Юрий Цинговатов

2010 г.

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Юрий Цинговатов

Чехословацкая интервенция в России

(1918-1920)

Бронепоезд легионеров «Орлик» под Иркутском.

В 2010 году исполняется 90 лет со времени завершения военных операций чехословацких войск в России. По пути на родину весной 1918 года части чехословацкого корпуса превратились в авангард иностранной военной интервенции. Захватив узловые центры Транссибирской магистрали, они готовили плацдарм к обещанному им подходу основных сил Антанты. Выступление легионеров коренным образом изменило военно-политическую ситуацию в России, предопределило консолидацию всех, оппозиционных Советам, сил, подтолкнуло к началу общенациональной гражданской войны, придало ей совершенно новый масштаб – от отдельных разрозненных стычек между белыми и красными дело дошло до создания целых фронтов. Европейская часть страны оказалась фактически отрезанной от восточных регионов, были блокированы поставки продовольствия из Сибири и южных губерний, усугубляя голод и хозяйственную разруху. В недавнем прошлом в освещении событий тех лет появился новый зигзаг – «мятеж»  стали именовать чуть ли не «восстанием» за демократическую Россию.

+ + +

Легионеры 5-го полка сдают оружие в Пензе (март 1918 г.)

С началом Первой мировой войны тысячи чехов и словаков – подданных Австро-Венгерской короны, были мобилизованы для войны против союзников, входивших в состав Антанты. Основная их масса оказалась на русском фронте. Об их отношении к войне, нежелании воевать за австрийскую монархию рассказал участник тех событий Ярослав Гашек в своих бессмертных «Похождениях бравого солдата Швейка». Многие из чехов и словаков, как и сам Гашек, попав на фронт, стремились при первом удобном случае сдаться в плен. Этому содействовала и пропагандистская компания, развернутая русскими властями, обещавшими «братьям-славянам не только избавление от австрийского владычества и скорое возвращение домой, но и ряд материальных льгот, включая земельные наделы, если они повернут оружие против австрияков».

С учетом этих настроений представители чешской и словацкой  эмиграции в России  предложили сформировать в рамках русской армии Чехословацкую дружину. Чехословацкая политическая оппозиция во главе с профессором Т.Г. Масариком (будущим первым президентом ЧСР), поддержала эту патриотическую идею, и вскоре такое подразделение было создано. Поначалу к участию в нем не привлекали военнопленных, поскольку решения международного Гаагского трибунала запрещали комплектование из них воинских частей. Однако, по мере того как война набирала обороты, ее участники все меньше обращали внимание на такого рода «условности» и к концу лета 1917 года отдельный корпус чехословацких легионеров, дислоцировавшийся на Украине, насчитывал уже 25 тыс.штыков. Его части приняли участие в боях с австро-германскими войсками в районе Зборова, а позднее Бахмача, показав при этом стойкость и мужество. Между прочим, в Париже и Лондоне с подозрением следили за усилением чехословацкого легиона. Там явно не нравилась, витавшая в воздухе идея, возвести после войны на чешский трон одного из великих князей дома Романовых и укрепить российское присутствие в сердце Европы.

После Октябрьского переворота и заявленного новой властью намерения положить конец войне, означавшего прекращение участия России в составе Антанты, легион был объявлен частью французской армии и начал готовиться к эвакуации на европейский театр военных действий. Несколько частей через Архангельск удалось перебросить во Францию, но это вызвало резкие протесты Берлина. Немцы жестко настаивали на безусловном соблюдении положений «похабного» Брестского мира и демобилизации не только царской армии, но и на разоружении и роспуске чехословацких формирований. Корпус оказался между молотом и наковальней. С одной стороны, Совдепы затягивали принятие решения о его эвакуации, а с другой - на Украину уже вошли, призванные Центральной радой «для защиты от большевизма», германские войска. Попасть к ним в руки означало для чехословаков только одно – смерть за предательство. Легионерам ничего не оставалось, как вместе с красными отрядами отбивать атаки наседавших германо-украинских сил и отступать в Россию. Складывалась нелепая ситуация: после развала и демобилизации царской армии, превращения России в нейтральное государство, чехословацкий корпус, насчитывавший, по разным источникам, уже 30-40 тысяч человек, оказался чуть ли не единственным в стране воинским формированием, способным выполнять боевые задачи. На его вооружении  оставалось не только стрелковое оружие, но и артиллерия,  бронеавтомобили, самолеты, запасы боеприпасов. Все это притягивало к корпусу внимание и Антанты, и Совдепов, и российских противников большевиков от монархистов до эсеров.  Каждый из этих игроков строил свои планы использования его в собственных интересах. Нарком по военным делам Л.Троцкий не исключал, например, возможность формирования на его основе советских вооруженных сил. Державы Антанты рассматривали его как антигерманский резерв для войны в Европе и важный фактор влияния на исход внутриполитической борьбы в России.  

26 марта 1918 года Совнарком подтвердил достигнутую ранее договоренность эвакуировать корпус по железной дороге во Владивосток, откуда союзники обещали на своих судах перебросить его во Францию или на Балканы.  Москва поставила условие: во время следования корпус должен соблюдать нейтралитет и не вмешиваться в российские дела, а его части обязаны сдать тяжелое вооружение, оставив лишь стрелковое оружие необходимое для охраны эшелонов (не более 150 винтовок и один пулемет на состав). Однако многие вопросы, связанные с эвакуацией, оставались открытыми. Например, почему для сопровождения эшелонов, оперативного решения возникающих в дороге проблем не были назначены авторитетные представители центральных властей с соответствующими полномочиями и должной охраной. Почему не было четких графиков движения – ведь расписание это закон жизни железной дороги.  Во всяком случае, найти следы упомянутых документов в Легионерском архиве Праги не удалось. Может быть, предполагалось решать эти вопросы в рабочем порядке в Москве с представителями чехословацкого политического руководства? А может быть, в Совнаркоме еще не прошла эйфория от «триумфального шествия советской власти»? Хотя настораживающих сигналов было уже немало…

Движение поездов с легионерами уже началось и части, добровольно сдавшие оружие, проследовали по транссибирской магистрали на Дальний Восток. До 9 апреля туда прибыло 12  составов.  К маю месяцу железная дорога от Поволжья до Владивостока была забита двигавшимися навстречу друг другу  эшелонами: в западном направлении шли составы с германскими и австро-венгерскими пленными, возвращавшимися домой по условиям Брестского мира, а на восток - с чехословацкими легионерами. И союзники и их противники внимательно отслеживали график прохождения составов и не упускали случая заявить Москве протесты если дело доходило до задержек. Ведь противоборствующие стороны имели в виду снова поставить вчерашних пленных под ружье.

Между тем, личный состав корпуса уже несколько недель тащившегося с бесконечными остановками через всю Россию был наэлектризован. На каждой станции представители Совдепов требовали новой сдачи оружия. В частях не прекращались стихийные митинги, все сильней звучали требования скорейшей отправки на родину. Накалились отношения между офицерами и рядовым составом, началось дезертирство, среди бойцов корпуса активизировали свою работу красные и белые агитаторы. Тревожные настроения еще более усилились, когда поползли слухи: корпус хотят окончательно разоружить и передать австриякам. Обстановка с каждым днем становилась все более нервозной. Ее усугубляли рассылаемые Троцким по маршруту следования эшелонов истерические указания разоружить легионеров. С точки зрения здравого смысла выполнить их было практически невозможно – у Советов просто не было для этого сил. Жидкие полувоенные гарнизоны красной гвардии не могли противостоять дисциплинированным боевым частям. Напротив, угрозы Троцкого только подогревали подозрения чехословаков относительно муссировавшихся слухов о намерении Советов заблокировать эвакуацию корпуса.

В такой обстановке любая искра могла вызвать пожар. И искра сверкнула.

14 мая на станции в Челябинске произошел инцидент. Из следовавшего на запад эшелона с австро-венгерскими военнопленными кто-то метнул чугунный обломок, ранивший легионера. Состав остановили, обидчика нашли и без долгих разговоров линчевали на месте. Челябинский совдеп задержал нескольких легионеров и предъявил им обвинение в убийстве. После взаимных упреков и препирательств с властями, командование эшелона, недовольное таким поворотом дела, отдало приказ – местный Совет разогнать, а арестованных освободить силой, что и было исполнено.  

      26 мая в Омске на требование местных властей разоружиться легионеры открыли огонь по отряду красноармейцев. Были жертвы. В тот же день легионеры захватили станции и разоружили караулы в ряде других городов на сибирской магистрали. Шаткое равновесие было нарушено. Пролилась кровь. Дальше события развивались по принципу цепной реакции.

      В конце мая в Пензе, где находился один из пунктов сдачи оружия, скопилось уже несколько эшелонов. На собраниях личного состава частей страсти накалились до предела. Смысл выступлений и принимаемых резолюций сводился к одному: поскольку Советы задерживают эшелоны, надо пробиваться во Владивосток собственными силами. Офицеры не согласные с этими решениями были отстранены от руководства. Командование, застрявшими под Пензой войсками, принял молодой, амбициозный поручик Станислав Чечек, сыгравший роковую роль в дальнейшем развитии событий.

      В Москве  резкое обострение напряженности вокруг чехословацкого корпуса с озабоченностью увязывали в общую цепь события последних недель:  высадкой британских частей в Мурманске 9 марта,  японского десанта во Владивостоке 5 апреля, выступлениями банд Семенова в Восточной Сибири, занятием Крыма немцами, педантично повторяемыми Берлином требованиями разоружения и расформирования легионеров. Другими словами, угроза интервенции союзных войск становилась все более очевидной. Антанта не оставляла мысли заставить Россию продолжить войну до победного конца.   

      Движение эшелонов в этих условиях было решено приостановить и  добиваться окончательного разоружения частей корпуса. Военное ведомство продолжало уговаривать легионеров «выдать все оружие» и одновременно «извещало о том, что Советская власть питает самые дружественные чувства по отношению к массе рабочих и крестьян чехословаков, являющихся братьями русских рабочих и крестьян». Военные власти от имени Правительства торжественно обещали сделать все необходимое для того, чтобы чехословаки в самый короткий срок могли покинуть пределы России.

     В Пензе Председатель Совета губернских комиссаров В.Кураев вел напряженные переговоры с представителями легионеров, пытаясь убедить их разоружиться. В обмен предлагалось продовольствие и обмундирование. Он даже выступил на митинге, призвав чехословаков «перестать служить интересам мирового империализма и не проливать напрасно братскую русскую кровь».   Но легионеры уже не верили призывам и обещаниям. 28 мая, несмотря на запрет, они возобновили движение на линии Ртищево-Пенза.  Пятитысячный отряд легионеров занял в Пензе узловые железнодорожные коммуникации, захватил прибывший из Москвы на помощь городу состав с артиллерией, пулеметами, тремя бронемашинами, а также несколько паровозов, которые были направлены за подкреплением в Ртищево.

      Власти объявили город на осадном положении. На улицах рыли окопы, строили баррикады.  По данным легионерской разведки, пензенский гарнизон состоял из трех тысяч красногвардейцев. Из них было 200 красных чехословаков, 500 немецких интернационалистов и 100 латышских стрелков. На рассвете следующего дня, после прибытия пятитысячного отряда из Ртищева, легионеры продолжили наступление. Ожесточенный бой разгорелся в центре города на Соборной площади за здание Совдепа, на Поповой горе, в районе Скобелевских и Красных казарм.  К полудню все было кончено.  Совдеп был разогнан, часть его членов скрылась. Чешские источники сообщают «о тридцати погибших легионерах и ста раненых.  Потери защитников города – 200 красногвардейцев убитыми, 2 тысячи сдались в плен, остальные разбежались». Нападавшие захватили богатые военные трофеи, включая ранее сданное легионерами вооружение, большой запас боеприпасов, продовольствие, материальные ценности.    

     Во время уличных боев в городе смертельную рану от шальной пули получил отец писателя Анатолия Мариенгофа. Он умер на руках сына, описавшего в своей «Бессмертной трилогии» нападение легионеров на Пензу. Среди защитников города был будущий советский писатель, общественный деятель Владимир Ставский (Кирпичников), раненый в первый день щтурма. И, наконец, имеются свидетельства самих легионеров, что будущий автор «Похождений бравого солдата Швейка» Я.Гашек во время сражения за город приезжал в Пензу из Самары и находился среди оборонявших его красных чехов.

      Защитников города ждала кровавая расправа. Первым делом были расстреляны немецкие и венгерские интернационалисты, красные чехословаки, включая раненых. Некоторых из них выбрасывали из окон госпиталя на штыки легионеров, других добивали ударами прикладов по голове.

        Штурм Пензы и последовавшая за ним оккупация и разграбление города стали прелюдией к карательным операциям чехословаков по отношению к населению Поволжья, Урала и Сибири.      

      30 мая начался вывод частей корпуса из Пензы. В тот же день было опубликовано сообщение Народного комиссариата по военным делам, в котором говорилось о «немедленном и безусловном разоружении всех чехословаков и о расстреле тех из них, которые с оружием в руках будут противиться распоряжениям Советской власти».

      Между тем, легионеры овладели Кузнецком, Сызранью, а 8 июня Самарой. Всего за несколько недель под их контролем оказались крупнейшие узловые станции на Транссибирской магистрали. В Москве были явно не готовы к такому повороту событий. Лишь 12 июня начался первый призыв в Красную Армию, а тринадцатого – Совнарком принял постановление о создании Реввоенсовета для борьбы с чехословацкими  мятежниками и «опирающейся на него помещичьей и буржуазной контрреволюцией». Был образован Восточный фронт.

       Казалось бы, путь на Восток легионерам открыт. Однако, эшелоны, растянувшиеся по магистрали, неожиданно изменили направление своего движения. Они, то устремлялись на север, то на юг, то снова возвращались на запад. Везде, где появлялись отряды корпуса, Совдепы ликвидировались, а новая власть восстанавливала старые порядки. Все это сопровождалось массированным разграблением материальных ценностей, запасов продовольствия и имущества, расстрелами активистов. В Казани была захвачена половина золотого запаса республики.

      Видный деятель эсеровской партии Борис Савинков, вспоминая те дни, писал: «Благодаря чехословацким штыкам, партия социалистов-революционеров снова оказалась у власти. При частях легионеров стали создаваться отряды русских волонтеров, которые взрывали железнодорожное полотно, рубили телеграфные столбы, расстреливали большевиков».  Тонкий стилист Савинков подчеркивает чехословацкое первенство в деле развертывания гражданской войны и борьбы за власть:  только с  приходом легионеров оживились добровольцы готовые жечь, рубить и расстреливать.

      С перекрытием Транссиба и Волги державы Антанты получили не только плацдарм для реализации своих военных и политических планов.  В результате операции приостановилось возвращение германских и австро-венгерских пленных на европейский театр военных действий. Вместе с тем, союзники были недовольны решением Советов разоружить чехословаков и направили в этой связи ноту протеста, в которой осуждали этот «недружественный акт». Москва отвела обвинения, заявив: «Только прямой вооруженный мятеж чехословацких отрядов против Советов заставил Советское Правительство стать на путь строгого вооруженного подавления мятежников».

     События, развертывавшиеся на магистрали, мало походили на провозглашенную цель пробиваться во Владивосток, как того требовали солдаты на сходах и митингах, как распевали они в песне собственного сочинения: «Мчимся быстро за Урал, чтобы Троцкий не догнал».  Напротив, уже упоминавшийся Чечек, 6 июля 1918 года отдает приказ, который не оставлял сомнений относительно намерений командования корпуса. В нем прямо говорилось, что чехословацкие части это «авангард союзных войск», перед которым ставится «единственная задача – создание антигерманского фронта в России». Войскам предписывалось, «обеспечить оборону по линии Волги до прихода союзных войск». Вопрос, был ли приказ согласован с союзниками, отпадает сам собой. Ведь корпус был частью французской армии и сопровождавшие эшелоны французские офицеры не только знали о нем, но и всячески подталкивали именной такой ход событий. Об этом свидетельствуют и полученные тогда из Парижа секретные директивы. В них приказывалось использовать чехословацкие дивизии для «расширения очагов сопротивления, объединения вокруг себя сибирских(?) и казацких элементов», а в конечном итоге, «к подготовке и прикрытию возможной интервенции союзников с востока». Чечек правильно уловил ситуацию. Его дальнейшая головокружительная карьера подтверждает это: в августе он был произведен в полковники, а к сентябрю стал уже генералом! Потом была служба у Колчака, после чего следы этого едва ли не первого чехословацкого генерала теряются…    

      Обращает на себя внимание и дата приказа.  Именно в этот день в Москве был убит германский посол Мирбах. Одновременно вспыхнул левоэсеровский мятеж. В Ярославле при участии дипломатов Антанты власть захватили отряды боевиков Бориса Савинкова из «Союза защиты родины и свободы». Через несколько дней вслед за этими событиями командующий Восточным фронтом (был создан для борьбы с чехословацким корпусом), Муравьев объявляет войну Германии и конец «позорному Брестскому миру». Происходит то, чего собственно и добивались союзники - Брестский мир сорван и Россия возвращается в антигерманскую коалицию. Однако не получилось.

     Позднее британский дипломатический агент в Москве Роберт Брюс Локкарт в своих мемуарах не отказал себе в удовольствии обвинить французов «в глупости» за то, что они спровоцировали из-за чехов разрыв союзников с большевиками. В итоге, пишет он, разразилась «чудовищно безумная авантюра, которая обрекла на смерть тысячи русских  и стоила миллионов фунтов золота британскому налогоплательщику». Благородный пафос главы британской миссии не следует, однако, принимать за чистую монету. За ним скрывались его собственные, не менее коварные планы использования корпуса, в  британских интересах.    

      Выступление корпуса против Советов вселило надежды не только эсеро-меньшевистским демократам, но и спровоцировало взрыв активности монархических групп, строивших планы освобождения царской семьи.  6 июля (!) 1918 г. в Симбирске на секретном совещании под председательством  полковника Каппеля, в присутствии британских дипломатов, были согласованы действия частей корпуса по захвату Екатеринбурга и специальной офицерской команды по освобождению Романовых. Чехословаков, скорее всего,  не посвящали во все тонкости плана, но несомненно, что их участие в наступлении на Екатеринбург предопределило падение города и сыграло роковую роль в судьбе царской семьи.   

    Чем сильнее корпус увязал во внутрироссийской борьбе, тем ниже падали моральный дух и дисциплина его бойцов.  Последней каплей, переполнившей чашу, стало указание Антанты направить части корпуса на поддержку Колчака и вместе с его войсками начать наступление на Западную Сибирь и Урал.  Большинство чехословаков не питало иллюзий относительно адмирала и рассматривало его как диктатора, не имеющего ничего общего с «демократическими идеалами», за которые корпус якобы сражался в России. Они окончательно убедились в этом после разгона Колчаком эсеро-меньшевистской «демократической ширмы» режима.

Среди легионеров нарастало возмущение тем, что из почти 400-тысячной армии Колчака на фронте было всего около 130 тысяч штыков. Большая часть  офицерства предпочитала отсиживаться в тыловых штабах, управлениях и комитетах.  В этой обстановке целые полки легионеров начали самовольно уходить в тыл. По просьбе англичан и французов уговаривать их «защищать Омск и Транссибирскую магистраль до прихода союзников» в середине ноября 1918 года прибыл военный министр только что провозглашенной Чехословакии М.Р.Штефаник. Его попытки укрепить дисциплину и поднять боевой дух частей не принесли результатов. Штефанику  все же удалось добиться от командования корпуса обещания еще некоторое время продолжать охранять магистраль. Отъезд министра из расположения своих войск, по впечатлениям очевидцев, «больше походил на бегство, чем на официальную церемонию проводов».

Между тем, война в Европе закончилась. Тема антигерманского фронта в России себя исчерпала. Легионеры больше не видели смысла воевать за  антибольшевистские режимы от либерально-демократических до монархо-диктаторских.  Без поддержки чехословаков они рассыпались как карточные домики. Так было с Комучем, с Уральским правительством, с Временным Сибирским правительством, и с другими. Одновременно становилось очевидным, что связь эсеровских лидеров с интервентами,  их попытки выступпать против Брестского мира привели ПСР к кризису, из которого она так и не вышла. Я.Гашек, высмеивая призывы эсеровских вождей к восстановлению связей с Антантой, писал: «Эту связь, наконец, им удалось восстановить. Коалиция дала денежные суммы адмиралу Колчаку, который повесил нескольких членов Учредительного  собрания и веревкой указал им путь к борьбе за определенную линию мировой политики».

В течение 1919 года боеспособность корпуса продолжала падать. Его части еще участвовали в охранных и карательных операциях против красных партизан от Новониколаевска (Новосибирска) до Иркутска, но главным образом их задействовали на хозяйственных работах: ремонт локомотивов, подвижного состава, железнодорожных путей.  В ряде промышленных центров были открыты мастерские, на которых легионеры изготавливали обувь, конскую упряжь, шили униформы. На одном из таких предприятий в Екатеринбурге ежемесячно выпускалось около 15 тысяч пар сапог. Более половины из них поставлялись белогвардейским войскам.

      Осенью 1919 года колчаковский режим уже трещал по всем швам. Омское правительство стремительно теряло поддержку населения, а войска адмирала терпели одно поражение за другим. В начале января 1920 года Колчак обратился к союзникам с просьбой взять его и находившийся при нем золотой запас под  свою защиту. Чешские источники так излагают события той поры: 9 января эшелон с золотом под охраной в составе чехословаков, поляков, румын, югославов, русских и японцев вышел из Нижнеудинска. При очередной проверке на пути к Иркутску не досчитались двенадцати ящиков с золотом. Из Иркутска  навстречу эшелону была выслана делегация, которой поручалось провести переговоры о выдаче Колчака. В случае несогласия чехословакам обещали разоружить их и перекрыть движение на Владивосток. На этот раз это не были пустые угрозы.  Согласие на выдачу адмирала  дал командующий союзными силами в России французский генерал Жанен. По его указанию, чехословаки без особых сожалений и угрызений совести выдали адмирала. Отводя позднее упреки в предательстве, генерал Ян Сыровы говорил: «На Колчака чехословацкие войска смотрели как на неприятеля, препятствующего нашей эвакуации». 7 февраля 1920 года Колчак был расстрелян.

      Что касается остатков золотого запаса, то было условлено, что он будет передан советской стороне после отъезда из Иркутска на восток последнего чехословацкого эшелона.  До этой даты действовало перемирие, производился обмен пленными, загружался уголь в локомотивы, составлялись и согласовывались списки русских и чехословацких уполномоченных, для сопровождения эшелонов.

     1 марта чехословацкий и советский караулы обошли эшелон с золотым запасом и проверили пломбы. Все они были на месте. Уполномоченные с обеих сторон  подписали акт передачи золота. Вот как о состоявшейся церемонии вспоминал подпоручик Франтишек Новак: «Оба караула построились напротив друг друга. После приветствий шашками, переложив их в левые руки, мы с русским начальником охраны, скрепили передачу рукопожатием. Потом произошло нечто неожиданное. Командир русской караульной команды распахнул объятия, прижал меня к себе и по-русски крепко поцеловал. Это случилось 1 марта 1920 года в семь часов вечера». Золотой запас потом долго пересчитывали.  Из 40 загруженных в Казани пульмановских вагонов он «усох» на 27.  Судьба пропавшего золота, остается неясной, и по сей день.

      Кровавый анабазис чехословацкого корпуса, продолжавшийся почти три года близился к завершению. Во Владивостоке еще долго шел торг кому вывозить легионеров. Бывшие союзники утратили к корпусу интерес, у чехословацкого правительства не было средств на его эвакуацию.  Наконец, договорились провести ее на паях: половину легионеров взялись вывезти американцы, треть – англичане, а остаток – японцы, французы и чехословаки.

      Летом 1920 года из Владивостока отходили последние из 42 транспортов, на которых  Россию покидало 72644 легионера, 1726 - их русских жен, 717 – детей, 4914 – инвалидов, а также примкнувшие к корпусу русские офицеры, политики, общественные деятели местного масштаба  члены их семей.  В России осталось – 3652 погибших  и 739 пропавших без вести. Их могилы разбросаны сегодня вдоль всей Транссибирской магистрали. Наиболее известные из них находятся в Екатеринбурге, Красноярске, Пензе, Челябинске, Владивостоке. В соответствии с двусторонними соглашениями о воинских захоронениях, стороны обязались поддерживать могилы в достойном состоянии.

       Ни одну из провозглашенных целей легионерам не удалось достичь.  Независимость Чехословакия обрела в октябре 1918 года без их непосредственного участия. Не получилось вернуть Россию  в антигерманскую коалицию  –  здесь не оказалось желающих вновь тянуть эту лямку. Германская империя в ноябре 1918 года потерпела поражение в войне и развалилась. Не дождались легионеры и прихода союзников в Поволжье и на Урал – у них просто не было сил для такой операции. Нельзя было игнорировать и требование своих народов: «Руки прочь от России!».       

      По - разному сложились судьбы, вернувшихся на родину легионеров.  Лишь немногие из числа элиты корпуса смогли воспользоваться награбленным в России. Считается, что основу  чешского Легионерского банка составили российские ценности. Многие легионеры остались служить в чехословацкой армии, составив ее основу. Но миф о легионерах, как о «выдающихся» военных не выдержал испытания временем. Чехословацкие вооруженные силы, считавшиеся одними из наиболее боеспособных и технически оснащенных в Европе (у них на вооружении находилось 1582 самолета и 469 танков – чуть меньше, чем у фашистской Германии), в 1938 году без боя капитулировали перед гитлеровцами. Между прочим, служивший там генерал С.Войцеховский, один из русских командиров корпуса, был, чуть ли не единственным, кто выступил за отпор немецким оккупантам. Современные военные эксперты единодушны в том, что только после включения в состав вермахта вооружения чешской армии и военно-технического потенциала «Чешско-моравского протектората», как стали называться чешские земли после оккупации, Германия обрела достаточный потенциал для развязывания Второй мировой войны.

     Большинство из 5 тысяч чехов и словаков, сражавшихся на стороне красных, также вернулось на родину. Там они попали под пристальный надзор тайной полиции, а многие старые друзья отвернулись от них. Все это пережил и создатель бравого солдата Швейка – Ярослав Гашек. По-иному сложилась судьба, начавшего в рядах легионеров свою военную карьеру Людвика Свободы, ставшего в годы Великой Отечественной войны одним из организаторов Чехословацкого армейского корпуса в СССР, Героем Советского Союза, а впоследствии президентом Чехословакии. Родившийся в  1927 году в России сын бойца Первого пензенского чехословацкого полка, сражавшегося за красных на Восточном фронте Гражданской войны - Геннадий Ветенгль выполнял секретные задания в пражском антифашистском подполье, был  связным автора «Репортажа с петлей на шее» Юлиуса Фучика. Он был и остается верным другом России и сегодня.

     Гражданская война принесла нашему народу огромные бедствия. От голода, болезней, террора и в боях погибло (по различным данным) от 8 до 13 млн. человек, в т. ч. около 1 млн. бойцов Красной Армии. Эмигрировало к концу Гражданской войны до 2 млн. человек, причем в основном это была интеллигенция. Ущерб, нанесенный народному хозяйству, составил около 50 млрд. золотых рублей, промышленное производство упало до 4-20% от уровня 1913 года, сельскохозяйственное производство сократилось почти вдвое. Была парализована транспортная система. Безусловно, что своя доля ответственности за это ложится и на чехословацких легионеров, которые не выполнили взятых на себя обязательств «не вмешиваться во внутрироссийские дела» и повернули оружие против власти, которая гарантировала им возвращение на родину. Вот почему их определение как «мятежников» не вызывает сомнения и остается в силе.

Литература

История Гражданской войны в СССР. Т. 1. М.,1936.

Внешняя политика СССР 1917 - 1944 гг. Сборник документов. Т.1, 1917 – 1920 гг. М.,1944.

В.Сироткин. Зарубежное золото России. М.,1999.

Р.Б.Локкарт. История изнутри. Мемуары британского агента. М., 1991.

О.М.Савин. Страницы дружбы и братства. Приволжское книжное издательство, Пензенское отделение, 1988.

Литература русского зарубежья (1920 – 1925). Т.1, кн. вторая, М.,1990.

В.Филиппов. Юлиус Фучик. ЖЗЛ, М., 1986.

М.К.Касвинов. Двадцать три ступени вниз. М., 1987.

Д.Г.Симонов. Чехословацкий корпус на Востоке России в 1918-1920 г.г. Электронный журнал "Сибирская заимка". А.В.Тюстин. Некрополь на Советской площади Пензы. Пенза, 2003.

K.Pichlik, B.Klipa, J.Zabloudilova. Ceskosovensti legonari (1914 – 1920). Praha, 1996.

M.Maryska, J.Reichl, J.Freda. Zac jsme bojovali. CT, Praha, 1995.

Фото: архив Института истории армии Чешской Республики.

Статья для публикации в ХРОНОСе предоставлена автором.

Далее читайте:

Чехословацкий корпус – создан осенью 1917 г. в Российской империи из военнопленных чехов, словаков, русин.

Чехословацкого корпуса мятеж, вооружённое выступление чехословацких войск 25 мая 1918 г.

Исторические лица Чехословакии (биографический справочник).

Гражданская война 1918-1920 в России (хронологическая таблица).

Временное правительство автономной Сибири (ВПАС или правительство Дербера, Сибирское временное правительство) – антисоветское правительство.

Временное Сибирское правительство – антисоветское правительство, созданное на совещании Сибирской Областной Думы 23 июня 1918 г. в Томске.

Сибирская армия – создана в июне 1918 г. в Новониколаевске по распоряжению Временного Сибирского правительства.

Хроника распада России в 1917 году (хронологическая таблица).

Распад России в 1917 году (составные части).

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС