О проекте
Проза
Поэзия
Очерк
Эссе
Беседы
Критика
Литературоведение
Naif
Редакция
Авторы
Галерея
Архив 2006 г.
РуЖи
|
АЛександр ИСАевич В Стране
Чудес
Недавно по телеканалу «Россия» прошел показ сериала «В круге первом».
Поставлен по одноименному роману
Александра Исаевича Солженицына. Сценарий –
его же. Нет, нет сегодня мы с вами не будем говорить об этом сериале.
Никакого большого интереса он не представляет. Снят вполне прилично,
актерская игра на уровне, даже есть намек на оригинальность (сцена переноса
спорщиков Рубина и Сологдина в настоящее время). Работа качественная, на
порядок выше, чем те же «Есенин» или «Мастер и Маргарита». Только вот
почему-то ожидаемого эффекта не было. Там, где по замыслу автора, у зрителя
должно возникать сочувствие к «гражданину мира» Володину, пытавшемуся выдать
американцам советских разведчиков, возникает только брезгливость и
отвращение. И думаю, когда товарищ Сталин в ярости называл его «иудой» и
говорил, что «этого прэдателя мало повэсить», большая часть зрительской
аудитории была с ним согласна, даже если и не испытывала симпатий к «вождю
народов».
Рассуждения о том, что коммунисты, получив атомную бомбу развяжут войну,
звучат абсолютным бредом. Как вообще можно было такое говорить после
Хиросимы и Нагасаки?
Преклонение перед гуманизмом Запада выглядит смешным и наивным. Идеи,
которыми подпитывались поколения советских диссидентов, сегодня абсолютно
исчерпали себя и в сериале предстали карикатурой, злой пародией, в которую
волей-неволей превратилось теледействие. Впрочем, хватит о нем. Время
поговорить об авторе сценария это фильма, о нашем великом русском писателе,
об Александре Исаевиче Солженицыне. Ведь сериал - это только заведомо
провальная попытка гальванизировать его общественно-политический труп.
Рамки статьи не позволяют произвести полномасштабное исследование работа
вышеуказанного автора. Для этого пришлось бы подвергнуть тщательному анализу
всех его работ, ловить его на всяком непроверенном или выдуманном факте,
опросить сотни свидетелей, получить доступ к многим архивам. Думаю, такая
большой и нужный труд еще впереди и ждет своего исследователя. Мы же
попробуем в общих чертах пробежаться по творчеству Солженицына и сделать
соответствующие выводы.
Сразу оговорюсь: никаких симпатий к тов. Сталину я не испытываю, равно как
абсолютно не согласен с его методами «работы». Но вряд ли это можно назвать
поводом к тому, чтобы огульно отрицать весь период его правления и
игнорировать все плюсы СССР сталинского периода. Равно как и отрицать
марксизм и коммунистическую идею, опираясь на пугало «сталинизма».
Труден путь объективного исследования, но только он ведет к истине. Сразу
приходится признать, что в произведениях Солженицына, конечно же, есть
правда. Есть бесспорные факты, есть достоверные истории, есть те самородки,
которые в какой-то мере оправдывают его деятельность. Проблема не в них.
Проблема в том, что они тонут в массе искаженных, лживых, непроверенных
сведений и, в конечном счете, сливаются с ними. Уже невозможно вытащить
жемчужины из большой навозной кучи «Архипелага Гулага» (далее «Архипелаг»)
или иных произведений. Почему это произошло?
Основная причина – пристрастность автора, его вопиющая необъективность. Его
неспособность к историческому, холодному, рациональному анализу. В
результате из массы фактов выбираются те, которые «подходят» под уже заранее
сделанные выводы. Приведу один парадоксальный пример: читаешь Мухина,
«Убийство Сталина и Берия», эдакую просталинистскую книгу, а перед глазами
««Архипелаг». Почему? Да потому что и там, и там абсолютно тот же метод
отбора информации, такой чтобы она полностью соответствовала мировоззрению
автора. Никакой проверки фактов, никакого использования нескольких
источников, никакого желания разобраться. Сплошные эмоции, кондовая
уверенность в своей правоте и зоологическая ненависть к инакомыслящим. И
один из самых страшных грехов для любого исследователя - неумение признавать
свои ошибки.
«Программное» произведение Солженицына – «Архипелаг Гулаг». На чем он
построен? В основном, на письмах бывших заключенных, на их устных рассказах,
запечатленных цепкой памятью автора, и на открытых (доступных в СССР)
исторических источниках. Кто писал эти письма? Правильно, люди сугубо
необъективные, люди обиженные, пострадавшие, неспособные к трезвой оценке.
Естественно, они все до одного невиновны, их всех заставили подписать
признания под пытками, а уж какие тюремные байки и сплетни они способны
преподнести... Есть ли среди этого всего правдивые показания? Безусловно! Но
их невозможно отличить от намеренной или нечаянной лжи, от искажения
действительности, частью произошедшего от субъективности изложения, частью
от провалов в памяти (сколько лет прошло).
А если вся эта информация преподносится пристрастным исследователем? Тому,
кто занимается историческими изысканиями, тем более связанными с политикой,
особенно трудно удержаться от использования только «правильных» источников.
Безумно трудно процитировать какой-то документ или воспоминание, с которым
вы явно не согласны. На это способны очень редкие историки. К их числу
Солженицын не относится. От неумения рассуждать объективно и логично
вытекают совершенно бредовые преувеличения, достигающие гротескных размеров.
Например, по Солженицыну наши войска за время ВОВ потеряли солдат в 10(!)
раз больше немецких. Если учесть, что немцы потеряли (на Восточном фронте)
по самым скромным подсчетам, никак не меньше 6 миллионов, то получается что
СССР лишился 60 млн. мужчин (только в боевых действиях). Прибавьте к этому
еще 60 миллионов (© Solzhenicin), сгинувших по вине большевиков, и удивитесь
способности к воспроизводству нашего народа или безудержной фантазии автора
этих подсчетов.
В своей пристрастности Солженицын дошел до оправдания деятельности власовцев,
ОУН-овцев, «лесных братьев», бандеровцев и прочих бандитов, убивавших наших
солдат во время ВОВ. Он льет слезы над мерзавцами из РОА и в то же время
изображает злодеями НКВД-шников, многие из которых, между прочим, погибли на
фронтах ВОВ в сражениях с гитлеровскими частями. Да что там слезы! В
«Архипелаге» (глава 6) он откровенно признается, что спас группу власовцев,
идущих сдаваться в плен. Он горюет: «Шли месяцы, когда миллионы советских
людей оставались вне власти Сталина, еще могли взять оружие против своей
большевистской неволи...», но колебался Гитлер, не доверял Власову и
«русскому освободительному движению». Действительно, какая жалость! Кстати,
маленький штришок к «правдивости» автора: власовцам, писал он, не было
пощады в советском плену («Архипелаг», глава 6) и тут же пишет о том, что
сидел с ними в одной камере и «выносил парашу». Чудеса!
Откуда такие дикие выводы, «факты», откуда такое черно-белое зрение?
Виновата, конечно же, пристрастность Солженицина, эгоистичное возвеличивание
своей личной обиды до вселенских размеров, какая-то бычья ненависть ко всему
красному. Отсюда и совершенно неуместная идеализация царского времени, не
основанная ни на каких фактах, единственно из желания найти «золотой век»,
порушенный большевиками. В своей патологической пристрастности Солженицын
дошел до границ разумного и с легкостью перешагнул их. Он пишет, что в
молодости имел коммунистические убеждения, был диалектиком, материалистом,
ленинцем. Но, мол, ошибался. И, конечно, на ошибку ему указало его тюремное
заключение. Вопрос: а если он ошибался тогда, может он ошибается и сегодня?
И если бы после его высылки из СССР, Запад его встретил бы не Нобелевкой, а
зоной, может быть, он вернулся бы к своим прежним убеждениям?
Впрочем, есть другой, более важный вопрос. Если Солженицын действительно
«ум, совесть и честь нации», если и вправду вопросы истины стоят для него на
первом месте, почему бы ему сегодня не переписать «Архипелаг Гулаг»? Ведь
доступ в архивы ему давно открыт, пусть покопается в документах, уж
кому-кому а ему-то разрешат. Пусть внесет необходимые изменения в свой
эпохальный труд, но уже не на основе прикидок на пальцах («двадцать
миллионов туда, двадцать сюда»), а на основании документов, архивных
справок, статистики.
Но, конечно же, он этого не сделал и никогда не сделает. Ибо тогда придется
обвинить самого себя во лжи, придется признать свои ошибки, ПОКАЯТЬСЯ. На
это Солженицын не способен: слишком уверовал в собственную правоту, слишком
зависит от своего статуса, от своих прежних взглядов. Во многом именно с
этим связано резкое падение его популярности. Если раньше сов. интеллигенция
делала из него идола и эдакое доморощенное «нравственное мерило», то теперь
он превратился в некий экспонат, музейную рухлядь, окруженную изрядно
полысевшим венчиков «шестидесятников» да диссидентиков, перепевающих «старые
песни о главном». «Главное» – это, конечно, зверства большевиков и ужасы
сталинизма. Очень актуальная песенка, особенно на фоне нынешнего российского
кризиса. «Нарастает гордость на сердце, как сало на свинье», - каялся
когда-то Александр Исаевич, вспоминая свое офицерствование на фронте
(«Архипелаг», глава 4) . Или откровенно признавался (там же) в страхе перед
войной: «Больше всего боялись не доучиться до кубиков (слали недоучившихся
под Сталинград)». Да только забыл, что одного покаяния недостаточно, что
изменить свою сущность не так уж просто, и даже тюрьма далеко не всем в этом
помогает...
Почему сегодня, в наши дни, Солженицын не пользуется своим авторитетом,
своим влиянием, не пытается изменить положение в российских тюрьмах? Уж
намного ли оно улучшилось по сравнению с тем временем? Разве сегодня камеры
не переполнены в 1,5-3 раза? Разве сегодня не дохнут люди как мухи от
туберкулеза? Разве сегодня лагерный персонал стал на порядок лучше,
превратился в ангелов, не ворует у зеков продукты, не беспределит? Где же,
наша «совесть, ум и честь», отчего же молчит? Наверное, мир кажется совсем
другим изо окна дорогого автомобиля. И все дело именно в личной
неустроенности и личной обиде, в личном эгоизме и мелком себялюбии. Бытие
определяет сознание, как же чертовски прав старик Энгельс!
Вот странно: Солженицын пишет о том, что ВСЕ посаженные были невиновны, и в
то же время его-то посадили за дело: какое, даже современное государство,
потерпит, чтобы в фронтовой переписке обсуждались вопросы свержения власти,
военного переворота («война после войны»)? Солженицын пишет, что практически
невозможно выжить и никого не заложить, не «потянуть за собой цепочку». Но
он то выжил, и, если верить его воспоминаниям, никого не заложил. Хотя какая
странность: в «Архипелаге», глава 3, рассказывает нам Александр Исаевич о
том, что в переписке со многим своим друзьям «выражал крамольные мысли» и
что «во встречных их письмах встречались подозрительные выражение» (все в
адрес сталинской системы, разумеется). И вот не склонили же Солженицына
привязать к делу друзей, их не подгребли, только его осудили да
непосредственного соучастника Виткевича. И пыток не применяли и срок-то
дали: 8 лет. Всем вокруг по 25 да по 15 (если судить по воспоминаниям
Солженицына), а ему – 8. Причем за дело, а не просто так. И отбыл он большую
часть срока на «шарашке». Пишет Александр Исаевич, что медобслуживание было
в лагерях ужасное, чуть ли не пинками и аспирином лечили зэков, однако
ему-то там вырезали злокачественную опухоль, и ничего, до сих пор молодцом.
Вся его жизнь служит опровержением его же творчества (впрочем, оно само
безумно противоречиво).
Интересный момент – многие люди, имеющие заранее сложенное мнение о
Солженицыне, почему-то очень невнимательно читают его труды. Ну, например,
яростно выступают против обвинений «светоча» в стукачестве. Так ведь можно
открыть тот же «Архипелаг», главу 12-ую, и увидеть, как Александр Исаевич
сам признается в этом грешке, даже псевдоним имел «Ветров». Оправдывается,
конечно, что обещал сообщать только о побегах уголовников, и никого так и
«заложил», но сейчас-то как проверишь? Может быть это признание – только
подстраховочка на случай вскрытия архивов и обнаружение его в качестве
осведомителя. Впрочем сейчас трудно выдвигать какие-то предположения, но
факт остается фактом – вчитывайтесь в строчки внимательнее.
Впрочем, мы увлеклись. Повторюсь, работы Солженицына можно критиковать долго
и упорно, этот труд еще ждет своего первооткрывателя. Хотя, наверное,
сегодня это уже не совсем актуально, все равно его практически никто не
читает. Люди интуитивно чувствуют природу таких произведений, отсутствие
логики, противоречия, пристрастность. Солженицын прогремел, когда всё
находилось под запретом. Человек, вынырнувший из-под воды, с огромным
удовольствием вдыхает спертый, вонючий воздух, лишь бы в нем были крупицы
живительного кислорода. Но потом приходит понимание, что воздух показался
хорош только по сравнению с его отсутствием, только потому, что не было
никакого (а приходится признать, что советская система была практически
безвоздушным пространством). Теперь же никому не охота вдыхать книжную
плесень «Архипелага» или «Красного колеса». Требуется новый взгляд на нашу
историю, не искаженный личной ненавистью и злобой.
Любит Александр Исаевич кромсать цитаты, изображать, например, Ленина
злодеем. А может немного поцитировать его самого? «Победы нужны
правительству, поражения нужны – народу... Поражения нужны народам, как
страдания и беды нужны отдельным людям: они заставляют углубить внутреннюю
жизнь, возвыситься духовно.» (Архипелаг, глава 6). Напомню, что это сказано
по поводу победы СССР в ВОВ. Эсэсовцы и власовцы, оказывается, помогли бы
нашему народу «возвыситься духовно». А лучше всего вот это славное
признание, в котором весь наш писатель лежит как на ладони: «Одна нам жизнь
дана, одна маленькая, короткая! – а мы преступно суём ее под чьи-то пулеметы
или лезем с ней, непорочной, в грязную свалку политики». А настоящий «перл»,
это история некоего М-з, приятеля Солженицына по ссылке («Архипелаг», глава
6). Этот самый М-з должен был передать в полк приказ об отступлении. Но
струсил, не поехал под огонь и полк погиб. Зато М-з остался жив (но его,
конечно посадили за это злодеи-нквдэшники) и в благодарность в Богу стал
истово верующим, который «дома сурово выполнял все обряды и молился».
Солженицын видит в этой истории вот что: «что глубиннейший ствол нашей жизни
– религиозное сознание, а не партийно-идеологическое». И говорит, что М-з
может вполне обоснованно заявить Сталину: «а теперь вы посылаете на смерть
МЕНЯ? Да разве ВЫ меня на свет родили?».
Вы почувствовали эту логику? Увидели, духовный облик нашей «совести»? Мне
кажется, что комментарии к этому всему совершенно излишни.
Скажем немного и о Солженицыне как художнике. Увы, чего нет, того нет.
Публицист несомненно хороший, талантливый. Но писатель очень и очень
средненький. Крепкий такой «деревенщик», исконно-посконный, но ничем
особенным не выдающийся. Отсюда зависть и ненависть к художникам истинным:
Горькому, Маяковскому, Шолохову (с его руки некоторые легковеры стали
отказывать Шолохову в праве авторства «Тихого Дона») и многим другим
замечательным писателям и поэтам (трудно назвать кого-нибудь из века 20-го,
кого он не пнул мимоходом). Кстати, явственно проскальзывает и ревность к
тем, кто «пострадал», кто также претендует на ореол «мученика». Упорно
доказывает Солженицын, что подвиг жен декабристов совсем не подвиг, а
развлечение. Что «страдания» целых поколений русских революционеров – ерунда
по сравнению с его страданиями (или теми, коим он был свидетелем). Что
следствие в царское время было мягкое и человечное (хотя таким оно не было
никогда, ни в царское время, ни в советское и не является таким и сегодня).
Великая личность видит великое в других, а мелкая – тщится увидеть в себе.
Вот и вся разница.
И какая бешеная жажда признания, славы у нашей «совести»: в произведениях
настырно звучит мотив «великий русский писатель гниет тут, в лагерях»!
Но не вышло величия. Не получилось с писательством. В художественных
произведениях Солженицына порой неплохо выписаны фигуры героев, но их
поступки неестественны, ходульны. Разбирать это все можно долго, нов возьмем
тот же «В круге первом». Зачем Володин звонил? Это абсолютно не такой
человек, он не мог так поступить и не стал бы так поступать. Объяснения,
предлагаемые автором, совершенно не удовлетворительны. Кстати, подавляющее
большинство людей, не знакомых с творчеством Солженицына, посмотрев сериал,
также не поняли мотив действий Володина. Такой предатель действует из
шкурных соображений, а не из идеологических. Таких «граждан мира» попросту
не бывает, а если бывают, то они сидят и тихо мечтают, а не действуют.
В шарашке зэки только и делают, что болтают друг с другом и спят с
приходящими сотрудницами. Непонятно желание Нержина (прообраз Солженицына)
попасть в лагерь, уйти из «шарашки». Обоснование - «не будет времени для
работы над книгой» - неправильно, получается, что в лагере будет (значит, в
лагере лучше, чем на «шарашке»)? Выражение: «Не море топит, а лужа» – также
ничего не объясняет. Видимо кокетничает просто Александр Исаевич на старости
лет, хочет придать своим тогдашним мотивам благородный, возвышенный
характер. Вроде как не уволили человека с работы, а он сам, «по собственному
желанию». Ну что ж, вполне простительная человеческая слабость.
Есть и другая, но более общая, глобальная. Написал сам себе Александр
Исаевич сказочную картинку. В ней есть прекрасная потерянная Россия –
царская. В ней живут добрые, хорошие жандармы, которые ласково журят
трусливых революционеров и отправляют их в такие нестрашные и милые царские
тюрьмы. В деревнях пашут земельку добрые и бородатые крестьяне, все, кто
работают – состоятельные, а голодны – только бездельники. В городах
«мастеровые с ремешком в волосах», работящие да рассудительные. Священники –
мудрые и верующие. Лампадка. Царь-батюшка. Отцы-командиры. Господа-офицеры.
Гимназистки румяные. Всеобщее довольство и процветание. Написал, значит,
Александр Исаевич лубок, повесил на стенку, любуется. Потом погуще красной
краски и давай его зачеркивать! Вдруг откуда ни возьмись –
злодеи-большевики, пришли, изгадили, заморочили народ русский, невинный да
христолюбивый, нагнали туч воронья да и погубили Россию-матушку. Семьдесят
лет терзали ее, да не перевелись еще на Руси добры молодцы, поднялись на
борьбу и отбили ее у злодеев. «И моего тут капля меду есть», - может с
гордостью сказать Александр Исаевич, глядя на нынешнюю свободную и
независимую Страну Чудес. Вернулась она к истокам, возвращаются в ее землю
прах верных сынов ее Деникиных и прочих Колчаков. Работают церкви, попы
пересаживаются на «мерсы», прогресс все-таки. Казаки потешные ходят, опять
же. Только вот почему-то нефтяные деньги – яд для жителей Страны Чудес. Вот
и вымирают они по миллиону в год, чудаки. Ну ничего, вот прочитают все
книжку «Как обустроить Россию», чтобы тут коровка да там поле, чтобы
крестьяне опять, купчишки и воопче... Тссс... Засыпает Александр Исаевич,
путаются его мысли. Кисть с красной краской застыла в старческой руке...
Не будем будить его, читатель, он спит уже давно. Впрочем, как и его «ум,
честь и совесть...». Только напоследок маленький такой штришок к его образу
художника:
любит Александр Исаевич работать над словом, анализировать его. Например,
очень он смеется над фамилиями следователей («Архипелаг»), вроде Шкуркина,
Волокопялова или Грабищенко. Только вот не задумывался почему-то над своей
фамилией, а если попробовать? СоЛЖЕницын – это вам ни о чем не говорит?
Здесь читайте:
Солженицын Александр
Исаевич (биографические материалы)
Написать
отзыв
Не забудьте указывать
автора и название обсуждаемого материала! |
