|
|
|
|
Дмитрий Нестеренко |
|
© "РУССКАЯ ЖИЗНЬ" |
|
К читателю Редакционный советИрина АРЗАМАСЦЕВАЮрий КОЗЛОВВячеслав КУПРИЯНОВКонстантин МАМАЕВИрина МЕДВЕДЕВАВладимир МИКУШЕВИЧАлексей МОКРОУСОВТатьяна НАБАТНИКОВАВладислав ОТРОШЕНКОВиктор ПОСОШКОВМаргарита СОСНИЦКАЯЮрий СТЕПАНОВОлег ШИШКИНТатьяна ШИШОВАЛев ЯКОВЛЕВ"РУССКАЯ ЖИЗНЬ""МОЛОКО"СЛАВЯНСТВО"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"РОМАН-ГАЗЕТАГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Дмитрий НестеренкоСказки СолнцедараБабушки и ХвостуньяI Живут в Солнцедаре две удивительные бабушки. Такие маленькие озорные старушки, от одного вида которых уже радостно на душе становится. Старшую, которой уже больше ста лет, звать Крапива Геннадьевна, младшую – ей только девяносто в прошлом году исполнилось – Мириэтта Константиновна. А чтобы не зазнавались они от своих необычных имен, солнцедарцы стали называть их бабушками Мирой и Крапой. У старушечек есть маленький домик на городской окраине, там, где Солнцедар уходит в горы и почти упирается в небо. К ним в гости даже облака иногда заходят, так высоко они живут. А еще отсюда открывается прекрасный вид на море и скалу Сикорского. В молодости своей, когда Мира и Крапа были девушками, занимались они добрым волшебством. При помощи шуток и стишков выгоняли из городских садов и огородов вредных жуков и мух, песнями вылечивали от разных хворей, а мальчишкам и девчонкам помогали находить потерявшихся кошек и собак. Тем и жили. Когда же вышли бабушки на заслуженную волшебную пенсию, пришлось им собирать в горах каштаны, жарить их и продавать. Потому что каким бы ты ни был волшебником, пенсия оказывается как у всех – десять булок хлеба да литровая банка пальмового масла. Вот и живи. Благо, вода с гор бесплатно течет, а тепло и свет солнце даром дарит. Совсем от волшебства бабушки не отказались. Просто стали его делать меньше, тяжелая все-таки работа. Это зло творится налегке, даже часто с удовольствием, а чтоб добро случилось, еще попотеть надо. Вот для добра сделали они небольшой фонтанчик во дворе, только вместо воды из него побежал волшебный ничай-никофе на банановый компот похожий и от болезней разных быстро вылечивающий. Бабушки они же болеют, к сожалению, часто. И вот когда у Миры или Крапы начинает гудеть голова или еще другой важный орган, они зачерпывают кружкой прямо из фонтанчика волшебную жидкость, выпивают ее и боль, ругаясь и покашливая, уходит высоко в горы. А там ее волшебник Горан посохом в скалу вгоняет, чтоб к людям больше не возвращалась. И так жили-поживали бабушки, угощали ничай-никофем болеющих, продавали каштаны, выращивали летающие ромашки. И все бы ничего, если бы не одно происшествие, которое заставило их вспомнить все волшебство, которым они владели.
II В один из солнечных, осенних дней бабульки суетились в огороде и на клумбе – Мира подвязывала помидоры и окучивала оранжику, а баба Крапа большой расческой чесала цветам листики и сдувала пылинки. - Мира, не забыть бы сегодня облака покормить, а то жди завтра дождь. А так хочется солнышка. - Ничего. Покрмим, - ответила младшая волшебница. – Как раз крошки со вчерашнего дня остались. И вдруг, в калитку кто-то постучал. - Да-да, - сказала баба Крапа, - заходите. Калитка отворилась и во двор вошел худой белокурый мальчишка лет семи. Босые пальцы на ногах его выглядывали из плетенных бамбуковых сандалий и так быстро перебирали друг друга, будто хотели куда-то немедленно бежать, что-то делать. - Здравствуйте, - сказал мальчуган и два солнечных зайчика из его глаз прыгнули на лица Миры и бабы Крапы. - О, привет, чувак, - поздоровалась с ним младшая бабушка и тут же замолчала, потому что увидела неодобрительный взгляд бабы Крапы. - Баба Мира хотела сказать «привет, мой маленький друг». – Крапа положила на землю расческу для цветов и подошла к своей подруге. - Ты где таких слов нахваталась, принцесса? – негромко, чтобы мальчик не услышал ее, спросила Крапа. - Чтоб я больше от тебя такого не слышала. И вообще тихо давай, я говорить буду. - А что я, я что? Сейчас так молодежь говорит, - извиняющимся тоном заговорила Мира. - Вот молодежь и пусть говорит. – Крапа повернулась к мальчику. - Меня зовут баба Крапа, а это, как ты уже услышал, – она показала на вторую старушку, - Мира. Как тебя звать? - Степанофей, - уже погромче ответил мальчик. - Здорово. А это как? – задумалась было старушка, но мальчик тут же пояснил: - Мама хотела назвать Степаном, а папа – Тимофеем. Сошлись на Степанофее. - А, что, интересное имя, - сказала Крапа. – Вот у меня знакомый есть, у него родители тоже затейники, назвали его Васиваном – это значит и Вася, и Ваня. А отчество вообще – Ярополкович. Васиван Ярополкович. - А фамилия? – спросила Мира. - Какая фамилия? – насторожилась Крапа. - Я говорю, какая фамилия у Васивана? - А, Васивана, – пошевелила ушами баба Крапа. – А не помню. Не важно. Вот лучше скажи за каким делом пришел к бабушкам, - снова переключила она внимание на мальчика. Степанофей еще раз пустил солнечных зайчиков на бабушек, было видно, что он волнуется. Пальцы на ногах вовсе стали походить на дерущихся осьминогов. - Хвостунья пропала, - еле сдерживая волнение, проговорил белокурый ангел в бамбуковых сандалиях. – Хорошая, говорящая кошка, крысоловка. Лучшая кошка в городе, у нее такой хвост длиннющий – два метра. Мы ее за это так и прозвали – Хвостунья. - А как она пропала? – спросила Крапа. - Ушла на чердак и не вернулась. У нас после этого еще шкаф пропал и сундук с книгами старыми. Сейчас туда даже папа заходить боится и меня не пускает. А уже третий день пошел, как кошка исчезла. - А чего-нибудь необычное там было – на чердаке, - не удержалась Коляновна. - Там в самом углу какое-то черное пятно и как-будто ветерок из него, только холодный. Я близко не подходил, оно еще свистит тихонько так, но страшно. Мне родители сказали, что вы раньше кошек пропавших помогали находить, - умоляюще сказал Степанофей. - Да было дело, - сказала Крапа, и слова ее кирпичами упали на землю.
III - Мира, ты куда книгу, эту, как ее… Энциклопедию волшебства и добрых дел задевала, - спросила Крапа подругу. – Ну-ка поищи ее у себя в комнате. - Что-то мне все это напоминает. Старушка сходила в дом и вернулась обратно с большой книгой в белом переплете. - Так-так, - Крапа открыла ее и стала быстро перелистывать страницы. – Кажется что-то на букву «М». Мандрагора, Мафусаил, Мамалыга, - читала она вслух, переворачивая листы с яркими картинками и крупными буквами. - Ага! Мухоморье! – торжественно произнесла бабушка и книга замерла в ее руках. – Черная злая дыра, которая появляется там, где постоянно скандалят и ругаются. У тебя дома шумно? – спросила Крапа Степанофея. Тот кивнул головой. - Мама с папой ссорятся. - Та-а-а-ак, - продолжила старушка. – С каждым днем дыра растет и начинает втягивать в себя все, что лежит или бежит рядом. Видимо, Хвостунью вашу как раз Мухоморье затянуло. Туда же и шкаф с сундуком провалились. А сейчас, наверное, еще что-то затягивает. - Вспомнила я эту историю, - Крапа отложила в сторону волшебную книгу. - Давненько Мухоморье о себе знать не давало, лет пятьдесят, наверное. Главный в этой дыре – Злобный фикус. И был когда-то этот фикус домашним растением древней солнцедаровской бабушки-волшебницы Лепетушки. - Стоял себе возле окна, листьями помахивал. Но Лепетушка была бабушка забывчивая, хоть и добрая. Забывала вовремя фикус поливать. А он от этого злился, злился, пока вконец не разозлился. Да еще он кое-какое волшебство бабушкино знал. И вот стал он тогда использовать волшебство не для добра, а зла. Сначала возле его горшка мухи стали дохнуть, дымом стало вонять, солнце в окошко заглядывать перестало. Потом он с бабушкой – хозяйкой своей стал браниться, ругаться. И от скандалов этих, ругани, становился он все сильнее и сильнее. Ну и Лепетушка его взяла да отправила в Мухоморье – это такой мир, в котором все зло живет. - Вот тебе на! – Крапа хлопнула ладонями и откуда-то сверху посыпались пальмовые блохи. – Чуть не забыла! Если вдруг в доме перестанут ругаться – Мухоморье закроется и Хвостунья останется там навсегда! Беги, Степанофей и говори маме с папой, чтоб они, пока мы Хвостунью не вытащим, не переставали браниться! Да быстрей беги! Мальчик молча выбежал со двора и со всех ног бросился по тропинке вниз - к центру Солнцедара. Маленькими взрывами поднималась за его пятками пыль.
IV Когда Степанофей побежал предупредить родителей о Мухоморье, бабушки начали готовиться к предстоящему путешествию в царство злобного фикуса. Для начала они достали с чердака большой рюкзак. Крапа взялась за составление списка волшебных и необходимых в опасном путешествии штучек. А Мира вызвалась все эти вещи выискивать в маленьком, но очень заковыристом и хитром доме. - Старушенция, быстро ищи карманный справочник волшебства и добродельства, - кричала Крапа второй бабушке и продолжала вспоминать о том, что еще пригодится в логове фикуса. Бабуля неслась сначала на чердак, потом в библиотеку, затем в кладовку, но справочника не находила. - В цветнике посмотри! – кричала ей Крапа и из зарослей бананок и лимонок выскакивала непослушная книжка и старалась спрятаться от бабушек куда-нибудь еще. Книжки ведь тоже не всегда работать любят, а тем более в Мухоморье спускаться, где их проглотить могут. Когда рюкзак был заполнен, Крапа еще раз огласила список, чтобы ничего не забыть, а Мира ей поддакивала: - Тля фикусовая гигантская – десять штук? - Есть! – отвечала подруга и доставала из рюкзака баночку с тлей. - Горшок-ловец? - продолжала Крапа. - Есть, - так же бодро говорила Мира. - Лестница летающая? - Найдется! - Громопушка и снаряды к ней? - А вот это упустили, - призналась бабушка и побежала искать в доме оружье. - Ай-ай-ай, - выбежала во двор Мира. – Я же забыла, что Горану ее подарила. Он из нее в небо пуляет – барашков своих веселит. - И как же теперь? – Крапа сурово посмотрела на свою древнюю подругу. - Что-то делать надо, что-то делать надо, - запела, смущаясь, баба Мира и замолчала. - А! – вдруг встрепенулась она. – Сейчас! – она убежала в дом и вернулась оттуда с трубой от пылесоса и прозрачным пакетиком с петардами и бенгальским огнем. - Вот лучше – это громобой! – она вытащила из кармана носовой платок и стала завязывать его с одного конца трубы. - Это чтоб бомбы не вываливались, - пояснила бабуля. - Ну прямо гранатолет какой-то, - только и сказала на это Крапа. - А-то, - завязав платок, гордо произнесла Мира. - Смотри, спички не забудь, - напомнила старшая бабушка.
V Когда бабушки подошли к дому Степанофея, родители его бегали по двору и что-то громко кричали друг другу. - Ну-ну. Не перестарайтесь-то, - сказала им баба Крапа и отворила калитку. За ней последовала Мира. Родители мальчика застыли и уставились на бабушек. - Рады приветствовать друзей Мухоморья, - съехидничала Мира. – Я –Мира, а это Крапа, - представила она себя и свою подругу. - Пантелей Аполинарьевич, - тихо сказал папа Степанофея – трехметровый великан в красных шортах и рубашке из морской капусты. – И моя супруга, - он зачем-то погрозил кулаком женщине, - Витамина Буцефаловна. Мама Степанофея слегка присела и снова встала, приветствуя пожилых дам-волшебниц. В отличие от своего огромного мужа она была едва полутора метров в высоту. Зато красива лицом и глазами. - А Степанофей где? - спросила баба Крапа. - В доме, - растерянно сказал папа-великан. - Вас ждет. - Ну, тогда времени терять не будем, - сказала старушка и направилась к крыльцу. – А вам, - приказала бабушка родителям мальчика, - сидеть здесь и ждать. Пантелей и Витамина покорно сели на траву и взяли друг друга за руки. В доме было тихо, лишь какой-то свист раздавался откуда-то с потолка. Мира и Крапа осторожно прошли в гостиную и осмотрелись. Вдоль стен стояли громадные книжные шкафы, на круглом деревянном столе в самом центре комнаты тоже были навалены книги. - И где они только время на скандалы берут? – сказала Крапа. – Ведь столько книг и все их нужно прочитать. Бабушки оглядели комнату в поисках мальчика. Тот сидел у окна и смотрел на люк, ведущий на чердак. Пальчики на его ногах по-прежнему перебирали друг друга. Степанофей был напряжен как горный каштан на сковородке. - Не переживай, сейчас вернем твою Хвостунью, - решила подбодрить его баба Мира. Степанофей улыбнулся, подошел к старушкам и обнял их. - Нежности на потом, - произнесла Крапа. – А сейчас, - обратилась она уже к Мире, - вытаскивай летающую лестницу, тлю и громопушку. Младшая бабушка быстро исполнила приказ и посмотрела на люк в потолке. - А как его туда… это… - задумалась она, не зная как пробраться на чердак. - Это проще пареного финика, - сказал Степанофей и нажал на стене какую-то кнопку. Из открывающегося люка тотчас выдвинулась лестница. - И волшебства никакого не надо, - промолвила Мира. – Да, ты наверх не ходи. Жди нас здесь. И мы вернемся. - Вернемся с Хвостуньей! – уже с чердака услышал удаляющиеся голоса бабушек Степанофей.
VI - Ну, старших надо вперед пропускать, - Мира бросила в свистящую дыру на чердаке летающую веревочную лестницу. – Крапа, полезай. - Это с чего это ты командовать начала? – возмутилась было Крапа, но в дыру все равно полезла первая, как-никак она опытнее в вопросах волшебства, чем ее 90-летняя подруга. Внутри Мухоморья было темно и сыро. Лишь где-то вдали виднелся свет. Словно кто-то днем в зашторенной комнате приоткрыл маленькую форточку. - Слушай, а тут вроде и не так, чтобы очень страшно, - сказала младшая старушка, когда лестница опустила их на дно Мухоморья. – В морковном болоте, помню, пострашнее и поомерзительнее было. Помнишь, это когда мы кошку Апофеоза Костылева – самого начальника всех начальников города искали. - Нет, Мируша, не помню. Память у меня древнее, чем твоя, - сказала Крапа и зажгла волшебную спичку – не обжигающую и горящую долго и ярко. - Ну и чего это мы без стука заходим? – раздался скрипучий голос и огонек спички тут же высветил кадку со злобным фикусом. Большие листья его, на самом верху сложились в клюв, отчего он стал походить на пеликана. И пеликан этот ухмылялся, если не сказать больше – издевался над бабушками всем своим наглым и злым видом. - Тля – к бою! – Крапа открыла баночку с гигантской пальмовой тлей и насекомые, не раздумывая. набросилась на растенье и стала грызть листья. - И-а-ха!!! И-а-у-а-а-уах-ха! – заверещал фикус и попытался скрыться в темноте. - Баба Мира, где наша громопушка, заряжай! – крикнула Крапа второй старушке и та сыпанула горсть петард в пылесосную трубу. - Ага!!! – закричала Крапа, осыпая фикус миллионами разноцветных искр и вспышек. - Не надо! Не надо! За что? – закричал фикус и, свернувшись в калачик прижался к земле в своей кадке. - Где Хвостунья? – старшая бабушка, не опуская пылесосной трубы, подошла к злобному растенью. - Да там она, там, - чуть не плача от страха и униженья, заскулил фикус. – У окошка. Мира и Крапа посмотрели вверх, откуда пробивался солнечный свет и увидели силуэт кошки. - Быстро что-то он сдался, - недоверчиво произнесла Крапа. – Может, притворяется? Сыпануть что ли еще в него петард? - Нет!!! – закричал фикус. – Сдаюсь, сдаюсь! Слушаюсь и повинуюсь, только не взрывайте! Побежденный и оттого особенно жалкий кактус сидел в своей кадке и осторожно смотрел на бабушек. - Вот чувствую, ты добрее стал, а? – спросила Мира некогда злобное растенье. Тот лишь промолчал. - Ну, вы даете, бабули, - раздался голос сверху и к Мире и Крапе спрыгнула Хвостунья. Она села между бабушками и фикусом и обернула себя несколько раз своим длинным хвостом. – Я чуть со страха в мышь не превратилась от вашей войнушки, - высказала недовольство кошка. - Меня, кстати, здесь не обижали, если что. - Ну мы-то этого не знали, - как бы извиняясь сказала Крапа. – Он ведь, - она показала на фикус, раньше тут самый главный злодей был. - Если все хорошо закончилось. Тогда возвращаемся. А то скоро все волшебные спички закончатся, - младшая старушка стала разворачивать летающую лестницу. Когда все было готово и бабушки с Хвостуньей начали взлетать, злобный фикус, вернее, уже не злобный, закричал: - Возьмите меня с собой! Я не буду больше зла делать! Пришлось бабушкам привязывать его веревкой к лестнице и поднимать вместе с Хвостуньей. Когда спасательная экспедиция была завершена и все вернулись в целости и сохранности, Степанофей бросился обнимать свою любимицу Хвостунью. - Мухоморье закрываем? – спросила Мира Крапу и отвязала от лестницы фикус. - Закрываем, - ответила старшая волшебница и щелкнула пальцами. Свистящая дыра – источник бед семьи Степанофея тут же исчезла. В гостиную вошли папа и мама мальчика и тоже стали обнимать Хвостунью. А она от удовольствия и всеобщей любви зажмурила глаза и мурлыкала. Лишь только фикус с грустным видом стоял в своем горшке и вздыхал. - Вы это, как бы, - начала Мира. - Короче! – закончила за нее Крапа. – Фикус оставляем вам на дальнейшее перевоспитание. Если что – зовите нас, мы ему больше не позволим зло творить.
VII - Спасибо вам большое, - прощаясь с бабушками, сказал Степанофей. - Я вас, барышни, тоже благодарю. - Хвостунья протянула свою пушистую лапу и пожала руки спасительницам. – Весьма, весьма. - Ну и на здоровье, – вдвоем ответили волшебницы. – Приходите в гости, угостим каштанами. Мы же теперь друзья. Старушки надели свои волшебные рюкзаки и, помахав Пантелею и Витамине, двинулись в путь. В Солнцедаре наступал вечер, тропинка, ведущая вверх – к дому бабушек освещалась теплым, оранжевым светом. Под ногами хрустели финиковые косточки – остатки трапезы горных ворон. В спину дул прохладный ветерок Кубанского моря. - А ведь мы сегодня облака-то не покормили, - вдруг вспомнила Крапа. - Ну, жди завтра дождик, – ответила Мира. - А и ладно! Дождик, ветер, ураган – все хорошо, все нам в радость. Живем! Вернуться в главе От автора.
|
|
РУССКАЯ ЖИЗНЬ |
|
WEB-редактор Вячеслав Румянцев |
