|
|
|
|
Валентина ЮРЧЕНКО |
|
© "РУССКАЯ ЖИЗНЬ" |
|
К читателю Редакционный советИрина АРЗАМАСЦЕВАЮрий КОЗЛОВВячеслав КУПРИЯНОВКонстантин МАМАЕВИрина МЕДВЕДЕВАВладимир МИКУШЕВИЧАлексей МОКРОУСОВТатьяна НАБАТНИКОВАВладислав ОТРОШЕНКОВиктор ПОСОШКОВМаргарита СОСНИЦКАЯЮрий СТЕПАНОВОлег ШИШКИНТатьяна ШИШОВАЛев ЯКОВЛЕВ"РУССКАЯ ЖИЗНЬ""МОЛОКО"СЛАВЯНСТВО"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"РОМАН-ГАЗЕТАГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Валентина ЮРЧЕНКОИ боги играли роль…Трагедия в двух действиях (по мотивам «Эпоса о Гильгамеше»)
Автолитография глиняной таблички Действующие лица: АНУ – Бог Неба, отец Шамаша и Иштар ЭЛЛИЛЬ – Бог Грозы ШАМАШ – Бог Солнца, справедливости, ГИЛЬГАМЕШ – герой, полубог, царь Урука ЭНКИДУ – степной человек, воин, НИНСУН – мать Гильгамеша, царица Урука ИШТАР – государыня Урука, богиня любви, ШАМХАТ – блудница ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН – страж Царства Мертвых
Действие первоеЗадник сцены представляет собой полусферу со входами наподобие дверей, сцена – возвышенность и низину. Всё в цветах. Шамаш один. Срывает цветок, неспешно обрывает его лепестки. Входит Шамхат.
ШАМАШ. Блудница Шамхат?.. И за чем пришла? Пауза. Шамхат не отвечает, начинает снимать с себя одежду. И что возьмешь взамен?
Шамхат смотрит на цветок в руках Шамаша. В нем видно всё… А тот, кто слеп и этого не видит – не Бог (смеется). Ценою тела хочешь предсказанье? (Берет ее за руку, подводит к низине). Ну что ж, изволь.
Спускаются в низину. Входит Нинсун. НИНСУН. И где же ты? Ты слышишь, Гильгамеш? ГИЛЬГАМЕШ. Я слышу, мама. Я уже иду. (Входит). Моей царице – царственный поклон. Но что с тобой? Лицо твое белей, чем в небе облако! НИНСУН. Плохая весть. И сны меня тревожат. Есть некий муж. Явился с наших гор. Он крепок, он силен… ГИЛЬГАМЕШ. Нет ровни мне, и ты об этом знаешь. НИНСУН. Но он как зверь. Да ведь сама природа звериную в него вложила силу.
Пауза. Боюсь его… Предчувствую плохое… ГИЛЬГАМЕШ. Как имя, знаешь? НИНСУН. Все зовут Энкиду. Покрыто тело шестью и длинны власа. Его утехи – что зверью награда: он ест с газелями, он пьет у водопоя… ГИЛЬГАМЕШ. Нет ровни мне… НИНСУН (перебивая). Не ведаешь богов, мой Гильгамеш. Еще ты молод… Ану, Эллиль и Шамаш – они сильнее, лживей и хитрей. Энкиду создали – тебе подобье, чтобы отвагой мог с тобой сравниться. «Пусть соревнуются, Урук да отдыхает», – сказала так великая Аруру и отщипнула глины, бросила на землю. И вышел он… ГИЛЬГАМЕШ. Лишь в этом боль? Ужель ты думаешь, что не найду я способ, чтоб укротить степного дикаря? Ему дам Шамхат – и играет пусть блудница на теле молодом, как музыкант на милом инструменте. Когда она – бесстыжая, нагая – сорвет с него у водопоя шкуры, забудет он, кем был. Его ж зверье покинет, как и покинут силы удальца. Сама ведь знаешь, женщина способна отнять на время силы у мужчин. И волю. НИНСУН. Тебе я верю… ГИЛЬГАМЕШ. Веришь, но бледна. А это значит, я не смог утешить.
Пауза. НИНСУН. Что важно нам, то для богов – забава, пустое место, детская игра. Им жизнь и смерть – как братья-близнецы, а нам… ГИЛЬГАМЕШ. Так странно говоришь… Что нам? Чего бояться нам? НИНСУН. Хумбабы нет. Убит. И ты об этом знаешь. И знаешь, боги не простят того, кто руку поднял на саму стихию. Эллиль, Грозы Бог, и Анну, Бог Неба, с ними – Шамаш, бог Солнца, когда узнали, что убит Хумбаба, сказали: пусть страшится мести, кто монстра победил. Не может человек менять природу. А кто сразил ужасного злодея, себе на смерть сготовил приговор. ГИЛЬГАМЕШ. Каков в Хумбабе прок? Был страшный монстр. Он жил в горах Ливана. И всех пугал – то смерчем, то луной: когда она сияла, снились дива – одно другого хуже и темней. И что за дело жителям Урука, что был приятен монстр всем богам? Им бы все стращать – того, кого страшит и дуновенье ветра. Урук жил в ужасе с Хумбабой, а теперь... НИНСУН. Хумбаба мертв, но дух его силен. Еще живут лучи его и течи – то воины его, что жаждут мести. ГИЛЬГАМЕШ. Так кто убийца? Уже богам известно имя? НИНСУН. Тебя подозревают, это правда, а подтвержденья нет. Но если воинов Хумбабы ты сразишь, то лучше доказательства не будет! ГИЛЬГАМЕШ. А если подтвержденья не найдут? НИНСУН. Самоуверенность – удел того, кто слеп! Но мне хотелось бы снять с сына подозренья… Вот только как?.. ГИЛЬГАМЕШ. Чего бояться? Знают сами боги, что мало силы – даже и моей, чтоб уничтожить страшного злодея. НИНСУН. А значит, я права… ГИЛЬГАМЕШ. Все время о плохом. Давай уж лучше делать, что хотели. НИНСУН. Хотели? ГИЛЬГАМЕШ. А ты забыла? Вспомни про Энкиду! Ты с этим и пришла, его боялась. Кто дикаря хотел блудницей укротить? Я Шамхат дам ему! НИНСУН. О да! ГИЛЬГАМЕШ. Но что с тобой? Еще бледнее стала…
Пауза. НИНСУН. Да, Шамхат, да, и вся боязнь пропала. Блудница дело сделает свое… Какой ты у меня мудрейший… Так мать утешить может только сын… (Уходит). ГИЛЬГАМЕШ (один). О диво, порожденье полуночи, герой и воин, Энкиду – дикий. Просили боги мне создать подобье, и вот Аруру сделала тебя. «Пусть соревнуются», – так боги захотели, и ты вселяешь страх. Но мне ль тебя бояться?
Входит Иштар. ИШТАР. Буйный муж с силой тура, ты с кем-то говоришь? Я никого не вижу. ГИЛЬГАМЕШ. Так вижу я – тебя перед собой. ИШТАР. Как груб. А я ведь государыня тебе. ГИЛЬГАМЕШ. И что с того? Ты государыня Уруку. ИШТАР. Откуда можешь знать ты, Гильгамеш, как тошно править стадом. Скучны, угрюмы мелкие людишки. Скучны их помыслы, их дни того скучней. И нет огня, нет жажды изменений. Им бы сеять, верить да рожать – себе подобных для такой же скуки. ГИЛЬГАМЕШ. Оставь стенанья, это не к лицу такой, как ты. И разве время есть скучать тебе, о Иштар? ИШТАР. Бывает разно. ГИЛЬГАМЕШ. Часто? ИШТАР. Не теперь. ГИЛЬГАМЕШ. Поведаешь причину развлеченья? ИШТАР. Слагаю песни. Например, о том, чьи силы не имеют равных. О нем слагает песни и Урук. (Ерничает, напевая.) О сын могучий, буйный Гильгамеш! Не ты ли пастырь всех сынов Урука? Не ты ли, сильный волей, все постиг? О Гильгамеш… ГИЛЬГАМЕШ. Довольно! Хватит! Тише… замолчи! ИШТАР. О сколько страсти… Сколько сил! Огня! Да, я пришла, я жажду изменений. ГИЛЬГАМЕШ. Так ты уйдешь ни с чем! А впрочем, нет, уйду отсюда я! (Уходит). ИШТАР (уходит следом). Постой, безумец! Я главного сказать ведь не успела!
Из низины появляются Шамаш и Шамхат. ШАМАШ. Теперь ты знаешь. ШАМХАТ. Знаю, но не всё. ШАМАШ. А больше и не надо – пустое и ненужное занятье. К тому ж, и я сказал тебе немало. ШАМХАТ. Могу ещё не раз я приходить… ШАМАШ. Довольно и того. Иди к другим, блудница. Мне постоянством дух не усмирить. И помни уговор! ШАМХАТ. Сначала дай мне то, что обещаешь. ШАМАШ. Всему есть время. (Уходит).
Шамхат спускается в низину.
Из низины, крадучись, выползает Человек-Скорпион ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Теперь ты знаешь… Знаешь, но не все…
Пауза. Но, как и прежде, в темноте густой, где света нет и где хозяин Шамаш, я буду сторожить ворота Царства. В нем тени вечны всех с Земли ушедших – в мир иной. Лишь Шамашу они всегда открыты. (Уходит).
Из низины выбирается полуобнаженная Шамхат: она только пробудилась ото сна. В низине вскрикивает, просыпаясь, Энкиду. ШАМХАТ. Опять? ЭНКИДУ (появляясь). О да! ШАМХАТ. И что на этот раз? ЭНКИДУ. Как в прошлый – всё тот же сон, коварный и жестокий… ШАМХАТ. Ты видишь женщину? Тебе грозят с небес? ЭНКИДУ. Ни то ни это… Горе, Шамхат, мне… Во сне – туман. Я слышу голоса, но никого не вижу… Я… ШАМХАТ. Боишься смерти, мой Энкиду, милый… ЭНКИДУ. Как ты сказала? Смерти? ШАМХАТ (срывает цветок). Вот так. И всё. Он больше не жилец. Еще красив, но это ненадолго. ЭНКИДУ. Во сне не так… ШАМХАТ. Семь дней с тобой, и все ж не заслужила на доверье. Твое – ко мне… (В сторону). А ты мне стал как муж. С тобою просыпаться в радость, тебя же угощать стряпней и погружаться в сладкие объятья. Но разве боги могут разрешить блуднице, что точно ветер в их руках, желать такого? Придет им мысль – и я уже с другим. А, мой милый… Милый, ты – другой. Красив как Бог… Зачем по степи бродишь, не хочешь породниться с человеком – лишь со зверьем? Давай ты станешь жителем Урука, я помогу. И с Гильгамешем славным познакомлю. ЭНКИДУ. Меня он лучше? ШАМХАТ. Странен твой вопрос... ЭНКИДУ. Он был твоим? Давай же, говори! ШАМХАТ. Речь не о том… ЭНКИДУ. Тогда зачем желаешь этого знакомства?.. ШАМХАТ. Послушай, глупо захотеть сдружить былую страсть и эту, когда бы было так, как говоришь. Нет, Гильгамеш отважен, баловень богов. Он страж порядка. Урук слагает песни своему герою. Ты был бы с ним совсем не одинок… Вот женщина – она всё ищет мужа, чтоб был супруг как друг, любовник, брат. Мужчине нужен брат иль друг – супруги мало. (Вскакивает от неожиданности). Энкиду, милый! Там кругом – вода!!! Одна вода – не видно ей и краю! Ее все больше, больше, помоги! ЭНКИДУ. Я вижу щель, вон там, что ближе к ложу. Оттуда течь! ШАМХАТ. Как будто наводненье! ЭНКИДУ. Но ведь на небе солнце… Солнце, посмотри!
Пауза. ШАМХАТ. Что солнце?! Там внизу вода!!! А там… О боги… ЭНКИДУ. Что там забыла – это ни к чему! Главнее жизнь! ШАМХАТ. Да, жизнь! А я тону, тону! Люби меня, Энкиду! ЭНКИДУ. О Шамхат, нет! Куда же ты? Постой! Ужели не смогу унять стихию?!
Сверкают молнии. Сцена погружается в темноту.
Входит Гильгамеш, не замечает спящего Энкиду. ГИЛЬГАМЕШ (глядя в отражение образовавшихся от наводнения небольших озер). Как в зеркале. И сразу в сердце боль… Не первый раз пронзает – как укус… змеиный яд… несносная отрава… И как сказать, как дать понять другим, о чем сильнейшим не пристало плакать?.. Я чувствую, но я не знаю слова… (Уходит).
Входит Нинсун, смотрит на спящего Энкиду. НИНСУН. Могуч… Силен. А руки – точно камни… ЭНКИДУ (просытаясь). Но Шамхат, где я? НИНСУН. Ты в безопасности… (спускается, обтирает его тело елеем). ЭНКИДУ. Как пряно пахнет. Как дурман-трава… А ты – прекрасна… (хочет обнять Нинсун). НИНСУН. Здесь Шамхат нет. Был без сознанья, о Энкиду, милый. ЭНКИДУ. Как ты сказала? Милый? Так говорила та, что скрылась под землей. Но где она?! НИНСУН. Не знаю. И была ль?.. ЭНКИДУ. Ее я помню ласки и слова. И говорила так же: «Милый мой Энкиду». Хотела стать сестрою мне и другом. Хотела, чтобы я и… А ты откуда ведаешь про Шамхат? НИНСУН. Ты не закончил. Что она хотела? ЭНКИДУ. Хотела, чтобы я и Гильгамеш… НИНСУН. Знакомы вы?! ЭНКИДУ. Да нет, она хотела… НИНСУН. Была она иль нет, неважно это, милый... ЭНКИДУ. Она была… НИНСУН. Блудницей! И стыдно воину вот так же, как и ты, бесцельно, праздно тратить силу тела, не думая о том, что враг не спит.
Пауза. ЭНКИДУ. О чем слова? НИНСУН. Я говорю про месть. Пока ты тело радуешь с блудницей, проклятие себе готовит путь. ЭНКИДУ. Умеешь говорить – так говори. НИНСУН. Быть может, знаешь… Не люблю пугать… Был страшный монстр, что жил в горах Ливана… ЭНКИДУ. Хумбаба? НИНСУН. Да. И знаешь, что убит? Пауза. Так пусть страшится мести, кто монстра победил, сказали боги. Не может человек менять природу. Тот, кто сразил ужасного злодея, себе на смерть сготовил приговор. Найдут его гроза, огонь, а может, воды, течи… Ведь все они, все – воины Хумбабы. ЭНКИДУ. Вода? НИНСУН. Гроза… (Хочет уйти). ЭНКИДУ. Постой спешить… НИНСУН. Я слушаю тебя. ЭНКИДУ. Мне ложь видна в твоем нестройном слове. Сказать такую тайну и тому, кого впервые в жизни видишь? Это странно. НИНСУН. И что должна я сделать, чтобы верил? ЭНКИДУ. Верни мне Шамхат.
Пауза. НИНСУН. Тебе я дам волшебный талисман. Пока ты с ним, тебе не страшны течи. Он защитит от воинов Хумбабы. ЭНКИДУ. Вернешь мне Шамхат? НИНСУН. Как незавиден ваш мужской удел – просить. Просить согласия на обладанье плотью… (Надевает на шею Энкиду цепочку с талисманом, снимает с себя шарф, отдает его Энкиду, уходит). ЭНКИДУ (швыряет в сторону шарф, который тут же уносит ветер). Но кто ты?! Кто?! Мне чудится родное – в словах, глазах, уменье говорить… И в тот миг же приходят опасенья. О, женщины! Зачем дана вам сила?
Издалека слышен голос Шамхат. ШАМХАТ. Энкиду, милый! Лишь люби меня, Энкиду! Вдруг талисман начинает дымиться. ЭНКИДУ (срывая с шеи и бросая дымящийся талисман). О Шамхат… Нет!.. Откуда этот голос? А этот дым?..
Через дверь полусферы появляется Иштар. ИШТАР. Что за пожар? Преглупые забавы!
Талисман прекращает дымить. Нет, больших шутников, пожалуй, не встречала! Да как посмел равнять меня с блудницей?! ЭНКИДУ. Блудница?! Вновь? Откуда это слово? А вдруг она чудеснее и краше, чем все ее привыкли принимать? ИШТАР. Смотрю я, ты в Уруке новичок?.. Не говори, молчи, сама я угадаю… Ты дерзок. Ты… Тебе знакома сила. ЭНКИДУ. Сильнее силы – сила, что сильней. ИШТАР. Но скрытен ты, хороший человек. ЭНКИДУ. Я – человек? ИШТАР. Смешон… А кто ты? Бог? Тебя я что-то раньше не видала (смеется). А может, ты скрывался? Скрывает тот, кому резон скрывать.
Вбегает встревоженная Нинсун, в ее руках шарф. НИНСУН. Живой… А я с ума схожу… (Протягивает шарф). Его принес мне ветер, я решила… ИШТАР. Решила, что должна придти сюда. Но почему без сына? Где же сын? Была бы рада видеть Гильгамеша. ЭНКИДУ. Вы – Гильгамешу мать?! ИШТАР (к Энкиду). О боги, да они похожи! Как капли две, как лики отражений…
Входит Человек-Скорпион. ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. И Шамхат мне о том же говорит. ЭНКИДУ. Ты видел Шамхат?! Где она?! Жива?! ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Под стражей. В Царстве Мертвых. НИНСУН (в сторону). Грозу Эллиля вынести смогла… ЭНКИДУ. Живая среди мертвых? Как же так? ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Мне что за дело? Мне приказ стеречь. ИШТАР. Приказ от Шамаша? Забавные причуды… Как интересно! Все должна я знать… (Уходит). ЭНКИДУ. Отдай мне Шамхат… ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Бог Солнца, Шамаш, мне велел стеречь блудницу. Бессилен я ослушаться приказа. (Уходит).
Пауза. НИНСУН. А Иштар не ошиблась. Вы похожи… ЭНКИДУ. Твой сын и я? НИНСУН. Да, ты и Гильгамеш. И оттого мне больно… Все бесконечно думаю о том, что боги скажут: Гильгамеш силен, а значит, это он убил Хумбабу! ЭНКИДУ. Но нет улик для этого у них!.. Есть у меня вот этот талисман, который помогать теперь мне должен… А как же сын? Такой же у него? НИНСУН. Конечно, нет! Пауза. Конечно, да. Прошу тебя, Энкиду… Мой сын в опасности и он не должен знать, что мы знакомы. ЭНКИДУ. Исполнить просьбу вовсе мне не сложно. Ведь кто таков, не знаю, Гильгамеш… Но что тревожит – сложно мне понять? НИНСУН. Урук так мал. А вдруг его увидишь. ЭНКИДУ. Загадки? НИНСУН. Как сможешь мать понять?.. Так ты мне обещаешь? ЭНКИДУ. Я обещаю, да… НИНСУН. И большего не надо. (Уходит).
Входит Гильгамеш. ГИЛЬГАМЕШ. Я ночи ждал и вот пришел к тебе. Но ты не рад? ЭНКИДУ. С тобой нас видеть боги не должны. Зачем ты здесь? Ты сам мне говорил, что после боя нашего с Хумбабой, должны быть порознь. Кто дружбу нашу видит, знает точно: Хумбабу мы убили сообща и смерть принять должны… ГИЛЬГАМЕШ. Я рядом, чтоб сказать, что бой любой ты принимать не должен. ЭНКИДУ. Так значит, это ты послал мне Шамхат? ГИЛЬГАМЕШ. Забочусь о тебе, о милом друге. С ней тешься вдоволь и не думай о сраженьях. Но… где она? ЭНКИДУ. Ее забрали. Шамаш. В Царство Мертвых. И Скорпион ее там сторожит. Так мне назвался этот человек. ГИЛЬГАМЕШ. О боги, вы сильны над всеми… Скажи, Энкиду, что за талисман теперь ты носишь? ЭНКИДУ. Ах это?.. Пауза. Нашел его, гуляя по степям… ГИЛЬГАМЕШ. Не видел раньше. ЭНКИДУ. Раньше не носил. Есть у тебя такой же, я ведь знаю. Раз создан я подобием тебе, иначе быть не может. С тобой у нас одно несовпаденье. Я человек, а ты, друг, с божьей кровью, хоть половина лишь ее в тебе. Но разница все ж есть: мы смертны по-иному! Горе мне… Хочу с тобою быть не только на земле… ГИЛЬГАМЕШ. Энкиду, тише! Слышишь этот шум? Скорей беги, мой друг, и что есть мочи! Коль нас увидят, не прощу себе… Энкиду делает вид, что уходит, а сам прячется, подслушивая разговор. Входит Иштар. О, снова ты?! Скажи, зачем ты ходишь за мной, как тень? И ищешь что, уставшая от скуки? ИШТАР. Устала не от скуки – от потерь. А вот тебя терять не собираюсь. Мне нужен ты. ГИЛЬГАМЕШ. Как воин? ИШТАР (смеется). Нет. Как муж. Хочу, чтоб был законным мне супругом!
ГИЛЬГАМЕШ. Тому не быть! Ужели мне распутница нужна? Себя я не посмею погубить. ИШТАР. О Гильгамеш, о чем ты говоришь? ГИЛЬГАМЕШ. Ты пастуха любила – превратила в волка, а он тебя кормил, поил, любил. Садовника отца ты тоже полюбила – стал пауком он вмиг и вмиг ты позабыла про яства, что тебе он не жалел! Со мной поступишь так же! ИШТАР. Что ты, ты – другое. ГИЛЬГАМЕШ. Послушай же, царица сладострастья, давай дам платьев, дам елей для тела, вино и хлеб, но… только прочь иди! И стороной держись меня, о Иштар! ИШТАР (обращаясь к небесам). Отец мой Ану, дай же мне Быка – пусть Гильгамеша насмерть поразит! Виновен он, меня он оскорбил! А коль не дашь, я… Я в Царстве Мертвых все замки сломаю! И выпущу на волю мертвецов – путь жрут живых! В жилище Гильгамеша его пусть разорвут! Сцену заволакивает туман.
На возвышенности – Ану, Эллиль, Шамаш. ЭЛЛИЛЬ. Зачем ты спас блудницу? ШАМАШ. Затем, что ты хотел ее убить! ЭЛЛИЛЬ. Как благородно! АНУ. Эллиль, и это правда? Многого не знал… А кажется, хотели мы все вместе... ШАМАШ. Но Бог воды (указывая на Эллиля) решил, что он умнее! ЭЛЛИЛЬ. Но Солнца Бог (указывая на Шамаша) проворней оказался! Он держит Шамхат под своим замком! АНУ. И правильно, блудница нам мешает – мешает Гильгамешу быть с Энкиду. И их мы никогда так не накажем за смерть Хумбабы! ЭЛЛИЛЬ. Не проще ли избавиться от Шамхат? Или приятно ласки получать час от часу, великий Бог наш Шамаш? ШАМАШ. Оракул не велел ей погибать. За предсказанием недавно приходила. АНУ. Блудница? ШАМАШ. Да. ЭЛЛИЛЬ. Зачем тогда в ночи ее хоронишь, коль все так просто? ШАМАШ. Все знаешь ты. Не сам решил ты Шамхат коварно в одночасье погубить! Послушал Нинсун. ЭЛЛИЛЬ. А пусть и так! Права она по-женски. ШАМАШ. Боится мать, что месть падет на сына – Энкиду хочет сделать виноватым. От Шамхат его жаждет оторвать и подстрекает к битве: чтоб мы поверили, что учинил расправу Энкиду в одиночку, не вдвоем. Боюсь, что примет бой степной зверь-человек. Все дело времени. А в смерти точно оба виноваты. АНУ. И что с того? Энкиду знал, что он не ровня другу, однако шел с войною на Хумбабу. ЭЛЛИЛЬ. В порыве гнева решили мы обоих наказать, но городу нельзя без государя. А Гильгамеш – наполовину Бог. Его карая, метим в глаз себе же! ШАМАШ. Мы метим в глаз, коль суд наш не по чести! АНУ. Эллиль, ты прав. Входит Иштар.
А вот и дочь. ИШТАР. Скучаете? ШАМАШ. Не думаю, что так. ИШТАР. Я с новостью. АНУ. Хорошей? Порадуй, дочь. ИШТАР. Сбежала пленница, как тень, из Царства Мертвых. Пауза. ШАМАШ. Я знал. Не врал тогда оракул… (спешно уходит). ЭЛЛИЛЬ. Постой же, Шамаш, сильно не спеши. Пойду с тобой. (Уходит). АНУ. Вы обо мне забыли! (Хочет уйти). ИШТАР. А ты, отец, постой! Должна сказать, что вовсе не шутила! Пускай познает кару Гильгамеш! АНУ. Не время, Иштар. ИШТАР. Нанес он оскорбленье! Я не намерена подобное прощать! Я государыня Уруку, а ты, Бог Неба Ану, мой отец – всесильный, справедливый! Добрый, нежный… Я не хочу узнать в тебе иного! АНУ. А Гильгамеш прекрасному Уруку – как прежде, царь! И дело в царской власти, которая, как знаешь, под сомненьем, и вовсе не из бабьих ваших дел! ИШТАР. Я думала, ты любящий отец… АНУ. Превысил он с Хумбабой полномочья! Но на совете только что решилось, карать его нельзя – лишь пристращать. Пауза. Другое дело друг его, Энкиду. Не время, Иштар, правду говорю. ИШТАР (в сторону). Друзья они, герои-близнецы?! А это все меняет… АНУ. Тут, кстати, Нинсун как-то приходила. Как мать ее не сложно мне понять. Просила дать на время талисман, что я хранил на память от Хумбабы. Тот талисман – звезда для слуг Хумбабы, они к нему летят, а не бегут. Лишь стоит талисману разгореться, они на страже: метко мечут стрелы иль жгут огнем, грозой порой пытают. В них сердца нет. ИШТАР. Как у Хумбабы. И как, отец, наверно, у тебя. АНУ. Не упрекай отца ты в бессердечье. Не время, Иштар, говорю, не время. ИШТАР. А Нинсун он зачем? АНУ (уходя). Уверен, что уже дала Энкиду. Но ложь сказала. ИШТАР. Для мести нет у времени границ!
Вбегает встревоженная Шамхат. ШАМХАТ. Энкиду, милый! Где тебя искать? ИШТАР. А на ловца и зверь. ШАМХАТ (замечая Иштар). О, государыня великого Урука! Мне Боги Вас послали, точно знаю! Как за побег мне Вас благодарить, что так искусно Вами был устроен? Чем заслужила Ваше я доверье? ИШТАР. Не стоит благодарности, красотка. Кому, если не женщинам, все знать про силу чувства. Ты ведь влюблена? ШАМХАТ. Но… ИШТАР. Не лги. ШАМХАТ. О том и думать не должна… блудница. ИШТАР. Все глупости! Любви везде есть место. И что с того, что многих ты познала. Плоть – не душа. Душе лишь доверяю и потому смотреть я не смогла, как тяжела тебе разлука с ненаглядным. Скажи, а что задумал Шамаш? Зачем тебя под стражу заключил? ШАМХАТ. Я этого не знаю. ИШТАР (в сторону). Что ж, молчи. Мне Скорпион давно открыл секреты. Иль я не Иштар? И любая верность ломается о прелести соблазна, как челн о скалы! Сломался и железный с виду страж! (К Шамхат). А что, красавица, скажи, в руках ты держишь? ШАМХАТ (пугаясь). Так, безделушка… Я взяла на память… (Прячет за спину Цветок). ИШТАР. Неправда, не берут на память из Царства Мертвых вещи и предметы. А там Цветок? Цветок из Царства Мертвых? Признайся мне. ШАМХАТ. О государыня… Скажу я все, его взяла не просто… Боюсь я за Энкиду, хотят его за монстра покарать. Есть шанс один – о нем сказал оракул: Цветок спасти ему поможет жизнь – и мне судьба его сама вручила. ИШТАР. Цветок с тобой? Тот, что дарует жизнь? ШАМХАТ. Он. Но если кто узнает… ИШТАР. Согласна я помочь тебе – молчать, но ведь и ты, в одной мне просьбе, верю, не откажешь. ШАМХАТ. Не сомневайся! ИШТАР. Так разреши и мне тебе сказать, что влюблена я… ШАМХАТ. Влюблены? ИШТАР. И безнадежно. Сон давно теряю и волю жить. ШАМХАТ. Влюбленные похожи… Но государыня… ИШТАР. Его ты знаешь… ШАМХАТ. Я? ИШТАР. И верно говоришь, что мы похожи… И моему грозит с небес расправа. Его зовут… ШАМХАТ. Ужели Гильгамеш? Пауза. ИШТАР. Красавица, не бойся! Не заберу из рук твоих Цветок! Достался он тебе совсем не даром. И руку на него не подниму. ШАМХАТ. Но что тогда? ИШТАР. Я слышала от папы – случайно, веришь? Что дан Энкиду некий талисман. От воинов Хумбабы он защита… и если б не Цветок в руках твоих, поверь, я не решилась бы просить… ШАМХАТ. Да-да, конечно, да, я это понимаю… ИШТАР. Уговори, чтобы отдал Энкиду Гильгамешу его, спасая друга… ШАМХАТ. А они друзья? Входит Человек-Скорпион. Не сомневайтесь, знаю я что делать… (Спешно уходит). ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Зачем со мной коварно поступила? Всегда служил я правдой и лучший был у Шамаша я стражник. ИШТАР (в сторону). Хотела помешать решению богов от праздности, а вышло – лучше нет! Хвала предчувствию! Теперь посмотрим, чья по правде власть главней в Уруке! (Обращаясь к Человеку-Скорпиону). Боишься, что прогонит Шамаш? ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Был ко мне он добр, но ведь и я не ведал прегрешений. ИШТАР. Когда-то все случается впервые. ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Коварная… Как мог поверить я… Жену предать, пусть даже только в мыслях… ИШТАР (уходя). И это все, что можешь ты сказать? А сделать – нет? Тебе ль не знать, что красит мужа только лишь поступок! ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН (один). Умеешь ты красиво говорить. Пауза. Умею я о главном верно слышать. Входит Гильгамеш. Приветствую Вас, царь. ГИЛЬГАМЕШ. А что же так невесел? ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. В грядущее смотрю не без печали. ГИЛЬГАМЕШ. Что так? ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Предчувствие… Смотрю, и Вы грустны, но отчего? ГИЛЬГАМЕШ. Царю положено… ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Не смею Вам мешать. (Уходит). ГИЛЬГАМЕШ (один). Как просто все: царю позволено и плакать, и карать, но друга от богов скрывать он должен! Я жизнь свою готов ему отдать! Что было в ней, ужели много толку? Я жил как должно – волею богов – Урук храня, себя не забывая. Достиг и уважения, и славы. И многое о тайнах неба ведал – не ведал одного: любовь всего сильней, и суждено ее познать мне в дружбе было. И счастье я, как с женщиной, обрел, но много лучше. Будь проклят день и час, когда нам Шамаш дал на бой согласье! В себя мы веру разом обрели и кедры, как цветы в степи, топтали. И было весело! И было хорошо! Мы с легкостью спасли Урук от страха, а вот теперь страх в сердце навсегда. Я не хочу терять родного друга! Он целый мир в душе моей открыл, себя я в нем, что в отраженье вижу. С ним смысл есть в каждом новом дне.
Входит Энкиду. ГИЛЬГАМЕШ. Зачем для женщины главнее брака нет, а воину объятий не хватает? ЭНКИДУ. Но суждено и мне познать любовь, а друг не рад? ГИЛЬГАМЕШ. Лишь разум. А душа бунтует. Прости, прости, и сам я не пойму, в чем суть. Люблю тебя как друга и… как тень, что вдруг от господина убежала. ЭНКИДУ. Послушай, Гильгамеш, недавно лично слышал я, как Иштар грозилась отомстить тебе за то, что был неласков с нею. ГИЛЬГАМЕШ. Ты слышал? ЭНКИДУ. Да. И если бы не Шамхат… ГИЛЬГАМЕШ. Опять она? ЭНКИДУ. Послушай, не ревнуй, она союзник в наших злоключеньях. ГИЛЬГАМЕШ. Ты ей открылся?! ЭНКИДУ. Знала все она. У сердца женского свои истоки знанья. Давно сдружить с тобою нас хотела. А нынче мне поведала о том… ГИЛЬГАМЕШ. Постой-постой, но место ей под стражей! ЭНКИДУ. Мы виделись вот-вот. Ей помогла сбежать из Царства Мертвых Иштар. ГИЛЬГАМЕШ. Ты не ошибся? Это неспроста! Не может Иштар без своей корысти свершить такое. Ее я знаю лучше, чем другой! ЭНКИДУ. Мне странны города и тайны, и загадки… От сердца Шамхат только что сказала: тот гнев – не гнев, а верный признак страсти. Она в тебя без меры влюблена. Оттуда злость и гнев, который видел. Послушай же меня. Вот талисман. Теперь я знаю – дам его тебе. Об этом тоже Шамхат попросила. Спасет он от опасности тебя. От воинов убитого Хумбабы. ГИЛЬГАМЕШ. Откуда он? ЭНКИДУ. Не смею говорить. Я слово дал. ГИЛЬГАМЕШ. Надеюсь, не ловушка? Пауза. Тебе я верю – взять его не в силах. Он для тебя. Мне многое простят. Мне имя – полубог, а ты… ЭНКИДУ. Теперь и я. ГИЛЬГАМЕШ. Ты бредишь, мой Энкиду. ЭНКИДУ. Не совсем. Ты знаешь ведь легенду о Цветке? ГИЛЬГАМЕШ. Я знаю, да. Цветок есть в Царстве Мертвых, он стражей Шамаша усиленно храним. Цветок дарует жизнь, врачует убиенных. Любого он способен защитить от смертного одра. ЭНКИДУ. Раньше он там был. ГИЛЬГАМЕШ. Что это значит?! ЭНКИДУ. Сбежала Шамхат, с ней теперь Цветок! Мой друг, мой друг, с тобой мы спасены! Есть талисман – он твой, Цветок у Шамхат – может, он для меня (отдает талисман Гильгамешу). Входит Шамаш. ШАМАШ. Цветок вернуться должен в Царство Мертвых! ЭНКИДУ. О нет… ГИЛЬГАМЕШ. Сначала, Шамаш, дай мне свой ответ. Кто поддержал походы на Хумбабу? В боях с Энкиду стали мы друзьями! И вот теперь… ШАМАШ. Сама судьба спешит навстречу ночи. Талисман начинает дымиться. Входит Нинсун. НИНСУН (кричит). Брось талисман, мой сын, тебя я заклинаю! Поднимается ветер, сверкают молнии, гремит гром. Сцену заволакивает туман, слышны лишь голоса Нинсун, Гильгамеша, Энкиду. ЭНКИДУ. О боги, распознать бы смерть! В каких ветрах, лучах она таится? НИНСУН. Брось талисман, он смерть с собой приносит! ГИЛЬГАМЕШ. Ты ошибаешься, спасти способен жизнь! ЭНКИДУ. Я верю, мы спасемся, кто б стрелы эти с неба ни послал! ГИЛЬГАМЕШ. Быть может, это Ану? Мне за дочь в отместку? НИНСУН. Все эти стрелы – воины Хумбабы! Брось талисман! Как мать прошу тебя! Энкиду и Гильгамеш сражаются с тенями. Великий Шамаш! Сделай что-нибудь! О сын, прости, беду я сотворила! Хотела, чтоб Энкиду принял бой, чтобы тебя опасность миновала! Добра желала! ГИЛЬГАМЕШ. Выпустила зло! НИНСУН. Тебя спасала! ГИЛЬГАМЕШ. Но руками друга! Ты мне не мать, запомни это, Нинсун! НИНСУН. Что хочешь говори, но лишь живи – живи, тебя я умоляю! ШАМАШ. Брось талисман немедля, Гильгамеш! Дай талисман, верну его я Ану! Его проделки – и сомнений нет! ГИЛЬГАМЕШ. И мать с ним заодно! Я лживый мир всем сердцем ненавижу! ЭНКИДУ. Но чьи они – земной законы жизни? ГИЛЬГАМЕШ. Не вы ли, боги, навязали их? ШАМАШ. Мы все играем розданные роли! Гремит гром, постепенно стихая. Туман рассеивается. На сцене Энкиду и Шамхат. ШАМХАТ. Услышала я шум и прибежала. Столкнулась по дороге с Гильгамешем. Бранил он мать. Ты ранен, милый? ЭНКИДУ. Нет. ШАМХАТ. А если бы вдруг был, а я бы не успела с Цветком к тебе... Как страшно, мой Энкиду… ЭНКИДУ. На Цветок охота. И первый Шамаш думает о нем. ШАМХАТ. И день и ночь жила я в Царстве Мертвых, но знала, час придет, и будем вместе мы. С Цветком. И страх исчезнет. Но страх со мной – неистребим, как бог… А что, скажи мне, здесь произошло? ЭНКИДУ. Ужасный сон я видел этой ночью: как будто зверь, страшнее самой смерти, меня ударил, и попал я в дом, откуда выйти точно не сумею. ШАМХАТ. Нет, замолчи, я больше не смогу… жить без тебя! ЭНКИДУ. Могу ли верить? Верить ли? Кому? Ты пламенные чувства мне дарила – о них просил, я знаю, Гильгамеш. Его ты волю честно исполняла. ШАМХАТ. Лишь поначалу, но потом любовь… ЭНКИДУ. И Нинсун о любви мне говорила, но к сыну – мне сулила смерть. Дала мне талисман, убить который может! ШАМХАТ. Который передал ты Гильгамешу по просьбе Иштар?! ЭНКИДУ. Я, к счастью, не успел… Вмешался Шамаш. ШАМХАТ. Привыкла Иштар получать свое. Ее и Шамаш вряд ли остановит. Пауза. ЭНКИДУ. А может, с Гильгамешем сдружить хотела, чтоб нас богам на растерзание отдать? Придумала историю про Иштар? И про плен? ШАМХАТ. Как смеешь ты… ЭНКИДУ. Скажи мне, где Цветок? ШАМХАТ. Я не могу… Пока… Но если случай… ЭНКИДУ. Прочь уходи, бесстыжая блудница! Тебе не верю! ШАМХАТ. Ты изменился, милый мой Энкиду… Но вспомни: тоже врал… Ведь вы давно знакомы с Гильгамешем. ЭНКИДУ. Прочь, женщина! ШАМХАТ. Конечно, я уйду. Отвыкнуть от приказов не успела. Лишь знай, Энкиду, нет моей вины ни в том, что происходит, ни в чувствах тех, что сердцем овладели не нарочно. Люблю тебя без меры всей душою. (Уходит). ЭНКИДУ (один). Все ложь, обман – весь мир мне ненавистен! А смерть страшит. Зачем рожден на свет? Стать двойником без голоса и воли? О Гильгамеш, я пленник твой навек! Ты приучил к своим словам меня и мыслям, учил, как жить, как видеть, чем дышать, и вот теперь я сам себя не слышу. Чего хочу и с кем мне в жизни быть? Не червь, не зверь, не бог – я человек и тень. Прости, мой друг, что даже эти речи не слышишь – боюсь обидеть, ведь тебя люблю. Хотел забыться с Шамхат, но не смог, стать победителем, но вот теперь в опале… Кто виноват, что ты мне стал всех ближе? Я не пойму, но без тебя страдаю. Я неутешен, дуг мой, оттого, что быть собой судьба мне не велела. Пауза. А может, Шамхат вовсе не врала? И в гневе Иштар Гильгамеша сгубит? О нет!!! Вбегает встревоженная Шамхат. ШАМХАТ. Бежим скорей! Я вижу Скорпиона! Пришел за мной, а может, за Цветком! Бежим скорей, любимый мой Энкиду! Нет времени для ссор и для обид! ЭНКИДУ. Иди одна, устал всего бояться. ШАМХАТ. Прошу тебя… Убегают. Входит Человек-Скорпион. ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Оракул прав. Тому приходит время, что слышать раньше мне нечестно довелось. «Имеет каждый право на любовь. Познавший грязь, способен возродиться», – вещал оракул. И сердце Шамхат мается от страсти. «Кого полюбишь, обречен на смерть»… Но верить в это Шамхат не сумела. Цветок похитила. Пауза. Голос Шамаша из-за сцены. ШАМАШ. Теперь ты знаешь… ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Знаешь, но не все… А мне открыта тайна…
Действие второеНа сцене Ану, Эллиль, Шамаш. ЭЛЛИЛЬ. Что делать будем? В городе волненья. ШАМАШ. Да, Иштар не на шутку разошлась. ЭЛЛИЛЬ. Сказала: Гильгамеш убил Хумбабу! ШАМАШ. Его хотят в жилище поразить. ЭЛЛИЛЬ. И путь в глубины преисподней проложить. АНУ. Кто хочет? Дочь? ШАМАШ. Народ! Сестра его на это вдохновила. АНУ. Да, мастерица. ШАМАШ. Вся, отец, в тебя. Отец, а правда то, что Иштар сказала мне? Ты ей Быка недавно обещал? АНУ. И что с того? Был Бык – и нет Быка! ЭЛЛИЛЬ. Как? И его на пару уложили? Пауза. ШАМАШ. Не к лучшему меняет это дело. АНУ. Да, слаб, но это дочь моя. А ты – защитник грешных подопечных! Не ты ли был тогда в лесах Ливана? Не ты ли Шамхат вытащил из течи? ШАМАШ. Какие течи? Это был… потоп! Не меньше… АНУ. Как сказал? Потоп? Пауза. А это мысль! Нет, дети – все же наше продолженье! Эллиль, а может, стоит повторить? Со времени Великого потопа прошло немало. А люди, посмотри, теперь упрямы – и каждый хочет стать не меньше бога. ШАМАШ. А кар иных не хочешь применить? Есть голод, мор, вторженье грозных тварей. ЭЛЛИЛЬ. Потоп верней. ШАМАШ (в сторону). И я об этом знал… АНУ. Верней. ШАМАШ (всем). Послушайте, но в том уроке жизни спас род людской бог мудрости, наш Эа, во сне пришел он втайне к Утнапишти, тот сделал челн и так пережил смерть. И, между прочим, если бы не Эа, то вряд ли помогли бы горожане корабль-челн надежный сотворить, в котором Утнапишти, раньше – смертный, Потоп великий смог перенести! И обрести бессмертие к тому же. А что теперь? В бою не будет равных! И род людской погибнет. ЭЛЛИЛЬ. Готов к потопу я, не нынче – а всегда! Входит Гильгамеш. ГИЛЬГАМЕШ. Все совещаетесь? Пауза. Мне в городе нет места. Да и в душе страдания одни. Уруку я все сердце отдавал – и он при мне стал краше. Я власть имел, а получил презренье. О, женщины все – зло. Я матери всецело доверял, но и она играла за спиною. Король я силы – только где в ней прок, когда и сам жалею я об этом. В тот страшный час, когда сидел я с вами и вы пообещали мне, что славу обрету и что Аруру подарит мне возможность доказать, как я могуч, бесстрашен и силен – и создала она подобье Гильгамеша. И все сбылось: мы вместе одолели то, что всем казалось вечным, абсолютным. Но боги, почему тогда вы мне сказать другого не посмели? И я о том не знал, что станет зверь степной мне лучшим другом, душой моей, моей во всем опорой и надеждой? И… АНУ. Что еще? ГИЛЬГАМЕШ. Вы говорили мне, что стану я бессмертным! ЭЛЛИЛЬ. Бессмертным? ГИЛЬГАМЕШ. Да. ШАМАШ. Был разговор. Но было ль обещанье? ГИЛЬГАМЕШ. Ах, так?! АНУ. Послушайте, не ссорьтесь! Все эти игры, право, пустяки, а в мире есть куда поинтересней вещи! Вот, например… ГИЛЬГАМЕШ. Нет… Хорошо… Я даже не о том… хотел сказать… ЭЛЛИЛЬ. Еще не все? ГИЛЬГАМЕШ. Да. Хорошо я помню, что смерть ждала того, кого дадите в помощь в походах на Хумбабу. Пауза. Я лишь об этом. Отмените все. Пауза. АНУ. Так вот, не дали досказать. Нашел я талисман. С утра сегодня. Разве ли не чудо? Похож на камень. Пауза. И иногда дымится… ЭЛЛИЛЬ. Дымится? Камень? АНУ. Почему бы нет? ШАМАШ. Дай мне его! АНУ. Чего еще? Нашел я – значит, мой! ГИЛЬГАМЕШ. Дымится? Нет!!! (Бросается к Ану). Камень начинает дымиться. Отдай его, отдай! ШАМАШ. Мне дай! ЭЛЛИЛЬ. Нет, посмотрите – пара сумасшедших! АНУ (веселясь). Конечно же, не дам! Ой, горячо! (Бросает камень за сцену). Раздается взрыв. Сцену заволакивает дым. Множество цветов падает с неба.
Туман рассеивается. Ночь. Гильгамеш сидит над раненым Энкиду.
ГИЛЬГАМЕШ. Скажи мне, где Цветок? Ты говорил, у Шамхат. ЭНКИДУ. Может, у нее. А может, нет. Но сбылся сон: как будто страшный зверь, страшнее смерти – он меня ударил, и вдруг так ясно я увидел дом, откуда выйти точно не сумею. ГИЛЬГАМЕШ. Энкиду, друг, дитя самой природы, мой младший брат… И нет мне утешенья. ЭНКИДУ. Все кончено. ГИЛЬГАМЕШ. О нет! Цветок достану: Шамхат приведу – и ты воспрянешь. Жди меня, мой друг! (Хочет уйти). Входит Человек-Скорпион. ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Нет, не спеши. Сказать я должен слово. ГИЛЬГАМЕШ. Не спишь?.. Ты никогда не спишь. И лишь как тень – бесцветная, сухая… Или как эхо – шаткое, глухое… Нет времени с тобою говорить! (Хочет уйти). ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Блудница в моде. Только это зря. Пауза. Спасти не сможет. Слышал предсказанье. ЭНКИДУ. Все кончено. ГИЛЬГАМЕШ. Энкиду, помолчи. И что же медлишь? Знаешь, так скажи, а нет, так нет – минуты на счету. ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Коли спешишь, держать тебя не смею. ГИЛЬГАМЕШ. Убью тебя! ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Не верю. ГИЛЬГАМЕШ. Но что тогда? Скорее говори! Пауза. Ах, да, забыл, что хочешь получить ты? Пауза. ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Бессмертие. ГИЛЬГАМЕШ. Да ты с ума сошел! Наглец, ведь даже я… ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Бессмертие. Пауза. ГИЛЬГАМЕШ. Я был у Утнапишти. ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Тогда сейчас ты должен обещать, что город на постройку поднимаешь! Мне – корабля! Ковчега – может быть. ГИЛЬГАМЕШ. Тебе зачем? (Берет Энкиду на руки). ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. А надо потому, что раньше Шамхат у Шамаша была на предсказанье. Тот предсказал ей силача-мужчину, который точно должен умереть. ЭНКИДУ. Брось меня, мой друг. ГИЛЬГАМЕШ. Тому не быть! (Уходит, неся на руках Энкиду). ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН (один). Как все похожи – люди, полубоги. И боги! Так же, как тогда, все недослушали. И только я могу теперь сказать – кому угодно, хоть и небесам то, что оракул молвил напоследок. Да, встреча Шамхат с мужем предстояла – над ним висел смертельный страшный рок, переломить который шанс имелся. Цветок! Но при условии. О нем ей промолчали, что потеряет силу жизненный Цветок, когда полюбит Шамхат не на шутку. И то случилось. Шамаш это знал – не знал другого. Что город не захочет признавать ни государынь, ни царей Урука. И если так свершится, то тогда подумают над лютой карой боги. Но после и оракул замолчал. Я потерял покой. Что если быть потопу? Я не хочу утопленником стать! Входит Нинсун. О государыня… НИНСУН. Теперь не знаю я – действительно ли так. Народ лютует, власть не признает. Не верит слову. Все ведь Гильгамеш – с людьми был груб, их заставлял работать и день и ночь. И вот вам результат. Потом Хумбаба – все его боялись, теперь боятся, что постигнет наказанье. И злятся… А еще она. О Иштар! Как не вовремя решила ты сражаться за сердце сына! Сына… Им я проклята… И лишь за то, что сила материнства сильнее оказалась законов чести. Как теперь мне быть? Где силы взять воспрянуть? ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Как раньше, Нинсун. Сила в материнстве у женщины. Там и оправданье. НИНСУН. Как тяжело. Мой грех – земной, и коли не умрет с моею плотью, то будет смыт, как время – невиновное ни в чем. Грех сына сбережет Урук. ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН (в сторону). Коль выживет. НИНСУН. Его Урук – ему же наказанье. Он эти стены возводил навек на молодых годах, украденных из жизни горожан. Их поднимал с утра по барабану, лишая утра с девами и нежных ласк с детьми. Затем наказан дружбою сердечной, чтоб смог понять он сердцем человека. Вбегает встревоженный Гильгамеш. ГИЛЬГАМЕШ. Быстрее, мама! За мной! Быстрей! Прошу тебя, быстрей! ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Лишь смерть – не сон. Сцена погружается в темноту.
На сцене – Иштар и Шамхат. ШАМХАТ. Была блудницей, стала – тенью тень. За что любовь, как смерть, карает душу? ИШТАР. Бессмертье ищет. ШАМХАТ. Больно это. ИШТАР. Знаю. ШАМХАТ. Меня прогнал. Не захотел услышать… А может, не любил? ИШТАР. Любил. ШАМХАТ. Откуда знать мне правду? Поверить той, что мне в глаза лгала? ИШТАР. Я не прошу. ШАМХАТ. А почему я верю? ИШТАР. Не знаю. Пауза. ШАМХАТ. Готова и сейчас, как в прошлый раз, я снова свято верить. ИШТАР. Мы все же равные. ШАМХАТ. О нет… Пауза. ИШТАР. Беги скорей, Энкиду сильно ранен. ШАМХАТ. О боги! ИШТАР. Отец мой Ану… ШАМХАТ. Я не хочу, о нет! (Убегая). Спасу тебя, мой милый, я спасу! Так значит, это правда – пробил час! ИШТАР. …взял да пошутил… Пауза. И что же прячешься? Твой дух, как смерть, силен. Из укрытия появляется Человек-Скорпион. ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Прощу тебя. Сооруди мне челн. ИШТАР. Ум говорит иль просто сила страха? ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Тебе есть дело? ИШТАР. Дело – точно. Есть. Скорей иди за Шамхат. И ей скажи, что ведомо тебе. Пусть Гильгамешу даст она Цветок. Поможет, может… Может быть, поможет. В его руках. ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Что знаю я? О чем слова, царица? ИШТАР. Ты знаешь. Да. Да, это я просила брата о предсказанье. ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Не верю я! И Шамхат здесь при чем? ИШТАР. Она со всеми. Всегда. Была и есть. А значит – отражает, как зеркало. И точно – весь Урук! Я ошибалась. ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Но что хотела знать? ИШТАР. Все о себе. Но там и слова не было про Иштар! Решила я все в корне изменить. ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. В любовь сыграла? ИШТАР. На равных. ЧЕЛОВЕК-СКОРПИОН. Вряд ли. Не смеши. ИШТАР. Ты никогда, ничем неумолим. Как время. Входит Эллиль. Человек-Скорпион уходит. ЭЛЛИЛЬ. Где брат? Спасает души смертных? Его ищу уже который час – все тщетно. ИШТАР. Не видела и я его давно… Пауза. Слух ходит о потопе. Правда, что готовишь? ЭЛЛИЛЬ. Вот думаю. ИШТАР. Не надо это все. ЭЛЛИЛЬ. Как усмирить народ? ИШТАР. Уймется сам. Энкиду похоронят, и жизнь пойдет привычным чередом. ЭЛЛИЛЬ. Он умер? ИШТАР. Нет. Сегодня утром видела змею. Лев земляной – он точно не к добру. ЭЛЛИЛЬ. Ты суеверна. ИШТАР. Как и сам Урук. Страдали все от лютого Хумбабы, а нет его – и все желают смерти его убийцам. Все быть должно, как создано природой – мораль и смысл. Так все здесь говорят, и не пытаясь думать или мыслить. Я этого ужасно не люблю. Есть государство – есть страданья в личном, а есть беда, которой имя тупость! ЭЛЛИЛЬ. А боги? ИШТАР. Это как смотреть. ЭЛЛИЛЬ. А хочешь, Иштар, не умрет Энкиду? ИШТАР. Твоею волей? Что покровитель был ты у Хумбабы и сам назначил смерть – еще не все. Решенье изменив, ты оправдать никак его не сможешь. Входит Гильгамеш. ГИЛЬГАМЕШ. Энкиду умер. Пауза. ИШТАР. Что-то не пойму. Цветок при нем? ГИЛЬГАМЕШ. Был. Приходила Шамхат, но с ней Цветок – как будто полевой. Красив, пахуч, но пользы в этом мало. Стал на глазах при ней он увядать. И мы в спасенье потеряли веру. Но вот пришел на помощь Скорпион. Он все сказал, и мы, словам поверив, ему вручили тотчас тот Цветок, прося, чтобы он спас Энкиду. ИШТАР. С каких же пор наивен царь Урука? ГИЛЬГАМЕШ. Но он вдруг побежал – да быстро так, что даже я не сразу его настиг. ЭЛЛИЛЬ. И дальше что? ГИЛЬГАМЕШ. Споткнулся он, упал и выронил Цветок. И в то ж мгновенье, по воле злого рока, откуда ни возьмись – она! ЭЛЛИЛЬ. Она? ИШТАР. Змея. ГИЛЬГАМЕШ. Лев земляной в одно мгновенье ока унес Цветок. И видели мы только, как на ходу он, сбрасывая шкуру, все молодел… Мой друг погиб! Я прокляну вас, боги! Пауза. ИШТАР. Нет смысла. Успокойся, Гильгамеш. Иди к Уруку. ГИЛЬГАМЕШ. Просто говорить. Входит Шамаш. ИШТАР. И делать. Стоит лишь начать. Входит Шамхат. Ничего не говоря, начинает снимать с себя одежду. ШАМАШ. Ценою тела хочешь предсказанье? ГИЛЬГАМЕШ. Все было зря! ШАМАШ. Все было, есть и будет. ГИЛЬГАМЕШ. Молчи, оракул! Душу мне оставь! И память…
|
|
РУССКАЯ ЖИЗНЬ |
|
WEB-редактор Вячеслав Румянцев |
