Ю.М. Федоров

2010 г.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Ю.М. Федоров

Космо-антропо-социо-природогенез человека

Глава 4. СОЦИОГЕНЕЗ ЧЕЛОВЕКА

4.2. СОЦИАЛИЗИРОВАННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы;
и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?

Матф.:6,26

С обособлением социального универсума от универсума человеческого подлинные человеческие общности постепенно из антропных превращаются сначала в социальные, которые затем институционализируются (огосударствливаются). Доминирующим фактором социальной формы человеческой экзистенции становятся уже и не креация, и не общение, а деятельность. Мировоспроизводящей доминантой социального универсума выступает деятельностная форма человеческой активности. Явная нормативная деятельность, или деятельностная нормативность, — конечная социальная модификация символического ничегонеделания непроявленного, пустотного Абсолютного Начала. С развертыванием совокупной человеческой деятельности начинается история цивилизации в ее классической социально-деятельностной форме.

В онтологическом плане деятельность подразделяется на явную и неявную. Она может быть не только явной — социальной, но и неявной — антропной (актуализированная деятельность) и астральной (трансцендентная деятельность). Каждая из этих форм деятельности органически присуща соответствующему онтологическому слою человеческого Бытия. Явная социальная деятельность, несомненно, выступает положительной мировоспроизводящей практикой, но лишь при условии, если органически включена во всю иерархию неявных форм человеческой активности и ограничивается лишь социальным пространством человеческого бытия. "Трудно было бы понять, — писал Ф. Шеллинг, — как во внешнем мире возможно осуществление наших целей посредством сознательной и свободной деятельности, если бы в мир еще до того, как он становится объектом сознательного действования, в силу изначального тождества бессознательной и сознательной деятельности не было уже заложено предрасположение к подобному действованию"13.

Метафизическую "вольную" деятельностной форме человеческой активности выдал, как известно, протестантизм. Он "раскрепостил" деятельность, предельно сакрализировав ее, объявив ее богоугодной. Деятельность, суверенизировавшаяся от общения и креации, превратилась в конституирующий фактор социальной экзистенции человека. Именно этот ключевой момент в истории европейской цивилизации дал мощнейший импульс к капитализации межчеловеческих отношений, к превращению именитствующей человеческой ментальности в тотальную Социальную Маску. Именно с этого момента берет начало и метафизическая критика деятельностной формы цивилизации за то, что последняя способна прогрессировать лишь за счет перманентного регресса собственно человеческого в Человеке.

Крайняя и гипостазированная форма деятельности в качестве особой, а главное, сугубо "объективной" практики мировоспроизведения находит свое метафизическое обоснование в гиперсоциологизме — активно разрабатывавшемся позитивистской и марксистской социологией и структурно-функциональным направлением современной эмпирической социологии.

В марксизме категория "деятельность" выступает основополагающим объяснительным принципом, фундаментальной парадигмой, определяющей сущность всех тенденций общественного развития. Общество и все его структурные компоненты рассматриваются не иначе, как объективации совокупной человеческой деятельности. "Государство, — писал К. Маркс, — не может рассматриваться просто как действительность, оно должно рассматриваться как деятельность, как различенная деятельность"14. Переход от одной общественно-экономической формации к другой марксизмом понимается как скачок в объективном развертывании совокупной человеческой деятельности. Основоположники марксизма считали, что "коммунистическая революция выступает против прежнего характера деятельности"15, а вовлекаемые в нее революционные массы восстают «не только против отдельных сторон прежнего общества, но и против самого "производства жизни", против "совокупной деятельности", на которой оно базировалось»16. Сущностью исторического процесса, который в марксизме понимается как высшая социальная форма объективного, естественного процесса, выступает совокупная человеческая деятельность. "История, — писали К. Маркс и Ф. Энгельс, — не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека"17. Формулировок подобного рода можно привести огромное множество. Это и не удивительно, ведь социальная доктрина марксизма исходила из гипердеятельностного изменения человека и его мира в глобальных масштабах.

Если классики марксизма помимо деятельностной стороны в экзистенции человека признавали еще и его родовые сущностные силы, то их "правоверные" последователи постарались вытеснить из марксистской доктрины все человеческое и внесоциальное. Деятельность была положена в основание всеобщей картины Бытия, она превратилась в "священную корову" социологического методологизма, или методологического социологизма, на которую было небезопасно покушаться. "Принцип деятельности в самом широком философском смысле слова, — писала Г.М. Андреева, — означает признание деятельности сущностью способа бытия человека"18. Из деятельности выводили буквально все: от индивидуального творчества до массовых героических свершений.

Гиперпарадигма деятельности из социологии перекочевала в мировоззрение и стала основным принципом его научного построения. Деятельность начали "осуществлять" буквально все феномены — от небесных светил до мельчайших элементов микромира. Категория деятельности вытеснила иные парадигмальные концепты не случайно: ее можно было интерпретировать в предельно широком объективистском контексте, который включал, естественно, и субъективное, сознательное как особый модус объективной деятельности.

В связи с тем, что принцип деятельности непозволительно гипостазировался и проецировался на всю иерархию сущностных сил человека, его необходимо было соотнести с каким-нибудь более высоким "понятийным иерархом". Таковым чаще всего выступала предельно абстрактная категория "активность". Так, Э.С. Маркарян в ряде своих работ определяет деятельность как информационно направленную активность живых систем, возникающую на основе их взаимодействия с внешней средой19. По утверждению М.С. Кветного, деятельность есть особый тип поведения, характеризующий активность живых систем, что связано со спецификой их организации20.

Выведение деятельности из активности порождало в социальной методологии гносеологическую ситуацию, которую можно обозначить как блистательную неопределенность, поскольку в ряде европейских языков соответствующие понятия равнозначны. И все же важным завоеванием научной мысли тех лет была фиксация взаимообусловленности категорий "деятельность" и "субъектно-объектные отношения".

Деятельность — это такой процесс, в рамках которого осуществляются взаимопереходы субъективности и объективности, происходят взаимопревращения внутренней и внешней сторон социальной активности. «Деятельность, — писал А.Н. Леонтьев, — выступает как процесс, в котором осуществляются взаимопереходы между полюсами "субъект — объект"»21. Субъектно-объектные отношения — это глубинный онтологический механизм, придающий человеческой деятельности динамизм и способствующий синтезу субъективного и объективного в органическую социальность. "В производстве, — писал К. Маркс, — объективируется личность, в потреблении субъективируется вещь"22. Внутренние связи и отношения деятельности образуются и расширенно воспроизводятся в процессе целостного, непосредственного перехода субъективности в объективность (объективированная субъективность) и объективности в субъективность (субъективированная объективность).

Субъектно-объектные отношения лежат в основе процессов, связанных с периодическими флуктуациями в социальном универсуме. Очередной "выброс" социальной энергии, активизирующий совокупную человеческую деятельность, осуществляется аннигиляцией субъективного и объективного в акте их тотального взаимопревращения. Выделяемая при этом социальная энергия идет на поддержание отношений гомеостаза, равновесия между социальной онтологической нишей и целостным бытием Человека. Аннигилируясь в деятельности, субъективное и объективное обретают более высокие уровни целостности в качестве ее полюсов.

В процессе тотального взаимоперехода субъективности и объективности социальный универсум сбрасывает с себя отжившие косные структуры и обновляет свое "неорганическое тело". В результате этого в сфере объективности возникают социальные инновации, а в сфере субъективности — личностные новообразования. Деятельность в ее ментально-онтологическом аспекте является перманентным процессом социального объективирования человеческой субъективности. "Производство, — писал С.Н. Булгаков, — есть прежде всего система объективных действий, субъективное здесь объективируется, грань, лежащая между субъектом и объектом, снимается, субъект актуально выходит из себя в объект"23.

Субъектно-объектные отношения деятельности — это такой вид отношений, когда человек взаимодействует не с другим целостным человеком, а лишь с социально отчужденной формой его субъективности (социальное Я) и сам в них представлен частичным и нецелостным социальным субъектом. Здесь "игра творческих сил", органически присущая трансцендентной деятельности и выступающая протосоциальной основой всеобщего креативного процесса, замещается "социально-ролевой игрой", т.е. нормативно дозированной активностью во взаимосогласованном поведении "социальных актеров", попеременно выступающих то объектами, то субъектами социальной интеракции.

Практику распаковывания прескриптивного, нормативного "участка" целостного ментального континуума целесообразно обозначить термином "социализация". Социализация осуществляется в целях обретения социальным универсумом своего наивысшего уровня целостности и тотальности. Этот вид самораспаковывания человеческой ментальности ведет в конечном счете к наращиванию целостности социума за счет бесконечного дробления человеческой уникальности. Уровень целостности социума находится в прямой зависимости от уровня дифференцированности и частичности человеческой личности, субъективности, от степени отчуждения от него личностных качеств и их трансформации в социальные функции. Как подчеркивал К. Маркс, "государственные функции — не что иное, как способы существования и действия социальных качеств человека"24.

Сущность социализации состоит в перманентном вписывании субъекта в совокупную социальную деятельность. Человек выступает социальным субъектом лишь в той мере, в какой он социализирован, т.е. в какой мере он усвоил нормы деятельности. Для того чтобы человек смог войти в деятельностный процесс, он предварительно должен усвоить (интроецировать, интериоризировать) нормы цивилизации. Социальное Я человека есть в этом плане некая функция от сыгранного им социально-ролевого репертуара, зеркальное отражение социальной Роли. Однако человек представляет собой совокупность общественных отношений не как Ноумен или Феномен, а лишь как Социальный Эпифеномен. Социализация есть способ, посредством которого человек оказывается способным взаимодействовать с другими, такими же, как он, социальными функциями в процессе их совместной деятельности.

Процесс социализации основывается на двух основных механизмах, обеспечивающих взаимопереходы объекта и субъекта: интериоризации и экстериоризации. Интериоризация — это превращение внешних объективных обстоятельств во внутреннее содержание Я. Когда говорится, что социальный субъект есть совокупность, или ансамбль, общественных отношений, это означает: такие внешние отношения механизмом интериоризации оказались свернутыми в социальное Я субъекта. Однако и сами внешние объективные общественные связи и отношения суть не что иное, как экстериоризация социального Я человека. Социальные отношения и социальное Я — зеркальные отражения друг друга. В системе субъектно-объектных отношений субъект интериоризирует объект и экстериоризирует себя в объекте, причем в акте деятельности индивиды одновременно выступают и субъектами, и объектами долженствования. Деятельность и есть процесс взаимообмена между людьми субъективациями в объективированной форме и объективациями в субъективированной форме.

Принято считать, что социализация ограничивается процессом усвоения индивидом совокупного социального опыта, процессом интериоризации определенной системы социальных ролей и культуры, в ходе которого создается конкретная личность, и что она не несет в себе негативных последствий для экзистенции Целостного Человека. Это определение нуждается в уточнении. Социализация — процесс не только формирования социального Я (Ты), но и в некотором смысле декосмизации и деантропологизации Человека, а потому если и опирается на культуру, то отнюдь не на символическую и ценностную, а лишь на формальную и нормативную, т.е. социальную технологию. Общество укрепляет свою целостность за счет разрушения человеческой целостности, за счет размывания человеческого в человеческом и интроецирования в его Я всего гиперсоциального и гипердеятельностного. Лишь разрушив в человеке человеческое, общество в состоянии успешно манипулировать им как социальной марионеткой. И еще: в ходе социализации создается не целостная личность с ее многообразными онтологическими статусами, а всего лишь ее социальная модификация — социальный тип личности.

Итак, деятельность социального субъекта (не путать с неявными формами деятельности Целостного Человека), лежащая в основании особой мировоспроизводящей практики — социализации, есть процесс перманентного овнешнения человеческой феноменальности, ее последовательного дробления на определенную совокупность социальных диспозиций, обусловленных потребностями социоэволюции, с последующей их генерализацией в историческую форму социального Я. "Непосредственная человеческая действительность, ее события и институты не лишены определенной системы и полноты деятельностей, — писал Гегель. — Однако это целое представляется лишь массой подробностей, занятия и деятельности разделены и обособлены на бесконечное множество частей, так что на долю индивидов может выпасть лишь ничтожная частица целого. Как бы индивиды со своими собственными целями ни желали того и ни способствовали тому, что осуществляется через посредство их собственных интересов, самостоятельность и свобода их воли остается все же формальной, определяется внешними обстоятельствами и случайностями и тормозится природными помехами"25. Социальное Я не только имманентно социальной реальности, но и активно противостоит высшим онтологиям, в которые человек укоренен своими родовым и трансцендентным Я. Представляя собой целостность социальной реальности, социальное Я выступает по отношению к целостной ментальности человека как самосоциализирующийся фактор.

Самосоциализирующийся субъект — это человек, в котором социальное Я кумулирует в себе и социально преобразовывает, трансформирует все его интенциональные свойства, подстраивая их под приоритеты развертывающейся в обществе совокупной деятельности. Самосоциализация — это внутренняя деятельность Человеческой Самости, направленная на все многомерное пространство ментальности в целях ее последовательной деантропологизации и десакрализации. Гиперсоциальный субъект не столько дробится на все более ничтожные социальные функции и диспозиции под воздействием внешних репрессалий, сколько осознанно на них самораспадается, саморазлагается.

Субъектно-объектные отношения — это глубинный онтологический механизм, придающий социальной деятельности характер процессуальной целостности и синтезирующий нецелостные субъективации в гиперсубъективацию — Общество. Не случайно в социологизме под субъектом истории понимается не столько человек, сколько общество. Периодически возникающие флуктуации в субъектно-субъектных отношениях и "выбросы" социальной энергии (революции, войны, реформации и проч.) во всеобщее онтологическое пространство человека суть внутренний источник как развития общества, так и самоотчуждения человека. Совокупная деятельность — это "реактор" социальных сущностных сил, которые разгоняются в нем для того, чтобы придать дополнительное ускорение "общественному прогрессу" за счет человеческого регресса. "С точки зрения теории развития, — писал Н.А. Бердяев, — приходится признать, что машинная цивилизация ведет к регрессу человеческой организации, к ослаблению человека. В прежние времена человек был гораздо более вооружен с точки зрения антропологической, был сильнее, организация его была изощреннее, чем на вершинах цивилизации. Прогресс социальный сопровождается биологически-антропологическим регрессом. Совершенствование переносится с человека на социальную среду. Человек делается совершенно беспомощным и безоружным без технических средств социальной среды. Поэтому развитие должно быть признано двойственным процессом, если смотреть на него с объективной антропологической точки зрения"26.

В деятельности происходит аннигиляция объективированных субъективаций — обезличенных социумом множественных Ты, генерализованных в Вы, энергетика которой и выступает внутренним источником социогенеза. Деятельность есть не что иное, как онтологический преобразователь внутренних структур человеческой субъективности во внешние и объективные социальные структуры. В процессе такого преобразования субъективное перестает быть феноменальным и лишь превращенной своей формой постсуществует в универсуме социальных объективаций. "Деятельность, — писал Гегель, — снимает субъективность цели и, следовательно, снимает и объективность, снимает противоположность, благодаря которой оба конечны. И она снимает односторонность не только этой субъективности, а субъективность вообще, ибо другая такая субъективность, т.е. новое порождение противоположности, не отличается от той субъективности, которая предполагается прошлой, снятой"27.

Осуществлять свое эффективное экзистирование социальный субъект в состоянии лишь в специально оборудованном "присутственном месте", каковым является организация (общественное присутствие). Вся его творческая деятельность направлена на созидание общественного здания, в котором ему предстоит прожить деятельностную фазу своей экзистенции. Присутствующий в Цивилизованном Мире Человек перманентно развертывает свою социальную сущность во все более целостную форму социального существования механизмами самоотчуждения, главным из которых выступает безличный Долг. Общество-Левиафан в состоянии осуществлять свое прогрессирующее присутствие в Мироздании лишь за счет систематического "заключения" в свои "присутственные места" таких субъектов, которые могут экзистировать лишь во имя внешнего социального долженствования и не иначе как в качестве особых социальных вещей, социальных номинаций, социальных номенклатур. Расширяющееся онтологическое гиперприсутствие Цивилизации осуществляется за счет все более сужающихся форм присутствия в ней все менее целостного, все более одномерного Социального Индивида.

Социальный субъект и внешний социальный мир находятся в отношении изоморфизма. Социальный субъект есть определенная субъективация, интериоризация внешнего социального мира, а тот, в свою очередь, представляет собой объективацию, экстериоризацию внутренней человеческой социальности. Отнюдь не человек в своей ментальной тотальности, а его социальное Я есть "ансамбль общественных отношений". Социум — это деятельностно овнешненное социальное Я человека, и наоборот, социальное Я — это деятельностно овнутренный социум.

Если деятельностный субъект является экзистенциальной проекцией социальной онтологии на многомерное пространство человеческой ментальности, то о социуме вряд ли можно сказать нечто подобное. Социум является экзистенциальной проекцией не всей тотальности человеческого Я, а лишь социального в человеческом. Социум не есть весь мир человека, он — всего лишь одна из онтологических ниш его бытия. Трагедия социального субъекта заключается не в том, что он вынужден осуществлять деятельность (в рамках его социальной бытийственности она позитивна), а в том, что ее отчужденную и гипертрофированную социальную форму он чаще всего культивирует в качестве чуть ли не единственного способа воспроизводства своей многомерной экзистенции. Но таковы именно внутренние причины социальной трагедии человека, разыгрываемой на подмостках Цивилизации, которая перманентно вытесняет из процесса мировоспроизведения все внедеятельностное — сакральную креацию и антропное общение. Цивилизованный человек — фанатичный адепт социальной деятельности. Деятельность в ее крайнем выражении есть практика расширенного мировоспроизведения в его гиперсоциальных формах.

Деятельность оказывается экзистенциально продуктивной, когда в своей явной форме осуществляется лишь в границах социального универсума и не вторгается в иные онтологические пределы человеческого Бытия. В противном случае она перерождается в социальную форму насилия, в средство закабаления человека, превращения его в раба. Никогда нельзя забывать, что "работа", "рабочий" и "рабство" — слова, образованные от одного корня, неявным смыслом которого и выступает деятельность. К сожалению, в постантропном социальном мире деятельность превращается в основной фактор, конституирующий и даже сакрализирующий все без исключения формы человеческого существования. В основании любой социальной утопии — идеологического проекта идеального общества — всегда можно обнаружить принцип гиперсоциализации человека.

Как известно, Э. Дюркгейм даже хотел подменить Бога секуляризованным Обществом. Он искал религиозную реальность, соответствующую религиозным представлениям, и находил ее именно в обществе. Социальная форма идолотворения в конечном счете превращает человека в раба так называемого общественного прогресса. "Совершенная социализация человека, связанная с идеей совершенного социального строя, и совершенная регуляция всей человеческой культуры, — писал Н.А. Бердяев, — могут привести к новому и окончательному порабощению человеческой личности. И во имя личности и ее первородной свободы нужно будет бороться с этой совершенной социализацией"28.

Основной парадокс объективной деятельности заключается в том, что господство над внешней социальной действительностью требует от человека насилия над миром внутренним, вытеснения из него всего сакрального и человеческого. Скрытой истиной деятельностной социализации человека выступает принцип господства и подчинения, обусловливающий появление "цивилизованной формы варварства".

Деятельность как совокупность субъектно-объектных отношений в пределах социальной определенности человека в снятом виде содержит в себе социализированную форму познания, которая в перспективе с формированием природного универсума обосабливается в особую целостность в качестве особой мировоспроизводящей практики и начинает тотально воздействовать не только на природогенез, но и на социогенез Человека.

Примечания

13 Шеллинг Ф. Система трансцендентного идеализма // Шеллинг Ф. Соч.: В 2 т. – М., 1987. – Т. 1. – С. 467, 468.

14 Маркс К. К критике гегелевской философии права // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – 2-е изд. – Т. 1. – С. 324.

15 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – 2-е изд. – Т. 3. – С. 70.

16 Маркс К. К критике гегелевской философии – С. 324.

17 Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – 2-е изд. – Т. 2. – С. 102.

18 Андреева Г.М. Методологические проблемы и практика социально-психологических исследований // Теоретические и методологические проблемы социальной психологии. – М., 1977. – С. 10.

19 См.: Маркарян Э.С. О генезисе человеческой деятельности и культуры. – Ереван, 1973. – С. 56.

20 См.: Кветный М.С. Человеческая деятельность: сущность, структура, типы (социологический аспект). – Саратов, 1974. – С. 11.

21 Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. – М., 1975. – С. 81.

22 Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – 2-е изд. – Т. 46, ч. 1. – С. 25.

23 Булгаков С.Н. Философия хозяйства. – Соч.: В 2 т. – М., 1993. – Т. 1: Философия хозяйства. Трагедия философии. – С. 121.

24 Маркс К. К критике гегелевской философии – С. 242.

25 Гегель. Эстетика: В 4 т. – М., 1968. – Т. 1. – С. 158.

26 Бердяев Н.А. Философия свободного духа // Бердяев Н.А. Философия свободного духа. – М., 1994. – С. 203.

27 Гегель. Энциклопедия философских наук. – М., 1974. – Т. 1. – С. 417.

28 Бердяев Н.А. О назначении человека. – С. 144.

Вернуться к оглавлению

Далее читайте:

Фёдоров Юрий Михайлович (1936-2001), русский мыслитель.

Федоров Ю.М. Сумма антропологии.  М., 2009.

Федоров Ю.М. Онтологические формы и функции технологии. Очерки философии техники: Учебное пособие /Под ред. Манько Ю.В./СПбГУТД. – СПб., 2000. – 206 с.

Философы, любители мудрости (биографический справочник).

Русская национальная философия в трудах ее создателей (специальный проект ХРОНОСа).

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС