писатель, академик Александр Корнейчук, белорусский писатель Янка Купала.

Основной задачей славянского движения в первый период Великой Отечественной войны являлось сплочение всех славян для борьбы с гитлеризмом, восстановление независимости славянских народов и государств. В этих целях Всеславянский комитет проводил не только Всеславянские митинги, но и различные другие мероприятия, через радио, газеты, листовки, собрания разоблачались гитлеровские планы уничтожения славянских народов и славянской культуры, обнародовались документы и свидетельства о зверствах фашистов. Расширению влияния Всеславянского комитета способствовало установление связей с заграничными общественными славянскими организациями, славянской печатью и общественными деятелями, издание журнала «Славяне», в котором публиковались материалы о работе ВСК и о национально-освободительной борьбе против гитлеризма[37].

Наряду с организацией славянского движения, в Народном Комиссариате иностранных дел (НКИД) в октябре 1942 г. изучали воз­можность заключения пакта о взаимопомощи между славянскими народами во время войны, и после ее окончания. В обширной записке Н. Новикова "Польско-чехословацкая конфедерация", с которой знакомился Молотов, в частно­сти, говорилось: «Укрепление отношений между славянскими странами на поч­ве совместного сопротивления гитлеризму в своем естественном развитии мог­ло бы вылиться в пакт взаимопомощи не только на период нынешней войны против Германии, но и на длительный послевоенный период. Такой пакт сыграл бы огромную роль для ограждения национальной независимости славянских народов Средней Европы...»[38].

Из обосновавшихся в Лондоне политических лидеров наиболее прославянски были настроены президент Чехословацкой республики Э. Бенеш и председатель чехословацкого эмигрантского правительства монсиньор Ян Шрамек. Он настаивал на поездке Бенеша в Москву и заключении нового союзного советско-чехословацкого договора, написал несколько статей о необходимости самой тесной связи с Советским Союзом[39]. Бенеш был хорошо известным в западном мире политиком, возглавлял так называемую Малую Антанту, активно участвовал в работе Лиги Наций. Как последовательный сторонник славянского единства, он считал, что "славянскую идею можно реализовать только в сотрудничестве с Советским Союзом на основе полного равноправия и независимости славянских народов"[40]. В декабре 1943 г. состоялась встреча члена президиума Всеславянского комитета писателя А.Е. Корнейчука, курировавшего в НКИД в 1943-1944 гг. регион Цен­тральной Европы, с  Э. Бенешем в Хабанье (американская база в Ираке). Перед поездкой в Москву Бенеш хотел убедиться в искренности намерений советского правительства. Корнейчук, естественно, постарался уверить его в том, что "славянская политика Советского Союза исключительно про­грессивна и демократична, что она не означает распространения некоего нового панрусизма и не имеет ничего общего со старым царским империализмом, так как основывается на полном равноправии всех славянских народов"[41].

11 декабря 1943 г. Бенеш прибыл в Москву. На другой день состоялось заключение «Договора о друж­бе, взаимной помощи и военном сотрудничестве между СССР и Чехословацкой Республикой». Во время беседы с Э. Бенешем  И.В. Сталин откровенно сказал о целях славянской политики СССР: "Я никакой не панславист, я – ленинец, и им останусь. Однако не будет спокойствия в мире, если не будут проведены необходимые меры против Германии и за сотрудничество славянских народов; мы должны окончательно сломить немецкий империализм"[42].

Э. Бенеш посетил и Всеславян­ский комитет. Атмосферу той встречи хорошо передал в своих «Воспоминаниях» А.С. Гундоров: «Нам хотелось встретить Бенеша как можно теплее, с традиционным сла­вянским гостеприимством. Приветствуя нашего гостя от имени Всеславянского комитета, говорил о той поддержке, которую он оказал нам своим выступлением со статьей в журнале "Славяне", об огром­ном значении формирования и боевых действий чехословацкой бригады совместно с Красной Армией и конечно о Чехословацко-советском договоре, который явился результатом его приезда в Москву.

Э. Бенеш, вспоминая Первую мировую войну, сказал, что «она при­вела к "Великой русской революции" и образованию славянских государств. Не меньших результатов достигнет настоящая война. Славянские государства с второстепенного места в мировой политике перешли на равное с другими, а в некотором роде, будут и превосходить их. По тому пути, которым я пришел в Москву, пойдут руководители и других славянских стран»[43]. Его слова оказались пророческими.

Ближе к окончанию войны все острее вставал вопрос о будущем переустройстве ми­ра и распределении сфер влияния. Эта тема не раз обсуждалась в официальных переговорах представителей союзных держав в Тегеране (1943), Ялте (1944). Перевод идеи славянского единства в практическую плоскость решения внешнеполитических задач Советского Союза был осуществлен после встречи руководителей СССР и Великобритании 9 октября 1944 г. В Москву прилетел премьер-министр Великобритании У. Черчилль с министром иностранных дел А. Иденом. С советской стороны в переговорах участвовали И.В. Сталин и министр иностранных дел В.М. Молотов. Главный вопрос: разделение Восточной и Центральной Европы на английскую и советскую зоны влияния. Черчилль предлагал разделить Болгарию: СССР — 90%, Англии — 10%, Румынию и Югославию — по 50%. В Греции английские войска должны были оккупировать 90% территории, а советские — 10%. Сталин возражал против механического подхода к определению зон оккупации. Болгарию уже освободили советские войска, и она объявила войну Германии. В результате Белградской наступательной операции Красная Армия, болгарские части и партизанские соединения Югославии освободили ее столицу. Споры были жаркими, и, в конце концов, Черчилль попросил: «Только ради Бога хоть в Грецию не вмешивайтесь. Там наши войска потеряли 70 тысяч». 10 октября переговоры продолжили Молотов и Иден. Никаких документов по итогам встречи не составляли. Черчилль предложил сжечь даже бумаги, на которых велись расчеты, но Сталин великодушно разрешил ему оставить их себе на память и неукоснительно выполнял просьбу Черчилля в отношении Греции[44].

В сохранившейся записке М.М. Лит­винова говорилось, что "полюбовное разграничение сфер безопасности" между СССР и Великобританией должно осуществляться "по принципу ближайшего сосед­ства", поэтому в "сферу интересов" Советского Союза должны попасть кроме Финляндии, Швеции, Венгрии, Румынии, Турции, также и славянские страны Балканского полуострова, Польша и Чехословакия»[45].

Предпринятые советским руководством шаги дали повод западным публицистам обвинять СССР в возрождении «русского панславизма». Статьи подобного рода появились в газетах "Нью-Йорк Таймс", "Эко­номист", "Трибюн" и др. 10 января 1945 г. газета "Ню тид" (Гётеборг) писала: «Москва вывесила флаг панславизма. Всеславянский комитет является полным и совершенным представителем славянского мира. Советский Союз с большим успехом, чем царская Россия, играет лозунгом панславизма. Советский Союз выступает как настоящий освободитель славянских народов от пангерманского ига. Этот факт облегчает победное шествие панславизма по всем славянским странам»[46].

Всеславянский комитет всячески способствовал идеологическому обеспечению идеи союза равноправных славянских народов, формированию в общественном мнении убеждения о ведущей роли в таком образовании Советского Союза. В журнале «Славяне» была опубликована статья председателя Верховного Совета СССР М.И. Калинина "Славяне и война", в которой  содержался призыв к послевоенному сотрудничеству славянских народов: «Можно надеяться, что после победы над гитлеровскими разбойниками славянские страны, их правительства наладят дружественные отношения с Советским Союзом, с русским народом»[47]. Как видно, война образумила «всесоюзного старосту» и доказала, что славянский вопрос для Советского Союза важен и нужен. А.С. Щербаков, заведовавший идеологическим отделом ЦК ВКП(б), по этому поводу отметил: «Славянские народы сыграли огромную роль в этой войне. Война подходит к концу. Фашистская Германия в ближайшие месяцы будет разгромлена. Надо подумать о новом славянском движении в послевоенный период и все эти вопросы практики, теории и истории перенести на обсуждение славянского съезда»[48].

Идея организации славянского съезда нашла живой отклик в славянских странах. В середине февраля 1945 г. Славянский комитет Болгарии предложил созвать в Софии всеславянский конгресс под руководством Всеславянского комитета и приурочить его к национальному празднику – 67-й годовщине освобождения Болгарии от османского ига, который отмечался 3 марта. В Москве это предложение посчитали преждевременным, учитывая, что авторитет болгар подорван в глазах остальных славянских народов сотрудничеством с фашистской Германией. Всеславянский комитет порекомендовал устроить вместо конгресса славянский митинг, на который в качестве гостей пригласить представителей славянских народов. 2 марта в Софию прибыла малочисленная делегация Всеславянского комитета во главе с генерал-лейтенантом А.С. Гундоровым, в которой не было ни одного высокопоставленного государственного деятеля, в то время как в югославскую делегацию входили 170 человек, представлявших все народы и автономные области страны, политические партии. Делегацию возглавлял генерал-лейтенант Милован Джилас[49]. Состав делегации указывал на большое политическое значение, которое придавали в Югославии предстоящей встрече.

Славянский собор в Софии усилиями всего болгарского народа был превращен в праздник славянской солидарности. Он всколыхнул историческую память и добрые чувства в сердцах болгар, соскучившихся за годы профашистской и прогерманской агитации по дружбе с русскими, вселил надежду на мир и лучшее будущее в союзе братских народов. Особенностью этого собора «по сравнению с нашими митингами, – указывалось в отчете делегации Всеславянского комитета, – являлось то, что тут находились виднейшие представители правительства», чего никогда не было на московских митингах… Были намечены контакты с различными общественными группами и организациями Болгарии, налажен обмен статьями и другой информацией»[50].

Изучая документы и материалы Славянского собора в Софии, который был первым общеславянским форумом в годы войны, пришел к выводу, что столь эффектное возвращение Болгарии в семью братских народов еще недостаточно оценено нашей отечественной историографией. Он закрепил акт примирения между двумя враждующими государствами и их народами, что помогло Болгарии выйти из политической изоляции и враждебного окружения соседних стран. Но самое главное, собор продемонстрировал стремление к укреплению единства славянских народов. Его участники дали клятву и впредь крепить дружбу как залог силы и непобедимости славян, гарантию их свободы и независимости, продолжения борьбы с фашизмом до его полного уничтожения.

В марте 1945 г. в Москве собрались виднейшие представители Чехословакии из Лондона, СССР, сил сопротивления. 16 марта 1945 года Всеславянский комитет провел встречу с участ­никами Словацкого национального восстания, на которую пришли советские писа­тели и ученые, общественные деятели, представители славянской общественности, Красной Армии, Чехословацкого корпуса и Польской армии. От участников Словацкого восстания выступили Густав Гусак, Лацо Новомесский, В. Штробар, В. Лаушман, Я. Урсини и другие. Учитывая интерес собравшихся к будущему Чехословакии, они говорили не столько о восстании, сколько о значении освободи­тельной роли побед Красной Армии, единства славянских народов в борьбе, дружбе с социалистическим Советским Союзом. Извест­ный словацкий поэт Новомесский заявил, что идея славянской дружбы является самой популярной в Словакии, народ которой глу­боко проникнут историческими и культурными славянскими традициями.

17 марта 1945 года в Москву прибыл президент Чехосло­вакии Э. Бенеш. Как советское руководство намеревается осуществлять идею славянской взаимности в послевоенный период Сталин сказал в речи на приеме, устроенном в честь Бенеша 28 марта 1945 года. Ее приводит в своем дневнике нарком, а затем министр тяжелой индустрии СССР В.А. Малышев: «28 марта 1945 г.

            Был на приеме чехословаков у товарища Сталина. За обедом Сталин выступил два раза и сказал очень интересные вещи... Второе выступление Сталина было о славянофилах. Он сказал следующее: “Теперь много говорят о славянофильстве и славянофилах. Нас зачастую сравнивают со старыми славянофилами царских времен. Это неправильно. Старые славянофилы, например, Аксаков и другие, требовали объединения всех славян под русским царем. Они не понимали того, что это вредная идея и невыполнимая. Славянские народы имеют различные общественно-бытовые и этнографические уклады, имеют разный культурный уровень и общественно-политическое устройство. Географическое расположение славянских народов также мешает объединению.

            Мы, новые славянофилы-ленинцы, славянофилы-большевики, коммунисты, стоим не за объединение, а за союз славянских народов. Мы считаем, что независимо от разницы в политическом и социальном положении, независимо от бытовых и этнографических различий все славяне должны быть в союзе друг с другом против нашего общего врага — немцев. Вся история жизни славян учит, что этот союз нам необходим для защиты славянства.

            Вот возьмите хотя бы две последние мировые войны. Из-за чего они начались? Из-за славян! Немцы хотели поработить славян. Кто больше всех пострадал от этих войн? Как и в первую, так и во вторую мировую войну больше всех пострадали славянские народы: русские, украинцы, белорусы, сербы, чехи, словаки, поляки. Разве Франция больше пострадала? Нет, французы открыли фронт немцам. Немцы слегка оккупировали северную часть Франции, а южную даже не тронули. Бельгия и Голландия сразу подняли лапки кверху и легли перед немцами. Англия отделалась небольшими разрушениями. А как серьезно пострадали Украина, Белоруссия, Россия, Юго-Славия, Чехо-Словакия. Болгария, которая хотела увильнуть и сманеврировать, и та попалась. Значит, больше всех страдали от немцев славяне. Сейчас мы сильно бьем немцев, и многим кажется, что немцы никогда не сумеют нам угрожать. Нет, это не так. Я ненавижу немцев. Но ненависть не должна мешать нам объективно оценивать немцев. Немцы — великий народ. Очень хорошие техники и организаторы. Хорошие прирожденные храбрые солдаты. Уничтожить немцев нельзя, они останутся.

            Мы бьем немцев, и дело идет к концу. Но надо иметь ввиду, что союзники постараются спасти немцев и сговорится с ними. Мы будем беспощадны к немцам, а союзники постараются обойтись с ними помягче. Потому мы, славяне, должны быть готовы к тому, что немцы могут вновь подняться на ноги и выступить против славян. Поэтому мы, новые славянофилы-ленинцы, так настойчиво и призываем к союзу славянских народов.

            Есть разговоры, что мы хотим навязать советский строй славянским народам. Это пустые разговоры. Мы этого не хотим, так как знаем, что советский строй не вывозится по желанию за границу, для этого требуются соответствующие условия. Мы могли бы в Болгарии установить советский строй, там этого хотели. Но мы не пошли на это. В дружественных нам славянских странах мы хотим иметь подлинно демократические правительства. Заключив союз, славянские народы могут оказывать друг другу хозяйственную и военную помощь. Мы можем это делать теперь с успехом. Поэтому я пью за союз славянских народов»[51].

28 марта Бенеш с председателем Национального Со­вета Словакии В. Шробаром посетили Всеславянский комитет. И снова обратимся к «Воспоминаниям» участника этой встречи А.С. Гундорова: «Как и в первую встречу, Бенеш начал разговор с Мюнхенского соглашения. Он заявил, что Москва должна быть руководящим центром славянского движения, и что чехи и словаки иначе себе и не представляют…говорил о теоретических вопросах славяноведения, о создании Славянской Академии наук и специальных институтов, что центром этого должна стать Москва, ибо уже столетия усилия славян концентрируются вокруг России[52].

31 марта 1945 г. президент Бенеш с большой группой сопровождающих выехал на освобожденную территорию Чехословакии. Там он принял отставку правительства Я. Шрамека, поручил формирование правительства Национального фронта Зденеку Фирлингеру. Министром народной обороны стал генерал Людвик Свобода, а министром культуры – Зденек Неедлы. 5 апреля 1945 года в словацком городе Кошице на первом заседании Совета министров была принята Программа нового Чехословацкого правительства так называемая "Кошицкая декларация", в которой были изложены принципы устройства Чехословацкой Республики. IV раздел программы был полностью посвящен славянскому вопросу. Выражая благодарность чешского и словацкого народов Советскому Союзу, правительство считало незыблемой руководящей линией своей внешней политики самый тесный союз с победоносной славянской великой державой на востоке. «Правительство будет считать своей важнейшей задачей осуществление крепкой союзной связи с новой демократической Польшей, чтобы можно было бы как можно скорее провести предполагаемое расширение Чехословацко-советского договора от 12 декабря 1943 г. и превращение его в тройственный пакт, который утвердил бы союз Чехословакии, Польши и Советского Союза против немецкой захватнической политики… Славянскую линию в своей внешней политике правительство будет поддерживать еще и тем, что установит самые дружественные отношения с новой Югославией и тем, что оно найдет форму новых связей и со славянской Болгарией»[53].

5 апреля 1945 г. в Москву прибыл председатель совета министров Югославии маршал Иосиф Броз Тито в сопровождении министра иностранных дел И. Шубашича и других министров Юго­славии, генерал-лейтенанта Милована Джиласа. Правительство Тито с участием Шубашича было создано в соответствии с решением Крымской Конферен­ции по Югославии. Югославский король Петр, находившийся в эмиграции, вместе с окружающими его лицами считали власть Гитлера меньшим злом, чем власть народа, поэтому сильно противились решению Крымской конференции. Но вынуждены были подчиниться и признать Белградское правитель­ство, возглавляемое маршалом Тито.

Москвичи встречали Тито не только как премьер-министра, а и как народного героя Югославии, сумевшего вместе с коммунистической партией Югославии объединить ее народы на героическую борьбу, как легендарного борца против фашизма. 11 апреля был подписан Договор о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудниче­стве между Советским Союзом и Югославией. Во время официального приема И. Тито Сталин снова изложил суть своей славянской политики: «Если славяне будут объединены и солидарны – никто в будущем пальцем не шевельнет. Пальцем не шевельнет!»[54].

То, что эту позицию разделял и Тито свидетельствует его речь во время посещения Всеславянского комитета 13 апреля. Ее цитирует в своих «Воспоминаниях» А.С. Гундоров: «Много веков маленькие славянские народы, рассеянные по Европе, как одинокие островки, жили в море неславянских народов. Их всегда стремились поработить и использовать в своих целях более сильные народы и, прежде всего, немцы. Сколько крови было пролито славянами в борьбе за свою независимость. Сколько было горячих стремлений, чтобы славянские народы жили в тесной дружбе и понимании друг друга. И вот, наконец, теперь мы имеем то, к чему так стремились все славяне, чего веками добивались наши предки… югославянские народы – сербы, хорваты, словенцы и др. – хотя и жили рядом друг с другом, постоянно были разделены. Были инструментом в чужих руках. Иностранные захватчики сеяли между нашими народами противоречия и стравливали их друг с другом, чтобы легче достичь своих захватнических целей. Теперь с этим покончено. И в этом большая заслуга Всеславянского комитета, которому я очень благодарен за его помощь и деятельность. Всеславянский комитет объединяет славянские народы в духовном плане. Красная армия объединяет их кровью, пролитой в совместной борьбе против общего врага[55]… Неправда, когда кто-нибудь говорит «а может быть, еще нет условий». Все условия имеются — это стремление к единству южных славян. Оно давно возникло, а сейчас, как бурная река, разлилось и хочет слиться воедино. Я вам обещаю от имени югославского народа сделать все, чтобы была не только дружба — она уже есть, — дальше, чтобы постепенно создались условия для тесного сотрудничества... Нельзя забывать, что достигли мы этого благодаря героизму Красной Армии, которая прошла огромное пространство от Сталинграда до Дуная и помогла освободить нашу родную Югославию... Я надеюсь и глубоко уверен, — то, что сейчас достигнуто, будет навек крепко сцементировано для всех славянских народов»[56]. И. Броз Тито по итогам визита в Москву написал: "Славянские народы на Балканах, учтя уроки истории, решили объединиться в великой освободительной войне и опереться на поддержку Советского Союза. Единство и братство славянских народов ни в коем случае не угрожает другим, неславянским народам, а, напротив, является могучим фактором обеспечения мира в Европе, который в последнее время постоянно нарушался немецкими захватчиками"[57].

Идею славянского объединения поддержали и в Польше. В Варшаве, Лодзи, Катовице состоялись митинги. Их участники требовали заключения такого же договора с Совет­ским Союзом. 18 апреля в Москву прибыл президент Краевой Рады Народовой Польши Б. Берут и премьер-министр Э. Осубка-Моравский в сопровождении членов правительства. Словно в ознаменование этого события 15 апреля вторая Польская армия заняла город Ротенберг, а войска 3-го Белорусского фронта штурмом овладели твердыней Восточной Пруссии крепостью Кенинсберг. 21 апреля, когда Красная Армия с участием Войска Польского начала штурм Берлина, в Москве состоялось подписание Договора о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве между Советский Союзом и Польской Республикой. 22 апреля 1945 г. во Всеславянском комитете состоялся прием правительственной делегации  Польши. В выступлениях его участников встречи также звучала идея необходимости единства и братства славянских народов как залога их благополучия, и процветания. В «Воспоминаниях» А.С. Гундоров пишет: «Все уже успели узнать из газет сообщение о подписании Договора, содержание речей при его подписании и потому нахо­дились в приподнятом настроении… Болеслав Берут, в частности, сказал: «Поль­ский народ понимает, что единственный путь, единственное сред­ство для предотвращения новых трагедий в его истории — это дружба славянских народов. Славянские народы в течение сотен лет переживали трагедию, и только потому, что не были объединены. Ныне Польша тяжелой борьбой завоевала себе право присоединить­ся к союзу славянских народов, и никогда она еще так ясно не сознавала, что только на основе такого союза сохранится ее независимость»[58].

В радиообращении к гражданам Советского Союза в День Победы 9 мая 1945 года И.В. Сталин особо подчеркнул вклад в нее славянского движения: «Великие жертвы, принесенные нами во имя свободы и не­зависимости нашей Родины, неисчислимые лишения и страдания, пережитые нашими народами в ходе войны, напряженный труд в тылу и на фронте, отданные на алтарь отечества, — не пропали даром и увенчались нашей победой над врагом. Вековая борьба славянских народов за свое существование и свою независимость кончилась победой над немецкими захватчиками и немецкой ти­ранией. Отныне над Европой будет развиваться великое знамя свободы народов и мира между народами»[59]. Победа досталась дорогою ценой. Потери только пяти славянских стран за годы войны составили 35 млн. 200 тысяч человек. Из 18 млн. человек, оказавшихся в немецких концлагерях, погибло 11 миллионов заключенных.

Двусторонние договоры юридиче­ски закрепили не только боевое содружество, но и создавали правовую базу для послевоенного союза славян. Руководители коммунистических партий, которые пришли к власти в славянских странах, поддерживали идею единения славянских народов с опорой на СССР. Работа по созданию союза южных славян в форме Балкан­ской федерации или конфедерации, включающей Югославию и Болгарию, активизировалась в апреле 1944 г. В ноябре этого же года Сталин требовал ускорить процесс, чем можно объяснить столь представительную государственную делегацию Югославии на Славянском соборе в Болгарии в марте 1945 г. и не менее заинтересованное отношение и самое деятельное участие руководства Болгарии и Югославии в Белградском славянском конгрессе в декабре 1946 г.

Сталин при встречах с лидерами славянских государств неоднократно повторял: «Мы, славяне, должны объединиться, а это значит, создать прочный союз самостоятельных, независимых славянских государств, связанных договорами в целях защиты общей свободы»[60]. Но с декларируемыми «независимостью и самостоятельностью», объединению  «равного с равным» что-то не получалось. Москва диктовала свою волю и стремилась свести освобожденные славянские страны до уровня подчиненных, в том числе, и Югославию, которая выстрадала и завоевала свою свободу с оружием в руках. Непосредственным поводом конфликта Тито с Москвой был договор между югославским и албанским правительствами о введении в Албанию двух югославских дивизий на случай нападения греческих «монархо-фашистов». Восстание в Греции также не обошлось без участия югославов. Лондон протестовал, напоминал о договоренностях. В телеграмме Белграду Молотов угрожал открытым конфликтом. Масла в огонь подлило сделанное во время визита в Бухарест в январе 1948 г. заявление Г. Димитрова о создании федерации, включающей Болгарию, Югославию и Гре­цию. Без предварительного согласования с Москвой он строил планы заключе­ния таможенного союза и согласования промышленных планов между Румынией и Болгарией[61]. Хотя все проекты югославские и болгарские руководители направляли Молотову, но он почему-то не докладывал о них Сталину. Сталин же решил показать, кто в славянском доме хозяин и вызвал в Москву руководство Болгарии и Югославии. Тито не приехал, сославшись на недомогание. Вечером 10 января 1948 г. в Кремле собрались с советской стороны – Сталин, Молотов, Жданов, Маленков, Суслов, Зорин; Болгарию представляли Коларов, Димитров, Костов; Югославию – Кардель, Джилас и Бакарич[62]. 

Первым выступил Молотов и сказал, что «возникли серьёзные расхождения между советским правительством, с одной стороны, югославским и болгарским правительством, что недопустимо ни с партийной, ни с государственной точки зрения»[63]. Примером этих расхождений он назвал подписание союзного договора между Югославией и Болгарией, так как советское правительство считало, что Болгария не должна заключать никаких договоров, пока с ней не подписан мир. Судя по мемуарам М. Джиласа, Сталин устроил им форменный разнос, словно своим подчиненным. Особенно досталось Г. Димитрову. «Таможенный союз между Румынией и Болгарией – это глупости! – сказал он. – Другое дело – федерация между Югославией, Болгарией и Албанией. Тут существуют исторические и другие связи. Эту федерацию следует создавать чем скорей, тем лучше – сразу, если возможно, завтра! Да, завтра, если возможно! Сразу и договоритесь об этом»[64].

Кардель заметил, что работа над созданием югославско-албанской федерации уже идет, но Сталин возразил: "Нет, сначала федерация между Болгарией и Югославией, а затем обеих с Албанией, – и добавил: – Мы думаем, что следует создать федерацию Румынии с Венгрией, и Польши с Че­хословакией"[65].

Джилас пишет, что советское руководство вынашивало мысль о слиянии Советского Союза со странами народной демократии: Украины – с Венгрией и Румынией, Белоруссии – с Польшей и Чехословакией, а Балканские государства должны были объединиться с Россией, учитывая, что и болгары, и сербы называют ее своей праматерью!

В конце встречи Сталин потребовал: «Надо свернуть восстание в Греции»[66], а когда Димитров заговорил о развитии дальнейших экономических отношений с СССР, Сталин его прервал: «Об этом мы будем говорить с совместным болгаро-югославским правительством»[67]. Договорились, что вопросы федерации будут обсуждены сразу по возвращении в Белград и Софию. Однако дело застопорилось. Месяц спустя Сталин и Молотов начали атаковать письмами югославское руководство, склонив на свою сторону руководство Болгарии. 1 марта 1948 г. на заседании политбюро ЦК КПЮ И. Тито заявил, что «отношения между ФНРЮ и СССР зашли в тупик и в деле экономического, военного строительства нужно ориентироваться на собственные силы»[68]. Информация об этом очень быстро достигла Москвы. 18 марта из Югославии были отозваны все военные советники, на следующий день – советские специалисты.

О том, что что-то неладно с созданием славянского союза, стало очевидно в период подготовки первого послевоенного кон­гресса ученых-славяноведов, который должен был пройти в Москве в апреле 1948 года. Об этом пишет М.Ю. Досталь в статье «Идея славянской солидарности и несостоявшийся в Москве в 1948 г. первый общеславянский конгресс ученых-славистов»[69]. 27 марта 1948 г. было созвано совещание в ЦК ВКП(б) членов его Оргкомитета. Ведущий идеолог партии А.А. Жданов сказал по поводу славянского союза: "Мы можем дать этим повод американской пропаганде для обвинения нас в том, что славянство объединяется против США. Могут сказать, что Конгресс (славистов. - М.Д.) есть звено в цепи подготовки славян к столк­новению с Америкой. Это, конечно, не значит, что мы фактически не объ­единяем славян, это объединение идет. Но не надо высту­пать сейчас с этим, пусть пальма первенства в объединении блоков принадле­жит самим американцам. США и Англия ищут сейчас всякого повода для того, чтобы обвинить нас в объединении славян против них. Зачем мы будем давать им в руки этот козырь?"[70].

Смертельный удар по идее создания славянского союза и по всему славянскому движению нанес конфликт между руководством СССР и Югославии, который приобрел о острый характер летом 1948 г. во время работы V съезда КПЮ. Советское руководство попыталось склонить югославских коммунистов к устранению И. Тито и его сторонников из руководства партии. Но так поступить с народным героем делегаты съезда не могли. Отказ подчиниться воле Москвы повлек полное прекращение политического, экономического и военного сотрудничества между Югославией и СССР. Объединение славянских государств действительно шло, но только на базе снова набирающей силу коммунистической идее. Именно она стала идеологической платформой блока государств Центральной и Юго-Во­сточной Европы, который получил название Варшавский договор. Был создан Коминформ, объединивший, прежде всего, компартии будущих стран социализма. Идеология Организации Варшавского договора базировалась исключительно на классовой доктрине пролетарского интернационализма[71].

Итак, развитие славянского движения в СССР условно можно разделить на пять этапов:

I.         1935 – июль 1941 гг. – реабилитация славянского самосознания как ответная реакция на агрессивные устремления Германии, но в связи с Советско-германским пактом о ненападении славянская идея не была включена в арсенал внешней политики Советского Союза.

II.        Июль 1941 – 1943 гг. – Славянская идея становится неотъемлемой частью советской идеологии и пропаганды в борьбе с фашизмом. С проведения Всеславянского радиомитинга в Москве до коренного перелома в Великой Отечественной войне славянское движение нацелено на  мобилизацию славянских народов и их диаспор на борьбу с немецко-фашистскими агрессорами.

III.      1944 – 1945 гг. – завершающий этап войны, когда славянское движение направлено на реализацию конкретных задач советской внешней политики по созданию союза суверенных славянских государств.

IV.      1945 – 1948 гг. – образование национальных славянских комитетов в странах народной демократии и реализация политических задач нового славянского движения в послевоенный период.

V.        1948 г. – разрыв отношений между СССР и Югославией разрушил всеславянский характер движения. Славянская идея перешла в плоскость двусторонних отношений между славянскими народами и их диаспорами, и окончательно была вытеснена из внешней политики коммунистической идеей.

В заключение хочу возвратиться к критическим замечаниям Джиласа, которые приведены в начале статьи. Напомню, он считал «Всеславянский комитет устаревшим и неподходящим орудием для достижения коммунистических целей». Что можно на это возразить? Судя по архивным документам, перед Всеславянским комитетом никто коммунистических целей и не ставил. Он создавался для пропаганды славянской идеи, сплочения славян в борьбе с фашизмом, отстаивал интересы славянского мира и с этой задачей справился. Члены Всеславянского комитета, особенно Зденек Неедлы, доказали, что им были близки не только новая идея коммунизма, но идея славянского единства как проверенная временем объединяющая сила в борьбе против захватчиков. Джилас был ярым приверженцем коммунистической идеи, и все остальные социальные течения ему казались чуждыми, в отличие от того же «коммуниста-ленинца» Сталина, которого война заставила задействовать для победы над врагом и русскую идею, и славянскую идею и таким образом приобрести новых надежных союзников в борьбе с гитлеризмом.

Противоречит реалиям и вывод Джиласа, что славянская идея использовалась «для влияния на отсталые слои славян вне Советского Союза».  Согласитесь, нельзя зачислить в «отсталые слои» ни народного героя Югославии маршала Иосипа Броз Тито, ни президента Чехословакии Эдварда Бенеша, которые активно участвовали в славянском движении. Оба прекрасно сознавали, что славянская идея помогает им сплачивать многонациональные народы их стран на борьбу с фашизмом, а ее забвение приведет к социальной катастрофе. Что, собственно говоря, и случилось в конце ХХ века, когда воспитание славянского сознания руководители славянских стран посчитали чем-то устаревшим и недостойным внимания.  Славянская идея будет существовать, пока будут существовать славянские народы.

Реконструкция социальной структуры советского общества периода Великой Отечественной войны позволяет выявить идеологические слагаемые Победы. Пропагандистским структурам удалось задействовать все стереотипы сознания: чувство самосохранения сменить на стремление к самопожертвованию, что привело к массовому героизму на фронте и в тылу, воспитать русское самосознание (великий русский народ), использовать цивилизационное славянское сознание (братья славяне, славянское движение) и коммунистическое сознание (все люди братья, братские коммунистические партии, мировое коммунистическое движение). Это и способствовало разгрому гитлеровской Германии, идеология которой опиралась на чувство превосходства немцев над другими нациями и народами и идею общенемецкого единства.

Примечания

[1] Н.И. Кикешев. Славяне против фашизма. Приложение I. А.С. Гундоров. Воспоминания. М., 2005. С. 184.

[2] Петрова Н.К. Антифашистские комитеты в СССР: 1941–1945 гг. М., 1999. С. 4-5.

[3] Колейка Й. Славянские программы и идея славянской солидарности в ХIХ и XX веках. Прага, 1961. С. 162–219; Грозиенчик Й. Всеславянский комитет в Москве. Прага. 1967.  № 6; Куян М.В. Дiяльнiсть Всеслов'янського комiтету по  згуртованню антифашистських сил (1941–1945) // Украiнський iсторичний журнал. 1970. № 7; Валев Л.Б., Марьина В.В, Славин Г.М. Всеславянский комитет и освободительное движение зарубежных славянских народов в период Второй мировой войны // История, культура, этнография и фольклор славянских народов. Варшава, август 1973. Доклады советской делегации.  М., 1973. С. 73–91;

[4] Марьина В.В.  Славянская идея в годы Второй мировой войны (К вопросу о политической функции). Славянский вопрос: вехи истории. М., 1997.

[5] Досталь М.Ю. Славистика: между пролетарским интернационализмом и славянской идеей (1941–1948) // Славяноведение. 2007. № 2. С. 17–31.

[6] Досталь М.Ю. Новое славянское движение в СССР и Всеславянский комитет в Москве в годы войны // Славянский альманах. М., 1999. С. 175–187.

[7] Славянские  съезды XIХ–ХХ вв. М., 1994. С. 128–142.

[8] Досталь М.Ю. Новое славянское движение в СССР и Всеславянский комитет в Москве в годы войны // Славянский альманах. М., 1999. С. 175.

[9] Там же.

[10] Московских И.А. Деятельность Всеславянского комитета в Москве в годы Великой Отечественной войны. РГБ. 2005. Кандидатская диссертация.

[11] Джилас М. Лицо тоталитаризма. М., 1999. С. 24-26.

[12] Государственный архив РФ, в дальнейшем – ГА РФ. Р – 9564. Оп. 2. Д. 37. Л. 37.

[13] Бернштейн С.Б. Трагическая страница из истории славянской филологии (30-е годы XX века) // Советское славяноведение. 1989. № I. С. 77-82.

[14] Вековая борьба западных и южных славян против германской агрессии. М., 1944. С. 4.

[15] Досталь М.Ю. Славистика: между пролетарским интернационализмом и славянской идеей (1941–1948) // Славяноведение. 2007. № 2. С. 119.

[16] Российский государственный архив социально-политической истории, в дальнейшем – РГАСПИ. Ф – 82. Оп. 2. Д. 1445. Л. 39.

[17] Там же. Ф – 77. Оп. 1. Д. 895. Л. 2.

[18] Там же. Л. 7.

[19] Там же. Л. 8.

[20] Там же. Л. 11.

[21] Там же. Л. 12.

[22] Там же. Л. 13.

[23] Там же. Л. 14.

[24] Куманев Г.А. Тяжелый выбор (Советско-германский пакт о ненападении) // Этот противоречивый ХХ век. М., 2001. С. 158.

[25] Там же. С. 157.

[26] Правда. 16 июля 1941 г.

[27] Дубровский А.М. Весь славянский мир должен объединиться: идея славянского единства в идеологии ВКП(б) в 1930-1940 годах  // Проблемы славяноведения. Сборник научных статей и материалов. Брянск, 2000. С. 200.

[28] РГАСПИ.    Ф – 17. Оп. 125. Д. 35. Л. 37-38.

[29] РГАСПИ. Ф – 17. Оп. 125. Д. 35. Л. 40-1.

[30] Газета Московского военного округа «Красный воин» 12 августа 1941 г.

[31] Борьба славянских народов против фашизма. Свердловск. 1942. С. 12.

[32] Всеславянский  митинг в Москве. Выступления представителей славянских народов на Всеславянском митинге, состоявшиеся 10-11 августа 1941 г. М., 1941. С.9.

[33] Валев Л.Б., Марьина В.В., Славин Г.М. Всеславянский комитет и освободительное движение зарубежных славянских народов в период Второй мировой войны  // История, культура, фольклор и этнография славянских народов. VI Международный съезд славистов. М., 1973. С. 77.

[34] Там же. С. 73.

[35] ГА РФ. Ф. Р-9564. Оп. 1. Д. 37. Л. 2-3

[36] Там же. Л. 3.

[37] ГА РФ. Ф. Р-6646. Оп. 4, Д. 10. Л 3.

[38] Марьина В.В. Славянская идея в годы Второй мировой войны (К вопросу о политической функции) // Славянский вопрос: вехи истории. М., 1997. С. 176.

[39] РГАСПИ. Ф-17. Оп. 128. Д. 1082. Л. 15.

[40] Марьина В.В. Славянская идея в годы Второй мировой войны (К вопросу о политической функции) // Славянский вопрос: вехи истории. М., 1997. С. 178.

[41] Там же. 175.

[42] Переговоры  Э. Бенеша в Москве (декабрь 1943 г.) // Вопросы истории. 2001. № 3; Славянские народы и Вторая мировая война. Круглый стол //  Славяноведение. 1996. № 3.

[43] Кикешев Н.И. Славяне против фашизма. Приложение I. А.С. Гундоров. Воспоминания. М. 2005. С. 271.

[44] Мировые войны ХХ века. М., 2002. С. 291-305.

[45] Марьина В.В. Славянская идея в годы Второй мировой войны (К вопросу о политической функции) // Славянский вопрос: вехи истории. М., 1997. С. 178.

[46] Центральный московский архив – Музей личных собраний. Ф. 43. Oп. 1. Д. 165. Л. 19-20.

[47] Славяне.1944. № 1. С. 9.

[48] ГА РФ. Р – 9564. Оп. 1. Д. 95. Л. 22.

[49] Там же. Л. 5.

[50] ГА РФ. Р – 6646. Оп. 4. Д. 4. Л. 2.

[51] Источник. 1997. № 5.

[52] Кикешев Н.И. Славяне против фашизма. Приложение I. А.С. Гундоров. Воспоминания. М. 2005. С. 315.

[53] РГАСПИ. Ф. – 17. Оп. 128. Д. 1082. Л.145.

[54] Джилас М. Лицо тоталитаризма. М., 1992. С. 84.

[55] ГА РФ. Р – 6646. Оп. 1. Д. 31. Л. 16.

[56] Там же.

[57] Славяне. 1945. № 4. С. 13.

[58] Кикешев Н.И. Славяне против фашизма. Приложение I. А.С. Гундоров. Воспоминания. М. 2005. С. 327.

[59] Газета «Правда», 10 мая 1945 г.

[60] Там же.

[61] Джилас М. Лицо тоталитаризма. М., 1992. С. 124.

[62] Там же. С. 124.

[63] Там же.

[64] Там же.

[65] Там же. С. 126.

[66] Там же.

[67] Там же. С. 131.

[68] История южных и западных славян. Т. 2. М., 1998. С. 186.

[69] Досталь М.Ю. Идея славянской солидарности и несостоявшийся в Москве в 1948 г. первый общеславянский конгресс ученых славистов // Славянский вопрос: вехи истории. М., 1997.

[70] Досталь М.Ю. Запись беседы А.А. Жданова с организаторами конгресса ученых-славистов. Март 1948 г. // Исторический архив. М., 2001. С. 10-11.

[71] Досталь М.Ю. Славистика: между пролетарским интернационализмом и славянской идеей // Славяноведение № 2. 2007. С. 30.

*Автор - Председатель Международного союза общественных объединений «Всеславянский собор»

СЛАВЯНСТВО

Славянство - форум славянских культур

Гл. редактор Лидия Сычева

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС