|
|
|
|
Владимир МАЙОРОВ |
|
|
© "РУССКАЯ ЖИЗНЬ" |
|
|
К читателю Редакционный советИрина АРЗАМАСЦЕВАЮрий КОЗЛОВВячеслав КУПРИЯНОВКонстантин МАМАЕВИрина МЕДВЕДЕВАВладимир МИКУШЕВИЧАлексей МОКРОУСОВТатьяна НАБАТНИКОВАВладислав ОТРОШЕНКОВиктор ПОСОШКОВМаргарита СОСНИЦКАЯЮрий СТЕПАНОВОлег ШИШКИНТатьяна ШИШОВАЛев ЯКОВЛЕВ"РУССКАЯ ЖИЗНЬ""МОЛОКО"СЛАВЯНСТВО"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"РОМАН-ГАЗЕТАГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Владимир МАЙОРОВДЫРА– Миша, тебе какой-то Соколов звонил из восемнадцатого дома, – бросила секретарша, когда я заглянул в офис. Ну что с ней делать! Никак не приучу обращаться ко мне по имени-отчеству. Забыть не может, как мы когда-то с одного фургона на оптовом рынке торговали. Я уж её референтом обозвал, думал – остепенится. Куда там!.. Восемнадцатый дом был моей зубной болью. Ничего он из себя не представлял. Обыкновенная развалюха. Хрущоба, невероятными путями пробравшаяся на окраину Садового кольца. Быть может, я и не стал бы связываться с тамошними психованными пенсионерами, если бы не Заказчик, который именно в этом месте вознамерился возвести Восстановительный центр с казино и бассейном. Я и не думал, что могут возникнуть проблемы. Отдельные квартиры в Бутово большей площади – что им ещё надо? Но жильцы заявили – погибнем под развалинами, а из центра не стронемся! И главное, народ-то всё никудышный, ни к кому не прицепишься... Я читал злополучный список квартирантов, и вдруг споткнулся о тридцать седьмую квартиру. Соколов Николай Алексеевич, пятьдесят девятого года... Колька! Ну, конечно же, Колька! В одной группе учились, с одной вышки в прыжковой секции сигали. Взял «Смирновку», жратвы в дипломат, и махнул к дружку. Каморка на пятом этаже с потеками по углам, отклеивающимися обоями и осыпающимся потолком. – Да на хрен кому эта развалюха нужна, если бы не аномалия, – заявил Соколов, ухватив красными обветренными пальцами кус балыка. – Какая аномалия? – промычал я, поддерживая разговор. – У третьего этажа, прямо перед балконом. Переход в астрал. – А-а-а... – понимающе промолчал я, разливая по следующей. – Дырка там в пространстве, я проверял, кошек бросал – ни одна не долетела! Я уже сожалел, что так быстро напоил бывшего однокашника. – Чего, не веришь? – обиделся Колька. – Щас докажу, – он потянулся к полке и выдернул книжку в пёстрой обложке, на которой громко сообщалось, что сочинил её некто Булычёв. – Тут всё написано. Только там надо было с обрыва сигать, а у нас достаточно с балкона прыгнуть. – Пошли покурим, – я достал сигареты, раздумывая, как бы поскорее свернуть неудавшуюся встречу. – Вот отсюда Пашка и сверзился. Пьера Безухова на перилах изображал... Да водяра поддельная оказалась. Поперхнулся, и ухнул вниз головой. И всё... – Насмерть? – Да нет. Просто исчез. Ни тебе крика, ни крови, даже кусты не помяты. Я потом кошек швырял. Вишь, матрас старый поставил, чтоб не разбились в случае чего. Ни одна не долетела. Дыра там – у третьего этажа. Можешь сам убедиться. Колька повернулся, и в лапище его оказалась дурно вопящая кошка. Не успел я ухватить друга за руку, как несчастная жертва была вышвырнута в забалконную пустоту. Кошка дико взвыла, и вдруг стихла. Разом, будто магнитофонная лента порвалась. – Всё. В астрал ушла, сука, – заключил Колька и вернулся в комнату. Я попытался разглядеть лежащую на земле кошку, но ничего, кроме окаймленного зеленью светлого пятна матраца не увидел. – Вот так и мы с тобой, – вздохнул Николай, наполняя стопки. – Что? – не понял я. – Соседи говорят, пока с астралом не разберёмся, не уедем. Пусть дружок твой с балкона сиганёт, а потом хоть взрывает эту развалину. – Ты в своём уме? – уставился я на собутыльника. – Ну конечно, сначала я для пробы, а потом ты... Только бассейн надо внизу соорудить. Для страховки. Я внимательно посмотрел на Соколова и понял, что он не пьян, вернее, не так сильно пьян, как хочет казаться. – Ты ж говорил, всё пропадает. И мы сгинем. Какой смысл? – Дружок у меня, йог, говорит, всё дело в континууме. Надо континуум немного подправить, и окей. Погуляем чуток и вернёмся. А соседи только посмотрят и, куда захочешь, поедут. Хоть в Бутово. Бутово было кодовым словом. Там стоял дом, который я никак не мог заселить. А квартиры для жильцов хрущоб Лужков оплачивает. Я вышел на балкон и посмотрел вниз. Четыре этажа, потолки два тридцать, перекрытия... Метров десять будет. Стандартная вышка. Что же, как говорится, надо быть клоуном – будь им! Кем я только за свою карьеру ни перебывал! От грузчика до жулика. И клоуна изобразим! * * * В воскресенье, в полдень, мы стояли на балконе в чёрных костюмах и при галстуках. Так велел йог. Сам он, тощий как измятая сигарета, крутился вокруг надувного бассейна и совершал замысловатые пассы. Этот жулик попортил нам нервы, пока устанавливали бассейн. То сориентировать по сторонам света, то к северу на полметра, то к западу на сантиметр. Потом велел затянуть бассейн сверху пергаментом – дескать, открытая вода континуум искажает. Я был совершенно спокоен. Подумаешь, прыгнуть с вышки. Намедни в бассейн съездил, потренировался. Чтоб мешком не лететь. Народу собралось, корреспонденты, телевидение – отличное начало предвыборной кампании. Я ведь решил в политику податься... Йог подал знак – Николай прыгнул. Всё-таки прыжки в костюме при галстуке – идиотская затея. Пожалуй, я свой... Соколов исчез! Исчез напротив третьего этажа! Но так показалось мне лишь на мгновенье. Колька, видать, потерял навык, его перевернуло, и он плюхнулся в бассейн спиной. Йог протянул ему руку, Колька появился из бассейна – и публика ахнула. Я взглянул на установленный на балконе монитор. Колька был в плавках, бронзовый от загара, в руках держал две связки зелёных бананов, а грудь и шея были покрыты крутыми засосами. Утром Соколов был белый как могильная плита, а теперь... Да... Йог-то, оказывается, классный фокусник! Бассейн вновь затянули пергаментом. Я взобрался на перила, держась за приваренный вчера шест. Вот чёрт! Костюм снять забыл. Ну ладно. Вон, йог рукой машет. Мешкать нельзя, а то ещё подумают, что боюсь... Какой-то непорядок... Обычно чувствуешь мгновения восхитительного полёта, а тут – будто клейстер вокруг. И падаю всё медленнее и медленнее. Четвёртый этаж... Третий... Закружилась голова, потому что показалось, что стою на небе. Нет, просто стою, нормально стою, в парке своём, в Барвихе. Яблони цветут, вишни. Детишки какие-то вдалеке резвятся, на качелях катаются. Мужичок, невысокий, крепкий, в шортах и цветастой рубахе, подходит, улыбается, руку протягивает. – Здравствуй, Миша, давно слежу за тобой, мечтал познакомиться. Здравствуй, друг! Вот только посоветовать тебе хочу, по-дружески, дом этот не трогай. Оставь в покое дом. Ты меня понял. Хочу возразить, а голос не слушается, будто к глотке примёрз. Мужичок наклонился ко мне, сам-то маленький, а наклонился вроде бы сверху: – Ты хорошо понял? Заглянул я в его глаза и сразу понял всё. До конца. * * * С хрустом прорвал спиной пергамент и увидел, как струи клейкого дерьма взмывают к синему небу. Отдельные брызги долетели до балконов пятого этажа... * * * Я выскоблил дом, обнёс стальным каркасом, укрепил перекрытия, перепланировал квартиры и вернул старых жильцов. А заказчика уговорил строить Центр на Комсомольской площади. Место бойкое, выгодное. С политикой завязал, ещё бы и туда вляпаться! А сыну своему накажу, чтобы за домом следил, ремонтировал. Нет, не старшему балбесу, а младшему, который через год родится. С матерью его, новой моей женой, на следующей неделе в Доме кино познакомимся.
|
|
|
РУССКАЯ ЖИЗНЬ |
|
|
WEB-редактор Вячеслав Румянцев |
