Виктория ЛАРЧЕНКО

© "РУССКАЯ ЖИЗНЬ"

К читателю
Авторы
Архив 2002
Архив 2003
Архив 2004
Архив 2005
Архив 2006
Архив 2007
Архив 2008
Архив 2009
Архив 2010
Архив 2011

Редакционный совет

Ирина АРЗАМАСЦЕВА

Юрий КОЗЛОВ

Вячеслав КУПРИЯНОВ

Константин МАМАЕВ

Ирина МЕДВЕДЕВА

Владимир МИКУШЕВИЧ

Алексей МОКРОУСОВ

Татьяна НАБАТНИКОВА

Владислав ОТРОШЕНКО

Виктор ПОСОШКОВ

Маргарита СОСНИЦКАЯ

Юрий СТЕПАНОВ

Олег ШИШКИН

Татьяна ШИШОВА

Лев ЯКОВЛЕВ

"РУССКАЯ ЖИЗНЬ"

"МОЛОКО"

СЛАВЯНСТВО

"ПОЛДЕНЬ"

"ПАРУС"

"ПОДЪЕМ"

"БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"

ЖУРНАЛ "СЛОВО"

"ВЕСТНИК МСПС"

"ПОДВИГ"

"СИБИРСКИЕ ОГНИ"

РОМАН-ГАЗЕТА

ГАЗДАНОВ

ПЛАТОНОВ

ФЛОРЕНСКИЙ

НАУКА

Виктория ЛАРЧЕНКО

Высказывания в социальных сетях

ГОВОРЯЩИЙ-ONLINE-СУБЪЕКТ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ

КАК ПОПЫТКА СОПРОТИВЛЕНИЯ

ЛИНГВИСТИЧЕСКОМУ-OFFLINE-ПОРЯДКУ

Социальные сети все больше становятся неотъемлемой составной бытия говорящего субъекта, который все чаще использует данный феномен постсовременности как связь с внешним миром, когда, например, в США каждый четвертый заключенный брак начинается со знакомства через социальную сеть. Если раньше это было, например, ICQ, то теперь создается множество специализированных сайтов знакомств с различным интерфейсом, но, как правило, с одной базой данных. Причиной этому служит урбанизированный ритм жизни субъектов, чье бытие выражается стандартной схемой постсовременного, глобализированного субъекта «дом-работа–работа-дом».

Социальные сети настолько активно используются представителями различных наций, поколений, субкультур, что входят в пространство попкультуры. Так их упоминание встречается и в текстах песен, например, «На районе» Потапа и Насти Каменских – «не ищи меня “Вконтакте”, в “Одноклассниках” нас нет», или «Dolce Gabbana» Верки Сердючки – «не звонит и не пишет тысячу лет, он сидит в “Одноклассниках” целыми днями». Это свидетельствует о том, что не только определенные социальные или профессиональные сообщества используют данный феномен в своих рабочих и профессиональных целях, но и широкая общественность в своих частных целях. Именно поэтому можно утверждать, что социальные сети объединяют субъектов не только на основе их профессиональной деятельности, но и личностно-психологической.

Степень изученности проблемы субъекта социальных сетей уже достаточна в различных аспектах и различных науках, начиная от социальных коммуникаций и заканчивая философией, психологией, филологией. Так, например, изучается ее гендерный аспект. Здесь можно упомянуть Е. Горошко [1], которая рассматривает гендерную идентичность и становление новой гендерной парадигмы на основе контент-анализа мужских/женских сайтов. Экономический аспект анализируется, например, в исследовании маркетинга социальных сетей [2], где объясняется способность социальных медиа стать более весомыми в качестве доверяемого источника информации, формирующего общественное мнение, чем реклама, т.к. маркетинг-из-уст-в-уста изменил свою бытийную форму из реальной коммуникации в виртуальную. Тесно связанная с предыдущим исследованием проблема консюмеризма в социальных сетях рассмотрена, например, Иенгаром Р., Ханом С. и Гуптой С. [3], которые пытаются проанализировать степень влияния друзей на покупательские привычки в социальных сетях, объясняя это тем, что социальные сети наподобие «Facebook» и «Myspace» малоуспешно рекламируют продукцию, т.к. они тщательно не изучили влияние их представителей друг на друга, несмотря на то, что этот социальный эффект может обеспечить новую маркетинговую возможность для политик традиционных компаний. Именно поэтому авторы пытаются ответить на три вопроса: 1) влияют ли друзья на покупки online-субъектов в социальных сетях, 2) какие из данных online-субъектов больше подвержены социальному влиянию и 3) возможен ли количественный расчет этого социального воздействия с точки зрения увеличения продаж и дохода от них. Мислов А., Коппула Х.С., Гуммади К.П., Друшел П. и Бхаттачаррье [4] изучают процесс формирования ссылок социальной сети «Flickr», сравнивая с другой социальной сетью «Youtube», где предоставляется список наиболее просматриваемых и подписываемых пользователей, что может изменить способы создания ссылок вследствие возможности их глобального просмотра. Джордан К., Хаусер Я., Фостер С. [5] отмечают гибкость Интернет как программируемого пространства в отличие от телефона, телеграфа, печатных изданий и т.п. Они задаются вопросами технического характера, непосредственно связанными с психологическими, социополитическими: 1) могут ли средства, используемые online-сообществами, повысить эффективность обмена информацией, 2) может ли это привести к усилению а)  общественного дискурса и б) ценностей гражданства и демократии. Исследователи отмечают, что вместе с глобализацией и размыванием границ, а также усилением коммерческого интереса как ее последствий, существует угроза отчуждения субъектов от демократического (у)правления. Вследствие чего Джордан К., Хаусер Я., Фостер С. интересуются, возможно ли «следующему поколению Интернет» заново укрепить позиции демократии, предоставив платформу, облегчающую обмен информацией online-субъектов относительно политических вопросов. Исследователями рассматривается и лингвистический аспект, ведущий к появлению так называемого новояза вслед за Дж. Оруэллом или падон(г)ского языка/сленга, который из online-пространства все активнее переходит в  offline-пространство с его ключевым приветствием «Превед, медвед!» [6].

Во всех этих недавних исследованиях не затрагивалась тема, насколько язык, используемый online, влияет на говорящего-online-субъекта и психоаналитические причины появления online-языка в пространстве социальных сетей. Именно поэтому целью данного исследования является выявление психоаналитических причин и механизмов, с помощью которых говорящий-online-субъект пытается противостоять лингвистическому-offline-порядку. В этом и заключается новизна данного исследования, чтобы понять причины неудовлетворенности говорящего-offline-субъекта лингвистическим-offline-пространством и его порядком, что подталкивает данного субъекта к деконструкции offline-языка. Таким образом, предмет исследования – говорящий-online-субъект в пространстве социальных сетей.

Прежде исследователи считали главной проблемой лингвистических изменений заимствования в большей степени из английского/глобального языка, которым существуют аналоги – абсолютные синонимы – в локальном языке. Например, украинское слово «гвинтокрил» («вертолет») все чаще в СМИ стало заменяться «гелікоптером». Другая причина заключается в политическом контексте, как для постсоветского русского языка, когда распад Советского Союза и вместе с ним попытка становления собственных локальных языков при нивелировании русского, привели не только к билингвизму и смешению кодов, но и неспособности многих говорящих субъектов к правильной визуализации знака. Вместе с этим можно еще утверждать о другом лингвополитическом контексте, когда политики, выступая в СМИ, нарушают нормы языка, начиная от неправильного ударения и заканчивая смешением кодов и чтением своих политических текстов с другим акцентом. Здесь возникает вопрос: почему PR-щики и спичрайтеры (здесь можно было бы эти два термина заменить приближенными русскими аналогами, но именно они в данный момент политически ангажированы и популярны) не могут п(р)оставить ударения в текстах или хотя бы (по)тренировать субъекта-политики в прочтении своей речи?  Еще одна причина – в сленге. Так, Кронгауз М. отмечает, что «говорить по-русски – значит не только “говорить правильно”, как время от времени требует канал “Культура”, но и с удовольствием, а значит, эмоционально и творчески… А сленг… эмоциональнее литературного языка. Другое дело, что сейчас граница между сленгом и литературным языком все больше размывается и жаргонные слова проникают в запретные для них области» [7].

Не так давно именно с языковым сленгом была связана проблема нормативности offline-языка. Особенно, когда молодежный сленг проникал во многие сферы бытия говорящего-offline-субъекта. Однако известен тот факт, что артефакты, языки, присущие молодежной субкультуре имеют свою темпоральность, зависящую от принадлежности к данной субкультуре. Когда субъект выходит за ее пределы, переходя на новый этап развития своей идентичности, меняются и эти артефакты, языки.     

Если раньше волновала проблема бытийности именно offline-языка, то теперь – online-языка, т.к. вместе с глобализацией происходит виртуализация мира. Если раньше игра с online-языком была на основе аббревиатур и сокращений, как например, «ICQ» («I Seek You»), когда по схожести звучаний подбирается аббревиатура и когда в другом локальном лингвистическом контексте ей подбирается по звучанию имя – «Аська», «Ася», а «IMHO» («In My Humble Opinion») идентично переносится из глобального контекста как «ИМХО» [8], при этом его означаемое осознается локальным говорящим-online-субъектом, в то время как означающее часто остается неосознанным, то теперь говорящий-online-субъект деконструирует сам знак, причем его означающее. Играясь визуализацией языка, представители так называемого падон(г)ского сленга/языка пытаются таким образом противостоять лингвистическому-offline-порядку. Если в официальной документации необходимо следовать нормам классического литературного языка и говорящий-offline-субъект находится в границах данного языка, за пределы которых он выйти не может, т.к. будет сразу же маргинализирован, то говорящий-на-падон(г)ском-языке-online-субъект устанавливает нормы своего online-языка, которым все остальные говорящие-online-субъекты должны придерживаться, чтобы войти в новое виртуальное сообщество, свободное от правил лингвистического-offline-пространства, и быть им принятым.

Падон(г)ский язык, или как его еще называют, албанский, восходит к сайту udaff.com, один из первых концептуально оформивших данный язык и определивший включенных-в-его-пространство-говорящих-субъектов на основе того, что «этот ресурс создан для настоящих падонков. Кому не нравятся слова … и …, могут идти на … . Остальные пруцца» [9] (нецензурная лексика опущена). Именно первое название языка – падон(г)ский – четко передает всю фантазмогоричность маскарадизации online-языка, который создан для деконструкции offline-языка. Даже бегло прочитав приведенную ниже новость с этого сайта (нецензурная лексика опускается), можно осознать всю маскарадность, присущую деконструктивистским лингвистическим практикам говорящего-online-субъекта: «уважеямыя гаспада падонке. Случилась … археважное сабытие в жызни ынтырнет сообщиства. Тяперичя можна ригистриравать дамены кирилиическами буквоме. // Кто сразу ни понел – объисняю на премере. Уважеимый Удав с 11 наября можит пириригистриравать свой рисурс вместа «udaff.com» на «удав.рф». Если канешна захочит. // Но как водица не фсё в Рассии так проста. Аказываеца не все слава русскага языка можна использавать абзывая сваи сайты. Правительство РФ заботлево огласило весь списак… // Прачитав перичень этех запрященных слов я …, асазнав насколька уважаемыя падонке унылые и однаабразные сквярнословы и матяршиннеки (включяя и аффтара этех строк). // Так что, дарагие маи, фтыкайте, изучяйте и пользуйтесь. Абагащайту, так сказать, свой славарный запас и насыщяйте интилект (если таков имеица). // Нильзя отставать в развитее от нашаво горячее любимага Правительсва. // Учитесь … правильно!» [10]. Говорящий-online-субъект наслаждается деконструктивирующей визуализацией знака, в которой данный субъект выходит за пределы подчинения offline-языку и не подвластен более его лингвистическому порядку.

Несмотря на многочисленные статьи филологов и лингвистов, борющихся за чистоту локального-offline-языка, падон(г)ский язык начинает постепенно проникать в лингвистическое-offline-пространство. В данном случае возникает вопрос: что заставляет говорящих-offline-субъектов переносить нормы online-языка в offline-пространство? Ответ может заключаться в том, что говорящий-субъект имеет власть над offline-языком лишь в online-пространстве. Однако данный субъект хочет иметь подобную власть за пределами своего виртуального пространства, т.е. именно в offline-пространстве, что и приводит к введению обновленного деконструктивированного-offline-языка в лингвистическое-offline-пространство.  

Данный online-язык становится популярным и в других странах. Так, например, наблюдаются попытки создания украинского падон(г)ского online-словаря говорящими-online-субъектами. Некоторые примеры 1) толкового словаря: аффтар – автор чього небудь (крео, постів… таке інше), жжош – користувачеві сподобався твій гумор або просто репліка, баян – «таке вже було», нізачьот – «не сподобалося», зачьот – «сподобалося», мегазачьот – «дуже сподобалося» [11] и 2) русско-украинского словаря: гламурненько – чарівненько; в Бобруйск, жывотное – в Бердичів, тварино; аффтар жжот, пеши исчо – ну ти смалиш, афтор, шкрябай далі; аффтар, віпей йаду – афтор, пий отруту; ржунимагу – ржунездужу; баян – трембіта; каменты рулят – коментарі керують; падонак – козолуп; учи албанский! – вчи українську! [12]. Причем на Форуме города Пущино можно проголосовать за (не)понравившуюся тему по следующим критериям: «Афигенно! Супер!», «Нормально!», «Хз. Сойдёт.», «Кое-Как!», «Ацтой полнейший!» [12].

Еще одно выражение, активно вошедшее в лингвистическое-online-пространство – «Превед, медвед!» Как отмечает И. Субботин, лингвисты связывают появление подобной лексики и фраз с насущной потребностью «интернетчиков в наборе эмоциональных клише, своего рода дополнительных “смайликов”. Иными словами, новояз приял на себя функцию компенсации недостаточной эмоциональности письменной речи» [13]. Нарисованный Джоном Лури медведь в феврале 2006 года, пугающий пару в лесу и произносящий «Surprise!», не подходил русскоговорящему контексту, поэтому «Surprise!» было заменено донецким Интернет-пользователем Lobzz на «превед» [13, 14]. Данный акварельный рисунок настолько понравился говорящим-online-субъектам, что появились подобные рисунки с приветственными надписями на различных языках, а также смайлик в виде буквы «Y» [14].

Если говорить о распространенности падон(г)ского языка в offline-пространстве, то можно привести пример Б. Гребенщикова и группы «Аквариум», которые дали рабочее название своему двадцать четвертому альбому «Простой русский БрАдягга», объяснив это тем, что «мне все это кажется забавным, это часть современной культуры. Мы, кстати, мечтаем о концерте в Бобруйске. “Превед”, так и вовсе гениально» [15]. Однако официальное название альбома вышло в свет в его литературном варианте, что объяснялось как «я не хотел, чтобы название альбома выглядело сиюминутным. Для афиши концерта это подойдет, а если человек лет через десять возьмет слушать мой диск, то это уже будет не то» [15]. Эстетическое наслаждение от визуального сменяется утверждением о временном бытии лингвистической-online-субкультуры.

Таким образом, можно сделать вывод, что говорящий-online-субъект социальных сетей в попытках выхода за пределы власти лингвистического-offline-порядка деконструирует offline-язык в виде маскарадизации означающего его знака и создает собственное сообщество на основе включенности говорящих-на-падон(г)ском-языке-online-субъектов. Данная проблема должна и дальше изучаться в связи с постоянным качественным развитием и количественным увеличением online-сообщества, социальных сетей, объединяющих online-субъектов на основе общности для осознания причин и механизмов маргинализации offline-языка и эволюции online-языка с последующей способностью гибкости говорящего-online-субъекта в отношении лингвистических изменений.

Литература

1.            Горошко Е. Информационно-коммуникативное общество в гендерном измерении / Е. Горошко. – Харьков: ФЛП Либуркина Л.М., 2009. – 816 с.

2.            Social Network Marketing: the Basics // Red Bridge Marketing, 2008. – http://www.labroots.com/Social_Networking_the_Basics.pdf. – 14.11.2010.

3.            Iyengar R. Do Friends Influence Purchases in a Social Network? / R. Iyengar, S. Han, S. Gupta // Working Paper, 09-123. – Harvard Business School, 2009. – 36 p. – http://www.hbs.edu/research/pdf/09-123.pdf. – 14.11.2010.

4.            Mislove A. Growth of the Flickr Social Network / A. Mislove, H.S. Koppula, K.P. Gummadi, P. Druschel, B. Bhattacharjee // WOSN’08. – Seattle, 2008. – 6 p. – http://www.mpi-sws.org/~gummadi/papers/Growth-WOSN.pdf. – 14.11.2010.

5.            Jordan K. The Augmented Social Network: Building Identity and Trust into the Next-Generation Internet. A Report presented at the Planetwork Conference «Networking a Sustainable Future», San Francisco, June 6, 2003 / K. Jordan, J. Hauser, S. Foster // California, 2003. – 77 p. – http://asn.planetwork.net/AugmentedSocialNetwork.pdf. – 14.11.2010.

6.            Вильянов С. Полный превед! / С. Вильянов // Компьютерра online, 15 ноября, 2010 // http://offline.computerra.ru/2006/631/259101. – 15.11.2010.

7.            Кронгауз М. Язык мой – враг мой? // Государство и антропоток / М. Кронгауз. – http://www.antropotok.archipelag.ru/text/a088.htm. – 14.11.2010.

8.            Ларченко В.В. Языковые ловушки для глобализованного говорящего субъекта / В.В. Ларченко // Философия языка: в границах и вне границ / научн. ред. тома С.А. Заветный. – Х.: ХНТУСХ, 2009. – [Т. 6-7]. – С. 159-171.

9.            http://udaff.com. – 15.11.2010.

10.          Новости от аффтара Негоро. Русскай ынтырнет или учицца, уцицца ну и еще раз… от 15-11-2010 // http://udaff.com/news/110615.html. – 15.11.2010.

11.          Сообщение № 98 пользователя Книголюба  из чата от 2008-01-02 // http://modelizm.pl.ua/forum/10-310-10. – 15.11.2010.

12.          Сообщение № 31 пользователя Li$a из Форума города Пущино от 13.02.2009 // http://nash-forum.itaec.ru/showthread.php?p=74030. – 15.11.2010.

13.          Субботин И. Новояз Интернета / И. Субботин // http://www.soverkon.ru/2006/20/4.phpю – 15.11.2010.

14.          Эффекд медведа. – Экспонат № 000188. // http://www.netlore.ru/effekd-medveda.  – 15.11.2010.

15.          Борис Гребенщиков: «Превед – это гениально». Интервью // фонтанка.ру. –  http://www.fontanka.ru/2006/03/24/160810. – 15.11.2010.

Ларченко В.В. Online-суб’єкт-мовець соціальних мереж як намагання опору лінгвістичному-offline-порядку // Вчені записки Таврійського національного університету ім. В.І. Вернадського. Серія: Філологія. Соціальні комунікації. – 2011. – Т. 24 (63), № 1. – Ч. 1. – С. 272-278.

Online-суб’єкт-мовець соціальних мереж в своїх намаганнях вийти за межі влади лінгвістичного-offline-порядку деконструює offline-мову як маскарадизацію означуваного її знака та створює власне суспільство на базі включення online-суб’єктів-мовців-падон(г)сякої-мови.

Ключові слова: online/offline-суб’єкт мовець, соціальна мережа, лінгвістичний-offline-порядок, online/offline-мова.

Larchenko V.V. Social network online-speaking-subject as linguistic-offline-order resistance attempts // Scientific Notes of V.I. Vernadskiy Taurida National University. – Series: Philology. Social Communications. – 2011. – Vol. 24 (63) , No. 1. – Part 1. – P. 272-278.

The social network online-speaking-subject in his/her attempts to go out of the linguistic-offline-order power boundaries deconstructs offline-language by way of its sign signifier mascaradization and creates his/her own community on the basis of online-padon(g)skiy-language-speaking-subject inclusion.

Keywords: online/offline-speaking-subject, social network, linguistic-offline-order, online/offline-language.

РУССКАЯ ЖИЗНЬ

WEB-редактор Вячеслав Румянцев