С. А. Зыбин

-

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

С. А. Зыбин 

ЛЬЕЖ И ТУЛА

 (сравнительный очерк)

Зыбин С.А. Льеж и Тула. (сравнительный очерк). Легенда о тульских оружейниках. / Изд. подг. М. В. Майоров. – Тула, 2007. –  144 с. – (Писатели Тульского края XVIII – начала ХХ веков. Выпуск 3). –  Научное издание. © М.В. Майоров, 2007

Тула

Подобно Льежу Тула расположена при слиянии двух рек: Упы[50] и Тулицы[51].

Но вместо судоходного, благодаря шлюзам, Мааса, у нас перед глазами уз­кая речка с низкими легко затопляе­мыми берегами. Великий Пётр[52] всё-таки старался сделать Упу судоходной. Его гениальным мечтам представлялся путь от моря до моря, через соединение речной системы Дона с системой Волги при посредстве Иван-Озера[53], Шата[54], Упы и Оки[55]. Но мысль Петра восполь­зоваться Упою для канала не удалась. Тогда он воспользовался ею, чтобы об­ратить её в рабочую силу для оружей­ного завода. Вместо раньше предпола­гавшегося шлюза, где теперь каменный мост[56], была построена плотина, затем вскоре воздвигнута вторая, где недавно был цепной мост[57]. Загороженная Упа разлилась в широкий заводский пруд. К сожалению, река, давши рабочую силу заводу, затопила и без того низкие бе­рега, подняла в городе уровень грунто­вых вод, помешала правильной канали­зации, что в совокупности создало для города скверные санитарные условия.

Ещё раньше Упы была заперта плотиной Тулица[58] – таким образом, можно ска­зать, что Тула стояла не по берегам двух рек, а по берегам двух обширных болот.

К чести городского управления надо сказать, что оно добилось сначала спуска демидовской[59], а затем и заво­дской плотины. Тем более приходится удивляться на городское управление, что оно в настоящее время принимает все меры, чтобы засорить реку отбро­сами, так как против завода по берегу реки сваливаются кучи навозной земли, как слышно, чтобы расширить набереж­ную. Странный способ расширения!

В Льеже всё дно Мааса в пределах го­рода выложено плитами, чтобы русло было чисто, в Туле создают в центре го­рода навозные берега, которые долго будут заражать воду тем более, что река, слегка подпёртая щитами каменного моста, не имеет свободного стока.

О красивых мостах, перекинутых с од­ного берега на другой, понятно, не мо­жет быть и речи. С уничтожением цеп­ного моста обширная часть города – Чулково[60] почти отрезана от его главной части с Киевской улицей[61].

Жители, как в древние времена, сооб­щаются на лодках, уплачивая дань пере­возчику, хотя, казалось бы, устройство пешеходных мостков стоило бы самые пустяки.

Как Льеж, Тула вытянулась вдоль до­лины реки, только с запада на восток. С севера и юга город граничится сравни­тельно высокими холмами. С высоты этих холмов, особенно из Петровского парка[62], открывается на город живопис­ный вид.

Зелени в городе мало. С глубокою бла­годарностью должны вспоминать ту­ляки доктора Белоусова[63], трудами ко­торого, главным образом, был создан Петровский парк. Следовало бы хотя бы доску поставить в парке с несколькими благодарными словами этому энергич­ному человеку.

По созвучию кажется, что Петровский парк назван так в честь Императора Петра, так много сделавшего для Тулы. На самом деле парк получил имя по Петровской улице[64], не имеющей ника­кого отношения к имени Царя. Не лучше ли назвать его парком Петра Ве­ликого? Без сомнения, название «Пет­ровский» сохранилось бы в разговорной речи, но смысл его был бы другой.

Южная часть города с Киевской улицею положительно недурна и быстро за­страивается, но Чулково, Заречье[65], осо­бенно более отдалённые кварталы, это какие-то забытые Богом уголки.

Надо обладать сильным воображением, чтобы представить себе ту грязь, бед­ность и запущенность, которая царит там и особенно резко бросается в глаза, в осенние дождливые дни. Извозчик вас туда ни за что не повезёт. Своя лошадь с великим трудом тащит экипаж по ули­цам с ямами, наполненными жидкою грязью. По бокам улицы жалкие, низкие домишки с 2-мя или 3-мя окнами.

Я не могу забыть, как раз мне пришлось осмотреть несколько кустарных мастер­ских за сызрано-вяземской жел[езной] дорогой[66], на так называемых Полевых улицах[67].

На этих местах брали когда-то камни и остались глубокие ямы. Среди этих ям отведено место для постройки домов. Дома разбросаны по этой площади и, может быть, в хороший летний день представляют довольно весёлый вид, но в дождливый осенний день вид местно­сти ужасный. Ямы среди дворов были наполнены жидкой грязью, и надо было идти с большой осторожностью, чтобы из одного дома попасть в другой. Не­вольно думалось: а если случится несча­стье – пожар? Да сюда никакая пожар­ная команда не доберётся и в первой яме переломает весь свой обоз!

Ведь эти ямы живо будут обращены в помойные ямы – и вот вам источник по­стоянных тифов, скарлатин, дифтери­тов.

В центре города возвышаются белые стены кремля[68]. Эти стены и башни го­ворят, что в давние времена город знал более тревожную жизнь, чем ту, кото­рой он живёт теперь. Он был оплотом государства, охранял его границы, про­ливал кровь за целость родной земли. Полчища татар приступали к его стенам, громили их стенобитными машинами, стреляли по ним из огненного боя, но он стоял мужественно, отбивая все при­ступы. И стар и млад – все были на сте­нах.

В годины государственных смут город страстно принимал в них участие, решал довольно просто многие политические вопросы, да и кто мог разобраться в них в то тяжёлое время. Туляки в своё оп­равдание могут сказать, что они всегда искренне верили в то, что́ защищали своею кровью. Границы государства да­леко отодвинулись на юг, восток и за­пад. Из города на рубеже «дикого поля» Тула становится центральным городом европейской России[69], и боевая роль его кончается, чтобы дать место промыш­ленной жизни. Стены кремля, эти доро­гие воспоминания прошлого, окружают два собора города[70].

Без сомнения, вправе думать каждый, город принимает все меры, чтобы внутри кремля, вокруг соборов было чисто, красиво. Наверно, везде раски­нуты цветники, посажены деревья. Ведь это самое дорогое для жителей место – их историческая и религиозная святыня.

Нет, ответит сконфуженный обыватель, у нас в кремле грязно, какие-то пус­тыри, безобразные склады дров. Ещё спасибо электрической станции[71], не­смотря на её некрасивую трубу, что подле неё хотя разбит небольшой сквер.

А казалось бы, какое прелестное место можно было устроить в кремле, как шли бы цветы и зелень к соборам, да и стоило бы всё это пустяки.

Очень красивый вид со стороны завода на левую сторону кремля. Из-за зелени Кремлёвского сада просвечивают белые зубчатые стены, выше их – купола с зо­лотыми крестами. Ещё левее – строй­ные, изящные главки на архиерейской церкви[72], а дальше – ещё колокольни.

Какая милая, дорогая русскому сердцу картина; она приятнее для глаз гранди­озных, но холодных каменных масс ев­ропейских городов.

Но вот глаза ваши перебегают на правую сторону кремля и невольно хочется сказать: «да это кощунство».

Подле стен кремля приютились воню­чие мясные лавки, дальше какие-то по­луразрушенные сарайчики, где продают фрукты; к реке спускаются от рыбных садков безобразные мостки, а весь берег завален навозом и всякой дрянью. А ме­жду тем, выше этой отвратительной картины вы видите прекрасную «Казан­скую» церковь[73] с чугунной решёткой, а дальше выделяются на небе купола и колокольни многих церквей.

Вот она, Азия, думаете вы. Вот она, гру­бая, материальная Азия, где спокойно уживаются рядом, никого не возмущая, самые невозможные контрасты.

В самом маленьком европейском горо­дишке, как святыню, берегли бы это ме­сто, где на небольшой площади сосре­доточено всё, что есть лучшего в городе: кремль с его соборами, единственный сад, красивая церковь, река, грандиоз­ный казённый завод, двухсотлетний па­мятник Великого Петра.

Нет, в Льеже так бы не поступили. Там бы устроили сквер и по правую сторону кремля уничтожили бы торг, перед Ка­занской церковью не позволили бы ста­новиться возам вдоль набережной, пере­вели бы отсюда рыбные садки, мойку белья, обсадили бы набережную деревь­ями и с гордостью показывали бы это место иностранцам.

Несмотря на свои 120 000 жителей, ни­каких высших учебных заведений Тула не имеет, количество средних учебных заведений ничтожно, и они не могут вместить всех желающих[74].

Профессиональное образование слабо. Если не считать железнодорожного училища[75] и оружейной школы[76], пре­следующих специальные интересы своих ведомств, то на всё огромное ра­бочее население города имеются два ремесленных училища[77]: одно – мини­стерства народного просвещения, дру­гое – при заводе – военного ведомства с общим комплектом в 200 учеников. Цифра более чем ничтожна.

Если исключить Киевскую улицу, то город не имеет оживлённой уличной жизни.

Правая сторона Киевской улицы да и Кремлёвский сад, когда играет музыка, – вот единственные места, где можно наблюдать толпу.

В общем она [толпа. – М.М.] вполне спокойная и приличная. Выпившие мас­теровые избирают для своих прогулок более отдалённые части города, и нельзя сказать, чтобы встречалось много пьяных и они были бы буйны в хмелю. Но во всяком случае, в Туле пьют много больше, чем в Льеже.

Нельзя не отметить любовь тульского мастерового к мирным занятиям: к садо­водству, цветоводству, разведению по­родистой птицы, голубей, канареек. Мечта каждого рабочего – это свой до­мик и своё небольшое хозяйство, и как только он обладает устойчивым зара­ботком, он становится вполне исправ­ным хозяином, заботящимся об удобст­вах своей скромной жизни.

Туляки очень музыкальны, любят цер­ковное и вообще хоровое пение, игру на различных инструментах, главным об­разом, на гармониях, которые являются также излюбленным инструментом льежского рабочего.

Насколько я мог наблюдать отно­шение рабочих к своим детям, они все­гда отличались мягкостью и любовью. Думаю, что случаи жестокого обраще­ния с детьми сравнительно редки.

Жена играет часто более важную роль в семье, чем муж, и в трудных минутах является ходатаем за своего мужа и де­тей или устроителем их судеб.

Часто упрекают русского рабочего в ле­ности, наоборот, приходится удивляться его трудолюбию. В частных мастерских работа сплошь и рядом начинается в 4 часа утра и кончается в 8-м, с переры­вом не более часа на обед. А ведь это почти 15 часов работы. Большинство рабочих, окончивши свой день на заво­дах, занимаются ещё по несколько часов дома, причём работает вся семья.

Таким образом, сравнительно с Льежем тульская промышленность вырисовыва­ется на фоне куда более сером и менее отрадном.

В городе не только ещё мало благоуст­ройства, но и тем хорошим, что у него есть, он пользоваться не умеет. Сам за­соряет свою реку, портит неподходя­щими постройками для торговли луч­шие места своего города, мало обращает внимания на благоустройство отдалён­ных его частей, мало прилагает сил и энергии для увеличения в количествен­ном и качественном отношении своих образовательных учреждений, главным образом, профессиональных.

Рабочее население города, несмотря на свою бедность  и малую развитость, со­хранило много ценных, хороших черт: трудолюбие, домовитость, любовь к де­тям, к растениям, животным, к музыке и пению. Среди тульских рабочих много замечательно искусных и умелых мас­теров.

Промышленность тульская может гор­диться такой же древностью, как и Льежская. Ещё в XVI веке в тульском крае выделывалось железо из бурого железняка, который повсюду встреча­ется в нём на незначительной глубине. Ещё в то отдалённое время местные кус­тари выделывали из железа не только изделия домашнего обихода, но даже железные пушки и самопалы[78].

Чтобы поднять искусство тульских куз­нецов и в то же время иметь право предъявлять к ним обязательные требо­вания, в 1595 году царь Фёдор Ивано­вич[79] велел 30 самопальных кузнецов устроить дворами в Туле за острогом (крепостью) особою слободою. Кузнецы освобождались от податей и земских повинностей, но обязаны были приго­товлять казённое оружие.

Ко времени первых попыток организо­вать оружейное дело относится другое важное событие, оказавшее большое влияние на всю Тульскую оружейную промышленность.

В царствование Михаила Феодоровича[80] голландцами Андреем и Авраамом Ви­ниусами[81] и купцом Вилькансом[82] было подано царю челобитье о том, чтобы им было позволено устроить в окрестностях города Тулы заводы для отливки разных чугунных вещей и для делания железа по иностранному способу из чугуна.

На челобитную 29 февраля 1632 года последовала Государева грамота, кото­рою согласно их прошению дозволялось им между городами Серпуховом[83] и Ту­лою, где годные места приищут, по­строить мельничные заводы для дела­ния из железной руды чугуна и железа для литья из первых пушек, ядер и кот­лов и для ковки из последних досок и разных прутьев, а людей Государевых им всякому железному делу научать и никакого ремесла от них не скрывать.

Так возникли вокруг Тулы первые чу­гунно-литейные и железоделательные заводы с мастерскими различных изде­лий из чугуна и железа. Они положили основание дальнейшему развитию же­лезного производства в России и кроме того в главных чертах установили ма­шинную фабрикацию огнестрельного и холодного оружия, насколько позволяли технические познания того времени.

Виниус, Акема, Марцелиус[84] выписали с большими для себя издержками до 600 иноземных литейщиков, мастеров моло­тового и оружейного дела, у которых русские обучались разным искусствам. Особенно важную роль сыграл для Тулы лучший из заводов – Ченцовский оружейный[85], на который посылались Тульские казённые кузнецы по очереди и помесячно для обучения их у ино­странных мастеров заварки стволов и прочим сторонам оружейного производ­ства.

Тульские кузнецы были представите­лями кустарной оружейной промыш­ленности.

Почти столетнее существование такой казённой кустарно-оружейной про­мышленности закончилось устройством казённого вододействующего завода в начале XVIII века.

Развитие казённого оружейного дела шло в двух направлениях: с одной сто­роны, усовершенствовалось самое про­изводство над влиянием частных водо­действующих заводов, с другой сто­роны, шло закрепощение и возможное расширение сословия казённых кузне­цов.

Пётр Великий, стремясь развить про­мышленную деятельность в государстве, не мог оставить без внимания такой центр, как Тула, чтобы не поставить её промышленность на более европейский лад.

Случай ускорил его вмешательство, сведя его с таким же энергичным чело­веком, как он сам. Гениальный Пётр имел удивительную способность угады­вать людей и пользоваться их способно­стями для проведения в жизнь своих широких государственных планов.

Как бы ни было мало́ общественное по­ложение такого человека, Царь, имея в виду интересы и пользу государства, ставил его на высшие ступени общест­венной лестницы и не забывал его своими милостями.

Так было, как и во многих других слу­чаях, при встрече Петра с Никитою Де­мидовичем Антуфеевым[4])[86].

Узнавши на опыте искусство и талант­ливость Демидова, Царь разрешил ему построить железоделательный завод при устье Тулицы и подарил ему 12 десятин земли в Малиновой засеке[87] подле Тулы. Таким образом, при помощи Царя воз­ник большой железоделательный и оружейный завод в Туле, который стал доставлять по дешёвым ценам в Москву разные военные снаряды и хорошего качества ружья, не уступавшие ино­странным.

За свои ружья Демидов назначил по 1 р. 80 к. за каждое, тогда как до этого казна покупала такие же ружья за границею по 12 и даже по 15 руб.

Пётр думал одно время поставить Де­мидову в ознаменование его заслуг в Петербурге на «публичном месте» мед­ную статую. «Хорошо бы, Государь, тебе иметь сотню таких слуг, как Никита», – сказал Апраксин[88] Петру.

«Хорошо бы пять или шесть таких, как Демидов», – ответил Царь.

В Серане подле завода стоят памятник Коккерилю, в Эссене[89] – памятник Круппу[90], а чем Тула почтила память своего великого человека?

Пётр шёл медленными, но верными ша­гами к упорядочению оружейного дела с технической его стороны. Последний шаг должен был завершиться построй­кой настоящего завода, где бы изготов­лялось оружие доступным для того вре­мени машинным способом.

15 февраля 1712 года Великий Государь указал для лучшего в том оружейном деле способа при оружейной слободе, изыскав удобное место, построить за­воды, на которых бы можно было ру­жья, фузеи[91], пистолеты сверлить и от­тирать, а палаши[92] и ножи точить водою. Так возник Императорский Тульский Оружейный завод.

Заработки кузнецов от выполнения ка­зённых заказов были очень невелики. Так, из одного дела за 1736 год видно, что тульские казённые кузнецы в сред­нем зарабатывали в год от 12 до 16 руб­лей. Этот заработок даже при дорого­визне денег в то время всё-таки был мал. Приходилось его пополнять сторон­ними заработками, главным образом пу­тём изготовления для продажи различ­ных изделий из железа и меди.

Так, например, в 1736 году во дворец Её Императорского Величества[93], в Новоде­вичий монастырь[94] и другие казённые места были изготовлены «штангалеты[95], дверные замки, задвижки и прочие курьёзной работы вещи».

В половине XVIII столетия был нанесён беспощадный, трудно объяснимый удар молодой промышленности. В 1754 году последовал указ: «уничтожить для сбе­режения лесов все хрустальные и стек­лянные заводы в расстоянии 200 вёрст от Москвы». Были оставлены для на­добностей оружейных заводов заводы Мосолова, Баташёва и Данилова[96]. Все же остальные, более мелкие заводы и ручные кузнецы были уничтожены. Ос­тановленная в своём естественном раз­витии эта металлургическая промыш­ленность окончательно замирает к XIX столетию. До настоящего времени со­хранился только один завод Мосоловых.

Новое оживление металлургического дела в Тульской губернии совершилось на наших глазах, но, к сожалению, оно отцвело не успевши расцвесть.

История как бы повторилась. Из той же Голландии (Бельгии) опять к нам явля­ются богатые предприниматели во все­оружии европейской техники и вновь развивают забытую промышленность. Общий металлургический кризис, а также и другие причины, о которых здесь не место говорить, погубили пре­красно начатое дело.

Императрица Екатерина II[97] приказала на Тульском заводе устроить мастер­скую физических приборов, для чего был нанят инструментальный мастер – англичанин Дових[98]. В музее завода до сих пор хранятся прекрасные физико-математические приборы работы До­виха, а в ремесленной школе завода ба­рометр[99] его работы.

Впоследствии многие ученики Довиха основали в Туле мастерские математи­ческих и физических инструментов, а также часов, самоваров, гармоний.

Щекатов в своём географическом сло­варе[100], изданном в 1808 г., указывает в Туле 432 кузницы, 63 фабрики, 23 за­вода каменных и 109 деревянных.

Когда наступил 1812 год, а с ним дни испытаний для России, то потребова­лось напряжение всех народных сил, а следовательно, и необходимость в ог­ромных массах оружия. Император по­ручил объявить всем тульским заво­дским мастерам и фабрикантам, имею­щим свои фабрики: «никакое ещё время в отечестве нашем не требовало от каж­дого усердия и пожертвования, как ны­нешнее; следовательно, я уверен, что из оных фабрикантов найдутся такие усердные сыны отечества, что целые свои фабрики обратят к одному делу оружия и тем дадут способ их имена передать в память потомству»[101].

Заводу назначался наряд по 7 000 ружей в месяц. Усилиями завода и частных оружейников за 1812, 1813, 1814 года было изготовлено и исправлено 500 000 ружей. Из этого числа на долю частных оружейников пришлось не менее поло­вины.

Этот факт, между прочим, доказывает, до какого значительного объёма дости­гало в то время частное тульское ору­жейное производство.

Интересно отметить, что к этому вре­мени относится любопытный народный сказ, записанный Лесковым[102], «о туль­ском Левше и стальной блохе». Я не могу сказать, говорит Лесков, где именно родилось баснословие о сталь­ной блохе, т.е. завелось ли оно в Туле, в Ижевске или в Сестрорецке[103], но, оче­видно, пошло из одного из этих мест. Во всяком случае, сказ о стальной блохе есть специальная ружейная легенда, и она выражает собою гордость русских мастеров ружейного дела. В ней изо­бражается борьба наших мастеров с анг­лийскими мастерами, из которой наши вышли победителями, а англичан со­вершенно посрамили и унизили.

В рассматриваемое время Тульский оружейный завод в техническом отно­шении стоял выше большинства лучших заграничных заводов.

К сожалению, недоверие к западной науке, излишняя вера в свои силы в пер­вой половине прошлого столетия при­вели к тому, что Тульский оружейный завод останавливается в своём развитии и, понятно, отстаёт от своих загранич­ных собратий.

С освобождением крестьян[104] окончился обязательный труд и вообще всякие обязательные отношения между лицами и учреждениями, не имеющие в основа­нии своём условий добровольного найма. Оружейники завода должны были обратиться в обыкновенных заво­дских рабочих.

При новой организации оружейного дела надо было влить в него более ши­рокие, более научные принципы в тех­ническом отношении. Лучшие европей­ские заводы, признавши несовершенство и дороговизну ручного труда, постара­лись как можно дальше провести ма­шинную работу частей оружия. Вместо прежних грубых станков современная техника обладает точными механиз­мами, которые могут дать не только приблизительный контур вещей для облегчения работы, но часто изготов­ляют вещи строго согласные с назна­ченными окончательными размерами.

Было решено произвести полное пере­устройство завода. За границу команди­рованы офицеры для изучения устрой­ства оружейных заводов. По контракту, заключённому с английскими заводами Гринвуд и Бетли[105], они должны были поставить все необходимые для полной работы малокалиберного ружья (Бер­дана[106]) станки, к станкам приготовить все необходимые крепления, несколько экземпляров рабочего инструмента, не­обходимые поверочные лекала и, мало этого, установить работу на станках.

В 1891 году было приступлено к пере­вооружению армии ружьями умень­шенного калибра. Это перевооружение, в полном смысле слова, наши заводы совершили своими силами, без всякой помощи английских нянек, несмотря на то что новая система ружья много слож­нее системы Бердана. Таким образом, наши заводы с толком прошли европей­скую школу правильной работы, ус­воили всё, что было в ней хорошего, и поставили у нас дело изготовления во­енного оружия на ту же высоту, на ко­торой оно теперь стоит за границей, в чём я лично мог убедиться, осматривая заграничные казённые оружейные за­воды.

Насколько колоссальны силы И.Т.О.З. [императорского Тульского оружейного завода. – М.М.], можно видеть из того, что при годовом наряде в 270 000 винто­вок он должен ежедневно сдавать по 1 000 винтовок в день.

Для изготовления этого количества друзей на заводе работало более 9 000 человек рабочих при 3 000 станках и 1 200 паровых силах.

За время с 1892 по 1902 г. заводом изго­товлено 1 770 000 ружей и 150 000 револьверов.

Но если казённый оружейный завод во­время изменил свою организацию и приспособил её к современным усло­виям техники, то, к сожалению, этого нельзя сказать относительно всей ос­тальной металлической промышленно­сти. Она упорно сохранила до самого последнего времени свою организацию мелкой кустарной промышленности. Правда, в Туле есть много с первого взгляда крупных самоварных, замочно-скобяных, гармонных фабрик. Эти фаб­рики имеют сотни рабочих, а, главное, производят миллионные обороты. Но, ознакомившись с их производством, приходишь к заключению, что мы имеем дело с большими кустарными мастерствами, так как технические приёмы работ остаются одни и те же.

Главные силы техники таких фабрик заключаются не в машинах, станках, правильной установке работы, а  в большом капитале, направленном для скупки готовых изделий кустарей или отдельных частей для окончательной сборки.

В сущности, мы имеем большие торго­вые конторы, посредников между кус­тарями и рынком. Только сравнительно небольшая часть изделий, особенно ценных, готовится в таких фабриках, остальную массу доставляют тульские и окрестные кустари, причём фабрики кладут на эти изделия свои клейма. При этих условиях капитал не может ожи­вить производство, он только в про­стейшей форме эксплуатирует местный ремесленный труд. В более откровенной форме капитал этот действует в магази­нах, где только скупаются изделия.

Но и самая скупка изделий произво­дится в высшей степени ненормальным образом.

Расчёт в редком случае производится за наличные. На фабриках кустарю обяза­тельно предлагают брать часть денег металлом, причём выдаётся записка на одного из торговцев этим товаром.

Обязанный купить металл непременно в известном месте и в назначенном коли­честве, кустарь переплачивает лишнее на стоимости металла, часто вынужден брать не те размеры, какие ему нужны, а те, какие случились у торговцев, иногда брать металла больше, чему нужно, и сбывать излишек с потерею для себя.

В магазинах дело обстоит ещё хуже. Расчёт делается не только металлами, но и другими товарами: чаем, сахаром и даже галстухами.

Очевидно, мы здесь имеем дело с урод­ливым явлением, незнакомым  серьёз­ной промышленности.

В Льеже, как мы видели, вполне могут уживаться рядом, помогая одна другой, мелкая и крупная промышленность. Но крупная льежская промышленность ввела в дело машины, станки, техниче­ские знания. Бесспорно и там капита­лист стремится извлечь из предприятия возможно больше, но как есть хищниче­ское земельное хозяйство, так есть и хищническая промышленность. Хищ­ническое хозяйство больше всего доро­жит успехом данной минуты и не ду­мает о будущем, забывая, что это буду­щее настаёт необыкновенно скоро и большей частью врасплох. Разумное хозяйство всегда смотрит вперёд, не бо­ится неожиданностей, в конце концов, медленно, но верно процветает.

Самоварное, гармонное, замочно-скобя­ное производство в основе своей не­сложны. С давних пор каждое из них правильно разделялось на отдельные работы. Так, например, для изготовле­ния самовара требуется не менее 8 спе­циальных мастеров: наводильщик, кующий стенки и кувшины, литух для отливки массивных медных частей, сле­сарь-опиловщик, лудильщик, сборщик, чистильщик.

Остановимся несколько подробнее на оружейном производстве, о котором подробно говорили при описании Льежа.

Для России, где охота имеет значение крупного народного промысла, осо­бенно важно иметь хорошо развитую оружейную промышленность.

В записке Катуара де Бионкура[107], со­ставленной по поручению председателя особой комиссии для пересмотра закона об охоте Его Императорского Высоче­ства Великого Князя Сергея Михайло­вича[108], число промысловых охотников определяется цифрой 700 000 и даже 1 000 000.

«Эта армия, – говорит К. де Бионкур, – добывает зверей различного рода ло­вушками, петлями, сетями, ямами. Та­кой способ лова причиняет страшный вред как хищническое истребление дичи. Правильной охотой надо при­знать, главным образом, охоту с ружьём. Но все материалы, имеющиеся в комис­сии, свидетельствуют, что у промыш­ленников ощущается недостаток в ружьях. Производство и сбыт ружей на главнейших рынках крайне незначите­лен и недостаточен для снаряжения со­тен – тысяч охотников.

Только высокой ценою ружей и охот­ничьих принадлежностей можно объяс­нить жалкое положение массы охотни­ков, прибегающих к таким несовершен­ным орудиям ловли, как сети и ямы, и разоряющих благодаря им охотничьи угодья.

В тех случаях, когда земство и прави­тельство шло навстречу и снабжало охотников припасами, достигались бле­стящие результаты и ловленная дичь исчезало с рынков».

В общем из-за границы к нам ввозится оружия и охотничьих принадлежностей на 1 200 000 рублей ежегодно. Оружие, ввозимое на такую сумму, может дать заработок не менее как 3 000 рабочих.

Но несмотря на значительное количе­ство привозимого оружия из-за границы рынок далеко не насыщен.

Лет 30 тому назад оружейная промыш­ленность в Туле занимала видное и по­чётное место. В то время охотниками употреблялось, главным образом, шом­польное оружие[109]; центральные ру­жья[110] только что начали входить в употребление среди них.

Шомпольные ружья, простые по своей конструкции, без труда изготовлялись кустарями без помощи станков, тем бо­лее что в продаже имелось много глад­ких стволов[111] от старых казённых ру­жей. Штамповка из железа казёнников и мелких частей ружья была вполне по силам кустарным заведениям. Самое изготовление замков хорошо было из­вестно оружейникам, так как сравни­тельно недавно такие же почти замки ставили на военные ружья. Кроме того среди мастеров было много хороших ложевщиков и гравировщиков.

Не мудрено, что при таких условиях охотничье оружие готовилось в боль­шом количестве и сравнительно недо­рого.

Но вот на рынке появляются всё в боль­шем и большем количестве дешёвые центральные ружья, главным образом из Льежа, и входят во всеобщее употребле­ние.

Коробки[112] этих ружей и весь затвор[113] имели сложное устройство, стволы с патронниками[114] и крюками[115] должны быть сделаны с большей тщательно­стью, а каналы их с особенной аккурат­ностью, так как их легко осмотреть. Приладка частей требовалась очень хо­рошая. Ложа со многими вырезами зна­чительно труднее в работе, чем ложа шомпольного ружья.

Одной силою с зубилом[116] и коловоро­том[117] изготовить такое же ружьё почти невозможно. Необходимо иметь хоро­шие станки для обточки стволов по на­ружности, станки для расточки канала и патронников, шарошечные[118], долбёж­ные и сверлильные станки для мелких частей, наконец, специальные станки для обточки ложей. Несмотря на такую помощь станков, на долю кустаря сле­саря и сборщика оставалось бы ещё много работы и работы хорошо оплачи­ваемой.

Что же мы видим в действительности? Тульский оружейник почти игнорирует новый тип ружья, не следит за его усо­вершенствованием, не вносит в своё производство никаких изменений, счи­тая их совершенно лишними, переводом денег, ловлей журавлей в небе.

По собранным в самое последнее время сведениям, в 70 оружейных мастерских имеются только 15 вертельных стан­ков, 3 токарных и 1 сверлильный. Вот и все технические силы.

Всё-таки тульские оружейники пыта­ются изготовлять центральные ружья и выпускают их на рынок в количестве около 800 штук. К сожалению, оружие это очень невысокого качества, мало­красиво и не может конкурировать с дешёвыми бельгийскими ружьями.

Да оно и понятно! Без станков, без хо­рошего инструмента, при дорогом ме­талле, не имея перед глазами хороших образцов, что может создать мелкий ре­месленник? Надо ещё удивляться, что он всё-таки ухитряется сделать цен­тральное ружьё и получить за него ино­гда до 100 руб.

К неблагоприятным условиям для раз­вития оружейного дела надо отнести дороговизну у нас сырых металлов – железа и стали. В то время как в Бельгии оружейники платят за пуд железа и стали около 80 копеек, у нас за тот же материал надо заплатить около 1 р. 80 коп. до 3 руб., и только в настоящее время благодаря металлическому кри­зису цена несколько упала.

Великолепную ствольную сталь льеж­ский фабрикант имеет по 1 р. 40 коп., у нас цена такого же металла от 5-6 руб­лей за пуд.

Пару сверлёных, обточенных для I по­роховой пробы ствольных болванок льежский кустарь-оружейник покупает за 1 р. 20 коп. У нас такая пара стоит до 4 руб. Даже ствольные болванки, пере­деланные из Бердановских нарезных стволов, приобретаются кустарями по 1 р. 60 коп. за цену.

Из вышеизложенного видно, что туль­ская оружейная промышленность да­леко не находится в блестящем положе­нии, но всё-таки ей занимаются в Туле не менее 400 человек рабочих, изготов­ляющих в общей совокупности изделий почти на 300 000 рублей. Невольно яв­ляется вопрос: какая её дальнейшая судьба? Исчезнет ли она окончательно или она может возродиться к лучшему будущему, причём выдержит борьбу с заграничными фабриками и выйдет по­бедительницей из этой борьбы.

Без всякого сомнения, ей предстоит прекрасная будущность, если она всту­пит на новый путь, тот путь, по кото­рому уже давно шествует Льеж.

К счастью, обстоятельства сложились так, что ей может протянуть руку по­мощи Императорский Тульский Ору­жейный завод, который был колыбелью всех тульских производств.

Окончивши большую часть работ по перевооружению армии ружьями уменьшенного калибра и 3-х ли­нейн[ыми] револьверами, Император­ский Оружейный завод решился при­ступить к установке машинной выделки охотничьего оружия.

На заводе только после тщательного изучения различных образцов совре­менного охотничьего оружия и свойств охотничьих материалов были вырабо­таны образцы ружей, наиболее пригод­ные к условиям нашей русской охоты.

Для изучения постановки охотничьего дела за границей был командирован по просьбе завода офицер[119], а для уста­новки работ испрошена сумма в 40 000 рублей.

Обширная опытность по установке 3-х лин[ейных] ружей и револьверов дала возможность машинную работу охот­ничьих ружей произвести самым точ­ным образом. Насколько обширна эта установка, можно видеть по тому, что центральное ружьё выходит готовым после 700 отдельных работ.

Таким образом, завод пошёл по следам лучших льежских заводов, а блестящий успех явился как законное следствие правильно взятого пути.

Первые выпущенные заводом машин­ные ружья в 1902-1903 году были встре­чены общими похвалами, и завод в те­кущем году получил заказов на различ­ные охотничьи ружья больше чем на 200 000 руб.

Вот несколько интересных отзывов о ружьях завода.

Для Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николае­вича[120] было изготовлено ружьё с па­тронником и каналами под медную гильзу 20 калибра, ценою в 67 руб.

Ружьё это по качеству работы было со­вершенно тождественно с типом 65 руб­лёвых ружей, изготовляемых заводом.

От управляющего делами Его Импера­торского Высочества Великого Князя Николая Николаевича был получен следующий отзыв: «Присланное Вами ружьё было представлено на осмотр Его Императорскому Высочеству и удо­стоилось одобрения за прекрасную ра­боту и безупречную пригонку всех де­талей механизма. Кроме сего Великий Князь изволил найти, что ружьё это для него необыкновенно прикладисто, так как отлично уравновешено, и приказал мне заказать ещё пару таких же ружей, но только без курков[121] и с эжекто­рами[122], как у Лебо».

Известный специалист охотничьего оружия А. П. Ивашенцов[123] в текущем году в «Новом Времени»[124] писал о ружьях Императорского Тульского ору­жейного завода:

«…я с глубоким убеждением осмелива­юсь утверждать, что, платя за загранич­ные ружья вместо 53-65 руб. 100, 130, 150 рублей, охотник лучших в смысле прочности, точности пригонки, от­ладки, боя и долговечности службы не получит».

В № 38 «Псовой и Ружейной Охоты»[125] г-н Палабин пишет:

«Один из моих знакомых Д. Д. С-ой, страстный охотник с легавой и за зве­рем, очень хороший знаток оружия, только что приехавший из Петербурга и видевший ружья Тульского завода в ма­газине Чижова, сообщил мне, что он просто пришёл в восторг от красоты и вообще чистоты работы, а равно и ви­димой прочности этих ружей, говоря, что “при сравнении эти ружья почти ничем не уступят моему необыкновенно чисто и изящно сработанному фран­котту, за которого я заплатил 200 руб.”

Письменные отзывы!

От г-на Григорьева, которому было из­готовлено ружьё ценою в 72 р.

“За ружьё приношу сердечную благодарность, качество его превосходит са­мые смелые ожидания: бой феноме­нальный, пригонка такова, что стреля­ную гильзу по наружному виду нельзя отличить от чистой нестреляной, т.е. прорыва газов в патроннике совершенно нет. По отделке такое ружьё не уступает 150 р. франкоттовским”.

От г-на Д. Назарова, которому было из­готовлено ружьё ценою в 85 рублей.

“После тщательного осмотра полученного ружья оно привело не одного меня в восторг. По отделке, тщательности пригонки, посадке стволов, отчётливо­сти действия всех пружин лучшего же­лать невозможно. Пайка стволов и вы­правка их очень хороши. Одним словом, это то, что было нужно, о чём мечталось и лелеялось в глубине души долгие годы, и что, вероятно, осталось бы не­осуществлённым ещё на долгие годы, если б нам, небогатым охотникам, не пришёл на выручку Тульский Импера­торский оружейный завод”».

Я привожу эти отзывы с единственной целью показать, что там, где будут при­меняемы разумные основания для про­изводства изделий, последние будут нисколько не хуже заграничных и смело могут соперничать с ними.

Но задача завода не была бы закончена, если бы он не пошёл навстречу местным оружейникам, т.е. не выполнил бы вто­рую особенность льежского производства: совместную работу крупной и мелкой промышленности.

Стремясь к выполнению этой задачи, начальник завода[126] вошёл с ходатайст­вом в главное артиллерийское управле­ние, чтобы было разрешено продавать местным кустарям рассверленные стволы и коробки от ружей Бердана, а равно и старые ложа от этих ружей. Раз­решение было получено, и в последние четыре года продано кустарям до 55 000 стволов.

Такая помощь, как видно из отчётов пробной палаты, заметно оживила в Туле изготовление охотничьего оружия.

В этом же направлении завод идёт дальше и принимает все меры для про­дажи кустарям полуобделанных на станках различных частей центральных ружей, чтобы дать им возможность со­бирать из них центральные ружья с не­большой ручной отделкой.

При изготовлении дешёвых сортов шомпольных ружей те части их, кото­рые доступны для ручной работы, завод отдаёт на сторону, оставляя для себя только те работы, которые требуют уча­стия сильных станков.

Принявши заказ на 7 000 шашек[127], большую часть работы завод передал кустарям, сам же готовит клинки[128], так как для правильной работы их требу­ются вальцы и штампы[129], и обтачивает деревянные рукоятки и ножны, так как работа эта, чтобы была правильной, тре­бует специальных ложевых станков.

Это всё только первые шаги, но, без со­мнения, если идти неуклонно в том же направлении, то в Туле можно возро­дить такую же прекрасную оружейную промышленность, какая имеется в Льеже.

Силы оружейного завода так велики, что они превосходят силы всех оружей­ных фабрик в Льеже, следовательно, остаётся только умело пользоваться ими.

Для правильного, здорового роста про­мышленности недостаточно одних ма­териальных сил, необходимы также силы духовные.

Как мы видели в Льеже, оружейное производство поддерживается строгим непрерывным контролем пробной па­латы, совершенствуется благодаря пре­красному музею образцов и одухотворя­ется целым рядом высших профессио­нальных заведений с оружейной шко­лой в конце.

Для поверки прочности оружия имеется в Туле также пробная палата, но это уч­реждение сильно устарело и малопо­лезно местному оружейному производ­ству. Без сомнения, она в скором вре­мени должна быть переорганизована на новых началах, общепринятых в Европе.

Никакая промышленность не может иметь будущности, если она не будет следить самым тщательным образом за техническим прогрессом.

Тульские оружейники при изучении оружейного дела были предоставлены собственным слабым силам. Они часто изобретали то, что давно известно, соз­давали тяжёлые, некрасивые изделия там, где давно уже были выработаны изящные, правильные формы. Грави­ровка, чеканка, искусства, которыми в былое время славилась Тула, почти ис­чезли, а если и сохранились, то поте­ряли всякую оригинальность. Чужих рынков наша промышленность не изу­чает, она ждёт заказчиков из Москвы и Нижнего, а не сама ищет их повсюду.

Промышленность страны находится в прямой связи со степенью развития её рабочих мест. Что поделает фабрика с малоопытными и необразованными ра­бочими, какую ответственную работу она может им поручить, где таким рабо­чим справиться с нынешними деликат­ными, точно работающими станками? Необходима школа, которая готовила бы дельных, осмысленно относящихся к своему труду рабочих.

В циркуляре от 25 июня 1902 г. бывший министр финансов[130] относительно про­фессионального обучения рабочих ме­жду прочим говорил:

«Общее состояние промышленности страны и успехи её в соперничестве с другими странами на всемирном рынке находятся в несомненной зависимости от духовного уровня массы рабочих и их технической умелости».

Это золотые слова, которые ни на одну минуту не следует забывать тем, кто до­рожит развитием своей промышленно­сти.

Всё, что говорилось относительно тех­ники оружейного производства, его сла­бых и сильных сторон, в полной мере приложимо и к другим характерным тульским производствам.

Если мы хотим, а разве можно этого не хотеть, чтобы тульская промышлен­ность вместо упадка или застоя шла вперёд, крепла и развивалась, то необ­ходимо принять за образец льежскую промышленность, благо жизненные ус­ловия Льежа и Тулы имеют много об­щего.

I. Крупные фабрики должны обратиться в фабрики, сильные не своим капита­лом, а своим техническим оборудова­нием, причём они не должны разрывать связи с мелкой кустарной промышлен­ностью.

II. Кустарные заведения должны быть оборудованы возможно лучше станками и орудиями производства, причём жела­тельно, чтобы они пользовались энер­гией машин.

III. Должны быть приняты меры к снабжению мелких ремесленников воз­можно дешёвыми сырыми материалами.

IV. Должны быть запрещены все рас­чёты с рабочими или кустарями това­рами или материалами.

V. Надо направить все силы для орга­низации хорошего промышленного му­зея.

VI. Необходимо изучать рынки сбыта чужие.

VII. Способствовать всеми силами от­крытию возможно большего числа про­фессиональных школ.

VIII. Дать населению дешёвый удобный кредит.

Намеченная мною программа, между прочим, давно была признана жизненно правильной обществом для содействия и развития кустарной промышленно­сти[131].

За 5 лет своего существования общество несмотря на ничтожные средства, на­сколько было возможно, стремилось осуществить её.

Оно создало музей кустарно-заводской промышленности тульской губернии[132], где старалось собрать образцы местных изделий. Устроило при музее показа­тельный отдел, где собраны загранич­ные изделия, образцы лучших орудий производства, образцы металлов, раз­личные технические коллекции. При музее имеется порядочная библиотека.

Придавая огромное значение профес­сиональному образованию, общество устроило курсы для штейгеров[133] во время усиленной рудной деятельности губернии, открыло классы черчения и рисования, выхлопотало в высшей сте­пени полезную для города художест­венно-ремесленную школу, предпола­гает открыть курсы рисования в связи с гравированием и чеканкой.

Организовало при посредстве государ­ственного банка мелкий кредит для кус­тарей.

Из суммы 30 000, данной в распоряже­ние кустарного общества для выдачи ссуд рабочим, уволенным с Император­ского Тульского оружейного завода, об­щество исключительно выдаёт ссуды улучшенными орудиями производства, благодаря чему многие мелкие мастер­ские получили возможность повести работу более правильным и производи­тельным образом.

Развивая начинания «общества» воз­можно шире, можно влить живую душу в тульскую промышленность, если, по­нятно, капитал сумеет занять в этой промышленности принадлежащую ему роль.

Я глубоко верю, что Туле предстоит прекрасная промышленная будущность, что выражение «Тула есть русский Льеж» будет употребляется с полным правом. Но для этого нужна дружная, энергичная работа всех заводчиков, фабрикантов, земства, города и общества для содействия и развития кустарной промышленности.

Одинаковые причины влекут за собою одинаковые следствия.

Если в Льеже применение машин, до­машнего труда, изучение техники мас­терства, рынков сбыта, обширное при­менение профессионального образова­ния дали бессмертный результат, то, если в Туле будет осуществлена та же программа, успех будет её законным следствием.

С. А. Зыбин.

Печатать разрешается. Тула. Декабря 1 дня 1903 г. За Вице-Губернатора, Испр. об. Старшего Советника Иванов.

Типография Губернского Правления.

Комментарии

[50] Упа  – река, правый приток реки Оки. Название воз­водят в литов. ùpė или латыш. upe (вода, река).

[51] Тулица  – речка, на территории Тулы впадает в реку Упу. Назва­ние дорусского происхождения.

[52] Великий Пётр – Пётр I Алексее­вич [Романов] (30 мая 1672, Мо­сква – 28 января 1725, Санкт-Пе­тер­бург). Царь Московский и Всея Руси самодер­жец в 1682–1721; император Всероссий­ский в 1721–1725.

[53] Иван-Озеро  – природное водо­хра­ни­лище, исток реки Дон. При Иване IV намечалось соедине­ние бассейнов Оки и Дона по­средством канала через Иван-Озеро. По преданию, затея царя отразилась в названии водоёма.

[54] Шат  – река, вытекает из Иван-Озера (см. выше), впа­дает в реку Упу . Название дорусского про­исхождения.

[55] Ока  – река, на территории совре­менного г. Пав­лово-на-Оке (Нижегородская область) слива­ется с рекой Волгой. Протяжён­ность 1500 км. Название – либо балтийского происхождения (где означало болото, болотистую ме­стность), либо связано с племе­нами – выходцами из Зауралья.

[56] где теперь каменный мост  – в 1835-1843, после грандиозного городского пожара (1834), ряд инженеров, в числе которых на­ходился инженер и доктор фи­лософии Гёттингенского уни­верситета Э. Н. Шуберский, ру­ководили работами во восста­новлению зданий и гидравличе­ских сооружений. Среди прочих был вновь построен мост, о ко­тором идёт речь.

[57] недавно был цепной мост  – так называемый Цепной мост (длинной 105 м) заменил преж­ний Никольский мост и связал Чулковскую слободу с террито­рией оружейного завода. О пло­тине см. Ашурков В. Н. Страницы тульской старины Тула, 1988. – С. 39): «Между Упой и её рука­вом на островке, что издавна назывался Старым городищем… началось строительство. Пло­тина преградила течение реки Упы, образовав обширный пруд (“Заводский разлив”). По берегу возвели рубленые “в два жилья” деревянные амбары – верхний и нижний заводы. С городом – по­садской стороной – их соединял мост (так называемый “Кри­вой”)».

[58] была заперта плотиной Тулица  – Н. Д. Демидов пере­крыл Тулицу для постройки завода, который начал функционировать в 1695.

[59] Демидовская плотина  – сооруже­ние, получившее имя своего строителя Никиты Деми­дова; впослед­ст­вии (конец XVIII в.) по этой плотине была названа улица Деми­довская Плотина, в разные времена на­зывавшаяся то Чулковской Плотиной, то При­вок­зальной Плотиной. ПИсконное название (Демидов­ская Плотина) возвращено 15 июля 1992.

[60] Чулково  – жилой массив в Туле, назван якобы по фа­милии поме­щиков – старинных тульских дворян  Чулковых. Деревня Чулково существовала уже в XVI веке.

[61] Киевская улица  – изначально улица Крапивенская (по дороге на Крапивну); с конца XVIII века Киев­ская (по дороге на Киев); с 9 октября 1918 – улица Коммуна­ров; с 9 октября 1963 проспект им. Ленина.

[62] Петровский парк  – ныне Цен­тральный парк куль­туры и от­дыха имени П. П. Белоусова в Туле (разбит в 1892). Назывался по горе (см. № 66).

[63] доктор Белоусов  – Белоусов Пётр Петрович (23 ян­варя 1856, село Мантырьево Одоевского уезда Туль­ской губернии – 4 ав­густа 1896, Тула). Доктор меди­цинских наук, один из создате­лей парка (см. № 64) и водопро­вода в Туле (1893).

[64] Петровская улица  – с 10 декабря 1920 улица им. Фридриха Эн­гельса. Первоначально называ­лась по Петровской горе, с кото­рой спускалась к Спасской пло­щади (ныне пл. Восстания). Ве­роятно, по ней же получили на­звание и Петровские казармы, стояв­шие на месте современных зданий станции перели­вания крови и Диагностического цен­тра. Мотива­ция названия Пет­ровские пока неясна.

[65] Заречье – жилой район г. Тулы за рекой (Упой), пер­воначально состоявший из оружейных сло­бод, каждая из которых со вре­менем превратилась в улицу с уникальным названием, отра­жающим про­фессию жителей.

[66] сызрано-вяземская жел. дорога  построена в 1867. Уп­разднена в мае 1918. Общая протяжённость 1393,9 км. Правление имела в г. Калуге. Проходила по Саратов­ской, Симбирской, Пензенской, Тамбов­ской, Орловской, Рязан­ской, Тульской, Калужской и Смоленской губерниям «от Сыз­рани до Вязьмы». На момент по­явления книги Зыбина над туль­ским участком дороги начальст­вовал Иосиф Александро­вич Сержпутовский.

[67] так называемые Полевые улицы – под таким назва­нием в Туле существовало множество улиц, из кото­рых к настоящему мо­менту подходят следующие бывшие улицы Полевые: совр. Каракозова, совр. Ка­линина, совр. Лобачевского.

[68] белые стены кремля  – В 1507 вы­шел указ царя Васи­лия Иоан­новича строить «город каменной на Туле; в 1509 начато строи­тельство деревянного кремля; в 1514 началась замена стен на ка­менные; с 1520 стоит белока­менный кремль.

[69] «Дикое поле» – громадное про­странство южнее со­временных Тульской, Орловской и Рязан­ской об­ластей. Характеризова­лось почти безлесным ландшаф­том, редкими поселениями и не­уютной перспективой дальнего горизонта.

[70] два собора города  – Успенский (летний; 1685) и Бого­явленский (зимний; 1862) на территории тульского кремля.

[71] электрическая станция – «…в 1899 году в силу наив­ных прак­тических соображений Город­ского Управления в Кремле была сооружена электриче­ская стан­ция. С тех пор, являя собою во­пиющий позор для города, сви­детельствуя об отсутствии долж­ного уважения к родной старине и святыням у местных деятелей, эта станция продолжает всё бо­лее и более загромождать вели­кий архитектурный памятник своими безобразными кирпич­ными кор­пусами, заваливать его площадь углём, мусором и стол­бами…» (Рудаков А. П. Тульский кремль (стра­ничка из тульской археологии). – 2-е изд. – Тула, 1995. – С. 53).

[72] архиерейская церковь – имеется в виду либо зимний храм Во имя Иоанна Крестителя, либо летний в честь Похвалы Пресвятой Бо­городицы. Оба изначально вхо­дили в состав построек Предте­чева монастыря, основанного в 1552 после снятия осады хана  Крыма Даулет Гирея. В 1799 зда­ние монастыря отдано под дом архиерея вновь образованной епархии. Ныне остатки церков­ных построек находятся на под­ворье тульского управления ФСБ в Садовом переулке.

[73] Казанская церковь, точнее, храм в честь Иконы Ка­занской Бо­жией Матери (1649). Стояла на ул. Пят­ницкой у Пятницких во­рот кремля (ул. ныне Ме­талли­стов). Снесена в 1930-х.

[74] количество средних учебных за­ведений ничтожно – на начало ХХ века в Туле числилось всего 7 учеб­ных заведений, включая профессиональные: ремес­ленное училище на ул. Калужской (ныне ул. Де­монстрации 1903 года); мужская гимназия на ул. Лопатинской (ныне ул. Менде­леевская, 1-й корпус педунивер­ситета); реальное училище на ул. Петро­павловской (ныне ул. Ле­нина); 1-я женская гимна­зия на ул. Посольской (правление в Черниковом пе­реулке); 2-я жен­ская гимназия (Ольгинская гим­на­зия, затем школа № 6) на углу ул. Бабаевской и Хлебной пл. (ныне стык улиц Жуковского и Камин­ского); там же – земско-городская школа; наконец, Го­родское 4-хклассное училище на ул. Почтовой (ныне ул. Дзер­жинского) (Памятная книжка Туль­ской губернии на 1902 г. – С. 101 и далее).

[75] железнодорожное училище  – ныне училище им. Б. Ф. Сафо­нова на ул. Демонстрации 1903 года (бывшей ул. Калужской).

[76] оружейная школа  – школа при Императорском Тульском ору­жейном заводе открыта 1 октября 1900 в соответствии с Положе­нием Военного Совета (12 мая 1899) «Об учреждении ремеслен­ных оружейных школ при Импе­раторском Тульском и Сестро­рецком оружейных заводах и о капитале для устройства при Тульском оружейном заводе ре­месленной школы с богадельнею при ней в память императора Александра III».

[77] два ремесленных училища  – см № 77.

[78] самопал – по В. И. Далю: «пи­щаль, ружьё фитильное, без замка, или с замком простого устройства, где нет кремня, а в курок (ко́чет) вставляется тлею­щийся фи­тиль, который спуска­ется на полку́».

[79] царь Фёдор Иванович (Феодор I Иоаннович. 11 мая 1557, Москва – 7 января 1598, там же). Царь Мос­ковский и Всея Руси в 1584–1598.

[80] Михаил I Феодорович [Романов] (12 июля 1596, Мо­сква – 13 фев­раля 1645, там же). Царь Мос­ков­ский и Всея Руси в 1613–1645.

[81] Андреас и Авраам Виниус  – бра­тья Виниусы Анд­реас (1602 или 1605 – 1662) и Абрахам. Нидер­ланд­ские купцы, предпринима­тели, с 29 февраля 1632 строи­тели вододействующих заводов на речках Ва­шане, Вороне (Во­ронке) и Скниге. (ТБС, 1, 104-105).

[82] Вильканс (Вилконс, Вилкенсен, Вылкенс) Юлиус (в России – Ели­сей Ульянович). ? – 1640. Нидерланд­ский купец, промыш­ленник, 29 февраля 1632 полу­чивший право строительства же­лезных заводов на речках Ва­шане, Воронке (Вороне) и Скниге. (ТБС, 1, 104).

[83] Серпухов – уездный центр Мос­ковской губернии, ныне район­ный центр Московской области в 99 км к югу от Москвы. Впервые упоминается в 1328. На­звание – по речке Серпейке (по которой назван и город Серпейск Калуж­ской губернии).

[84] Акема, Марцелиус. Акема Тиль­ман (в России – Фи­лимон. ? – 1676). Нидерландский купец, промыш­ленник. В 1639-1647 строитель и затем эксплуататор вододействующих заводов на речке Синей Тулице. Марце́лиус Петер (в России – Пётр Гаврило­вич. 1602 – 6 или 10 июля 1672). Родственник Т. Акемы, гамбург­ский купец, предприниматель. В 1639–1653 строил вододейст­вующие заводы на речках Синей Тулице, Скниге, Протве, Угодке.

[85] Об истории Ченцовского оружей­ного завода  см.: Юркин И. Н. К истории усадьбы Марсе­лиусов XVII века в селе Черн­цове Заокского района Тульской области // Ма­териалы краеведче­ских чтений. К 75-летию Туль­ского областного музея. – Тула: Рарус, 1995. – С. 34-37.

[86] Демидов Никита Демидович (Ан­туфеев, по-тульски Антю­феев. 26 марта 1656, Тула – 17 ноября 1725, там же). Строитель и владелец оружейных заводов «на Урале и в Центральном метал­лургическом рай­оне России» (ТБС, 1, 174). Основатель дина­стии оружейников и металлоза­водчиков Демидовых и князей Демидовых Сан Донато. Кухенрейтер  – марка стрелко­вого оружия (писто­лета) по фа­милии владельцев фирмы-про­изводи­теля – братьев Ку­хенрейтер (Kuchenreiter; осно­вана в XVII веке в Регенсбурге, Германия). Оружие пользовалось по­пулярностью в России в пер­вой половине XIX в. В частности, дуэль М. Ю. Лермонтова с Э. де Барантом 18 февраля 1840 про­исходила сначала на шпагах, за­тем на пистолетах марки Кухен­рейтер.

[87] Малиновая засека (засечная черта) – изначально: обо­рони­тельное сооружение, предназна­ченное для защиты города с за­падной стороны, ныне: лесной массив, южный край которого проходит по терри­тории посёлка Косая Гора.

[88] Апраксин – при Петре I выдвину­лись братья Апрак­сины, с 1710 оба графы: граф Пётр Матвеевич Ап­раксин (24 июня 1659 – 29 мая 1728). Казанский гу­бернатор в 1708–1713, сенатор, действительный тай­ный совет­ник; граф Фёдор Матвеевич Ап­раксин (27 ноября 1661 – 10 но­ября 1728). Генерал-адмирал, азовский губернатор в 1700–1706, позднее губерна­тор Эстляндии, Ингерманландии, Карелии. При Петре был наподобие личного советника, поэтому более веро­ятно, что суждение о Демидове принад­лежало именно ему.

[89] Эссен – (Eβen) город в Германии, родина Круппов (см. ниже) и столица оружейного производ­ства в Герма­нии. Впервые упо­минается в 864 под названием Astnidi, восходящим к голланд. ast (плавильная печь, очаг).

[90] Крупп – (Krupp) династия немец­ких промышленников. 1. Фридрих (17 июля 1787, Эссен– 8 октября 1826). Ос­нователь круп­нейшей германской династии про­мышленников. 2. Его сын Альфред (26 апреля 1812, Эссен – 14 июля 1887, особняк Вилла Хюгель). 3. Внук – Фридрих Альфред (17 февраля 1854, Эссен – 22 ноября 1902). 4. Правнучка – Берта (29 марта 1886, Эссен – 21 сентября 1957). 5. Последним в этой династии был муж Берты – Густав фон Халь­бах       (7 авгу­ста 1870, Гаага – 16 февраля 1950, Эссен), которому Вильгельм II позволил присое­динить фамилию Крупп.

[91] фузеи  – фузея, по В. И. Далю, «мушкет, ружьё, стар. военное ружьё». От франц. fusil (ружьё).

[92] палаш  – палаш, по В. И. Далю, «меч наших времён, в тяжёлой коннице, а также смертной казни…». От венгер. pallos (пря­мой клинок).

[93] Её Императорское Величество – Анна I Иоанновна [рожд. Романова, по мужу Кеттлер, герцогиня курлянд­ская] (28 января 1693, Москва – 17 октября 1740, там же). Импе­ратрица Всероссий­ская в 1730–1740.

[94] Новодевичий (Богородице-Смо­ленский) монастырь основан, как считается, великим князем московским Василием III Иоан­новичем 10 августа 1524 в память о возвраще­нии Смоленска в со­став Руси. Находится в излучине Москвы-реки на территории Москвы. В 1922 закрыт и преоб­разован в «Музей раскрепоще­ния женщины»; с 1926 – Историко-бытовой и худо­жественный му­зей «Новодевичий монастырь», к ко­торому прилегает мемориаль­ное Новодевичье клад­бище.

[95] штангалет  – особое название штанги. От нем. Stang (штанга).

[96] заводы Мосолова, Баташёва и Да­нилова – среди основателей династий владельцев вододейст­вующих заводов числятся Мак­сим Перфильевич Мосолов, Иван Тимофеевич Баташов (? – не р. 1734), Илья Иванович Данилов (ок. 1697 – ?). Все – родо­началь­ники (выходцы из) знаменитых оружейных дина­стий, сущест­вующих и поныне.

[97] Императрица Екатерина II Алексеевна (21 ап­реля 1729, Цербст – 6(17) ноября 1796, Санкт-Пе­тербург). Рожд. принцесса София Августа Фредерика графиня Асканиа фон Анхальт Цербст, в замужестве прин­цесса Холштайн Хотторп, графиня Ольденбург. Императрица Всероссийская в  1762–1796.

[98] англичанин Дових  – Дових Фердинанд (? – 16 июня 1812, Тула). Конструктор, изобре­татель-оружейник. В Россию приглашён светлейшим князем Г. А. Потёмкиным; в Туле с 1785. Похоронен на Димитриевском (оружейном) кладбище в Чул­кове (Тула).

[99] барометр  – прибор для измерения атмосфер­ного давле­ния. От древнегреч. βαρος (тя­жесть) + метр.

[100] Географический словарь Щекатова – Щека́тов Афанасий  (2-я половина XVIII – начало XIX вв.). Литератор, переводчик, гео­граф. Совместно с Л. М. Мак­симо́вичем переработал книгу по­следнего «Но­вый и полный географический словарь Россий­ского государства» и издал под типичным для той поры назва­нием, раскрывающим содержа­ние: «Словарь географический, Российского государства, описы­вающий азбучным порядком гео­графически, топо­графически, идрографически, физически, ис­тори­чески, политически, хроно­логически, генеалогиче­ски и ге­ральдически все губернии, го­рода и их уезды, крепости, фор­посты, редуты, слободы, си­бир­ские остроги, ясашные зимовья, пограничные заставы, казачьи станицы, погосты, ямы прежние и новые, иностранные поселе­ния, многие достопа­мятные уро­чища и годовые ярмарки и проч.: 7 час­тей» (М., 1807–1809).

[101] См. И. Х. Гамель. Описание Тульского оружей­ного завода в историческом и техническом от­ноше­нии. – М., 1826.

[102] Лесков Николай Семёно­вич (4 февраля 1831, сельцо Го­рохово Орловского уезда Орлов­ской гу­бернии – 21 февраля 1895, Санкт-Петербург). Бел­лет­рист, журналист. В 1881 журнал «Русь» опубли­ковал мнимую ле­генду о тульском левше, в кото­рой главный персонаж оставался безымянным (поэтому Зыбин цитирует название в искажённом варианте). Основные ис­следо­вания по этому вопросу принад­лежат В. Н. Ашуркову (см. также статью «Мифология вокруг Левши» в книге Майоров М. В. «Литературное родо­словие: по­иски и находки. – Тула, 2005. – С. 44-52). В каждой своей работе о Сурнине В. Н. Ашурков преду­преждает туляков о том, что ни в коей мере нельзя смешивать Сурнина и его сподвижника Ле­онтьева с левшой (ставшим бла­годаря издателям ещё при Лес­кове Левшой с большой буквы): «С. А. Зыбин видел в “Сказе” на­родный эпос и искал в нём от­ражение реальных фактов туль­ской действитель­ности» (Ашур­ков В. Н. Оружейного дела над­зира­тель. – Тула, 1969. – С. 42) или  «…“Сказ” не был за­писью “специально оружейной ле­генды”, тем более, что и самое бытование её в Туле не установ­лено фольклористами. Остаётся, следовательно, при­знать, что нет оснований говорить о прямой связи образа Левши и обстоя­тельств жизни А. М. Сурнина» (там же, с. 422-43). Сам Лесков признавался в том, что Левша есть лицо вымышленное, и на это при­знание опираются все трезвомыслящие исследова­тели. Но раздутая тульскими патрио­тами ложь не встречает сегодня препятствий. На могиле А. М. Сурнина воздвигнут крест с ложной эпитафией, содер­жащей грубые орфографические ошибки и безус­ловно утвер­ждающей, что это «наш тульский Левша».

[103] в Туле, в Ижевске или в Сестрорецке  – под­разумевается факт вымысла будто бы ходячего сю­жета (см. выше).

[104] С освобождением кре­стьян  – Крестьянская реформа по отмене крепостного права в 1861.

[105] заводы Гринвуд и Бетли  (правильно: Бентли) – предприятия английской ору­жейной промышленности, кото­рые к концу XIX в. стали изго­товлять и иные образцы тех­ники, например, железнодорож­ные локомотивы, станки и проч. Продукция отличалась надёжно­стью, закупалась даже советским режимом в 1920-х. Бентли – любимый автомобиль Джеймса Бонда.

[106] Бердан  – Бердан Хайрем (1826, Фелпс, штат Нью-Йорк – 31 марта 1893, Вашингтон). Конст­рук­тор-оружейник. В 1861 воо­ружил армию президента САСШ (Североамериканских Соеди­нённых Штатов) А. Линкольна «ружьями Шарпа», для которых ис­пользовались бумажные гильзы и конические пули. С 1867 ружья Бердана получили популярность в России; с 1869 ружьё «Бердан № 2» калибра 10,67 мм поставлено на воору­жение (применялось до 1891 и получило название берданка).

[107] Катуар де Бионкур –  граф(?) Катуар де Бионкур Алек­сандр Андреевич (1863 – 1913). Крупный коллекционер оружия. В Рос­сии издавался каталог его коллекции. Его ини­циалы Зы­бин замещает буквой К. (т.е. Ка­туар), на самом деле Катуар – часть фран­цузской фамилии, а не ини­циала.

[108] Великий Князь Сергей Михайлович [Рома­нов, точнее, граф Ольденбург Холштайн Хот­торп] (25 сентября 1869 – 17/18 июля 1918, под Алапаевском). Сын великого князя Ми­хаила Николаевича, внук импе­ратора Николая I. Убит слугами нового режима при попытке к бегству.

[109] шомпольное оружие  – оружие с шомполом, т.е. со стержнем для забивания заряда в ружьё.

[110] центральные ружья  – оружие, эксплуатируе­мое без применения шомпола.

[111] гладкий ствол  – ствол без рисунка (см. прим. 123).

[112] коробки ружей  – коробка ружья – вмести­лище ударного механизма в ружье.

[113] затвор  – железная дверца, служившая для за­крытия отвер­стия в литейном горне (Щеглова Н. А. Технический словарь туль­ских оружейников. – 2-е изд. – М., 2002. – М. – С. 82).

[114] патронник  – по В. И. Да­лю, «палочка для на­вою (на­вив­ки) патронов».

[115] крюк  – у этого оружей­ного насчитывается 9 значений от металлического стержня с за­гнутым концом до особого рода инструмента. Всех их объе­ди­няет общий признак – загнутый конец или анало­гичная ручка.

[116] зубило  – 1. род долота, железное орудие на ручке, упот­реблявшееся для рассечки же­леза; 2. Род стального долота для насечки слесарных пил… 3. Пластинка с отверстиями… сре­завшая излишек свинца с пули (Щеглова Н. А. Технический сло­варь тульских оружейников. – 2-е изд. – М., 2002. – М. – С. 84).

[117] коловорот  – ручное сверло, коленчатая руко­ятка с перкой для сверления отверстий, пре­имущественно в дереве (Щеглова Н. А. Технический сло­варь тульских оружейников. – 2-е изд. – М., 2002. – М. – С. 104).

[118] шарошечные  – относя­щиеся к картечи, т.к. шарош оз­начало картечь, а картечная пушка назы­валась шарошкой.

[119] был командирован … офицер  – в данном случае С. А. Зыбин имеет в виду самого себя.

[120] Великий Князь Николай Николаевич [Рома­нов, точнее, Ольденбург Холштайн Хотторп] (6 но­ября 1856 – 5 января 1929, Греция). Сын великого князя Ни­колая Николаевича, внук импе­ратора Ни­колая I.

[121] курок  – часть ударного механизма ручного огнестрель­ного оружия (Щеглова, 117).

[122] эжектор  – аппарат для от­сасывания газа или жидкости, в котором разрежение создаётся за счёт прохождения с высокой скоростью струи другого газа или жидкости. Предназначен для создания низкого давления, вентиляции шахт, откачивания воды и др. От франц. éjecter (вы­брасывать).

[123] Ивашенцов Александр Петрович (1876 – 1913, на при­стани под Петрозаводском (умер от ин­сульта). Историк техники и оружия, автор несколь­ких книг по этим дисциплинам; родст­венник свет­лейшего князя А. В. Суворова, композитора Н. Н. Че­репнина и семьи Бенуа.

[124] В текущем году – т.е. в 1903. «Новое Время»  – популяр­ная газета, основанная и изда­вавшаяся в 1876-1912 А. С. Сувориным, затем (до 1917) его сыном М. А. Сувориным, кото­рый пытался возродить её под тем же названием в эмиграции – в Югославии.

[125] «Псовая и Ружейная Охота»  – журнал начала ХХ в. Издатель – С. В. Озеров.

[126] начальник завода  – гене­рал-майор (с 1893) Алек­сандр Владимирович Кун (17 февраля 1846 – не р. 1915). Полтавский дворянин. Вся деятельность связана с оружейной промыш­ленностью: военный инженер Петербургского патронного за­вода, затем на Михайловско-Шо­сткинском пороховом заводе (Украина).  На Императорском Тульском оружейном заводе с 15 марта 1884 по 26 марта 1889 (председатель приёмной комис­сии). С 26 марта 1889 по 4 ок­тября 1892  – помощник началь­ника; с 4 октября 1892 до 1915 – начальник. С 29 марта 1909 гене­рал-лейтенант. Кавалер орденов Святого Станислава (1896), Свя­той Анны 1-й степени (1901), Святого Владимира 2-й степени (1904), Белого Орла (17 июля 1914).

[127] шашка  – рубящее холод­ное оружие кавказцев и казаков, напоминающая саблю, но кли­нок у неё менее изогнут, рукоять же не имеет поперечника и дужки.

[128] клинки  – клинок – режу­щая часть холодного оружия; полоса. Существует несколько разновидностей клинков, в т.ч. кортичный (короткая, загнутая книзу полоса к кортику), лома­ный (сломанный), двудольный (с двумя желобами), выточенный (обработанный на точиле) и др.

[129] вальцы и штампы  – 1. вальцы́ – два валка, вращаю­щиеся в противоположных на­правлениях, что обеспечивает захват и обработку материала, проходящего между ними; от нем. walzen (крутить) или Walze (валок, каток); 2. штамп – инст­румент для горячей или холод­ной обработки материалов; у М. Фасмера встречается слово штамб, т.е. первона­чальный ва­риант написания слова штамп: штамб – от нем. Stamm (ствол), но штамп – от итал. stamma или нем. Stampf (печать).

[130] бывший министр финан­сов  – Сергей Юлье­вич Витте, (17 июня 1849, Тифлис – 28 февраля 1915, Петроград), впоследствии граф; ми­нистр финансов в 1892-1903.

[131] общество для содействия и развития кустар­ной промыш­ленности  – «Общество для со­действия и развития кустарной промышленности в Тульской гу­бернии» создано по инициативе тульского губернатора В. К. фон Шлиппе в начале 1896. Устав ут­верждён 5 апреля 1896. Имело свой комитет (Тула, ул. Турге­невская, здание губернского зем­ства; ныне на углу ул. Тургенев­ской и Льва Толстого), в который в описываемое время  входили следующие лица: президент –  председатель губернской зем­ской управы, коллежский совет­ник Николай Андреевич Руднев; вице-президент – барон Алек­сандр Александрович фон Дель­виг; члены комитета: поручик Кассиан Иванович Иванов, стат­ский советник Александр Нико­лаевич Херодинов, Сергей Сер­геевич Подолинский, Ксенофонт Павлович Воейков, коллежский советник Николай Васильевич Поклонский (Памятная книжка Тульской губернии на 1911 год. – Тула, 1911. – С. 73).

[132] музей кустарно-заводской промышленности тульской гу­бернии  с 1897 по 1903 нахо­дился в здании современного Тульского электромеханиче­ского колледжа имени А. Г. Ро­гова. С 1903 – в помещении, пре­доставленном Министерством внутренних дел. Создан по ини­циативе губернатора В. К. фон Шлиппе. Ликвидирован в 1925 (Иванова Е. С. Помни и верь // Тульский краеведческий альма­нах. – № 2. – 2004. – С. 45).

[133] штейгер  – горный мас­тер, техник, ведавший руднич­ными работами. От нем. Steiger (то же знач.).

Текст для представления в ХРОНОСе в электронном виде передан книгоиздательством.

Далее читайте:

Зыбин С.А. Легенда о тульских оружейниках. // Зыбин С.А. Льеж и Тула. (сравнительный очерк). Легенда о тульских оружейниках. / Изд. подг. М. В. Майоров. – Тула, 2007. –  144 с. – (Писатели Тульского края XVIII – начала ХХ веков. Выпуск 3). –  Научное издание.

Тула - древнерусский город на реке Упе (бассейн реки Оки) 

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС