Дмитрий Карпин

© "РУССКАЯ ЖИЗНЬ"

К читателю
Авторы
Архив 2002
Архив 2003
Архив 2004
Архив 2005
Архив 2006
Архив 2007
Архив 2008
Архив 2009
Архив 2010
Архив 2011

Редакционный совет

Ирина АРЗАМАСЦЕВА

Юрий КОЗЛОВ

Вячеслав КУПРИЯНОВ

Константин МАМАЕВ

Ирина МЕДВЕДЕВА

Владимир МИКУШЕВИЧ

Алексей МОКРОУСОВ

Татьяна НАБАТНИКОВА

Владислав ОТРОШЕНКО

Виктор ПОСОШКОВ

Маргарита СОСНИЦКАЯ

Юрий СТЕПАНОВ

Олег ШИШКИН

Татьяна ШИШОВА

Лев ЯКОВЛЕВ

"РУССКАЯ ЖИЗНЬ"

"МОЛОКО"

СЛАВЯНСТВО

"ПОЛДЕНЬ"

"ПАРУС"

"ПОДЪЕМ"

"БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"

ЖУРНАЛ "СЛОВО"

"ВЕСТНИК МСПС"

"ПОДВИГ"

"СИБИРСКИЕ ОГНИ"

РОМАН-ГАЗЕТА

ГАЗДАНОВ

ПЛАТОНОВ

ФЛОРЕНСКИЙ

НАУКА

Дмитрий Карпин

В погоне за зверем

Волк был умен и хитер, он отлично знал лес, в котором вырос, и был хорошим охотником, но в деревню, расположенную на опушке, крался лишь во второй раз. Причиной тому были морозы, которые заставили всю местную живность попрятаться по норам.

С подветренной стороны, чтобы не учуял сторожевой пес, волк подкрался к старому курятнику. Вчерашней ночью он прогрыз прогнившие доски и, попав внутрь, утащил двух кур. Волк понимал, что человек, хозяин курятника, наверняка обнаружил пропажу и постарался заделать вчерашний лаз, но решил вновь рискнуть. В случае чего он всегда сможет попытать счастья в другом загоне. Но, к его удивлению, лаз оказался загорожен лишь старой пустой бочкой. Навалившись на бочку, волк откатил ее от дыры и юркнул внутрь.

Однако в следующий миг ему пришлось остановиться. Прямо перед его мордой лежал острозубый металлический предмет, в центр которого был аккуратно положен кусок мяса. Такие хитрые устройства зверь уже видел и понимал, как они опасны. Волк помнил, как некоторые из его неопытных собратьев, жаждущие легкой наживы, наступали в центр этого круга, и страшные острые зубы вонзались в их лапы, раздирая плоть и пригвождая к месту до прихода человека. После чего участь зверя была решена. Опытные же серые обходили такие ловушки стороной. Волк поступил так же. Да и зачем ему этот мертвый кусок мяса, когда рядом уже в страхе закудахтали куры, почувствовав присутствие хищника.

Волк обогнул капкан и перепрыгнул через ограждение. Курицы стали бешено носиться по вольеру. Углядев самую толстую наседку, волк кинулся за ней. В сторону полетели перья, и кудахтанье стало еще громче. На улице залаяла собака. Задушив первую курицу, волк кинулся за второй. Потом взял обеих кур в зубы и поспешил выпрыгнуть из вольера. Есть их здесь он не будет. Наверняка пес уже разбудил человека, и тот скоро будет в курятнике. Значит, нужно спешить. Спешить в лес.

Волк выбрался из курятника. На улице была ночь, но уже близился рассвет. Собака на мгновение прекратила лаять, и зверь услышал голос человека. Продолжая держать кур в зубах, волк по снегу припустил к лесу.

И вдруг прозвучал выстрел.

Собачий лай разбудил человека. Он поднялся с кровати и подошел к окну. Отодвинув занавеску, увидел, что пес лает на курятник.

«Опять этот чертов волк, – подумал Павел. – Может, он все же угодил в мой капкан?»

Он надел полушубок, быстро сунул ноги в валенки и, схватив двустволку, выбежал на улицу.

Пес, встав на задние лапы, а передними упершись в забор, лаял уже в сторону леса. Человек подбежал к забору и увидел убегающего вора. Не теряя времени, Павел вскинул ружье и прицелился. Прозвучал выстрел.

Бегущий волк споткнулся, упал, но затем, резко вскочив, снова побежал к лесу, уже прихрамывая. Прозвучал второй выстрел. Но он не достиг цели, и волк скрылся в заснеженной чаще.

– Ничего, – сказал Павел. – Раненый, ты далеко не уйдешь.

Пес прекратил лаять и, виляя хвостом, вопросительно смотрел на хозяина, как бы спрашивая: «Ну что, охота-то будет?».

– Будет, будет, – сказал человек и, потрепав пса по голове, двинулся к дому.

Через несколько минут он вышел. За плечом висела котомка и ружье, а к поясу был пристегнут патронташ. Подойдя к лайке, Павел отвязал ее.

– Ничего, достанем этого чертова волка.

Будто соглашаясь с хозяином, пес радостно гавкнул.

Они направились по волчьим следам, отчетливо видным на свежем снегу.

Дойдя до того места, где он попал в волка, человек увидел следы крови и разбросанные куриные перья.

Павел еще раз оглядел место и заметил, что в отпечатке правой лапы скопилась кровь. Значит, пуля угодила зверю в правую лапу.

«Да, с такой раной волк далеко не уйдет, – подумал человек. – Сначала он будет бежать изо всех  сил, не обращая внимания на боль. Затем боль станет невыносимой, чувствуя преследование, волк не перестанет бежать, но уже будет двигаться куда медленнее. Вскоре силы покинут его, и тогда зверю придется лишь медленно плестись, тут я и нагоню его».

И охотник побрел по следам хищника, ведущим в лес. Пес радостно побежал вперед, обнюхивая волчий след. Последние звезды уже сошли с неба, скоро должен был наступить рассвет.

Волк бежал по рыхлому, свежевыпавшему снегу, как вдруг прозвучал выстрел. Внезапно его правую переднюю лапу пронзила острая боль, эта боль напоминала укус осы, но в сотню раз сильнее.

Зверь споткнулся, упал, но затем резко поднялся и, прихрамывая, побежал дальше, к чаще леса. Добычу из зубов он не выпустил, не такой уж легкой ценой она досталась ему, чтобы ее бросать.

Когда волк достиг первых заснеженных ветвей леса, прозвучал второй выстрел. Но зверь уже прыгнул в чащу. Снег, обильно покрывавший деревья, осыпался, прикрыв отступление. Волк слышал, как позади него лаяла собака, и человек что-то говорил ей в ответ. Похоже, они собирались преследовать его. Значит, надо бежать, бежать быстро и как можно дальше, запутывая следы, чтобы человек не смог его выследить.

И волк побежал что есть силы. Его правая лапа болела, каждый раз, когда он наступал на нее, боль становилась еще сильнее, но волк не останавливался и продолжал бежать, несмотря на боль. Его лапы тонули в снегу, а дыхание сперло, но он все бежал, бежал, не оглядываясь и ни на что не обращая внимания.

Солнце уже взошло на небо и осветило все вокруг. Его лучики коснулись чистого, свежего снега, отчего тот стал переливаться всеми цветами радуги. Скоро солнце поднимется еще выше, и тогда его лучики проникнут и в чащу леса, остававшуюся на тот момент еще темной.

Павел вошел в лес и замер. Пес бежал впереди, но человек окликнул его и зверь остановился.

– Подожди минутку, дружище, – сказал человек.

Пес непонимающе посмотрел на хозяина, чем-то явно заинтересованного. Павел же смотрел на следы волка, в этом месте они были чуть глубже, чем в других.

– Судя по всему, волк остановился передохнуть здесь, – сказал он вслух. Его догадку подтверждала и кровь, скопившаяся в правой лунке, оставленной волчьей лапой. В этой лунке крови было чуть больше, чем в других, лишь слегка ею окропленных.

– Наверное, он о чем-то задумался, – предположил человек. – А потом сломя голову помчался дальше. Ладно, пошли, – сказал он псу. Тот радостно гавкнул и побежал вперед вдоль волчих следов. Человек двинулся за псом, он, не отрываясь, следил за волчьим следом.

Павел был хорошим охотником и следопытом, он знал и любил лес. Ведь здесь прошла вся его жизнь. С самого раннего детства отец брал его на охоту и учил всему, что знал и умел сам. Повзрослев, Павел начал думать о том, что когда у него будет сын, он тоже передаст ему все свои знания. Но родилась дочка, которая так и не научилась разделять увлечения отца.

Жена умерла, когда их дочери было десять лет. И Павлу одному пришлось воспитывать девочку и заниматься хозяйством. А с дочкой ему повезло. Она оказалась смышленой и трудолюбивой, хотя деревенскую жизнь девочка не любила. Она окончила школу и захотела поступить в университет, для того чтобы навсегда покинуть родную деревню. С одной стороны, Павлу было жаль расставаться с дочерью, но с другой – он понимал, что свою дальнейшую судьбу она не может связывать с этим местом. У нее здесь просто не было будущего. Ведь деревня постепенно вымирала, молодые разъезжались по городам, а старики медленно доживали свои последние годы.

Дочка поступила в университет. Это было три года назад. Теперь она жила в городе, и виделась с отцом лишь летом и на новый год. Павел же остался в деревне, которую он так любил, ведь здесь прошла вся его жизнь. Здесь он родился, здесь он познал природу и любовь женщины, здесь он женился, и здесь умерла его любимая. Недавно Павлу исполнилось пятьдесят, и тот недолгий срок, который, как он считал, ему отмерил бог, он хотел прожить здесь, в своей родной деревне и ее окрестностях.

А сейчас Павел упорно шел вперед, по пушистому заснеженному лесу. Перед ним на свежевыпавшем снегу виднелись следы волчьих лап. Его пес весело бежал впереди, иногда он останавливался и обнюхивал волчий след, после чего смотрел на хозяина и бежал дальше.

– Мы нагоним этого волка, дружище, – обратился он к псу, тот остановился и внимательно посмотрел на хозяина. – И он больше никогда не будет воровать наших кур, – добавил он. – Верно ведь, Байкал?

Пес, понимая, что обращаются к нему, радостно гавкнул. Он любил, когда хозяин называл его по имени. Павел назвал своего пса в честь места, в котором так сильно хотел побывать, но в которое, как он думал, уже не попадет никогда.

Над их головами возвышались вековые сосны. От порывов ветра их макушки величественно покачивались, создавая ни на что не похожую мелодию. Эта природная мелодия, казалась, гипнотизировала. Было в ней что-то шаманское, колдовское, что заставляло твое сердце успокоиться и отдаться древним, природным инстинктам.

Свежий утренний воздух немного морозил горло, и приятно бодрил. Солнце уже проникло в чащу, и снег искрился под его лучами.

 «Здесь совсем недавно пробежала белка, – отметил про себя Павел. – А там видны следы зайца. А вот это волчьи следы, следы, по которым иду я».

И он снова двинулся по волчьим следам. Павел не торопился и шел медленно. Он знал, что волк бежит и скоро выдохнется – и тогда ему придется плестись куда медленнее. Тогда-то Павел и нагонит его. К тому моменту волк будет в полном отчаянии.

«Легче добычи и представить себе нельзя, – подумал Павел. – Даже как-то и не интересно».

Хотя погоня за волком доставляла ему удовольствие. Ему нравилось брести по заснеженному лесу, нравилось ощущать присутствие своего пса рядом, нравилось дышать свежим морозным воздухом и быть одному. Или почти одному, ведь с ним был его верный Байкал, которого Павел считал настоящим и самым преданным другом. Другом, который всегда рядом, который никогда не предаст и никогда не покинет тебя. Животные любят искренне и безвозмездно и отдают хозяину всю свою любовь без остатка.  Своего пса Павел любил почти так же, как и охоту, а охоту он любил всем сердцем. Он любил это чувство, когда преследуешь зверя и ощущаешь его страх. Было в этом что-то древнее, по-настоящему мужское – это был инстинкт, доставшийся нам от далеких предков. Охота… на ней человек меняется, становится более диким и сливается с миром природы, погружаясь в свое первозданное состояние.

«Люди ведь тоже, по своей природе, хищники, – думал Павел. – Потому они и любят это чувство».

Ветер задул чуть сильнее. Павел поднял голову и взглянул на небо.

– Главное, чтобы не пошел снег, – сказал он лайке, – а то этому волку удастся уйти от нас.

Но на небе не было ни облачка. Оно было синим и спокойным.

«Полная безмятежность», – подумал Павел. 

Волк бежал уже очень давно. Время, казалось, остановилось, и лишь дорога и накатывающая боль в правой лапе напоминали ему, что он еще жив.  

Он только что сделал большой круг, стараясь запутать преследователя. На выполнение этого маневра у зверя ушло много сил и времени, но он знал, что человеку придется поломать голову, чтобы разобраться в его запутанных петлях. Но вот собака…Собака может учуять его.

Зверь прилег и принялся вылизывать рану. Он чувствовал привкус крови. Вяжущий, отдающий железом и в то же время свежий и пьянящий, как роса на летних цветах. 

За время стоянки кровь прекратилась, и лапа стала болеть чуть меньше. Зверь поднялся и вновь взял добычу в зубы.

Нужно было идти. Волк снова побрел по бескрайней, покрытой снегом лесной дороге. Казалось, пути не будет конца. Вечный путь, постоянные скитания, охота, в которой ты сам можешь стать жертвой, были уделом всей его жизни и жизни его сородичей.

Снег нежно хрустел под мягкими теплыми валенками. И Павлу казалось, что он идет по мягкому снежному покрывалу. Одинокие кустарники, которые так редко встречал охотник, были тоже закутаны белоснежной бахромой. Тоненькие ветки с опавшими листьями мужественно держали лежащий на них снег. Эти одинокие заснеженные кустарники казались не настоящими, а лишь кусочками картины, нарисованной белыми красками.

Старые сосны стремились вверх. Их макушки были тоже все в снегу и редкий ветерок, раскачивающий деревья, колыхал их ветви, отчего снег падал вниз. Снег летел очень быстро и с глухим звуком ударялся о снежный ковер, покрывавший землю. Эти падающие комки пугали пса, и каждый раз он испуганно поджимал уши и, поднимая голову, смотрел на хозяина. А Павел лишь усмехался, давая понять псу, что ничего страшного не произошло.

Идя по волчьим следам, Павел и пес забредали все дальше в лес. Неискушенный путник, прогуливающийся здесь вместе с ними, подумал бы, что лес не меняется. Но Павел знал, что это не так. Лес становился все гуще, сосны все ближе примыкали друг к другу, и все чаще встречались кустарники. От этого лес становился темнее, ведь солнцу было сложнее проникать через заснеженные кроны деревьев в эту дремучую чащу. А тех лучиков, которым удавалось это сделать, не хватало, и потому все здесь казалось не реальным, а каким-то черно-белым, как на старой кинопленке.

Неожиданно следы волка оборвались на поваленном дереве.

– Может, у нашего серого выросли крылья? – улыбнулся Павел. – Как думаешь, Байкал?

Пес недоуменно гавкнул.

– Вот и я не знаю, – сказал Павел.

Он медленно осмотрелся и увидел маленькое белое перышко. Оно колыхалось на ветке кустарника.

– А он хитер, – заметил Павел и подошел к кустам.

Следов волка он не обнаружил, но точно знал, что хищник был здесь. Охотник понял, что с поваленного дерева волк прыгнул в заросли, и снег, покрывавший кусты, осыпался, скрыв следы. Павел обошел кусты и увидел отпечатки волчьих лап.

– Еще как хитер, – повторил он. – Слышишь, Байкал, нам с тобой попался очень хитрый волк. Он чуть было не провел нас.

Пес залаял.

– Знаю, знаю. Рано или поздно ты бы все равно его учуял. Я в тебя верю, Байкал.

И они двинулись дальше по вновь найденным следам.

Холодало. Павел чувствовал, как его лицо покалывает легкий морозец. И он повыше натянул свой шарф, так, чтобы тот закрывал ему нос.

Вскоре человек и пес вышли к тому месту, где хищник останавливался и отдыхал возле сосны. Об этот свидетельствовал отпечаток волчьего тела на снегу.

– Видать, бедняге совсем тяжко, – сказал Павел.

Пес с интересом обнюхивал волчье лежбище.

– Ладно, пошли дальше.

Пес бросил свое занятие и побежал вперед. Человек пошел вслед за ним, внимательно разглядывая волчьи следы. Они немного изменились. Капли крови пропали.

«А он не терял зря времени, – подумал человек. – Видать, рану зализывал. Наверное, и сил набрался».

Павел посмотрел на небо. Оно было безоблачным и спокойным. Солнечные лучи проникали сквозь ветви и падали ему на лицо. День был в разгаре.

Наконец человек вновь остановился и сказал:

– Отдохнем.

Павел приставил ружье к сосне и снял котомку. Он выбрал хорошее место для стоянки. Здесь посреди леса возвышался холмик, за которым можно было спрятаться от ветра. Человек извлек из котомки топорик, старый, но острый. Он достался Павлу еще от отца, и был дорог, как память.   

Нарубив веток, охотник вырыл в снегу ямку. В старом ельнике нашел высохшую прошлогоднюю траву. На дно ямки бросил ветки потолще, а поверх веток накидал сухую траву, тоненькие прутики и бумагу, которая всегда была при нем. На промерзшие ветки пришлось истратить не одну спичку. Костер, наконец, разгорелся, и Павел принялся отогревать руки.

Пес передними лапами уперся в сосну неподалеку и, глядя вверх, громко лаял. Человек посмотрел на дерево и увидел там серую белку. Она сидела на ветке и, испуганно прижав голову, смотрела на пса.

– Отстань от белки, Байкал, – сказал Павел. – Иди лучше, погрейся.

Пес посмотрел на хозяина, затем последний раз громко тявкнул на белку и побежал к Павлу. Улегся рядом с ним и вытянул лапы. Горящие ветки тихо потрескивали в ямке. Павел достал из котомки кусок вяленого мяса и краюшку хлеба. Все это поделил на две части и одну отдал псу. Байкал с радостью принял угощение. Павел тоже приступил к еде. Быстро съел все, что у него было, и мечтательно закрыл глаза. Пес с благодарностью и надеждой принялся лизать руки хозяину.

– Извини, дружище, больше у меня ничего нет, – сказал Павел.

Неожиданно охотник услышал какой-то шум, а затем рык. Байкал вскочил и тоже зарычал, шерсть у него встала дыбом. Павел поднял глаза к вершине холмика и увидел, что оттуда выбирается медведь. Это был не холм, а берлога, и охотник со своей лайкой разбудили ее обитателя.

Медведь вновь страшно зарычал и направился вниз, к Павлу.

Тот вскочил на ноги, но не мог двинуться с места,  как завороженный, смотрел на зверя. Мохнатый гигант быстро приближался. Он продолжал громко рычать, и, казалось, его ужасный рык разносится по всему лесу. Краем глаза Павел увидел, как с деревьев сорвались птицы и полетели прочь.

 Байкал кинулся на медведя. Он вцепился зверю в бок, но медведь откинул его, и пес жалобно заскулил. Павел хотел было броситься к ружью, стоящему возле дерева, но не успел. Медведь оказался уже рядом. Зверь ударил человека могучей когтистой лапой в грудь и тот упал. Ощутил резкую боль и почувствовал, как одежда намокает от крови. Он хотел встать, но медвежья пасть уже нависла над ним. Человек увидел огромные острые зубы, готовые вцепиться ему в горло. В этот момент пес впился в лапу зверя. Медведь взвыл и повернул голову. Павел схватил лежащий рядом топор – и услышал жалобный стон своего четвероногого друга.

Медведь отбросил пса в сторону и встал во весь рост. На задних лапах зверь казался поистине огромным, его тень падала на Павла, а он сам будто закрывал своей тушей солнце. Хищник поднял когтистые лапы и опять зарычал. Не теряя времени, Павел собрал все силы и, размахнувшись, ударил медведя топором между глаз. Удар был такой сильный, что топор застрял у косолапого в голове. Павел отпустил рукоять и отпрыгнул назад. Медведь сделал два шага – и рухнул. Он был мертв.

Павел подбежал к псу. Байкал тяжело дышал, и из его разодранного горла сочилась кровь, и снег вокруг становился алым. Человек упал на колени,  погладил своего умирающего друга.

– Бедняга, ну и досталось же тебе.

Пес, не поднимая головы, продолжал хрипеть. 

– Спасибо тебе за то, что спас меня. Ты был моим лучшим другом.

Человек медленно поднялся. Подошел к дереву, где стояло его ружье и, взяв его, приставил дуло к голове пса.

– Прости меня, что все так получилось. Спи спокойно, Байкал.

Павел спустил курок. В глазах его стояли слезы.

Он отвернулся. Грудь болела, Павел чувствовал, как по телу сочится кровь. Он снял разорванный полушубок и разделся до пояса. Мороз впивался в кожу, но нужно было перевязать рану. На пса Павел старался больше не смотреть, слишком больно и грустно это было.

Порезы оказались неглубокими, но длинными – они шли через всю грудь. Павел протер их снегом. Разорвал рубашку на полосы, перевязался и вновь оделся. Вытащил топор из черепа медведя и, обтерев, убрал в котомку. Котомку и ружье закинул за спину. Взглянув на тело пса, произнес:

– Прости, Байкал… Я достану этого волка, обещаю…

Развернувшись, он пошел дальше по волчьим следам, теперь уже в одиночестве.

Волк бежал на трех лапах и лишь изредка осмеливался наступить на правую, подстреленную. И  когда он это делал,  во всем теле возникала резкая боль. От этой боли ему хотелось скулить, но он всякий раз сдерживался, стискивал зубы и бежал дальше. Волк был вымотан, но понимал, что чем дальше уйдет, тем больше у него шансов на спасение.

Он все чаще останавливался и подолгу стоял, отдыхая, а потом вновь пускался в путь. Последние силы покидали его, волк понял, что выдохся, и надежда, не покидавшая его с самого начала преследования, стала исчезать. Волк выпустил добычу из зубов и обессиленный упал на снег. Сил у него больше не было.

В воздухе кружились снежинки. Они медленно парили и опускались вниз. Несколько снежинок упали на нос зверя. Волк поднял свою морду к небу и увидел, как идет снег. Снег ложился на кроны деревьев и на шапки кустарников, на дорогу, и на его следы. С каждой минутой снегопад усиливался,  вскоре ничего вокруг не стало видно, лишь одни белые хлопья, кружащиеся в воздухе.

Этот снег придал волку сил. Он поднялся и, подобрав добычу, заковылял вперед. Это был его шанс. Нужно было идти, из последних сил идти к убежищу. Снег скроет следы, и охотник его не найдет. Небо дало зверю последний шанс в тот самый момент, когда он совсем отчаялся. За это он был ему искренне благодарен.

Человек  устало перебирал ногами. Валенки вязли в глубоком снегу, но он настырно шел дальше. Грудь болела,  Павел не обращал на это внимания. Впереди была цель, оставившая отпечатки лап, и он не хотел упускать ее. Он и так никогда не терял надежды, и теперь она крепла в его сердце, словно ветер донес до него запах весны. Казалось, волк был уже рядом, и лишь считанные метры отделяли охотника от долгожданной добычи.

Павел не хотел думать о мертвом псе. Но мысли о нем возникали сами собой. Пес был его преданным другом, и прожил бок о бок с ним много лет. Павел помнил, как принес маленького щенка домой и подарил дочке. Тогда она еще жила с ним, тогда она была еще ребенком. Они назвали пса Байкалом в честь самого красивого озера, где Павел хотел побывать больше всего на свете. Байкал оказался хорошим псом, он быстро научился всему, что должна уметь деревенская охотничья собака. Он преданно сторожил хозяйство, никогда не пускал чужаков и послушно вел себя на охоте. Пес не боялся выстрелов и с удовольствием плавал за подбитыми утками, легко брал след и находил лисьи норы.

– Хороший был пес, – вслух сказал Павел.

Он часто разговаривал с псом. Это началось, после того как дочка уехала. Пес отвечал ему, пусть и лаем, но, казалось,  он все понимал. А теперь Павел остался один, и ему не с кем больше разговаривать, а разговаривать с самим собой казалось глупо

«Как грустно вспоминать Байкала, – подумал Павел. – Лучше буду думать о дочке. Жаль, что она далеко, и я вижу ее так редко. Но она у меня хорошая, она умница. Нужно будет написать ей, когда вернусь домой. Как жаль, что она так далеко. Как жаль, что пес умер».

Впереди, за деревьями, Павел увидел просвет. Казалось, что лес заканчивается, и впереди пустота, но это было не так, и человек знал, что сейчас предстанет перед ним. 

Павел миновал последние деревья и вышел к горной речушке, разделявшей лес. Вода в ней никогда не замерзала, поскольку течение было очень быстрым. Еще не дойдя до реки, человек услышал ее громкое рычание. А приблизившись, увидел, с какой скоростью несется по порогам вода, ударяясь о камни и разлетаясь миллионами ослепительных брызг.

Павел снял рукавицы и, наклонившись, зачерпнул ладонями воду. Она была ледяной, колола руки множеством невидимых иголок, но, несмотря на это, он все же умыл лицо. Холодная вода бодрила, она будто пробуждала ото сна и придавала сил. Павел вгляделся в прозрачную реку и различил там свое отражение. Его лицо выглядело уставшим, щеки покрывала седая щетина, а из-под заячьей шапки торчали спутанные волосы. Позади своего отражения он увидел небо, суровое свинцовое небо, Павел поднял голову и увидел миллионы снежинок. Эти снежинки кружились в загадочном танце и опускались на деревья, на уже покрывавший землю снег, и на реку, быстро бегущую в низ. Несколько снежинок, посмелее, коснулись его лица и быстро растаяли, оставив после себя мокрый след.

Задул ветер, верхушки деревьев закачались. Снег падал все быстрее и быстрее, и вскоре все вокруг превратилось в сплошную белизну. Эти снежинки кружились в загадочном танце и опускались на деревья, на уже покрывавший землю снег, и на реку, быстро бегущую в низ. Несколько снежинок, посмелее, коснулись его лица и быстро растаяли, оставив после себя мокрый след.

«Неужели я проиграл? – подумал Павел. – Неужели все было напрасно? Неужели  зря проделал весь этот путь? Неужели Байкал погиб зря, и этот чертов волк окажется безнаказанным? Что ж, ему повезло, а мне нет. Это суровый закон жизни».

Человек еще раз взглянул на небо, но неба не было видно. Лишь миллионы снежинок, кружащих в воздухе и падающих ему на лицо, и белая рябь, заполонившая все вокруг. Лишь журчание воды…

«Метель, – подумал Павел. – Если я не найду, где спрятаться, то заблужусь и погибну».

Человек знал, что неподалеку отсюда, у подножия горы, где брала начало речушка, есть пещеры. Там-то он и надеялся укрыться. Опустив голову, Павел побрел вдоль берега к спасительным пещерам.

Человек шел уже очень долго, а метель становилась все сильнее и сильнее. Ветер задувал со страшной силой так, что звенело в ушах. Идти навстречу ветру было тяжело, он пронизывал насквозь, норовя сбить человека с ног, но тот мужественно держался и не поддавался накатывающей на него слабости. Ноги медленно погружались в глубокий снег и столь же медленно поднимались лишь для того, чтобы опуститься вновь. Снег летел прямо в лицо. Павел поднял шарф до самых глаз, оставив  узкую щель, чтобы видеть, но увидеть хоть что-то в этом белом хаосе было невозможно. Сейчас Павел больше походил на снежный ком, чем на человека.

Но все же он дошел. Дошел до спасительных гор, хотя уже валился с ног. Первым делом потрогал гранитную стену, не веря своим глазам. И когда ощутил, что перед ним действительно скала, начал пробираться вдоль нее в поисках пещеры. Идти вдоль скалы было легче, теперь ветер уже не дул в лицо и снежных хлопьев не валилось так много, поскольку им мешали нависшие вершины.

И вот за поворотом открылась пещера. Павел уже хотел пойти к ней, как вдруг увидел волка. Серый медленно вышел из чащи и направился к той же пещере. Волк хромал на трех лапах, и Павел видел, с каким трудом дается хищнику каждый шаг. В зубах зверь нес добычу, он не съел ее по дороге и не бросил, несмотря ни на что. И сейчас, наверное, предвкушал, как полакомится ею в уютной пещере.

– Ну, вот мы и встретились, волк, – пробормотал Павел.

Он медленно снял с плеча ружье и прицелился.

И тут навстречу волку из пещеры выбежали четыре волчонка. Они подбежали к хищнику и стали ласково об него тереться. Зверь, выпустив из зубов куру, начал вылизывать одного из волчат. Другие, подскочив к добыче, принялись жадно в нее вгрызаться.

К горлу человека подступил ком.

«Ты не волк, – подумал Павел. – Ты волчица. И все это ты проделала лишь для того, чтобы накормить своих щенков».

В нем боролись противоречивые чувства. Хотелось убить этого волка – ведь не зря же он, Павел, проделал столь долгий и трудный путь, ведь не зря же погиб его верный пес, и сердце жаждало мести. Но сейчас оно почему-то сжалось и затрепетало: разве можно оставлять детей без матери? Однажды Бог оставил его дочь без матери, но у нее был отец, и он вырастил ее и воспитал. Как считал Павел, у него это неплохо получилось. А у этих волчат была только их мать, и без нее они были обречены на погибель.

«Это самое гнусное дело – лишать детей матери», – подумал Павел.

Человек опустил ружье; развернувшись, побрел обратно. В этих горах должны быть и другие пещеры, а эта принадлежит семье – семье, разрушать которую он не хотел.

РУССКАЯ ЖИЗНЬ

WEB-редактор Вячеслав Румянцев