|
|
|
|
Андрей ЭЛ |
|
© "РУССКАЯ ЖИЗНЬ" |
|
К читателю Редакционный советИрина АРЗАМАСЦЕВАЮрий КОЗЛОВВячеслав КУПРИЯНОВКонстантин МАМАЕВИрина МЕДВЕДЕВАВладимир МИКУШЕВИЧАлексей МОКРОУСОВТатьяна НАБАТНИКОВАВладислав ОТРОШЕНКОВиктор ПОСОШКОВМаргарита СОСНИЦКАЯЮрий СТЕПАНОВОлег ШИШКИНТатьяна ШИШОВАЛев ЯКОВЛЕВ"РУССКАЯ ЖИЗНЬ""МОЛОКО"СЛАВЯНСТВО"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"РОМАН-ГАЗЕТАГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Андрей ЭЛО вреде любви и карьерыВ одном небольшом и почти мужском коллективе ТСЖ чего-то не хватало. Чего именно – никто толком сказать не мог, но чувствовалось это всеми и давно. Когда пожилая секретарша Вера Павловна по состоянию здоровья ушла на пенсию, на следующее утро в дверь конторы, ярким солнышком, вошла молодая соблазнительная особь и заявила: «Меня зовут Аня. Я ищу работу. Где тут у вас кресло для меня?» И в этот исторический момент не было ни одного, кто бы не понял – вот она, судьба, сама явилась и принесла ответ на многолетнюю загадку, мучившую всех. Разглядывая Аню, мужчины невольно облизнулись: ресницы выше бровей, бюст выше плеч, юбочка выше… в общем, выше ватерлинии. Начальник не верил своим глазам. Дрожащей рукой, забыв о собеседовании, он издал приказ о немедленном приёме на работу. Когда Аня заняла кресло, все облегчённо вздохнули и с тайными мечтами разошлись по своим кабинетам. Но часика через два, ближе к обеду, Аня сняла трубку телефона и громко сказала начальнику: – Семён Семёныч! Я уже проголодалась! Сделайте мне кофе! После этой фразы у Семёна Семёновича отвисла челюсть, а перед глазами промелькнула вся жизнь. И трудовая, и личная… Он понял, что это наступил момент истины, переломный этап в его судьбе… Но отказывать Ане было неблагоразумно. Все виды на неё, вся дальнейшая перспектива последнего полёта для пожилого человека могла растаять в первый же день! А кофе варить он не умел. Да и что подумают коллеги? Ситуация слаживалась пикантная. Однако, после недолгого раздумья, он поступил как истинный начальник – снял трубку и позвонил с распоряжением нижестоящему заму. – Олег Иванович! Тут ситуация… Сделайте для нашей Ани кофе. Пожалуйста, я очень занят. Олег Иванович на минуту задумался тоже. Момент истины. Невыполнение распоряжения могло повлиять на решение о выдаче беспроцентного займа из кассы, который он просил у начальника на покупку дорогого авто. С такой же просьбой обратился и инженер. И чаша могла повернуться не в его сторону… Потом Семён Семёнович, по своему знакомству, недавно пообещал перевести его дочку в элитную школу… Да и мало ли чего могло стать несбыточным… Хотя Олег Иванович тоже заинтересовался Аней, ситуацию он решил похожим образом: набрал номер нижестоящего по должности инженера. – Николай Кузьмич! Выручайте, дружище! Сделайте для нашей Ани кофе. Я сижу с отчётом. Николай Кузьмич совсем недавно начал оформлять кредит на покупку квартиры дочке и единственным, кто согласился стать поручителем на такую большую сумму, был зам. Что и говорить, аргумент не маловажный. А ещё зам пообещал, что замолвит слово, когда будет пересматриваться ставка оплаты должности инженера… А ещё… В общем, Николай Кузьмич, мысленно целуя и матеря Аню, звонил нижестоящему бухгалтеру и по совместительству мастеру Кузякину (нечего удивляться, в наше время ещё не то совмещают): – Пётр Фомич! Ну, вы то, свободны? Сделайте Ане кофе! Чёрт бы её подрал! Кузякин долго думать не стал. После аварии ему нужно было срочно восстанавливать машину, а у Николая Кузьмича зять работал в автосервисе. Кузьмич обещал помочь. Отказ мог отразиться на сумме ремонта… Он, сначала мечтательно, вздохнул об Ане, потом взялся за телефон и стал звонить сантехнику Сидорову: – Ты не пьян?.. Иди срочно в контору! Что? В пальто!.. Неотложная заявка! От тебя даже из трубки несёт перегаром! Тьфу!.. Сидорову звонить было уже некому. Бросив очередную бутылку пива в угол, он встал со своей лежанки и поплёлся в контору. Там ему показали, где находится чайник, кофе и посуда. Заодно показали кузькину мать, и он приступил к заявке. Через пять минут он стоял перед Аней с подносом. – Давайте знакомиться! – сказал он, ставя чашечку на её стол. – Звать меня Сидоров. Сегодня вечером я буду свободен и не пьян. Жди меня часиков в восемь. Знать мне нужно немного: улица, дом и номер квартиры. – Южная 5, квартира 8. Правда, я её снимаю… – опешила Аня, а про себя подумала: «Коллегам по работе, наверное, отказывать не принято…» И спросила: – А как вас звать? – Я же ясно выразился – Сидоров! Жди!
В обещанное время в дверь Аниной съёмной квартиры раздался стук. Сидоров вошёл без цветов. Сентиментальным он никогда не был, поэтому в руках держал литровую бутылку с прозрачным содержимым. И два пакетика лапши на всякий случай. Из своего опыта он знал, что закуски иногда катастрофически не хватает. Бывало, с товарищами приходилось делить конфетку на несколько раз… – Сейчас я принесу рюмочки, а вы садитесь, – сказала обескураженная Аня, хотя про себя тут же подумала: «Главное, не забыть показать кран, который течёт. Заодно отремонтирует» – Стаканы! – посоветовал Сидоров. – В рюмки я не попадаю. Но как только Аня вернулась из кухни, в её мобильнике раздался звонок. Из телефона она услышала голос Кузякина: – Анечка, привет! Не поверишь – случайно узнал номер твоего телефона, и решил позвонить… Ты чего сейчас делаешь? – Я?.. Да так, ничего… – растерялась Аня. – Тогда я к тебе заеду, по делу... – А попозже можно?.. – Не можно. Я уже стою около твоих дверей, дорогая… Голова у Ани вскипела. Но она быстро взяла себя в руки. «На чёрта мне сдался этот сантехник, когда такой важный гость пожаловал ко мне! Надо делать карьеру! Да и с ремонтом теперь решу!» – соображала про себя Аня. В такие минуты у всех женщин решение приходит одинаковое: – Сидоров! Быстро в шкаф! Потом объясню! – Моё условие, – заворчал Сидоров. – Бутылку беру с собой! Кузякин зашёл с цветком и бутылкой красного вина. – Ой, спасибо!.. Проходите, – обрадовалась Аня, нюхая цветок, а сама думала: «Скажу позже, что вон там в углу надо заштукатурить потолок, а в коридоре намекну перестелить линолеум…» Кузякин устроился в кресло у стола, Аня села напротив. Между ними пробежала искра, которая обещала зажечь романтический вечер… Но, как только Пётр Фомич прикоснулся к бутылке, чтобы открыть, Анин телефон зазвонил снова. На это раз она услышала голос инженера Николая Кузьмича: – Вот, Аня, не ожидал, не думал, что это твой номер… Случайно оказался под рукой… Ну, раз уж дозвонился, то хочу предложить тебе встретиться. Как ты смотришь на это? Аня смотрела так – минимум, евроремонт ей будет обеспечен. Только решила уточнить: – А встречу чуть попозже можно? – Не можно. Я уже стою около твоих дверей, дорогая… «Ой, кобели! – разволновалась Аня. – А что же мне с Кузякиным делать?.. Ведь сорвёт евроремонт, злодей!» – Пётр Фомич! Вы не могли бы временно посидеть… в шкафу? – Где?.. Я?.. В шкафу?.. – обиделся Кузякин. – Так нужно – для дела! Пётр Фомич, это временно! Потом объясню. – Только пообещайте мне Аня, что это временно. У меня ведь хронический радикулит и долго стоять я не могу… – Хорошо, залезайте! Николай Кузьмич в руках держал три цветка и бутылку шампанского. Аня понюхала цветы и указала дорогому гостю на кресло. – Вот уж не думал Аня, что окажусь у тебя в гостях. Как-то всё стихийно получилось… Я вот, поверишь ли, со своей женой, когда тридцать лет назад знакомился, целый год слов не мог найти, чтобы заговорить, а тут… прямо, как опытный мачо. Два слова и… – в этом месте он остановился в своих рассуждениях, так как, разглядывая комнату, посмотрел на кровать. Какие мысли сбили его речь при виде кровати, останется тайной. – Ну, Аня, неси бокалы. Выпьем за твою новую работу и наше знакомство. Дай бог, со временем, поставлю тебя бухгалтером… Этого Кузякина надо в шею гнать. Обворовал всех нас до нитки, гад… В шкафу кто-то зашевелился. – Ой, Николай Кузьмич, это наверное крыса завелась… – оправдывалась Аня. – Это ничего. Крыс мы, Аня, повыведем… Главное, ты любовников кроме меня не заводи! – засмеялся своей шутке Николай Кузьмич и шаловливо шлёпнул Аню по попке. – Ух, матрёшка!.. Но как только они притронулись к бокалам, Анин телефон зазвонил опять. – Да что ж это такое сегодня! – сказала она недовольно, но как только услышала в телефоне голос зама, лицо её сразу изменилось. Она отошла в сторону и, мечтательно улыбаясь, стала слушать. Голос в трубке был ласковый, и он сразу стал ассоциироваться у неё с шумом морского прибоя где-то на далёком заграничном курорте. В этом голосе сладкой мелодией звучал и ордер на собственную квартиру… «Ну, чего я буду мучиться с этим евроремонтом! – думала она, с досадой глядя на инженера. – У меня такие перспективы! Такая карьера! На чёрта сдалась мне бухгалтерия!» – Николай Кузьмич! – взмолилась она. – Ради нашей любви готовы ли вы сделать поступок для меня? – Для тебя, Аня, я готов на всё! Хоть в огонь! – Нет, в огонь не надо… Николай Кузьмич, надо всего лишь… в шкаф! А в знак моей преданности я вас поцелую! Аня закрыла глаза и потянула губы. Но потом, чтобы не промахнуться, один глаз она всё же приоткрыла и поцеловала инженера в… лоб. Тот растрогался, смахнул слезу и полез в шкаф. Олег Иванович в руках держал пять цветков и бутылку дорогого вина. Аня уже знала весь сценарий, поэтому действовала и говорила машинально. Она ожидала главного звонка… И не ошиблась: не прошло и десяти минут, как позвонил самый важный герой в этой чехарде её карьеры. Затолкать Олега Ивановича в шкаф уже не составило труда. Она просто ему сказала посидеть там, так как стесняется при нём раздеваться. И Олег Иванович, будучи человеком воспитанным и интеллигентным, поверил… Семён Семёнович в руках держал целую корзину цветов и бутылку французского коньяка. – Аня! Когда ты вошла, я сразу понял – вот кто озарит мне серую, унылую жизнь! – сидя в кресле, признавался он. Было это пафосно, но искренно. – Ты не представляешь даже, сколько лет, выходя из своего кабинета, я смотрел на кислое лицо Веры Павловны! Моя жена – её одноклассница, и жена специально устроила Веру Павловну ко мне на работу, чтобы я не видел белого света! Но теперь всё будет по-другому… Семён Семёнович даже взволнованно стал. – А для тебя, моя отрада, я готов на всё! У Ани от счастья кружилась голова. – Ты знаешь, что я сейчас подумал… – продолжал Семён Семёнович. – Поставлю-ка я тебя скоро своим замом. Олег Иванович меня подсиживает, я это знаю и вижу… – А куда вы зама денете? – уже по-деловому рассуждала Аня. – Понижу его в инженеры! Пусть по объектам побегает, работы понюхает, а то засиделся в кабинете! В этот момент в шкафу кто-то громко упал. – Это соседи, – пояснила Аня. – А инженера куда денете?.. – Инженера? Его переведу мастером! В этот момент в шкафу кто-то громко упал. – А мастера? – Кузякина? Сантехником! В этот момент в шкафу кто-то громко упал. – А сантехника? – А сантехника – уволю! Но в этот момент никто не упал. Дверь из шкафа открылась, и из неё вышел сантехник Сидоров. Следом за ним оттуда вывалились на пол бесчувственные тела подчинённых. – С кем вы теперь будете работать? – сказал Сидоров, грозно глядя на начальника. Семён Семёнович не выдержал такого зрелища, схватился за сердце, зашатался и тоже упал без чувств. Теперь у Ани голова закружилась от горя, ведь перед ногами лежала вся её карьера! Но оставался ещё сантехник. Она с надеждой посмотрела на него: «Может, хоть кран удастся починить?..» – Нет! – отрезал Сидоров, словно прочитав её мысль. Он хлебнул из бутылки, потом решительным шагом направился к выходу, а перед тем как окончательно захлопнуть за собой дверь, добавил: – Только за отдельную плату! Сидоров предательства не прощает! Аня как пушкинская старуха опустила руки, глядя на разбитое корыто… Потом она зашаталась и тоже упала без чувств.
А мораль сей басни такова: от любви и карьеры нет вреда, Если карьера – не эскалатор, а любовь – не сторона.
Мачо
Илье Ильичу не терпелось поскорее приступить к этому «делу». Не только тело, казалось, и душа требовала секса… Но сначала несколько слов о самом герое. Герой это или антигерой, судить не берусь, но для его бывшей жены однажды это стало ясно: в один прекрасный день, решив, что с неё хватит, она собрала вещи и покинула его, как покидают гавань корабли. И понять её можно – зачем «любить на всю жизнь» такого лысоватого, низкорослого и неприметного мужчину, каким был Илья Ильич?! У него даже нос, самым комичным образом напоминал картофелину – попробуй, поговори с таким о любви! И деньги, которые иногда водились у него, не спасли от развязки. Однако, несмотря на внешность, Илья Ильич в душе был настоящим мачо. Он любил женский пол, был страстным его фанатом, но зная, что этот пол ещё с юности, не обращает на него внимания, часто страдал от такой несправедливости. Он уже несколько лет жил один, и положение становилось критическим. Противопоставлять себя природе, глядя разные непристойные фильмы и журналы, дальше уже не было сил. В поисках живой женщины, он перелистал все местные газеты с объявлениями знакомств – девушек по вызову он отмёл принципиально! – и, выбрав одну подходящую, по его мнению, кандидатуру, взялся за телефон. – Я вас слушаю, – ответил ему молодой женский голос. Он и выбирал «помоложе». – Это Роза? Которая писала объявление?.. – Да, да! А вы, который прочитал его?.. Очень приятно!.. Ну, тогда расскажите немного о себе. Илья Ильич не имел дар красноречия, не умел нарисовать поэтическую рамку вокруг себя, поэтому после нескольких нескладных фраз, заключил так: – Давайте лучше встретимся сегодня? У часов, в семь вечера. Было уже минут двадцать восьмого, когда около назначенного места появилась и остановилась с ожидающим видом, довольно красивая молодая женщина, почти девушка. «Это она!» – решил Илья Ильич и щеки его загорелись от волнения. Женщина была восхитительна, она превзошла все его ожидания, но одно обстоятельство немного смущало: разглядывая прохожих, её взгляд совсем не останавливался на нём. Она упорно не замечала, хотя он был рядом… – Вы не меня ищите, Роза? – осмелился спросить Илья Ильич, словно выходя из тени. – Ой, – воскликнула она, – а я вас совсем другим представляла! «Другим! – злился он про себя. – Что уж есть! По объявлению с Брюсом Уиллисом не знакомятся!» Плана определённого не было, пригласить сразу к себе Илья Ильич не решился, и они шли по тротуару, ведя ознакомительный разговор. – В общем-то, я натура тонкая, романтическая! Я очень люблю и ценю, когда мужчина умеет ухаживать! – сразу предупредила Роза. Она даже остановилась после этих слов, стараясь придать значимость сказанному, но, однако остановилась она не где-нибудь, а напротив дверей кафе. Илья Ильич незаметно вздохнул про себя, понимая что «дело» немного отдаляется – и покорился. Он сам сначала предлагал из принесённого меню, но Роза каждый раз морщилась. Потом она попросила посмотреть, чего же такого мудрёного там было написано. После чего сказочным образом, откуда ни возьмись, появилась скатерть самобранка: посреди её возвышалась красивая заграничная бутылка неизвестной ему марки спиртного, а вокруг, её украшали блюда, которые Илья Ильич мог видеть, только во сне или по телевизору. – Вы настоящий мужчина! – улыбалась тонкая, романтическая натура, запуская соломинку в свой бокал. – Ну, я же не Ипполит Матвеевич! – смеялся Илья Ильич, а щёки у самого горели. Нет, теперь не от любовного волнения: теперь он беспокоился, выдержит ли такое испытание кошелёк. Потом были танцы, потом он заказывал музыку. Захмелев, Илья Ильич заказал виски ещё и, наверное, как Воробьянинов, заказал бы и цыган, но, слава богу, вечер подошёл к концу. Денег едва хватило, чтобы расплатится, и они вышли на улицу. Осмелев окончательно, Илья Ильич взял Розу под руку. Сделав шаг, он хотел было взять курс к себе домой, но Роза свою руку высвободила. Погрозив шаловливо своим пальчиком около его красного носа, она рассмеялась: – Тю, тю, тю! Это как называется?.. В номера?.. Вы же поклялись мне, что вы не Ипполит Матвеевич! – Но вы-то не Лиза! – Проводите даму до такси! – обиженно настаивала Роза. – Зачем вы испортили такой романтический вечер! – Я, наоборот, старался! Увидев его смущённое, растерянное лицо, она снова рассмеялась: – Какой вы смешной!.. Вам совсем не идёт такое серьёзное лицо!.. Так вы напоминаете Шрека! Уже сидя в такси, она приоткрыла окошечко и сочувственно промолвила: – Илюша! Вы на меня не обиделись?.. Честно?.. Позвоните мне, если что. Таким злым, приниженным Илья Ильич не был и не чувствовал себя давно. Он даже по дороге домой, как молодой хулиган, пнул попавшую на глаза урну, которая тут же упала. Набираясь таким образом опыта в общении с женским полом, на следующий день он решил поменять тактику. Теперь среди объявлений, он нашёл женщину «постарше». Эти, как он полагал, должны быть сговорчивей. А в голове нарисовал небольшой план: если не согласится идти к нему, то, на худой конец, поставить ультиматум – идти к ней! На вечернюю встречу Люба – так звали следующую кандидатуру – согласилась легко. Он шёл к часам, стараясь настроить себя на решительность, чтобы сразу, как говорится, брать быка за рога. Ещё было без пятнадцати семь, когда Илья Ильич подошёл к назначенному месту, но Люба – эта полная, хозяйского вида женщина – его уже караулила. Имея горький опыт и, особо не церемонясь, после нескольких ознакомительных фраз он предложил: – Ко мне или к вам? – Давайте ко мне. Я ведь мечтаю о мужчине для крепких, серьёзных отношений! – сразу предупредила Люба. Все женщины, в лице Любы, теперь были в долгу у Ильи Ильича. «Пусть они теперь угощают!» – подумал он, но всё же, будучи в душе джентльменом, купил по дороге коробку конфет и бутылку шампанского. Предвкушая счастливые минуты, он шагал по лестнице её подъезда и, находясь сзади, мысленно представлял все её прелести. Фантазия рисовала Любу в виде пухлой, аппетитной курочки на блюдце. «Бройлерная, однако!» – заключил Илья Ильич, приготавливая свой ножичек и вилку… Но на пороге открывшейся двери его ждал большой сюрприз. Как только дверь открылась, на Любу с криком: «Мама пришла!» набросились дети. Их было столько, что Илья Ильич невольно принялся пересчитывать: два раза он сбивался, но начинал считать заново. – Вот, всё моё богатство! – гордо сказала Люба. «Нет, она не бройлерная! Она – несушка!» – с разочарованием заключил он. Так как среди детей были и взрослые дети, то «дело» в этой однокомнатной квартире не представлялось возможным, даже теоретически. Нет, что вы – детей Илья Ильич, конечно, любил, но сегодня он их любил чуточку меньше… Коробку конфет отдали на растерзание детворе, а сами сели закусывать шампанское – макаронами по-флотски. Наигравшись вдоволь с Любиными детьми, Илья Ильич постепенно «ушёл в себя». – Что с вами? – в какой-то момент, поглядев на него, встревожилась Люба. – У меня разболелся зуб! – Давайте я поищу что-нибудь обезболивающее? Откуда Любе было знать, что только одно лекарство могло унять его настоящую боль… – Нет, спасибо. Пожалуй, я пойду. Я позвоню вам позже, сам. Знакомое вчерашнее чувство с ещё большей силой охватило его. Проходя мимо урны, он опять пнул её ногой, отчего та, приняв на себя всю его боль, покорно перевернулась. Если однажды вы увидите перевёрнутую урну, помните – вероятно, это чья-то несостоявшаяся любовь! Но, считая себя теперь опытным человеком по части женского пола, на следующий день он старался предусмотреть всё, чтобы исключить себя от возможного провала. Любое, даже самое лёгкое сомнение в тексте, отметало объявление. В итоге остановился на одном. Написано в нём было так: «Хочу любви здесь и сейчас, а не завтра и не в загробной жизни!» Это заинтриговало Илью Ильича – он тоже хотел «здесь и сейчас». «Неважно, что ты некрасив и небогат!» Это и вовсе адресовалось будто бы ему! «Уединимся в нашей любви с тобою до самой утренней зари!» Вот оно, то самое, что и надо! Только внизу было странное имя: не Александра, не Саша, а просто: «Шура». «Ну, ничего! – подумал Илья Ильич. – Главное, до самой зари!» И с нетерпением схватил телефон… Около часов стояла дама. Внешность её была несколько вызывающей и не совсем, так сказать, обыденной, но, как оценил сам Илья Ильич – вполне приемлемой. Когда у голодного человека спрашивают мнение о сервировке блюда, это звучит как издевательство! И на этот раз Илья Ильич не забыл о коробке конфет и шампанском. Всё шло как по маслу, без сучка и задоринки. «Кандидатура» соглашалась на всё, даже на ультиматум остаться у него до утра, ответила так: «С таким интересным кавалером – хоть на всю жизнь!» Илья Ильич не верил своему счастью и даже сплюнул через левое плечо, чтобы не сглазить. Его, правда, немного смущал несколько грубоватый тембр голоса дамы, но, выпив шампанского, он перестал замечать и это. А потом началась прелюдия, поцелуи… Здесь он вложил, казалось, всего себя и, по законам жанра, руки его наконец скользнули дамских коленок… – Дело в том, что до этого, то есть раньше… я тоже была мужчиной!.. – сразу предупредила Шура. По разному люди реагируют на подобные удары, которые неожиданно преподносит судьба. Многие из таких снежных лавин, просто не выбираются, но Илья Ильич был стойким оловянным солдатиком, закалённым в этой борьбе с вражеским полом, поэтому он не стал закатывать сцену, а только сказал: – Уходи! Шура стояла у дверей с заплаканными глазами… По щеке текла тушь. А разве её можно было винить?.. И, справедливости ради, не один же Илья Ильич хочет и достоин в этом мире любви! – Ну, я пошла?.. – Иди, иди! Никогда бы в другой день он не сказал так грубо, но сегодня его можно было понять. Потом он долго сидел без движения и думал… На следующий день он снова открыл газету, но четвертую кандидатуру придирчиво искать не стал. Ему было всё равно: он просто ткнул пальцем, как в лотерее – кому повезёт. – Как? Женя?.. Женечка, говорите?.. – переспрашивал по телефону Илья Ильич, но что-то было уже странное, загадочное в его интонации. – Хорошо… хорошо… Женечка!.. А в назначенное время он спешил на встречу, только на этот раз, на всякий случай, он прихватил с собою скотч и веревку…
|
|
РУССКАЯ ЖИЗНЬ |
|
WEB-редактор Вячеслав Румянцев |
