|
|
|
|
Серж Кибальчич |
|
|
© "РУССКАЯ ЖИЗНЬ" |
|
|
К читателю Редакционный советИрина АРЗАМАСЦЕВАЮрий КОЗЛОВВячеслав КУПРИЯНОВКонстантин МАМАЕВИрина МЕДВЕДЕВАВладимир МИКУШЕВИЧАлексей МОКРОУСОВТатьяна НАБАТНИКОВАВладислав ОТРОШЕНКОВиктор ПОСОШКОВМаргарита СОСНИЦКАЯЮрий СТЕПАНОВОлег ШИШКИНТатьяна ШИШОВАЛев ЯКОВЛЕВ"РУССКАЯ ЖИЗНЬ""МОЛОКО"СЛАВЯНСТВО"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"РОМАН-ГАЗЕТАГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Серж КибальчичНеобычайные приключения русского в ИталииЛЕТНИЕ ЗАМЕТКИ О «НЕАПОЛИТАНСКИХ КАНИКУЛАХ» И УЛЁТНЫХ РИМСКИХ ВПЕЧАТЛЕНИЯХ (Dostoevsky – Mente filosofico te sguarda di scrittore, XIV Symposium Internazionale Dostoevskij, Napoli, 13-20 giugno) Вот и Вы тоже спрашиваете меня о моих неаполитанско-римских впечатлениях. Пожалуй, чтобы в очередной раз не отделываться шуткой и пока они окончательно не выветрились из моей головы, изложу их на… экране. Тем более, что это как раз подходящий случай поупражняться в практическом глаголизме. Как-то у меня так складывается, что пока рубежи Отечества не пересек, к священной жертве никто не требует… J Между прочим, на этот раз были какие-то не самые лучшие предчувствия. L Приснился как будто какой-то «петрушевский» сон, что я в каком-то странном самолете, который никуда не летит. В памяти все время всплывала строчка из заученного в школе то ли светловского, то ли исаковского «Итальянца»:
Я, убивший, тебя под Моздоком, Те еще стихи. J Строка «Так мечтал о вулкане далеком» в свете исландского извержения звучала, конечно же, совсем не вдохновляюще. L Не хватало только пробираться обратно на перекладных автобусах через Венгрию и Украину. J А советский поэт даже не ощущал всей двусмысленности строки «Так мечтал о вулкане далеком…», проистекающей из числа жителей Геркуланума и Помпеи, которые задохнулись раскаленным газом Везувия. L Древний Освенцим! Еще и почище! Между прочим, последнее извержение было в 1943-м. Дата следующего пока не определена…J Напоминаю эти стихи нескольким коллегам уже в «Пулково», не цитируя первую строку, которая ввиду предстоящего путешествия звучит как-то не слишком уместно. Но, похоже, для них они уже вышли из или никогда и не были в корпусе прецедентных текстов.
Первое впечатление от Фюмичино (1) – это что “treni” найти не так просто, указатели немного «гуляют», а кассиры не слишком хорошо и охотно говорят по-английски (впрочем, у нас с этим дело обстоит еще лучше J ). Глядя из окна поезда: – Батюшки, да ведь это же степь. Камыши! Одесса? (Теперь понятно, почему Гоголь после Италии именно туда!). И посреди них изредка попадаются какие-то двухэтажные автомобильные то ли стоянки, то ли свалки (Вот этого он, точно, не застал! J). Некоторые дома в окрестностях Рима стоят друг к другу так близко, как даже наши нынешние застройщики, попирающие все правила «Строительного регламента», строить не додумались. J К стоящим параллельно друг к другу зданиям перпендикулярно вплотную подходят еще дома. И таким образом, есть множество квартир, в которых, должно быть, to say the least (2), не всегда бывает светло и в которые нетрудно забраться из примыкающих к ним других домов. Кварталы для бедных? L Окна и балконы, как правило, наглухо прикрывают жалюзи, что, учитывая почти металлоплавильную температуру воздуха, представляется более чем целесообразным. А вот и сохнущее на балконах белье! Италия фильмов Паззолини и Джерми до сих пор жива! J В вагон входит контролер. Он начинает по-фрикантрийски (3) объяснять каким-то американским backpackers (4), что они сели не в тот вагон и что билет в него стоит не 14, а 28 евро и что они должны доплатить. Я смотрю на билет, на нем ничего не сказано про вагон, и я его закомпостировал, но будучи на tough budget (5) и не желая лишних разборок, встаю и двигаюсь в сторону противоположного выхода, тем более что поезд уже подходит к перрону. Вся наша честная компания тоже встает и идет за мной. Мы выходим, я смотрю на вагон и не вижу на нем ничего, что бы говорило о том, что мы с нашими билетами должны были садиться в другой. Объясняю коллегам про контролера, они тоже в недоумении, впрочем, ничего не слышали или не поняли J. Проехав впоследствии в обратном направлении: с Termini до Fiumicino – и снова не обнаружив ни билетов за 28 евро, ни особых вагонов для особых пассажиров, я почти убежден, что в том поезде наших соседей-америкосов «шманали» мошенники. J
Мы на Termini. Это единственный в городе вокзал. Что очень удобно, так как, если надо ехать в другой город, то, значит, езжай на Termini – и ни о чем не беспокойся! Но зато он довольно большой. И мы долго бредем в поисках касс от путей, на которые приходят поезда из аэропорта. Некоторые из наших спутниц набили такие чемоданы, как будто собрались сюда на ПМЖ, J так что катить их сами постоянно они не в состоянии. Найдя, наконец, какие-то кассы, в которых, впрочем, можно почему-то и забронировать гостиницу, мы начинаем выяснять у кассиров про поезда на Неаполь (никакого расписания – ни печатного, ни электронного – не видно). Выясняем, что через час есть поезд всего за 13 евро. Наверное, это regionale (6), но меня вполне устраивает, и я и «примкнувшая ко мне» И.Д.Якубович покупаем билеты на этот поезд. «Музейщики» куда-то исчезли, и ВВ пока колеблется, с кем и во сколько ему ехать. «Рационализатор» К.А.Баршт выясняет, что есть другой поезд, через полчаса и всего-то за дополнительные 12 евро. Железных парапетов, ведущих к кассам, нет, и сбоку то и дело подходят какие-то люди. Так как меня изрядно парит летний пиджак, то я кладу его прямо в вещевую сумку, невзирая на то, что он, конечно же, помнется. «Наши» жутко галдят, ужасно жарко, чемоданы свалены в середину, и на них никто не смотрит. Мне начинает это не очень нравиться, и я переставляю свою вещевую сумку так, чтобы она была у меня на глазах. Хочется сказать: – Я еду на этом поезде в 17.13. Basta! – и отойти в сторону. Но стадный инстинкт снова срабатывает. Тем более что этот поезд, как будто бы, Inter City (7), и должен быть быстрее и комфортнее. – ОК, за компанию… J Я доплачиваю за наши с Якубович билеты из своих и из ее денег. Кассир заявляет, что если есть еще такие, как мы, то чтобы они подходили к нему заодно. Я зову ВВ, который уже «созрел» и стоит теперь в очереди в другую кассу. Он подходит и дает мне 100 евро. Я отдаю их кассиру. Тот дает ему сдачи 75 евро, которые ВВ почему-то не берет, и их приходится брать мне и передавать ему. Моя carry on (8) сумка, которую я всегда ношу на плече, немного тяжеловата от закупленного в пулковском duty free французского коньяка (вообще-то хотел поменять оставшиеся рубли на евро, но вспомнил об этом только уже после паспортного контроля, где обменников нет), и я ставлю ее на парапет рядом с окошком кассира. Кассир говорит, что раз ВВ не меняет билет, а покупает его, то с него еще два евро. Я перевожу ему это, глядя, естественно, на кассира и на него. Он докладывает монеты. – Хвала Богу! – как говорят поляки. Наконец-то мы закончили. Я снова перевожу глаза на мою сумку. Но никакой сумки нет! Рядом никого и кого-то быстро удаляющегося с моей сумкой тоже не видно. Я бросаюсь к сложенным в кучу вещам, надеясь на то, что мою сумку переложил сюда кто-то из «наших». Но увы… L Я бегу назад, дальше дорога или на перрон, или в туннель. Никого с моей сумкой не видно. Я спрашиваю в ближайшем офисе, где полиция. Мне указывают на перрон, я выбегаю туда и действительно вижу полицейского: – My bag was stolen! – What can I do? (9) Он отвечает по-итальянски, но мне кажется, что я все понимаю. Однако дорого дал бы за то, чтобы не понимать! L – Diabolo! Я отвел глаза от сумки не больше чем на 10 секунд… И.Д.Якубович говорит, что даже меньше. Но и этого оказалось достаточно. К счастью, мой билет у нее, и мне, по крайней мере, не нужно покупать себе другой. J «Мой» кассир спокойно продолжает продавать билеты. Я спрашиваю у другого кассира, который пока свободен, не выбросят ли мою сумку где-нибудь неподалеку со всем, что жуликам не нужно, например, мой паспорт и авиабилет. Он отвечает, что они скорее всего их порвут. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не запеть: «Не сыпь мне соль на раны…» J. Справедливости ради, надо признать, что организаторы конференции в последнем письме специально всех предупреждали, что в Неаполе могут обокрасть. Но о том, что нас могут обчистить еще до того, как мы успеем до него доехать, никто ничего не говорил!.. J (10)
В.Е.Багно говорит, что я должен заявить о краже в полицию, и отходит со мной к ближайшим офисам узнать, где полицейский участок. Нам отвечают, что это напротив пятого и шестого пути, и я иду туда, сказав, что приду потом прямо к поезду. Информация оказывается не совсем верной. Отделение полиции, как говорят стоящие у путей полицейские, в конце первого пути. Я долго бреду вдоль него со своей оставшейся «в гордом одиночестве» сумкой. Вот полицейские машины, дружно припаркованные у перрона, а вот и Отделение полиции, закрытое абсолютно наглухо, J о чем мне ни один полицейский почему-то не сказал. L Нечего делать, я плетусь обратно на перрон и обращаюсь с вопросом о закрытом полицейском участке к первому полицейскому, которого встречаю. Он ничего не может мне сказать по данному вопросу и вообще мало что может сказать, что не так уж удивительно, поскольку я не говорю по-итальянски (так что скорее это я не так уж много могу сказать J ). Тогда я показываю ему билет и спрашиваю, с какого пути мне ехать в Неаполь. Тут он оказывается чрезвычайно конструктивен, и скоро я уже бреду вдоль своего поезда, отыскивая вагон. Из окна высовывается Багно и зовет меня в этот вагон. Я отвечаю ему, что у меня билет в другой. Он говорит, что это неважно и что все «наши» здесь. – ОК. – усаживаюсь я. И через несколько минут, разумеется, появляется пассажир с билетом на это место. – Все! – говорю я коллегам. – На сегодня с меня хватит. J Я иду в свой вагон! Никто за мной не следует. Но зато почти все появляются в «моем» вагоне минут через 10-15, когда их так же «сгоняют». L Самое интересное, что там были просто кресла, а здесь по 6 кресел в отдельном купе. Что-то вроде нашей «Авроры». То есть места здесь получше, и, главное, они наши. J Я забрасываю сумку на самый верх у себя над головой. – Чорт! – так на нее неудобно поглядывать. J Скоро в «моем» купе появляется И.Д.Якубович, я кладу ее чемодан у нее над головой, и полу-в-шутку – полу-всерьез мы договариваемся, что она поглядывает на мою сумку, а я на ее чемодан. J Один из пассажиров говорит по-фрикантрийски. Когда мы, наконец, останавливаемся неподалеку от большой станции, я спрашиваю: – This is Napoli? – I hope so (11). – отвечает он. Ну, вот! Он тоже «фаранг», как называют иностранцев на родине сиамских кошек, и знает не больше моего.
Два с половиной часа до Неаполя. Скоро появляются горы. А вот и море. Красота и вправду неописуемая!
На Неапольском вокзале мы снова стоим перед вокзалом мало способной к передвижению группой. Одна из наших дам заявляет, что не сядет в такси, так как в поезде ей кто-то сказал, что с каждого возьмут по 20-30 евро. Интересно, на каком языке ей это сказали и кто? J Должно быть, какая-нибудь русская, которая знает об Италии не больше, чем она сама. J На месте Славы Багно я бы сказал: – Или Вы садитесь в такси, или сами несете Ваши чемоданы! J Но он самоотверженно впрягается в поклажу. Делать нечего, мы с Костей Барштом следуем его примеру. L Какой-то итальянец подходит к нам и говорит что-то «макароническое», обращаясь в первую очередь ко мне. ВВ бросает: – И как это он сразу вышел на Вас? – прозрачно намекая на то, что все жулики чуют: лучше всего иметь дело именно со мной. J (12) Выясняется, что ни у кого нет карты. Все мои остались в заветной J сумке. Баршт идет на вокзал, приносит план города с пометами, как дойти пешком до гостиницы, которую бронировала большая часть «наших», и мы начинаем самые мучительные, какие только можно себе представить, перевалочные движения. J Мы катим наши чемоданы через просторную площадь Гарибальди, мимо какого-то миниблошиного рынка, роскошных зданий и церквей и, к нашему всеобщему изумлению, отнюдь не столь уж редких груд неубранного мусора ... L У ВВ находится карта с каким-то обозначенным на ней пунктом. Мы решаем, что это гостиница и, дойдя до Via Duomo, долго карабкаемся по ней вверх, обливаясь потом. Наверху мнения прохожих разделяются: одни говорят, что мы должны идти еще дальше вверх, другие – спуститься обратно вниз. Наконец, в небольшой забегаловке нам показывают на нашем плане улицу, на которой расположена гостиница Albergo del Golfo, и она действительно находится внизу. Оказывается, на плане ВВ было обозначено что-то другое. J Я испытываю шок покруче, чем на Termini. L Как выяснилось впоследствии, там было обозначено место, где пройдет второй день конференции. J Прошу у ВВ этот план (все мои остались в украденной сумке), так как, доставив всех в Del Golfo, мне нужно будет уже в одиночку отыскивать Hotel Neapolis, расположенный на какой-то маленькой улочке. Но он говорит, что этот план ему понадобится завтра, чтобы найти, где будет проходить открытие конференции. J Наконец, долгожданная del Golfo! Я захожу первым и уточняю у портье адрес и местоположение моей гостиницы. По счастью, в самолете я прилежно изучал карты и примерно представляю, где она находится. Вошедший ВВ первым делом осведомляется у меня, все ли в порядке с его бронью. Ведь номер для него, принимая во внимание его компьютерную и кредитнокарточную девственность J, заказывал я, а, как известно, ни одно доброе дело…J – Боже мой! – и сейчас, когда ВВ уже на месте, я должен, по его представлениям, заниматься его делами, даже после всего, что случилось. Мысленно (только мысленно J ) говорю ему: – Pour qui vous me prenez?.. (13) J Но вот, наконец, «еще одно последнее» движенье, J и я в моей гостинице. Номер вполне пристойный. Правда, не включается кондиционер, а портье, полноватая молодая итальянка, не скупясь на объяснения, не горит, однако, желанием самой сделать 15 шагов до моей комнаты. Наконец, я прямо прошу ее об этом, и она удачно щелкает пультом в сторону громоздкого оборудования над входной дверью. Утром я не смогу его выключить, и другой портье, молодой italiano, уже прилично говорящий по-фрикантрийски, просто даст мне другой пульт (в первом банально садятся батарейки). Комп тоже не включается, но это, должно быть, с непривычки и от усталости. – Вы можете воспользоваться вот этим. – говорит мне рубенсовская нефламандка. Я поворачиваю голову и вижу клавиатуру без монитора. Оказывается, последний находится гораздо выше уровня моих глаз. J – О gaush, наконец-то, я могу написать семье и Стефано о моих злоключениях и – сомкнуть глаза. J
Lunedi. За завтраком встречаю кое-кого из смокваусских коллег. Сговариваемся вместе с Ольгой Богдановой и Анной Гумеровой искать Via Chiatamone, благо у них есть карта. Русский коллега, живущий в Польше, поняв из нашего разговора, что у меня проблемы, предлагает помощь, и я одалживаю у него электробритву и порцию зубной пасты J. Ну вот, теперь не стыдно заявиться и в Palazzo du Mesnil. Дорога на Via dei Tribunali ведет через довольно симпатичную арку и затем вниз по Via Toledo до роскошной Piazza Plebiscito c церковью San Francesko di Paola. Сворачиваем на Via Santa Lucia, которая едва не доходит до набережной Неаполитанского залива. А вот и обещанный Palazzo. В очереди на регистрацию масса знакомых, из которых многие уже прослышали о моих привокзальных злоключениях. Участливо осведомляются о том, поселили ли меня в гостиницу. Слава Богу, на свете уже есть какие-то вещи, которые стырить невозможно: например, забронированный номер! J В.Е.Багно записывает мне номер нашего пушкинодомского «римлянина» А.Б.Шишкина, и вскоре тот по телефону дает мне ценный совет звонить прямо в Посольство. Только ведь телефон тоже был в украденной сумке. J Я говорю Стефано, что мне нужно позвонить в Рим и послать электронную почту. Он препоручает меня заботам Татьяны – русской, живущей здесь, в Неаполе, которая оказывается моей доброй феей. С этого момента мои дела начинают постепенно налаживаться. J В каком-то офисе на верхнем этаже Palazzo du Mesnil удается распечатать присланный из дома доклад. Правда, естественно, в нем нет моих, сделанных уже по печатному тексту карандашных поправок, но они, я уверен, придут мне в голову еще раз. J Теперь на завтра я вполне «вооружен и опасен». Интересно, что, снова поднявшись в этот офис около 16.30, я обнаруживаю там уже только полотера J.
Palazzo du Mesnil фасадом выходит на набережную – Via Partenope. Во время докладов можно стоять на балконе и смотреть на Неаполитанский залив, который, что скрывать, время от времени звучит лучше и смотрится интереснее J. Защитой от прибоя служат каменные бочки похожие на те, которые можно видеть на набережных Японии и Южной Кореи. Все же функциональность сильнее государственных границ и культурных различий! Вечерняя презентация моей виртуальной исследовательской лаборатории «Новая и старая русская классика» (newruslit.ru) со специальным разделом «Достоевский в Пушкинском Доме и его окрестностях» проходит вполне успешно. Говорить приходится в самом конце, уже после того, как В.Н.Захаров и Б.Н.Тихомиров представят свое «Евангелие Достоевского», Н.Ф.Буданова наш с ней очередной том серии «Достоевский. Материалы и исследования», а В.Е.Багно и вовсе проект нового академического издания ПСС Достоевского (перечень по необходимости неполный J). Заодно по просьбе Стефано вместе с главредом В.В.Дудкиным говорю несколько слов о близких моему сердцу «Старорусских чтениях». Задавленная обилием гуттенберговской продукции, аудитория вполне благожелательно принимает мое дитя эпохи Маршалла Маклюэна и Билла Гейтса, о котором я говорю, не держа в руке ничего увесистого J. Должно быть, по невидимым законам компенсации судьба редко посылает человеку все неприятности разом. Впрочем, как известно, сам смертный не в состоянии правильно прочитать «зебру» своей судьбы, и полоса, которая сегодня кажется ему черной, завтра, как выясняется, была самой что ни на есть белой J.
Вечером нас ждет cena al ristorante “Gusto Gusto”, расположенном неподалеку, прямо на набережной. До этого удается найти небольшой супермаркет Supero, а также Farmacia, и вот у меня уже есть зубная паста, щетка и одноразовые бритвенные станки. Жизнь становится лучше и веселее! J Ужин продолжается часа четыре. Столько же оказывается и блюд, три из которых приносят в последний час, причем для двух последних места у меня не остается не только в партере, но и на третьем ярусе J. В середине одного из блюд большой кусок довольно аппетитно выглядящей моцареллы, который я, за отсутствием других желающих, режу на куски и почти весь съедаю сам. Естественно, на остальные подвиги J сил уже почти не остается. Белое и красное вино вполне приличны, а минеральная вода просто удивительной свежести. На десерт ночная прогулка по Via Toledo и Via dei Tribunali до уже обжитой Via del Giudice в прежней дамской компании + Татьяна Касаткина и Настя Гачева, гостиница которых почти по дороге к нашей.
Martedi. Dipartamento di Studii dell’ Europa Orientale, Universita degli Studii di Napoli L’Orientale находится на Via Duomo 219. Это в двух шагах от Hotel Neapolis, так что мы, не торопясь, идем пешком мимо Acqueduca Soterrannea (14). Водопровод, построенный еще рабами Неаполя! J Мотоциклисты движутся по той же дороге, что и пешеходы, но по обеим сторонам есть небольшие металлические столбики без цепей, ограждающие пешеходную зону. Я то и дело оборачиваюсь (мне недостает только перспективы медпункта, все остальное уже, как отзывался о Европе чеховский Епиходов, «в полной комплекции» J), но другие прохожие не обращают на проносящиеся мимо «полуфабрикаты для крематория» J ни малейшего внимания. Мой доклад во второй секции и, прослушав как всегда живую и эмоциональную Людмилу Сараскину, я начинаю выяснять у организаторов, не может ли кто-то из них сопроводить меня в полицейский участок J. Без справки из полиции, как выяснили мои домашние (самому дозвониться, увы, не удалось), из Посольства РФ меня выметут, не солоно хлебавши. Может быть, как я слышал, мне понадобятся свидетели, и я спрашиваю ВВ, не согласится ли он сходить вместе со мной. Предложение, я понимаю, не самое заманчивое, J но ВВ говорит, что после обеда у него доклад (что чистая правда!), и больше не возвращается к этой теме даже и после оного J. Зато мне предлагает свою помощь и даже свой, хотя пока еще не самый богатый, итальянский Маша Криницына. Но неудобно отрывать от конференции человека, который даже не видел, как лихо сработали римские робингуды J. Симпатичная русская студиозка принимающего нас университета, свободно владеющая италийским, к которой я обращаюсь с аналогичной просьбой, отправляет меня к Микаэле (без благословения старших, похоже, тут ни один палец не пошевелится J). Микаэла говорит, что я должен был сходить в полицию сразу после случившегося. Она, конечно же, права, но я, как выражается гоголевский Городничий, был «немного развлечен» J отъездом в Неаполь, а затем моими выступлениями. OK, я схожу, но куда именно? – Ау, полиция! J
Доклад проходит на редкость успешно. Я читаю в одной секции с И.Л.Волгиным после молодой фрикантрийки, подробно разбирающей присылку Люсиндой своему другу-священнику хрустальной (стеклянной?) церкви во глубину австралийских прерий J. (15) Интернациональность нашей секции оказывается для меня большой удачей. Западный и восточный ручьи славистики еще так до конца и не встретились: «дивана» пока не получилось. J И по большей части «они» ходят на «своих», а «мы» – на «своих» (если, конечно, не предпочитаем и тем, и другим докладчикам знакомство с достопримечательностями, тем более соблазнительное, чем менее некоторые из нас знают иностранные языки J ). Как бы подхватывая выпавшее на минуту знамя, я объявляю, что буду говорить в том числе и о хрустальном дворце (16) и читаю о моем любимом «Селе Степанчикове» и «Путешествии в Икарию» Этьена Кабэ, на всякий случай оговорившись, что речь пойдет «не о конструкторском бюро», и заявив по ходу доклада, что после всего, что Стефано Алоэ сделал для организации этого Симпозиума, стало окончательно ясно: повесть Достоевского в действительности называется «Село СтеФанчиково и его обитатели». (17) После доклада ко мне подходят с поздравлениями несколько фрикантрийцев, среди которых старейший и известнейший «достоевист» Роберт Джексон. Старик Джексон нас заметил…J Тьфу, тьфу, тьфу! дай ему Бог здоровья! Не такой уж, кстати, он и старик, еще многим сто очков вперед даст.J Биллу Тодду я «припоминаю», что лет 15 назад был у него на ученом party в его гарвардском доме, а Роберту Белнэпу дарю «Поверх Фрикантрии, или Анджело и Изабелу», в котором он довольно аутентично, то есть в самом симпатичном свете, изображен – разумеется, под фамилией «Чорнэп» J. Народ размышляет о том, где бы приланчеваться. Но я говорю себе: – Всё! Basta! Я иду в полицию. J Поскольку сумку у меня увели на вокзале, хоть и на римском, я решаю попробовать заявить об этом в привокзальном полицейском участке. Путь до Stazioni Napoli Centrale снова по палящему зною, но зато без вещей и эскорта, оказывается несколько полегче, чем «Переход достоевистов до Albergo del Golfo» J. Уже на Piazza Garibaldi вдруг слышу английскую речь и выясняю, что полицейского участка на вокзале нет, но есть как раз здесь, на площади. Молодой italiano в темных очках, к которому я обращаюсь, интересуется, что случилось, и в ответ сочувственно бросает: – Oh, man, I’m sorry! – It can happen anywhere. (18) – бодро отрапортовываю я, не вдаваясь в сравнительные характеристики италийских и российских робингудов J.
Еще раз о том, где участок, я спрашиваю у компании итальянцев моего возраста, которые берутся меня довести. Участок и вправду совсем рядом, но переехал. Узнав о том, что случилось, они берутся довести меня до его нового местоположения. Английский у них вполне приличный, оказывается, половина из них живет теперь в Великобритании. Они терпеливо ждут со мной, когда освободится единственный принимающий людей инспектор, и тем временем расспрашивают о том, как все произошло, чтобы лучше это ему объяснить. Но вот он, наконец, освобождается и сразу же объявляет, что мне нужно в Questura Centrale (19), где есть переводчики и т.п. По счастью, найти ее несложно. По Corso Umberto до Via Medina – вдруг и Вам понадобится? J OK, я благодарю моих нежданных благодетелей, которые потратили на меня уйму времени. Они отвечают, что им тоже многие помогали на первых порах в Англии. Простившись с «друзьями человечества» J (я дал им на прощанье свою визитку, но, разумеется, вряд ли когда-нибудь снова их увижу), я двигаю прямо в Questura Centrale. Несмотря на жуткий зной, половина Corso Umberto трясется от грохота дорожно- ремонтной техники. Вот уж где (а не у нас!) ремонтные работы следовало бы проводить зимой или хот бы весной-осенью: – Теперь я понимаю, почему у Данте лучше всего получился «Ад»! Он тут прямо на улице! J Молодая италийка с пистолетом, торчащим из кобуры, проводит меня в холл. Но заниматься тут мной никто не собирается. Скоро я понимаю, что, проторчав неизвестно сколько, могу услышать привычное здесь, на итальянском (как и почти на любом) юге, “domani” (20) J и начинаю проявлять повышенную активность. Она приводит к тому, что молодой, но уже лысоватый полицейский садится со мной к экраномерцателю, но очень скоро убеждается в том, что его скудный фрикантрийский не позволяет ему заполнить заявление с моих слов. Все-таки “domani”. Traduttore будет завтра утром. L “Domani” я не хочу. Я хочу сегодня и готов ждать. Сколько надо: час, два? Мне известно, что Questura Centrale открыта до 20.00. Но нет, все же domani. – Domani, 8.00? – спрашиваю я. – Si, si, sengore.
Татьяна, которая, к счастью, появляется в Universita degli Studii di Napoli L’Orientale во второй половине дня, поясняет мне, что это скорее всего значит в 8.30 J. Я заявляюсь на очередное «сеансосидение» на доклад О.А.Богдановой, но Микаэла снимает меня с него, чтобы составить заявление, которое она пошлет факсом в Посольство РФ. На всякий случай этот факс (только выплюнутый им листок, не сам аппарат J) я выпрашиваю себе. Все же попадаю на пару докладов и coffee-break, на котором удается пообщаться с кем-то из знакомых. Договариваюсь с несколькими друзьями (Хенриком Флембергом, а также Сашей и Машей Криницыными) побродить вечерком по “Spaccanapoli” (21), как называют здесь самую оживленную туристическую улочку Centro Storico – Via San Biagio dei Librai.. Между прочим, Татьяна очень не рекомендует идти от угла Via Duomo по Via Vicaria Vecchia. Оказывается, ведущая в одну сторону к Via Benedetto Croce и собору Santa Chiara с его знаменитыми майоликами, в противоположном направлении, в сторону вокзала, эта улица может привести, куда совсем не чаешь L. По моей просьбе Татьяна помогает мне найти ателье и сделать фотографии для Посольства, а потом уже по собственной инициативе провожает меня до гостиницы, возле которой мы договариваемся встретиться завтра в 8.30. По дороге с ее подачи я покупаю знаменитые неаполитанские sfogliatellas, ароматные сырные печености, которые и съедаю по дороге «тепленькими» J прямо из пакета, слушая беглые наставления Татьяны, в какие церкви и в какое время я должен зайти, как только у меня появится для этого время.
Вечерняя прогулка удается на славу. Благословенны дружественные и небольшие (! J) скопления людей! Мы гуляем парами, то и дело обмениваясь собеседниками. Саша обнаруживает, что Хенрик свободно говорит не только по-фрикантрийски, но и по-немецки и с этого момента вдруг начинает ужасно походить в своих бриджах на молодого бюргера. J Мы дружно восхищаемся одной и той же картиной: мотоциклисты окликают своих знакомых, стоящих на балконе, и те что-то спускают им в корзине прямо с балкона! Самые современные средства связи благополучно уживаются в Кампанье с самыми наипростейшими! Когда мы, наконец, устраиваемся поужинать в кафе на набережной, я еще не успеваю проголодаться и заказываю salata mista. Мы интеллигентно берем только одну бутылку vino di casa, зато выпиваем несколько бутылок минеральной воды, которая так же хороша, как и в “Gusto Gusto”. Только уже расплатившись, обнаруживаю над входом большой экран и 0:0 во втором тайме между бразильцами и северными корейцами. Робиньо забивает резаным ударом почти с лицевой линии, и я высказываю надежду на то, что по возвращении на родину вратаря северокорейской сборной не репрессируют (а, впрочем, Ким Чен Ир ведь уже если не на Страшном Суде, то, по меньшей мере, в Страшном Супе J) (22), не говоря уже о том, что и при жизни был лишь результатом чудовищной графической транскрипции. (23)
Mercoledi. Заседание в Palazzo Serra di Casano, где находится Instituto Italiano per gli Studi Filosofici и где проходят сегодняшние дневные бдения, снова довольно далеко от отеля – зато это по дороге на Via Medina, где расположена Questura Centrale. За завтраком Евгения Черкасова из Бостона спрашивает, не собираюсь ли я заказывать такси, но я предлагаю ей вместо этого отправиться пешком в полицию: – Оттуда уже близко и до Instituto Italiano! – многообещающе говорю я. Но она почему-то отказывается. J
В 8.30 Татьяны еще нет, и в 8.40 я трогаюсь в одиночку. На мое счастье traduttore уже здесь и их даже две: с фрикантрийского и с русского. Со мной идет переводчица с фрикантрийского, но как только выясняется, что я гражданин РФ, она делает попытку исчезнуть (что вполне естественно, поскольку, как объяснит мне потом Татьяна, подпись под Протоколом все равно должна ставить «русская пианистка», и заплатят за эту работу, соответственно, только ей). Но я уже знаю, что на юге Италии значит “aspetto” (24) J и прошу ее остаться. – Мне все равно: говорить по-русски или по-фрикантрийски, – говорю я ей, и это почти полная правда. J И она, хоть и без особого энтузиазма J, все же соглашается мне помочь. Скоро к нам присоединяется Татьяна, и дело начинает идти еще более споро. Через полчаса, когда почти все уже готово, появляется «русская пианистка». Узнав, что мы с Симпозиума Достоевского, она начинает активно мешать нам заполнять протокол, отвлекая посторонними разговорами. Она берет у нас и читает вслух со своими комментариями Программу конференции, вспоминает свою учебу в “San-Peterburgo”, которая вообще-то, откровенно говоря, не особенно пошла ей на пользу J (по-русски она говорит гораздо хуже, чем «англичанка» по-фрикантрийски: впрочем, спору нет, наш язык сложнее!). А я грустно размышляю о том, неужели эти различия между переводчицами всего лишь естественное проявление того, как по-разному отражаются фрикантрийский и русский на тех, кто их изучает?.. L
На сеансосидениях меня ждет небольшой и нежданный подарок. Белнэп, который когда-то славно потчевал меня калифорнийским на кампусе Колумбийского университета, говорит мне: – Мне нравится, как Вы назвали Нью-Йорк. По-моему, Гуфофф – это подходящее для него название. (25) К тому же моя «соображенная на троих» книжка о Викторе ПелОкове J (26) расходится довольно бойко, а «дополнительное финансирование» еще очень даже может понадобиться. Кое-кто из коллег спрашивает, не надо ли одолжить мне денег Я гордо ответствую, что, к счастью, кошелек пока не украли J, но в случае необходимости обещаю воспользоваться. Еще одно сеансосидение памяти «человека из подземки». (27) Одна из моих соотечественниц так быстро читает свой доклад, что иностранцы уже в отключке. Послать ей записку? – только сбивать с темпа. J Между прочим, во время coffee-break’a рожаю афоризм: – Сумке потеряться или мне чаю не пить? Так нет же, пусть лучше сумка потеряется, а мне все чай (или кофе J) пить!
Мои «неаполитанские каникулы» подходят к концу. Уезжать не хочется. L Я уже и так пропустил немало интересного, а теперь еще не услышу Tavola rotunda 5 по современным тенденциям в «достоевсковедении», который знающий толк и в Достоевском, и в современных тенденциях К.А.Степанян «отмодерирует» со своей австралийской коллегой. Так и не услышу прений по поводу «проблем текстологии и комментирования произведений Достоевского» (Tavola rotunda 4). И еще массы интересных докладов многих славных представителей нашей довольно своеобразной ветви «в популяции» J (как выражается один мой знакомый врач). Без меня коллеги поплывут на Капри и будут взбираться там к развалинам дворца Тиберия! L Словом, я не увижу знаменитой «Федры»! И не только ее. Но делать нечего. Мы с Татьяной отправляемся в турагентство, где у нее есть знакомые (а к незнакомым тут никто и не ходит J), заказывать мне гостиницу в Риме. Peak-season, и сам, без итальянского, я боюсь не справиться. Консульский Отдел в Риме, без документа которого мне до конца моих дней грозит участь героя «Необычайных приключений итальянца в России» J, в выходные дни, конечно, «под паром». Чтобы попасть туда утром в пятницу с 8 до 11.30, следует, разумеется, пожаловать «в гости к Папе» J уже в четверг. К несчастью, Hotel Neapolis забронирован у меня до субботы и за преждевременный выезд, согласно подписанной мной электронной подписью Reservation Form (28), следует заплатить 30% от remaining stay (29). Хозяин турагентства Антонио, к сожалению, лично не знает людей из Neapolis’а, но берется позвонить, и они обещают (и сдерживают свое обещание) взять с меня 30 % только за один день вместо двух. На прощание из искренних побуждений я хватаю Антонио в охапку, сжимая его в скупых мужских объятьях. J Гостиница, в которой мне предстоит жить в Риме, называется ни много, ни мало, как “Aristotele”, и располагается на Via Palestro, в двух шагах как от злополучного Termini, так и от Посольства РФ (Via Gaeta – Веселая?). Мне, впрочем, надо в Консульский Отдел (Via Nomentana), но он располагается в том же районе. По дороге в Агентство Татьяна показывает мне галерею Умберто I, прообраз нашего питерского Пассажа, – причем та намного просторнее. Можно встать на изображенные по кругу знаки Зодиака и загадать желание. Я с трудом узнаю краба и впервые в жизни загадываю вернуться на родину. – Кстати, – думаю я про себя, – может, и случилось все это со мной именно за ради недостатка любви к Отечеству. Как Ростанев, слишком был похож на француза (или америкоса J)… (30) На прощанье Татьяна на всякий случай снабжает меня небольшой суммой, которую я должен буду отдать ее сыну уже по возвращении в Питер на нашей общей с ним территории обитания – Васильевском острове. И я вдруг и в самом деле испытываю неожиданный, но мощный прилив патриотизма. J
Не стану описывать интересный и в самом деле круглый, а не, как это бывает чаще, квадратный J стол «Толстой и Достоевский», сочиненный «братьями-фрикантрийцами». Кто-то из них замечает, что по-русски, как и по-фрикантрийски, обычно говорят «Толстой и Достоевский», а не наоборот, и что будто бы Битов (за которого двух небитых больше не дают J) объяснял это ритмической удобопроизносимостью. У меня тут же рождается другая версия, которой я спешу поделиться с Белнэпом: – Для того чтобы всех и каждого «ДОСТать», нужно вначале по-настоящему расТОЛСТеть! J Не стану подробно излагать содержание ассамблеи IDS (31) в Decumani Hotel de Charme (в двух шагах от нашего S.Domenico Maggiore), в результате решений которой мы все едва ли не стали гражданами швейцарского кантона J. (32) Скажу лишь, что, простившись с согражданами и проводив после окончания оной только что вернувшуюся из Рима Алину Денисову до Via Toledo, от которой дорогу до своей гостиницы она уже знала хорошо, я на обратном пути сталкиваюсь с приехавшими из Байи (из той, самой – батюшковской) (33) Криницыными. Взявшись за четверть часа довести их до Albergo del Golfo, дорогу до которой отсюда они себе представляют не так хорошо, я, к моей вящей гордости, вполне в этом преуспеваю: – Ну, кто будет спорить с тем, что в Неаполе я теперь ориентируюсь не хуже, чем в Новгороде?! J (34)
Giovedi. Чтобы еще больше укрепиться в этом «автовпечатлении», утром совершаю беглый налет на ближайшие достопримечательности. Museo di S.Gennaro, Museo Nationale, Capella San Severe. В Acqueduca Soterranea без экскурсовода не пускают. Экскурсию на фрикантрийском обещают ровно в 10. Ровно в это время я оказываюсь там, как и подозревал, в гордом одиночестве J и через 10 минут ухожу, так, разумеется, ничего и не дождавшись (я уже немного знаю, how it is done in Napoli J) (35). Впрочем, как выяснилось тут же, вот именно немного. J В этот вояж на вокзалах мне «везет». Как только я появляюсь на Stazione Napoli Centrale, все компы оказываются down. Народ бойко выпечатывает билеты из автоматов, но к ним очередь, а я даже не знаю, есть ли там фрикантрийский вариант. Я протискиваюсь к кассиру (разделительные парапеты тут на месте). Тот говорит мне, что, поскольку компьютеры не работают, то я могу купить билет прямо в поезде: – No penalty! – OK! When is the next train? – In 10 minutes. (36) Next train только через полчаса, и их даже два: Inter City и Regionale. Второй вдвое дешевле и приходит в Рим на 40 минут позже. Что ж, Бог с ним, сегодня мне торопиться особенно некуда: – Лучше рассмотрю пригороды! В уже немного накондиционеренном вагоне только китайская пара, сидящая перед раскрытым окном. J Потом появляется несколько италийцев. Идиллия заканчивается километров за 70 до Рима. Входит контролер, и я достаю свои 30 евро, приготовленные для закупки билета. – 50 euro! – вопит он в ответ, и эта сумма мало похожа на стоимость билета в regionale. Я напоминаю ему слова неапольского кассира про no penalty. (37) – And where computers were down? – In the Napoli railway station! (38) – Когда? Посмотрите, у всех билеты. И все знают, что на regionale купить билет прямо в поезде невозможно (! L ). Дальше происходит сцена, отнюдь не отдаленно напоминающая мне эпизод из жизни Остапа Бендера. Одна пара молодых итальянцев напрочь не говорит по-фрикантрийски. Другая дружно задирает брови вверх: – Computers were shut down? In Naples? At what time? We bought our tickets there. There wasn’t any problem with that. And there were ticket machines in Stazione Centrale after all. (39) Вот так. Товарищ и брат в этой стране это даже не просто italiano, а только знакомый italiano, а никому не известный иностранец непременно что-то крутит. L Недаром в не столь уж и далекие времена их отдавали в гладиаторы J. Я отказываюсь и платить штраф, и покидать вагон. – Passport! – вопит контролер. Я не считаю нужным посвящать его в историю моих проблем в этой стране: единственное, чего мне недостает, это побывать в местном обезьяннике. J Я так и не отдаю моих кровных 50 евро, даже когда появляется полицейский. К слову, в отличие от воинственного контролера, выглядит он довольно мирно, но, к моему глубокому сожалению, не говорит по-фрикантрийски. Тем не менее, меня так же мирно ссаживают на ближайшей остановке, и вот я неподалеку от Рима, на станции, даже названия которой не знаю. L
Следующий поезд через час. Времени вполне хватает на то, чтобы выпить café. Пью его в состоянии полной внутренней боевой готовности J: – Ты старый идиот, и если еще раз поверишь хоть кому-нибудь на слово, остаток жизни будешь бомжевать на родине Данте и Петрарки (если, конечно, последнее послужит тебе утешением J)! С особой тщательностью и только во втором автомате успешно компостирую билет. На втором пути уже стоит какой-то поезд, и я задалбываю единственного итальянца, стоящего на перроне, бесконечно повторяемыми вопросами, которые я делаю всеми доступными мне способами, включая рисование по воздуху J: – Roma? Затем ту же самую операцию я проделываю со всеми пассажирами, которых нелегкая заносит в «мой» вагон J. После всех пертурбаций новых потрясений мне уже не хочется. Незабвенный автор «Писем русского путешественника» был в отношении них тысячу раз прав! J
Но вот я снова на Termini, на котором долго выспрашиваю, где здесь офис “Lost and Found”. (40) Меня посылают не очень далеко J – куда-то налево и внутрь, где я каждый раз нахожу багажное отделение J. Наконец, меня осеняет: они отвечают не на мой вопрос, а на увесистую (амуницию-то я не утратил!) сумку в моей руке. Захожу в офис Eurostar в надежде на то, что хотя бы там последует, наконец, реакция именно на то, что я говорю. Оказывается, комнаты потерянных вещей на Termini нет, а вот телефонный номер такой есть. Как выяснится со временем, из записанных мне цифр косую черту я принимаю за ненужную лишнюю единицу, а код перед ней совсем не лишний: даже в пределах Рима его надо набирать. Кстати сказать, номер: 06/ 67693214. На всякий случай запишите: я почти убежден, что он непременно понадобится еще кому-то из тех, кто побывает на этом достославном вокзале J. Номер в гостинице “Aristotele” (там все с такими названиями, рядом еще «Архимед», а в том же подъезде «Оксфорд» J) оказывается гораздо скромнее моего неаполитанского жилища. Унитаз в действии испускает такое «здравствуйте», какого я давно уже не слыхивал, J но вот уж что на сей раз занимает меня меньше всего. Все мои мысли на Via Nomentana и на перспективе подъема в 4 утра. Мне сказали, что в Консульский отдел надо занимать очередь с 5-ти и потому я с удовлетворением ощупываю 3 разных ключа: от комнаты, секции и подъезда (слава Богу, обойдется без подколесинских подвигов! J). Вспомнив, как совсем недавно в Бристоле меня умиляло, что в университетской гостинице все открывалось одним ключом, и все, что со мной уже случилось в Риме, далеко не завидую теперь славной британской рациональности. J Дорога в Консульский Отдел по Via Palestro и Via 20 settembre идет мимо Via Gaeta, где находится Посольство РФ и многие другие. Повсюду стоят карабинеры, и вид их длинных карабинов (отнюдь не в фениморокуперовском смысле слова J) производит несколько макабрное впечатление (– То ли на предохранителе, то ли нечувствительно снялись? J), хотя сами они не только вполне мирнЫе, но и даже любезные. Консульский Отдел находится едва ли не в самом конце Via Nomentana, так что я бреду туда около часа, но зато, о, счастье! там открыто, и любезная дама с наружностью царскосельской Екатерины II – такой, какой она впервые предстала перед Машей Мироновой, взглянув на бумаги, записывает мою фамилию и обещает впустить меня первым, в 7.50.
Venerdi. На всякий случай утром прихожу в 7.00 и оказываюсь четвертым. В очереди, как всегда, находится усатый дядя, который заявляет, что, если я к нотариусу, то он меня все равно не пропустит. Мне совсем не хочется спорить, и я объявляю urbi et orbi J, (41) что если меня не впустят первым, как обещали, то я просто буду держаться своей очереди. В ожидании завожу разговор с отнюдь «невредным бабцом» (42) с адекватными реакциями – женой русского спеца, приехавшей в Рим на день за какими-то бумагами для своих детей. Она живо отзывается на мою историю: – Ну да, они же тут со времен Тирренских пиратов практикуются! – Вот-вот. Страна святых чудес! Сифилизация, понимаешь. J Когда подъезжает автобус с консульскими работниками и я вижу вчерашнюю «Екатерину», которая приветливо со мной здоровается, ободренный этим, я так резко стартую, что она вынуждена мне заметить: все же еще несколько минут подождать мне придется! J
Вице-консул воспринимает мою ситуацию вполне сочувственно (тем более что у меня с собой водительские права J) и утешает меня рассказом про каких-то русских, которые, держали не только все документы, но и деньги, опасаясь, что их украдут, в арендованной машине. Стоит ли добавлять, что машину угнали? J Мне становится гораздо легче J. Он осведомляется, как прошел Симпозиум. – Замечательно, – отвечаю я. – Вот только жаль, немного раньше времени пришлось с него уехать. L После изготовления моего «С В И Д Е Т Е Л Ь С Т В А на въезд (возвращение) в Российскую Федерацию, Reentry Certificate to the Russian Federation», на котором, кроме первого слова, все остальное напечатано мелким шрифтом, едва различимым на темном фоне, но за которое, обращаю Ваше внимание, с меня, в точном соответствии с вывешенными тарифами, не берут ни цента (! J), я даже позволяю себе озаботить его еще одной просьбой, и он звонит в Termini’евский (Терминаторский? J) “Lost and Found”, долго диктуя по буквам мою фамилию. Можно выдохнуть – увы, не повезло. L Паспорта не-е-ту – хоть даже и гони моне-е-ту J. Ну а узнать про мои телефон, фотоаппарат и ключи от квартиры (смело поминаю и об этом, ведь замок я все равно уже на всякий случай поменял: small world!) (43) я его и не просил. J Консульские работницы у кофе-автомата с весьма недорогим и даже вполне удобоваримом кофе (не узнаю родных Пенатов! J) любезны настолько, что даже готовы разменять мне деньги. Новоиспеченная знакомая, ожидающая своей очереди, говорит мне, что с ней они отнюдь не так любезны. В ответ от всей души советую ей потерять паспорт! J К кабинету вице-консула подходит еще одна дама, у которой спёрли наш нынче уже не серпастый и молоткастый международник J и к которой я вдруг неожиданно начинаю испытывать родственные чувства (дети лейтенанта Шмидта, разве что не самозванные? J) – между прочим, в Неаполе (ребята, на ее месте должен был быть…J). И тут, не сознаваясь ей в нашем родстве и не спрашивая о том, как она жила «у нашей бабушки» в Мариуполе J, я беру на себя роль консультанта. Кстати, альтернативные документы у нее только в ксерокопиях, и, если бы не ее выговор, я бы мог подумать, что, в отличие от меня, она, может быть, и вправду «дитя лейтенанта…» J.
Всё. Угроза провести остаток жизни в поисках феллиниевской «Ромы» позади. Вообразите, в «вечном городе» всего две линии метро. Я спускаюсь в подземку только на Termini, так как все остальные близлежащие станции – станции пригородных поездов, хотя и, разумеется, связанные с системой метрополитена. У автомата стоит девчонка, помогающая тем, кто с ним еще не на «ты». За свою помощь она просит “one euro” – я даю ей, сообразно своему финансовому положению, 20 центов, и только вечером понимаю, что, не зная ни слова по-фрикантрийски, она купила мне 2 обычных билета по одному евро вместо одного (обратно я так и так шел пешком, но срок действия второго билета к тому времени уже все равно истек J). Вагоны снаружи немного смахивают на забор, которым отгородился Собакевич J. До Circo Massimo в вагоне прямо передо мной такая rogazza в тройке из шорт, майки и кепона, что выходить совсем не хочется. J Но я вспоминаю, ради чего судьба привела меня в Рим. По крайней мере, такова версия Эллен Ченсыз (Принстон): узнав от меня, что, написав книгу о рецепции Палатинской Антологии в России, я никогда еще не был на Палатинском холме, она сказала, что именно для этого судьба все случившееся со мной и организовала J. Правда, впоследствии, когда я привел ее слова кому-то из наших mutual friends, (44) тот заметил, что способы осуществления своих предназначений у судьбы несколько брутальные. – А чего же Вы хотите от слепой Фортуны с рулевым веслом наперевес? – парировал я. J
Палатинский холм оказывается и в самом деле холмом с весьма немногочисленными останками древних строений. Единственное, что на нем сохранилось вполне, это не слишком вписывающееся в окружающий пейзаж, псевдоампирное здание, в котором duce (45) поил кофе своих высоких гостей. Старые боги, впрочем, претерпели от новых еще до этого: почти весь мрамор и прочие ценные материалы уже давно в Ватикане. Молодые и не очень молодые «гидки» за сходную мзду продают на разных языках самопально сколоченным группам дополнительную информацию, почерпнутую главным образом из Светония J. После того, как, проходя мимо одной из них, я в очередной раз слышу о беспрерывных пирах и искусственном vomiting (46) двенадцати цезарей, стараюсь обходить их всех стороной. J А когда уже в Колизее вижу «ворота смерти», через которые еще каких-нибудь полторы тысячи лет назад выносили гладиаторов, то мои собственные злоключения уже кажутся мне сущими пустяками J: – Ну, вот, а говорят, что прогресса нет. Все-таки по мне футбол лучше гладиаторских боев! Как представишь какого-нибудь козла J, сидящего возле нынешнего колизейского креста и опускающего 2 пальца вниз – и вот уже тебя выносят через ворота смерти. L Билет включает Palatino + Foro + Colosseo + Mostra (incl/ supplem. Mostra), но про Мостру я напрочь забываю: столько там всего. Билет годен в течение суток, но зато войти по нему можно только однажды. Осматривая Колизей, я нечаянно выхожу через какой-то «неправильный» выход и оказываюсь на улице. Снова дохожу до входа на Палатинский холм и обнаруживаю, что мой билет уже не годится. Когда я объясняю, что вышел по ошибке, добродушный парень на входе пропускает меня просто так. Все-таки эти римляне не такие уж кровопийцы, по крайней мере, нынешние J. Бродя по останкам Foro Romano, я, наконец, постепенно начинаю понимать, почему у меня украли телефон и фотоаппарат: чтобы я не смог сделать ни одной фотографии и обязательно приехал еще! J
Приятным сюрпризом оказывается то, что Рим такой компактный. Церковь San Pietro in Vincoli – Via Cavour – уже знакомая мне S.Maria Maggiore, и вот я уже снова почти возле моего нынешнего пристанища. Группа молодых иностранов смотрит на большом экране, устроенном прямо в окне Yellow Bar, матч «Мексика – Франция», и я просиживаю с ними за пол-пинтой Carlsberg’a до перерыва, а потом уже в номере пробую на себе итальянский комментарий, из которого, к моему немалому удивлению, отнюдь не мало понимаю и в результате которого прочно выучиваю слово “recupere”. (47)
Sabato. От старых богов – к новым! На следующий день я еду в Citta del Vaticano и посещаю San Pietro. (48) Еще у выхода из метро “Ottaviano – S.Pietro” и на Piazza Risorgimento встречаю массу зазывал, призывающих to beat the line (49) и указывающих на ее хвост, тянущийся по всей Viale G.Cesare: – You see this line. This is the end of it. It’ll take you 90 minutes to enter the Vatican museums. If you want to beat the line, follow me. (50) Навязчивость некоторых из этих потомков латинян и их невинное, но явное даже для туристов «преувеличение» J про 90 minutes line заставляет некоторых из наиболее пылких фрикантрийцев, вежливо отказавшись, бормотать себе затем сквозь зубы не самые невинные ругательства. L Мысленно вступаюсь за римлян, сетуя на кризис. Один из зазывал, как будто услышав мой внутренний голос, жалуется только что набранной им группе (уже в оплаченное время и, следовательно, за их счет J): – I go with my family to the same “Pizzeria” every Saturday. The same pizza, the same bear, but now I have to pay triple price for them. (51)
Съездить в Рим и не увидеть папы! – гласит известная пословица. Но разве это возможно? Ведь хотя сам нынешний понтифик и хоронится где-то в глубине своих садов, но зато памятники другим торчат почти на каждом квадратном метре. Pontificae Magno… - никто даже не озаботился перевести, впрочем, может быть, самим итальянцам и так все понятно? J Причем памятников светским лицам («непапам» J) почти нет. Мне попались на глаза только бюсты каким-то bel cant’истам возле S.Maria Maggiore. Сикстинской мадонны я, впрочем, «так и не приметил» (что, впрочем, и не удивительно: ведь она в Дрездене J). Зато приятно удивила экспозиция современной живописи. Пока у нас все еще, с одной стороны, «Осторожно, религия!», а с другой, «ату их!», католики лихо добились того, что и Пикассо, и Шагал представлены их горячими сторонниками. Фрески Сикстинской капеллы не оставляют равнодушным в другом смысле. Тут на каждом шагу изваянные кистью Рафаэля и Микеланджело византийские патриархи коленопреклоненно стоят перед римскими понтификами: – Ребята, так соцреализм, оказывается, тоже Вы придумали! J
Долго хожу на площади перед базиликой San Pietro. Симметрично расположенные по обе стороны памятники немного обидно напоминают знакомых до боли Кутузова и Барклая, стоящих по обе стороны Казанского собора. На купол взбираться не стал. В одиночку скучновато. Да и мне ведь на Castel St. Angelo еще карабкаться. Имя для меня не чужое, так что в некотором роде noblesse oblige.(52) Сверху открывается не только неописуемый по красоте вид, но и видна необычная конфигурация многосводчатого купола. Перейдя также совсем не чужой мне Ponte St. Angelo, колеблюсь, не свернуть ли сразу налево на Piazza Navona, но Тибр так притягивает к себе кленовой прохладой, что иду направо, по набережной. Дойдя до Ponte Sisto (Бог мой, здесь даже мосты носят имена пап!?), наконец, углубляюсь в город и вдруг попадаю в Рим с узкими улочками (Рижский Рим? J). На Campo di Fiori только что отыграл оркестр, и музыканты пакуют свои инструменты. Обнаруживаю бар с черным картонным футбольным мячом, висящим на вывеске, и захожу утолить жажду. Компания «киви» взметывается в дружном возмущении, когда Гана получает численное преимущество и забивает пенальти за то, что мяч в штрафной площади попадает в плечо J австралийскому защитнику. Ну, вот, слава Богу, не я один готов лично линчевать Блаттера! J Дойдя до Area Sacra, которая оказывается вовсе не собором, а археологическими раскопками прямо посреди площади, встречаю антипапистскую демонстрацию: No Taliban, no Vatican! Religio non е affare di stato! Vatican 95 %, tutti religioni 5 %? (53) – проплывает у меня перед округлившимися очами. Шествие сопровождается аккомпанементом каких-то голубых дудок, рационально производимым не ртом, а насосонадувательными движениями рук. И в самом деле, чего зря пыжиться? J – Это что же у Вас, ребята, 1917-й? Долго же Вы запрягали! J
Римский Pantheon – это, конечно же, тоже католический собор. С этим мирят только роскошные аккордеоны, опоясавшие фонтан в центре площади и «урезывающие» J самые популярные европейские мелодии. Играют по часам: остроносый Hispanic (54) еще только покатил прочь свой динамик, а роскошная светловолосая полька уже выводит нечто шамзэлизеевское. Все же заглядываю на Piazza di Navona и назад – к Piazza di Spagna. Прогулка по высокой дороге до Villa Medici, у которой начинаются сады Villa Borghese. Короткий отдых на одном из гранитных парапетов, нависших над высоким обрывом с видом на S.Pietro и – о, чудо! – S.Maria Maggiore открывается прямо перед глазами в километре или двух, так что спускаться в метро ради трех остановок кажется решительной нелепицей.
И все же – домой! Кленовый листок, подобранный на набережной Тибра, совсем помирил и даже подружил меня с Римом. Но при условии, что завтра вечером я все же проеду по набережной Невы. J
Domenica. Диспозиция на регистрацию у стойки авиакомпании «Россия» в Fiumicino занимается заблаговременно. Уже нахожу здесь Д.А.Достоевского, который, в отличие от своего славного прадеда, не проиграл все свои деньги, а просто перепутал время вылета (зато съездил со всеми на Капри! J). Ну, что ж, я не в самой плохой компании. Поскольку до полета еще 4 часа, он успевает выпить напоследок чашку café, а я бутылочку итальянского пива (ну вот, все же привел Бог попробовать, и не такое уж оно дурное: «всё врут» путеводители – вы бы нашего выпили! J). В очереди обмахиваюсь кленовым листком с берега Tevere. C моей стороны, это скрытая аллюзия на черешни, поедаемые графом прямо из шляпы в ожидании выстрела пушкинского Сильвио. J Вскоре появляются «наши», но, занятые своими чемоданами, аллюзию, кажется, не расчухивают. Они передают мне от Стефано какие-то деньги за мою книжку, которую он, якобы, не успел купить и просит меня прислать ему, но сумма такая, как будто ему нужно сразу три экземпляра J. Некоторые интересуются, как мои дела, и, боясь сглазить, я отвечаю: «Лучше!». Менеджер уже знаком с моей ситуацией, но все же ставит меня on hold. (55) Конечно, все равно пока под моим присмотром «чемоданы Достоевского», J но кто знает, сколько мне понадобится времени, чтобы пройти паспортный контроль? Я поднимаю шорох. ОК! – девушка останавливает очередь как раз перед «нашими» и начинает заносить в компьютер мои данные по копии сканированного билета, который мне прислали из дому. Ну, вот можно идти, как раз появляется и Дмитрий Андреевич, которому пришлось-таки доплатить 360 евро L (все-таки гены вещь неумолимая! J). Достоевскому пришлось подзанять у «своих» и получилось не без труда: патроны у многих на исходе J. Но зато теперь все «наши» на duty free, и только мы с философской неподвижностью дожидаемся посадки: – Все правильно, – философски (и это, должно быть, не спроста: Симпозиум-то «философский» был J) замечает Дмитрий Андреевич, – нам, конечно, хотелось бы, чтобы это мы бегали по duty free, а они сидели здесь на чемоданах, но карта не так легла! J
Ну, вот, наконец, и на посадку. Последний рубеж – и я на борту. Но меня вдруг стопорят и просят дождаться менеджера. – Я уже говорил с менеджером. – слабо сопротивляюсь я. – И вот эта помета на моем посадочном сделана им. – Мы знаем, – успокаивает меня русская traduttore, которую я бегло ввожу в ситуацию, с некоторым напряжением наблюдая, как все мы коллеги скрываются в отчаливающем автобусе. – Я на вашей стороне и пытаюсь объяснить им вашу ситуацию. – Тогда объясните им и то, что у меня даже денег не осталось, и все мои спутники, у которых я мог бы занять, только что уехали. Она переводит неумолимым законникам и это. Появившийся уже знакомый менеджер, узнав об этом, звонит кому-то и спрашивает: – Perche, Antonio? Судя по его лицу, это потому, что если я не заплачу penalty for duplicate,(56) то ее придется заплатить самому менеджеру. На его лице я не нахожу никаких следов надвигающегося приступа благотворительности, и это меня, в общем, не удивляет. J – Вам нужно доплатить 50 евро. Вы можете занять деньги у кого-нибудь на борту самолета? Вот это да! Деньги на самом деле у меня есть, но расставаться с ними теперь как-то жаль, ведь я уже на последнем рубеже J, и, кроме того, хочется посмотреть, насколько далеко простирается dura lex. (57) J Ответить «нет»? А если они скажут: тогда Вам придется подождать, пока Вам пришлют деньги из России? J Я неуверенно киваю головой. И вот уже с моим Перкеантонио мы мчимся в машине прямо по аэродрому. Я лихо взбегаю на борт самолета вслед за ним. – Ну, вот, – объявляю я «нашим», – а меня как президента страны прямо к самолету на автомобиле! Подхожу к одному из предлагавших мне взаймы коллег и спрашиваю его, может ли он одолжить мне 50 евро до Питера. Тот успешно выдерживает тест на соответствие между словом и делом. Довольный менеджер удаляется с его 50 евро. Через несколько минут я «плачу по векселям». Может, подать заявку в книгу рекордов Гиннеса? Самое быстрое в мире возвращение денежного долга! J
Да, знакомство с Италией вынужденно получилось у меня не столько в духе Мережковского, сколько в духе Чехова. Д.С.Мережковский, когда вместе с Чеховым путешествовал по Италии, бегал по храмам и музеям, а Чехов подходил к проституткам, спрашивая: – Quanto? (58) К проституткам я, скажу честно, не подходил: как-то не до них было. J Но зато сколько всего было всего вместо этого! Полицейские участки, Консульский отдел Посольства РФ в Риме, римское отделение авиакомпании «Россия», турагенства, демонстрации, футбольные бары!.. А, главное, сколько замечательных людей, которые мне совершенно бескорыстно помогали, я при этом встретил! И теперь с не самым скверным в мире прононсом могу, наконец, сказать им за это самое грациозное в мире «спасибо»: Grazia!
Примечания (1) Fiumicino Aeroporto – Аэропорт Леонардо да Винчи неподалеку от Рима. (2) По меньше мере (фрикантр.). (3) Т.е. по-английски. См. роман Сержа Кибальчича «Поверх Фрикантрии, или Анджело и Изабелла» (newruslit.ru/modernwords/northbush). (4) Буквально «рюкзачникам» (малобюджетные туристы). (5) Ограничен в средствах (фрикантр.). (6) Поезд местного назначения, идущий почти со всеми остановками, своего рода электричка. (7) Скорый междугородный поезд. (8) Ручная кладь (фрикантр.). (9) – У меня украли сумку! – И что я могу с этим поделать? (фрикантр.). (10) Прочитав впоследствии в одной из книг Д. Рубиной, что ее обокрали через 10 минут после приезда в Рим, по дороге с вокзала в гостиницу, с гордостью подумал, что, по крайней мере, в этом я ее точно обставил: меня обокрали быстрее. J (11) Надеюсь, что так (фрикантр.). (12) На всякий случай оговорюсь, что девять лет преподавал в университетах трех различных стран, и у меня ни в одной из них ни разу ничего не украли. J (13) За кого вы меня принимаете? (франц.). (14) Подземного водопровода. (15) В романе Питера Кэрри «Оскар и Люсинда». (16) Антисоциалистический («античернышевский» J) пассаж Достоевского в «Записках из подполья». (17) Сия, быть может, несколько вольная шутка пришлась по вкусу и славной Президентше Международного Общества Достоевского Деборе Мартинсен, которая удачно использовала ее в письме, разосланном его членам вскоре после окончания Симпозиума: “Let me paraphrase one of our colleagues and call our gathering a Symposium Stefanchikogo! Spasibo!” («Позвольте мне перефразировать одного из коллег и назвать нашу конференцию Стефанчиковым Симпозиумом. Спасибо!»). (18) Это может случиться где угодно. (19) Центральное Отделение полиции г. Неаполя. (20) Завтра (итал.). (21) “Расколотый Неаполь». (22) См. «Затворник и Шестипалый» Виктора Пелевина. (23) В действительности по-корейски его имя звучит как «Ким Чжёнг Иль». Все же, как выяснилось, мои опасения отнюдь не были напрасными, и тренеру, самоотверженно взявшему на себя всю ответственность за поражение, приходится вкусить теперь всю прелесть исправительных работ по 14 часов в день. (24) Подождите! (итал.). (25) В романе Сержа Кибальчича «Поверх Фрикантрии» город Гуфофф (от английского to goof off – «оттягиваться») противопоставлен остальной планете как нечто контркультурное. (26) Т.е. о Пелевине, в некоторых ранних произведениях сильно «косившем» под Набокова. (27) Удивительно, что «Записки из подполья», звучащие по-фрикантрийски как “The Underground Man”, еще никто так не перевел на глаголистский в обратном переводе с фрикантрийского. J (28) Бланк бронирования (фрикантр.). (29) Неиспользованных дней. (30) В «Селе Степанчикове» Достоевского Опискин заставляет Ростанева сбрить его прекрасные русые бакенбарды, так как с ними тот «слишком похож на француза, и потому в нем мало любви к Отечеству». (31) International Dostoevsky Society. (32) Чисто юридически Международное Общество Ф.М.Достоевского по новому уставу базируется в Швейцарии. (33) К.Н.Батюшков посвятил этому полузатопленному городу свое знаменитое стихотворение «Ты пробуждаешься, о Байя, из гробницы…». (34) Слово «Неаполь» по-итальянски означает «новый город». (35) Как обычно делаются дела в Неаполе. (36) - Штраф платить не придется. - А когда следующий поезд? - Через 10 минут. (37) Штраф платить не придется. (38) А где не работали компьютеры? - На Неапольском вокзале. (39) Не работали компьютеры? В Неаполе? В какое время? Мы купили наши билеты именно там. Никаких проблем с этим не было. И между прочим, на Центральном вокзале Неаполя есть также кассовые аппараты. (40) Комната потерянных вещей (фрикантр.). (41) «городу и миру» (латин.). (42) Термин Пантюши Соврищева, героя сатирического романа Сергея Заяицкого «Жизнеописание Степана Александровича Лососинова» (М., 1928). (43) Мир тесен! (44) Общих знакомых. (45) Вождь (Муссолини). (46) Рвоте. (47) Восстановить, снова овладеть (мячом). (48) Собор Святого Петра. (49) Пройти вне очереди. (50) – Видите эту очередь. Это только ее хвост. Вы простоите полтора часа, пока попадете в Музеи Ватикана. Если хотите пройти вне очереди, следуйте за мной. (51) Я хожу с моей семьей каждую субботу в одну и ту же «Пиццерию». Та же самая пицца, то же самое пиво, но теперь я плачу за них втрое больше, чем еще совсем недавно. (52) Положение обязывает (франц.). См. роман Сержа Кибальчича «Поверх Фрикантрии, или Анджело и Изабела» (СПб.: ИД «Петрополис», 2008). (53) Нет и Талибану, и Ватикану! Религия не дело государства! Ватикан 95 % - другие религии 5 %? (54) Американец латиноамериканского происхождения. (55) Заставляет ждать чего-то. (56) Взнос за распечатку нового билета. (57) Суровый закон (латин.). (58) Сколько? (итал.).
|
|
|
РУССКАЯ ЖИЗНЬ |
|
|
WEB-редактор Вячеслав Румянцев |
