Владимир Садовников

2008 г.

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Владимир Садовников

Послевоенные предшественники русского национализма

Настоящая статья с самых первых строк побуждает спорить, не соглашаться. Начиная хотя бы с утверждения о том, что славянофилы были предтечами русских националистов. Этот тезис, по меньшей мере, нуждается в дополнении: славянофилы были также предшественниками и русского либерализма. А обороты речи: «как известно», «совершенно очевидно» и прочие, - зачастую применяются к событиям малоизвестным и неочевидным. Так, автор однозначно приписывает И.В. Сталину ряд политических кампаний, в которых инициатива принадлежала вовсе не «вождю народов». Несмотря на имеющиеся в статье неточные акценты, сама затронутая в ней тема столь актуальна сегодня, что, я уверен, многим читателям будет интересно познакомиться с еще одной точкой зрения на русский национализм. Полагаю, нелишним будет напоминание о том, что редакция ХРОНОСа не разделяет точку зрения автора.

Вячеслав Румянцев

Часть первая

Если самыми первыми предшественниками русского национализма в дореволюционный период в его базовых идейно-культурных основах по праву можно считать наших славянофилов во главе с А.С. Хомяковым, а также их продолжателей – русских националистов последних лет Российской империи, таких как П.И. Ковалевский, Д.И. Пихно, В.А. Бобринский, М.О. Меньшиков и другие (строго говоря, националистом-практиком был и П.А. Столыпин), то было бы немаловажно ответить на такой вопрос: «А были ли предшественники у ныне возрождающегося русского национализма в советский период?»

Точнее, его следовало бы сформулировать несколько иначе.  Известно, что довоенный советский период был периодом почти непрерывных массовых репрессий, в результате которых формировался новый правящий слой сталинской номенклатуры и структура позднего советского общества, следовательно, ни о каких начатках каких-либо самостоятельных политических подвижек в обществе в то время не могло  идти и речи. Однако война сильно изменила внутренний климат страны. Необходимость в отражении  мощного внешнего врага, заставила Сталина ослабить внутренний террор и даже обратиться к некоторым традиционным российским ценностям, чтобы максимально консолидировать русский народ, на долю которого выпали самые большие военные жертвы и тяготы. Разумеется, сталинское «русофильство» было лишь демагогическим манёвром, нацеленным на решение временных чрезвычайных задач. На самом деле высшее сталинское руководство, будучи по своей тоталитарной природе сугубо имперским, рассматривало русский этнос лишь в качестве основного расходного ресурса (трудового и пушечного мяса) и пуще всего на свете страшилось его национального пробуждения.

Сразу же по окончании войны  Сталин был озабочен новыми патриотическими веяниями  в военной среде, а также и в среде своего  обновлённого партаппарата, сформированного  в  процессе кровавых чисток и в основном состоящего из новопризванных функционеров русского происхождения.  С  1945-1946 гг. начались репрессии против фронтовиков командного состава, несколько генералов было расстреляно, несколько десятков посажено (за связь с Жуковым было репрессировано более 70 генералов), а сам Г.К. Жуков, с трудом избежав ареста, был сослан в малозначащий военный округ (в Одессу).  Формальные обвинения русских генералов были самые разнообразные,  но вот за такие подслушанные разговоры расстреливали без всяких церемоний:

«Что меня погубило - то, что меня избрали депутатом. Вот в чем моя погибель. Я поехал по районам, и когда я все увидел, все это страшное - тут я совершенно переродился. Не мог я смотреть на это... Я сейчас говорю, у меня такие убеждения, что если сегодня снимут колхозы, завтра будет порядок, будет рынок, будет все. Дайте людям жить, они имеют право на жизнь, они завоевали себе жизнь, отстаивали ее!"  (Международный исторический  журнал, №6, 11-12, 1999 г.)

Однако по завершении репрессий против фронтовиков  в 1947 г. Сталин обратил пристальное внимание на свои собственные партийные кадры, сосредоточенные в Ленинграде во главе со своим ставленником (с 1934 г.) Андреем Александровичем Ждановым и видным выдвиженцем Алексеем Александровичем Кузнецовым.

Почти сразу же с этого времени начинается  крупная репрессивная операция Сталина, - и, как оказалось,  уже последняя в годы его правления, - против значительного и авторитетного слоя своих собственных выдвиженцев, выдвинутых им на место ликвидированных в 30-е годы различных «антипартийных группировок».  Следует заметить, что характерными особенностями этих группировок являлось,  во-первых,  принадлежность к старому большевистскому ядру так называемых «профессиональных революционеров»,  во-вторых,  преобладающий инородческий состав  этих старых дореволюционных «кадров».   Особенностью же новых партийных выдвиженцев был их преимущественно русский состав. Но главное для Сталина состояло в том, что,  будучи призванными в партию в значительных количествах из российской глубинки, они по своему положению были как бы особо обязанными партийной верхушке во главе со Сталиным за своё продвижение, открывающее путь к успешной административно-управленческой карьере  (не следует забывать, что в тоталитарном государстве только членство в партии открывало путь к какому-либо значительному общественному продвижению).

Как известно, сразу же после войны  А.А. Жданову, относительно неплохо образованному партийцу  с гуманитарным уклоном (член ЦК с 1927 г., умел играть на рояле) было поручено возглавить идеологическую кампанию против «космополитизма» и за более интенсивное внедрение в кругах советской интеллигенции новых совпатриотических  установок, в основе которых было утверждение  превосходства советских и российских ценностей (они лукаво смешивались) перед  загнивающим капиталистическим Западом.  Это была какая-то злая пародия на «славянофильское»  воззрение. Инициатором  этой кампании был сам Сталин, которому нужно было во время войны усилить традиционные патриотические настроения,  а сразу же после её окончания  подготавливать подданных своей империи к холодной войне и новой идеологической конфронтации с Западом в обновлённом идейном «формате»  (ибо старые, чисто марксистские формы идеологической  борьбы уже устарели).

Лидер ленинградских коммунистов добросовестно и с большим рвением выполнял сталинское поручение по насаждению советско-российского патриотизма, по всему было видно, что оно отвечает каким-то глубинным его убеждениям. В своём рвении он даже где-то перестарался, например,  по отношению к Ахматовой и Зощенко. Однако не эти перегибы насторожили Сталина и побудили его резко изменить своё отношение к своему высокопоставленному выдвиженцу, но по видимому само неуёмное стремление влиятельной ждановской группировки быть «больше роялистом, чем сам король».  Ведь Сталин в своём гибриде совроссийского патриотизма усматривал всего лишь новую идеологическую «крышу» для создаваемой им на костях русского этноса мировой тоталитарной  империи, но как проницательный политик он не мог не услышать в ленинградском патриотическом хоре для него абсолютно неприемлемые мотивы.  Вернее, мотив то был почти тот же, но исполнители его явно желали присвоить его себе (сейчас бы сказали «приватизировать»).

Побудительная  первопричина возникшего конфликта между Сталиным и Ждановым была верно подмечена одним из исследователей кровавых сталинских интриг  Геннадием Костырченко:

«Важно отметить, что, противоречивым образом исповедуя как революционный пуризм, так и окрашенную в патриотические тона русскую национально-культурную эстетику, главный партидеолог не без основания полагал, что Александров (новые сталинские приближённые - прим. В.В.) и его креатура в пропагандистских структурах ("александровские мальчики"), отказавшись на деле от революционных идеалов, марксизма, традиционных культурных ценностей, погрязли в стяжательстве, циничном карьеризме и устройстве собственной "красивой жизни" (скупка антиквариата, картин, других материальных ценностей, погоня за гонорарами, премиями и т. п.) и скатились в болото аполитичности и безыдейности.  Рассуждая таким образом, Жданов не мог объективно не выступать против шовинизма и антисемитизма, органично присущих "александровским мальчикам", духовным отцом которых был не кто иной, как Сталин. Не понимая или не желая понимать этого последнего обстоятельства, а также вследствие причин другого рода, Жданов заранее обрек себя на неизбежный и в какой-то мере драматический жизненный финал, который, в свою очередь, обернулся для его ближайших сподвижников настоящей трагедией».  (Г. Костырченко, «Игры сталинских фаворитов»,  журнал  Родина, №9, 2000 г., стр.85-92)

Но не только своей идеологической активностью навлекла ленинградская группировка на себя гнев  Сталина и желание быстрейшей расправы с ней, но также и активно проводимая ленинградцами кадровой политики, что было верно подмечено О.Платоновым:

«С 1946 по авг. 1948 Ленинградская партийная организация подготовила для России около 800 чел. новых русских руководящих кадров. П. С. Попков стал членом Президиума Верховного Совета СССР, бывший секретарь ЛГК(б) и зампред Ленсовета М. В. Басов — первым заместителем председателя Совмина РСФСР. В ЦК и на «центральную работу» были выдвинуты ленинградцы Т. В. Закржевская, Н. Д. Шумилов, П. Н. Кубаткин. Первыми секретарями обкомов и ЦК республиканских компартий стали М. И. Турко, Н. В. Соловьев, Г. Т. Кедров, А. Д. Вербицкий».

Иными словами, Сталин в качестве императора созданной им тоталитарной империи стал видеть в ленинградской группировке довольно однородную и сплочённую силу, способную ограничить его имперское всевластие путём образования второго и влиятельного русского центра и с последующей возможной опорой на русское население центральной России.  Рано осознав эту опасность, Сталин как опытный политический интриган, стал подкапываться под авторитет Жданова, используя для этого самые различные комбинации. Рассмотрение всех перипетий этих комбинаций не входит в рамки данной статьи,  однако главной  ударной  группировкой в своей борьбе с ленинградцами он предпочёл выбрать (как правило) старые номенклатурные кадры, которые в целом правильно перечисляет Олег Платонов в той же статье:

«Им противостояла группа влиятельнейших руководителей — члены и кандидаты в члены Политбюро Маленков, Берия, Каганович, Микоян, а также ряд колеблющихся членов Политбюро, женатых на еврейках: Молотов, Андреев, Ворошилов.» (http://www.rusinst.ru )

Но почему после таких масштабных кровавых чисток в 30-ые годы, - которые некоторые считают радикальной кадровой революцией, заменившей старую гвардию большевиков (среди которых, как известно,  было много еврейских революционеров и других инородцев) тысячами новых русских выдвиженцев, - Сталин снова обращается к остаткам  этой же старой «гвардии», сгруппировавшейся вокруг его кремлёвского центрального аппарата?  По моему мнению, объяснить это можно только одним. Сталину – как правителю великой империи – психологически ближе и понятнее были кадры управленцев (номенклатуры) из совершенно денационализированной среды бывших профессиональных революционеров, духовно и (ещё лучше) этнически инородных и чуждых коренному русскому населению, которое он рассматривал как исключительно расходный материал, предназначенный только для имперского строительства. Ввиду того что большая часть идейных большевиков, представлявших  для него потенциальную опасность, была уже истреблена, запуганные остатки их казались ему предпочтительнее новых русских генералов и партвыдвиженцев, ощутивших в период войны в той или иной мере свою незримую связь со своим родным этносом.

Выбор Сталина был предопределён не только какими-то его хитроумными расчётами (в которых он был непревзойдённым мастером), но всей логикой созидаемой им имперской пирамиды. Как хорошо известно из истории,  любая авторитарная империя, - тем более тоталитарного типа, - стремится опираться на управленческую элиту чужеродную подвластному коренному  населению и целиком зависимую от центральной имперской власти. Например, наёмники германцы в преторианской гвардии позднего Рима, варяги в Византии или какие-нибудь «швейцарцы» при дворах слишком самовластных королей. Но, в конце концов, безродных и совершенно денационализированных управленцев можно создать и из собственного народа, если его предельно денационализировать, а избранных выдвиженцев подвергнуть специальной «воспитательной»  обработке.

Однако русских выдвиженцев первого призыва, прошедших войну, «перевоспитывать» было поздно и «русский патриот» Сталин твёрдо решился применить к ним самые беспощадные методы подавления, схожие с годами «большого террора» 30-х годов. По-видимому, ускоряющим фактором расправы над ленинградской группировкой было не вполне осторожное поведение видных её представителей во главе со Ждановым, критические разговоры, плохо скрываемые амбиции, не желание найти общий язык со старой сталинской командой. Летом 1948 года сталинское руководство отстранило Жданова от работы для лечения, а уже 31.08.1948 года он при невыясненных до конца обстоятельствах скоропостижно умер в возрасте 52 лет. (Небезызвестная Лидия Тимашук, врач-кардиолог,  даже написала тогда письмо Сталину о «неправильном лечении», однако в то время её письмо Сталиным было отправлено «в архив»).

Несмотря на завесу секретности вокруг «ленинградского дела»,  ликвидацию многих его материалов, некоторые прямые или косвенные факты всё же просачиваются  через толщу дезинформации и позволяют догадаться о самой наиглавнейшей причине последней сталинской чистки. Так, Г.Костырченко  («Игры сталинских фаворитов»),  следующим образом пишет об этой причине:

«Известно, что подозрительный диктатор называл Ленинград "заговорщицким городом", и, думается, вождь обратил внимание на ходившие в народе с 1944 года слухи о Ленинграде как о будущей столице РСФСР и о руководителях этого города как без пяти минут республиканских, а может быть, и союзных правителях. Тем более что толки эти имели под собой основание. Как вспоминал впоследствии Хрущев, незадолго до своей смерти Жданов, однажды встретившись с ним, печально произнес: «Знаете, Российская Федерация... такая несчастная, в каком она положении!.. Надо создать Российское бюро ЦК ВКП(б)».

Иными словами, главным криминалом «ленинградцев» с точки зрения имперца Сталина было их намерение (по всей вероятности достаточно туманное) повысить статус русских регионов и русского населения или, по крайней мере, выровнять его относительно других, более благополучных «союзных республик», что в случае своей реализации неизбежным образом ограничило бы всевластие имперского центра во главе со Сталиным, а значит,  ограничило бы и его личную власть.

Таким образом, вовсе не козни придворных сталинских аппаратчиков во главе с Маленковым, не личная неприязнь Кагановича и Берии к Жданову или главному экономисту страны Н.А. Вознесенскому, не мнимая конфронтация между «евреями» (окружающими Сталина) и некоей мифической «русской партией»  (как ошибочно считает О.Платонов) привели к необычайно свирепой расправе над  ленинградской партийной группировкой, но хладнокровное решение самого Сталина правильно усмотревшего в русском уклоне ленинградцев смертельную опасность,  как для всей тоталитарной империи, так и себя самого лично.  Более того, имеются некоторые признаки того, что идея расправы над русофильски настроенными партийными кадрами нового поколения у Сталина вызревала давно, и не только по отношению к ленинградским «заговорщикам»...

Трудно сказать, насколько достоверны опубликованные в статье Г.Х. Попова «Гибель московского народного ополчения» (напечатана в МК в 2001 г.) все фактические данные о крайне загадочной истории создания в критические дни 1941 года из преимущественно рабочих партийцев и среднего звена функционеров Московской парторганизации необученных и плохо вооружённых (одна винтовка на пятерых) так называемых «истребительных отрядов», однако стремительная отправка отборного состава московской парторганизации под гусеницы немецких танков (в чём не содержалось никакого военного смысла) наводит на серьёзные размышления и подозрения.  Ведь инициатива формирования и отправки на фронт этого партийного ополчения  принадлежала самому Сталину, причём на складах обычного пехотного и противотанкового оружия имелось вполне достаточно для удовлетворительного оснащения, но практически безоружные формирования послали на почти неотвратимое истребление, а чудом оставшиеся части ополчения были впоследствии  расформированы.

Неоспоримым свидетельством того, что именно сам Сталин был инициатором расправы над «ленинградцами», является то, что исполнение этой карательной акции он поручил не Берии, ни обычным репрессивным органам, но своему недавнему выдвиженцу генерал-полковнику Виктору Абакумову, возглавившему во время войны военную контрразведку «СМЕРШ», наделённую Сталиным чрезвычайно широкими полномочиями. В частности именно ведомство Абакумова по указанию Сталина устанавливало подслушивающие устройства в домах генералов и высшего партруководства.  Об  Абакумове В.С.   было известно, что ещё во время своей работы в органах НКВД он отличался особой жестокостью:

«После прихода в НКВД Л.П. Берии Абакумов с 5.12.1938 г. стал исполнять обязанности начальника управления НКВД по Ростовской области. 27.4.1939 г. утвержден. Руководил организацией массовых репрессий в Ростове-на-Дону. Методы Абакумова стали широко известны прежде всего благодаря его крайней, даже для следователей ГУГБ, жестокости. Впоследствии, уже занимая посты зам. наркома (министра) и министра, Абакумов, отличавшийся большой физической силой, продолжал лично вести допросы, во время которых лично избивал подследственных». (Залесский К.А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. Москва, Вече, 2000).

Особые садистские качества и беспримерное усердие были своевременно замечены Сталиным и это обстоятельство послужило основанием для него готовить для будущих расправ нового «ежова». Именно ему Сталин поручал провести репрессивную кампанию против Жукова и русских генералов, но теперь настало время «разобраться» с ленинградской группировкой. Общая канва репрессивной операции против «ленинградцев» в целом достаточно хорошо известна и многократно описана, однако все обстоятельства «дела», как и ход следствия, т.е. методы выбивания нужных признательных показаний, до сего дня остаются почти неизвестны общественности или по причине засекреченности или по причине уничтожения соответствующих документов (обычно приписывают Маленкову уничтожение основных материалов «ленинградского дела»). Сохранившиеся официальные обвинительные документы крайне туманны и представляют обычный набор демагогической мешанины (заговор,  групповщина, шпионаж, различные преступные замыслы или просчёты в управлении и т.д.).  Общей доминантой этих обвинений можно считать отрывок из письма Политбюро:

«В настоящее время можно считать установленным, что в верхушке бывшего ленинградского руководства уже длительное время сложилась враждебная партии группа, в которую входили Кузнецов А., Попков, Капустин, Соловьев, Вербицкий, Лазуткин. В начале войны и особенно во время блокады Ленинграда группа Кузнецова, перетрусив и окончательно растерявшись перед сложившимися трудностями, не верила в возможность победы над немцами. Группа Кузнецова вынашивала замыслы овладения руководящими постами в партии и государстве. Во вражеской группе Кузнецова неоднократно обсуждался и подготовлялся вопрос о переносе столицы РСФСР из Москвы в Ленинград». («Ленинградское дело – надо ли ставить кавычки»,  Миронин  С.,  24.11.2008 г., портал «Интернет против Телеэкрана»)

Но другой отрывок из обвинительного заключения, подписанный самим Сталиным ещё более красноречив:

«Насчет Кузнецова Сталин собственноручно вписал в текст обвинительного заключения фразу о том, что он, "обманным путем пробравшись в ЦК ВКП(б)… повсюду насаждал своих людей – от Белоруссии до Дальнего Востока и от Севера до Крыма".  Родионов предлагал не только создать Компартию Российской Федерации, но и учредить собственный российский гимн и флаг – традиционный триколор, но с серпом и молотом.  Этого хватило, чтобы приписать подсудимым "русский национализм", намерение перенести столицу из Москвы в Ленинград и чуть ли не отделить Российскую Федерацию от СССР».   («Ленинградское дело», портал «Грани», Борис Соколов, 13.08.2004 10:58)

Однако одно остаётся неоспоримым: масштабы репрессивной операции были беспрецедентны для послевоенного времени и весьма близко напоминали репрессивный размах 30-х годов, но в отличие от них на сей раз уничтожались отборные кадры нового поколения партийных выдвиженцев. Для прямой ликвидации основного ядра ленинградской группировки была, уже в ходе следствия, 15 января 1950 года (т.е. задним числом) восстановлена смертная казнь (отменённая в 1947 г.).  Аресты  «ленинградцев» начались летом 1949 года, после того как в январе 1949 года Кузнецов и Вознесенский лишились своих партийных и государственных постов.

Каково же было общее количество репрессированных?  Но  здесь в различных исторических источниках имеются значительные разночтения. Так,  в статье Миронина С. (кстати, в статье чисто сталинистского толка, оправдывающей сталинские репрессии против «ленинградцев») упоминаются следующие цифры:

«Всего по "ленинградскому делу" было осуждено более 2 тысяч представителей ленинградской номенклатуры, из которых около 200 человек расстреляли».

Эти же данные приводятся в русской Википедии и в статье О.Платонова в статье «Ленинградское дело», но другие источники дают несколько иные данные (меньшее количество расстрелянных). Однако почти все источники сходятся в том, что специально подобранные абакумовские следователи жестоко пытали и истязали арестованных, причём в пытках участвовал лично сам Абакумов. Целью следствия было признание обвиняемыми вымышленных преступлений и неупоминание имени Жданова на судебном процессе. И в этом кромешники Абакумова преуспели:

«В следственной части у Абакумова было разделение труда. Одни, малограмотные, выбивали показания. Другие, с образованием, писали протоколы. Они так и назывались: забойщики и писари. На процессе по делу Абакумова в декабре 1954 года генеральный прокурор СССР Роман Руденко сказал: Я не хочу расшифровывать некоторые формы пыток с тем, чтобы не унижать достоинство тех лиц, к которым они применялись, которые остались живы и присутствуют на процессе. Руденко, пишет бывший председатель Верховного суда СССР Владимир Теребилов, видимо, имел в виду случаи, когда, например, допрашиваемого раздевали и сажали на ножку перевернутой табуретки с тем, чтобы она попала в прямую кишку...»  («Ленинградское дело и другие дела Абакумова», Л. Млечин, журнал «Профиль», №21, 5июля 2006 г.)

Необычайную жестокость расправы с «ленинградцами» отмечают и другие источники, а также чудом выжившие репрессированные. Рассказывают, что в процессе пыток у Кузнецова был перебит позвоночник и он на судебном процессе не мог даже стоять, торопливо подтверждая зачитываемые судом обвинения, желая быстрее умереть. Подытоживая свою статью о «ленинградском деле» патриотический писатель Олег Платонов заключает (при этом, правда, пытается не очень убедительно приписать всю ответственность за эту расправу сталинским шестёркам, во всём де виновата   «антирусская группировка Маленкова — Хрущева — Берии»):

 «Сразу же после заседания военной коллегии 30 сентября 1950 года по показаниям свидетелей «были не расстреляны, а зверски убиты Н. А. Вознесенский, А. А. Кузнецов, П. С. Попков, М. И. Родионов, Я. Ф. Капустин и П. Г. Лазутин. Чуть позже были убиты многие другие лица, проходившие по «ленинградскому делу»: Г. Ф. Бадаев, И. С. Харитонов, П. Н. Кубаткин, М. В. Басов, А. Д. Вербицкий, Н. В. Соловьев, А. И. Бурлин, В. И. Иванов, М. Н. Никитин, М. И. Сафонов, П. А. Чурсин, А. Т. Бондаренко. Всего расстреляли около 200 человек, а несколько тысяч приговорили к длительным срокам заключения, а еще тысячи были отстранены от активной деятельности и назначены на низкие должности  (среди последних, в частности, пострадал талантливый русский руководитель А. Н. Косыгин, сосланный на работу в текстильную промышленность).»

Чем можно объяснить такую на первый взгляд неадекватно жестокую расправу  Сталина со своими недавними выдвиженцами? Совершенно очевидно, что рецидив  массового зверства в духе 30-х годов был допущен специально, чтобы посредством  откровенного террора выбить у новой российской номенклатуры всех рангов всякую мысль о какой-либо самостоятельности или даже самой малейшей связи с коренным русским населением. И надо признать, после этой кровавой экзекуции российская номенклатура до самого конца «Советской власти» больше не смела и думать о каком-либо политическом русофильстве, но до самого своего бесславного конца оставалась послушным и тупым орудием антирусской империи.

Правда, несколько позже (примерно с середины 60-х годов),  в периферийно-номенклатурных кругах стали иногда появляться какие-то проблески русофильства, но они уже никогда не помышляли о какой-либо реализации своих туманных симпатий. Во всяком случае, то невразумительно-расплывчатое направление, которое  А.И. Байгушев и С.Н. Семанов именуют «русской партией» (или «русским орденом» в КПСС),  на деле представляло  из себя смесь неосталинистов-имперцев различного толка,  для которых русофильство никогда не выходило за безобидные рамки культуртрегерства и литературщины.

Между прочим, достаточно двусмысленно  применение к этому направлению и давно устоявшегося термина «национал-большевизм» по той простой причине,  что национализм  в своём точном значении  никогда не может быть соединён с имперством,  особенно советско-тоталитарного образца. Однако вполне адекватно его можно применить к национально ориентированной ленинградской группировке. Пожалуй, только они и были настоящими «национал-большевиками»  в точном смысле этого слова  за всю историю Советской империи. За что и были истреблены «русским патриотом» Сталиным.

И,  тем не менее, как в связи с «ленинградским делом», так и его общеполитической ролью в советский период,  было бы опрометчиво именовать (или клеймить)  Сталина русофобом или антисемитом, равно и наоборот,  «русским патриотом»,  или коварным орудием сионизма. Великий вождь никогда не имел каких-либо предвзятых симпатий, ему было искренно и глубоко наплевать и на евреев, и на русских, и даже на своих родственников, которых он почти всех истребил. Иосиф Сталин представлял собой любопытнейший феномен в мировой истории, он был чистейший в своём роде представитель имперского владыки, который до последнего издыхания поклонялся лишь одному богу – идолу земной Власти. Правда, с некоторым евразийским своеобразием, ибо в какой ещё эпохе можно найти такое колоритнейшее сочетания Чингисхана с Цезаре Борджия.

Между прочим, нельзя не упомянуть,  что Сталин не забыл достойнейшим образом отблагодарить своего подручного палача  Абакумова «за хорошо исполненную работу» по ликвидации ленинградской группировки, но и не только за это. Как позднее показывал сам Абакумов, между организацией репрессий над русскими генералами и затем над русофильской ленинградской группировкой, он, исполняя деликатное указание хозяина в  1948 году, ликвидировал одного опасного сиониста:

«Именно Абакумов в 1948 году по указанию Сталина организовал убийство народного артиста СССР, председателя Еврейского антифашистского комитета Соломона Михоэлса. Сидя в камере, Абакумов подробно рассказал, как он распорядился раздавить Михоэлса и его спутника грузовой автомашиной и ночью бросить тела на одной из улиц Минска».   (Л. Млечин, «Ленинградское дело…»)

Сталинская благодарность состояла в том, что Абакумова арестовали в июле 1951 года за измену родине, работу на иностранные разведки (само собой) и лично подкинутое  Сталиным (не без восточного юмора) обвинение в том, что «он сколотил в министерстве преступную группу из еврейских националистов» (Л.Млечин, та же статья).  Это вменялось Абакумову, происходившему из «простых истопников»!   Правда, расстрелять Абакумова при Сталине не успели, это уже случилось  в 1954 году при Хрущёве…  

Какие бы важные исторические последствия из разгрома ленинградской группировки следовало отметить, закрывая тему о неудачной попытке формирования национально ориентированных кадров в российской номенклатурной среде? - Эти последствия были исключительно громадными и, в конечном итоге, роковыми как для судеб русского этноса, так и для всей Советской империи. Уничтожив в зародыше становление русской элиты,  созданная (или символизируемая) Сталиным империя не только не препятствовала формированию в многочисленных автономиях и союзных республиках местных этно-националистических элит, но всемерно поощряла выращивание нацменских номенклатурных кадров, щедро предоставляя льготы и субсидии окраинным народам.

Всё это привело к закономерному результату в 1991 году.  СССР в одночасье не стало, но к власти в большинстве отложившихся государств смогли прийти,  в той или иной степени, собственные национальные  элиты, заботливо выращенные советским режимом, и отражающие интересы собственных этносов, на которые они привыкли опираться ещё с советских времён. Только в РФ к власти пришли номенклатурные кадры откровенно космополитического, а то и прямо русофобского типа, привыкшие смотреть на свой народ как на чуждую безликую массу, предназначенную пребывать в рабстве и бесправии.

Иными словами,  разгром Сталиным и Абакумовым в 1949-1950 годах ленинградской группировки предопределил тот прискорбный факт,  что у нас, русских, в критический момент истории не нашлось своего Назарбаева или Лукашенко.

Продолжение следует

Статья предоставлена для публикации в ХРОНОСе автором.

Здесь читайте:

Садовников Владимир. Главный урок Второго Октября Исторический и социальный смысл «русского вопроса» - 07.01.2006

Садовников Владимир - В преддверии годовщины восстания. Движение декабристов и современность - 12.10.2004

Садовников Владимир - Записки шестидесятника. От мордовских лагерей до расстрела белого дома. Воспоминания - 03.09.2004

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ